Часть 3
4 января 2018 г. в 00:17
Если так подумать, то я и не успела оглянуться, как прошел седьмой класс, потом восьмой, девятый, десятый. Сейчас, сидя в кабинете географии, я понимаю, что через два месяца расстанусь с этой школой, с одноклассниками, с любимым учителем, но самое главное с кусочком детства. С профессией определилась давно, но с институтом нет. В моем захолустном городке перспектив никаких, а в другой просто мать не отпустит. Тихо вздыхаю и ложусь на руки, переводя взгляд на учителя. Илья Сергеевич почти не изменился, если только повзрослел, стал более статным и наконец-то, после долгих моих уговоров, начал иногда носить очки в школу. Нет, у нас не было романа, мы были друзьями. Помню, как он переживал из-за расставание со своей девушкой. Как ходил грустный, понурив голову, как часто отменял уроки. В тот момент мы и сдружились, это был конец восьмого. Илья Сергеевич часто пил со мной чай после уроков, иногда даже отпрашивал меня у учителей, потому что у него окно и ему скучно и тягостно в одиночестве. Мы говорили обо всем на свете, преподаватель часто спорил со мной по любому случаю и постоянно выигрывал эти споры.
– Новикова? – слышу до боли знакомый голос и поднимаюсь с парты. –Задержишься после уроков.
Ловлю двусмысленные взгляды одноклассников. Не понимаю в чем проблема. Давно пора понять, что мы просто друзья, да у меня даже парень был. Был, пока мы не расстались полтора месяца назад. Женя, конечно, не идеал, но всё же мы встречались три года. Расставание с ним было для меня ударом, тогда я перестала общаться со всеми. Черноволосая девушка Катя ужасно переживала за меня, даже хотела приехать. Илья Сергеевич видя мое состояние, не спрашивал на уроках, звал пить чай, но всегда находилась отмазка, чтобы уйти от него. Казалось, отдаление неизбежно. Из мыслей меня выдергивает звонок, который противной трелью врывается в уши, раздражая сознание. Илья Сергеевич выжидающе смотрит на меня, думаю речь пойдет о моей успеваемости по его урокам. Проще говоря я забила на них, география и биология это единственные предметы, которые забросила, даже не знаю почему. Замечаю, что лицо учителя резко меняется, когда дверь захлопывается за последним учеником. Он снимает очки, устало потирает переносицу, разворачивается ко мне.
– Что же мне с тобой делать, Вероника? – тихо бормочет он.
– Я…Я не знаю, Илья Сергеевич, – стыдливо выпаливаю я, – Мне очень стыдно перед тобой. Вами. Я правда начну готовиться, простите. Простите, – язык совершенно не слушался, а к глазам накатывали слёзы.
– Ника, Ника, – он встаёт, прижимает моё тело к своему. Чувствую, как его подбородок утыкается в мою макушку. Из последних сил поднимаю руки, обвивая торс учителя. – Он же не стоит того. Нужно двигаться дальше, у тебя вся жизнь впереди.
– Ты цитируешь меня? – удивляюсь. Ведь ровно три года назад, точно также успокаивала его я. В тот день мы впервые обнялись. – Странный.
– Ну. Тогда ты мне очень помогла, почему я не могу сделать этого в ответ? – Илья отстраняется и треплет меня по голове. Двигается к стулу и берет своё пальто, резко подхватывает мою ладонь и тянет к двери, а потом к запасному выходу. – Нас никто не должен видеть, пошли.
– Но у меня же дополнительные, – находясь в состоянии шока, лепечу.
– Я сомневаюсь, что ты будешь там слушать учителя.
***
Мы шли по мартовскому талому снегу, который неприятно хлюпал под подошвой нашей обуви. Илья все также не отпускал мою ладонь, несмотря на мои бурные возмущения. Хотя в парке и было пустынно, нас все же могли увидеть. Мы зашли в уютное кафе и просто сидели, потягивая из милых кружек чай. Так прошел весь день и половина вечера, преподаватель обошёл со мной половину нашего небольшого города, а теперь ведет к дому. Наверное, это уже перешло грань «учитель-ученица», но сейчас я понимаю, что Илья Сергеевич не просто учитель. За четыре года, он стал для меня невероятно близок. И сейчас, шагая с ним рядом, представляю как повезет его жене, детям, внукам. Так как мы шли молча, то я и не заметила, как погрузилась в свои мысли и как наши тела остановились возле подъездной двери моего дома. – Ну, что стало лучше? – говорит мужчина, смотря на меня сверху вниз. – Спасибо тебе, наверное, так бы и хандрила. – Не за что, Вероника. – Он долго смотрит на меня, а затем кладет свою руку на моё плечо, притягивает, обнимая. – До свидания, Илья Сергеевич, – говорю я, отстраняясь от мужчины. – До свидания, Новикова.***
Выпускной. Вот то, чего ждет каждый школьник в своей жизни. Независимость, взрослость, ответственность. Но я об этом не мечтаю, мне хочется побыть еще маленькой и хрупкой. Вот я уже стою на линейке, в черном платье, слушаю речь директора и переглядываюсь с серо-голубыми глазами, обладатель которых находился на противоположной стороне зала. Объявив прощальный вальс, женщина устало улыбается и падает на свой стул. Взяв под руку своего партнера, мы начинаем двигаться под плавную музыку. Стараюсь не отрывать взгляд от Ильи, у которого в глазах блещет странный огонёк злости. Интересно, что так его напрягает. Наконец, завершив этот показушный балаган, встаем на место, ожидая вручения аттестатов о полном среднем образовании. Потихоньку все выходят, жмут руку директрисе, весело улыбаются, одна я как… Даже сравнение придумать не могу. Повторяю действия своих одноклассников. Все дружно ликуют и двигаются в спорт зал, на некую прощальную вечеринку. Уж очень не хотелось туда идти, если бы не Илья Сергеевич, который перехватил меня, когда я пыталась слинять. Стою в углу, пока все веселятся. В принципе похоже на меня. Резко музыка меняется с энергичной на тоскливую и медленную. Конечно, все разделились по парам, мало кто остался стоять. Вдруг ко мне подходит Илья Сергеевич, безмолвно протягивая руку, ожидая ответа. Вкладываю свою ладонь в его и мы двигаемся в толпу. Рука учителя лежит на моей талии, моя на его плече, мы медленно двигаемся в такт музыке. Замечаю удивленные взгляды и тихие перешёптывания среди учеников и учителей. Но Илья видимо не замечает их вовсе. – Ника, – как-то сладостно протягивает он, – ты такая красивая сегодня. Я…Я даже не знаю, как описать. – Спасибо, – смущённо отвечаю ему. Мне редко кто делает комплименты, а уж тем более учитель. – Ты тоже сегодня очень красив. – Не смеши меня, я всегда так одеваюсь – он делает паузу, будто обдумывая свои слова. – Сейчас закончится музыка, разбредёмся по залу, а потом через пятнадцать минут медленно исчезнем. Встретимся возле запасного входа. Кое-как выбираюсь из спортзала и направляюсь к назначенному месту. Уже издали вижу его. В руках у Ильи букет и маленькая коробочка, это меня уже начинает напрягать. На ватных ногах подхожу к учителю и тут же в мои руках оказываются цветы, в которых я замечаю маленький лист, сложенный вчетверо. Медленно разворачиваю и вижу аккуратно выведенные строки.Я вас любил: любовь еще, быть может, В душе моей угасла не совсем; Но пусть она вас больше не тревожит; Я не хочу печалить вас ничем. Я вас любил безмолвно, безнадежно, То робостью, то ревностью томим; Я вас любил так искренно, так нежно, Как дай вам бог любимой быть другим.
Он долго смотрел на меня, а потом резко выхватил листок и не хотел отдавать. Я минут пятнадцать упрашивала учителя вернуть мне его, Илья весь покраснел, но все же вернул лист. – Что все это значит? – наконец спрашиваю я, когда на моей шее красовалась цепочка с маленькой подвеской в виде глобуса. – Я люблю тебя, Вероника. Но думаю ты понимаешь, что нам не быть вместе, но и в себе этого держать я больше не мог. –Он мнется, как мальчишка, то краснея, то бледнея. А я стою словно вкопанная и понимаю, что его чувства взаимны. – И я решил сказать тебе об этом, но не знаю насколько станет легче. Не много помолчав, Илья Сергеевич делает шаг ко мне, тем самым прижимая меня к холодной бетонной стене. Большая и теплая ладонь опускается на шею, обжигая. Он наклоняется все ниже и ниже, оттягивая сладостный момент, но видимо устав от пытки, резко и невесомо касается моих губ. Такой смешной, как мальчишка, ей богу. Никогда бы не подумала, что взрослый, двадцатисемилетний мужчина может так смущаться. Тем временем Илья повторяет свои действия более уверенно, тянет меня на себя, отрывая от стены. Разум затуманивается от ощущения его губ на своих. Они у него такие пухлые, гладкие, что не хочется отрываться. Вдруг он отстраняется, словно ошпаренный, смотрит на меня безумными глазами и тянет за собой вверх по лестнице запасного выхода. Мы оказываемся на третьем этаже, мужчина быстро находит ключ в кармане, дрожащими от возбуждения руками, старается отпереть дверь. Справившись с ненавистной преградой, мужчина вновь втягивает меня в поцелуй. Его рука осторожно коснулась талии. Более уверенно, сильнее прижимая к себе. Поцелуй набирал силу, уже требовательный, собственнический. Внутри сжался тугой узел. Илья Сергеевич не в силах скрыть свое возбуждение залился краской и разлепил поцелуй, но я не оставила ему времени стесняться и лишь снова притянула его к себе, не давая возможности отступления. Черный галстук, сжимавший шею и мешавшийся целый день, позорно полетел на пол вслед за рубашкой. Он прижал меня к столу — единственной опоре в кабинете…***
Двери аудитории захлопнулись перед моим лицом, класс. Старая, злобная женщина меня уже не впустит. У нее такое правило,«после захлопнутой двери никто не входит». Ох, ну попытка не пытка, стучу в дверь и открываю ее. – Извините, – я замираю, а месте, когда вижу его серо-голубые глаза, – за опоздание. Я могу войти? – Конечно, входи. Фамилия? – зачем спрашиваешь если прекрасно знаешь? – Новикова. – Что ты здесь забыл, Илья? Я думала ты… ты останешься в школе! – моему возмущению не было предела. – Ника, Ника. Как же я без тебя то, а? Мне тягостно там одному, даже чай попить не с кем, -он нежно улыбается, обнимая меня за талию и присаживаясь на край стола. – Я люблю Вас, Илья Сергеевич, – тихо шепчу ему на ухо. – И я тебя, Ника, и я тебя.