Война Времени

— Мастер, это не та тема для разговора, — сухо ответил Доктор. — Ты мой лучший друг. Я вижу, что у тебя что-то случилось, а ты не хочешь рассказывать. Я бы смог тебе помочь, если бы знал, как и чем. Я всегда твой лучший друг... — улыбаясь, говорил Мастер, не зная, как сильно он сильно заблуждается, как врёт, но сумел убедить Доктора. — Меня вызывал Президент. У пророка было видение о том, что все Повелители Времени погибнут на великой Временной Войне. Но не просто погибнут, а это я их всех убью, да ещё и останусь в живых. Коротко — это звучит так, — проговорил он, но Мастер никак не ожидал услышать ничего подобного. В один миг его переполнили множество эмоций, неприсущих для Повелителей Времени. Он чувствовал одновременно и страх, и мужество, силу и слабость, дружбу и предательство. В нем одновременно боролись и добро, и зло, что не могло не поражать. Также, случилось нечто неожиданное. Мастер вновь услышал барабанную дробь, которой не слышалось очень долгое время. И его мозг протестовал буквально от всего: от местонахождения, отношений, поступков, жизненных целей. Нельзя не отметить того, что, когда в его голове появлялся этот шум — он становился сам не свой. Это был совершенно другой «человек», но Доктор смог ему помочь в прошлом. Мастер был итак не подарком, а из-за барабанов становился ещё более раздражительным и агрессивным, его переполняли мания величия и чувство возвышенности над другими. — Мастер, что такое? Скажи немедленно, ты молчишь две минуты, а это очень плохо, — взволнованно тряс его Доктор, который тут же очнулся. — Ничего, всё в порядке, да, и убери свои руки от меня, — крикнул он на него. — Ты слышишь их, Доктор? Слышишь эти барабаны? — уже тихо промолвил мужчина. — Нет, я не слышу никаких барабанов, — недоуменно покачал головой Доктор. – Только не говори, что это те самые… — Увы. — Мы немедленно уходим к Рани. Она что-нибудь придумает, — схватив Мастера за руку, Доктор помчался прочь из здания. «Он это говорил давно, ещё 200 лет назад. Тогда-то я ему и помог в первый раз. Эти барабаны в его голове с восьми лет. После того, как он посмотрел в Вихрь Времени, но я не понимаю почему. Синопсис, возможно, нужен он. Рани знает, знает наверняка. Так, направо.… Какая красота… Как красива дорога до дома Рани, я уже и успел забыть. Тропинка, покрытая оранжевым песком, приятно греющая наши ноги, а деревья с серебристыми листьями были самыми высокими во всем городе. На ветках сидели птицы и пели очень красивую, но не замысловатую песнь. Рядом с домом Рани находилась также река Остановка. По легенде, именно благодаря этой реке Повелители Времени стали жить намного дольше, чем должны. Вода всегда была приятно-золотистого цвета, из-за чего она так очаровывала каждого идущего перед ней», — размышлял про себя Доктор, но его вырвали из мыслей. — Ребята! — Услышали они голос Рани, но не из дома, а позади них. Это заставило их обернуться. — Рани, а мы думали ты уже дома. Ты должна нам помочь. Мастер… опять, — просто и сухо сообщил Доктор, а Мастер фыркнул от сказанного, показывая своё отвращение. — Да, конечно, идём в дом, — быстро поняв ситуацию, протараторила девушка, просияв своими карими, как небо, глазками. Она была очень красивой особой, даже не такой высокой, как все другие женщины, а среднего роста с пропорциональной фигурой. На плечах развивались густые каштановые волосы, которые, то и дело переливались на солнце. Правда, с её овальной формой лица это смотрелось немного забавно, только девушку это ни капельки не смущало. Через несколько минут все оказались внутри дома, и как обычно сели на свои привычные места: Доктор в кресло у камина, другой на диван, продолжая, молча выходить из себя, а девушка ушла в другую комнату, чтобы взять кое-что необходимое для Мастера. Через пять минут она вновь появилась в помещении — гостиной. Это была самая просторная комната из всех. Она была круглой, без единого угла, так как Рани не могла их терпеть. Она считала, что это вечный тупик, отрезок, некая незавершённость бытия. Мы не можем её осуждать за это, каждый размышляет по-своему. В комнате было не слишком темно, да и не светло. Её освещала лишь сфера под потолком, небольшими лучами голубого цвета. А внутри комнаты было не так уж много вещей: камин, стоявший у одной из стен, книжная полка у другой, кресло, один небольшой диван, располагающийся посередине, и огромный стол, занимающий почти всё остальное пространство. На нём лежало множество листов, книг, склянок, ручек, что было удивительно, как это все смогло уместиться на одном столе. — Вот, держи, Док. Он должен это выпить, а затем мне нужно будет ему вколоть аспирин. — Что? Он уже убьёт его! Он даже регенерировать не сможет! — крикнул Доктор на свою подругу. — Не кричи, пожалуйста. Я никогда не причиню вред Мастеру. То, что он сейчас выпьет, даст высокий иммунитет от аспирина, а он, в свою очередь, должен будет остановить барабаны в его голове. Я считаю, что это нечто психическое, а если я не ошибаюсь, то все сработает, — спокойно сказала она, обняв Доктора. — Ра, я тебе доверяю — ты спасёшь его, — закрыв глаза, он обнял её в ответ. «Хоть бы они не узнали. Никогда, никогда, никогда. Я не смогу им сказать. Особенно ему…» — тихо думала она про себя, забыв про телепатию. Доктор все почувствовал и понял, только промолчал. — Сиди спокойно, Мастер, пожалуйста, все будет хорошо, — медленно подходила Рани к мужчине. — Не нравится мне, когда кто-то говорит: «Все будет хорошо», — вжавшись в диван как можно глубже, сказал он, мотая головой. Девушка на мгновение остановилась и посмотрела на Доктора, прося помощи. Тот быстро подошёл и сел рядом с Мастером, схватив его за руки. Через мгновение все закончилось. Рани уколола Мастера в шею, из-за чего он потерял сознание. — Через 365 дней он оклемается. Тогда-то эти барабаны должны будут умолкнуть в его гигантской голове, — спокойно присаживаясь в кресло, с нотками презрения ответила девушка. — О, всего лишь 365 дней. Ты раньше не могла сказать? Что я скажу теперь его родственникам? Ваш сын на год потерял сознание? А ты смешная, — с такой же интонацией, ответил он ей. — Кстати, о чём ты нам не хочешь говорить? Знаешь, а сейчас самое время, или ты тоже поспишь с малышом на подушечке? — намекнул Доктор на спящего Мастера. — Но как? Если я скажу — ты убьёшь меня, — сказала она, и её глаза медленно опустились вниз. Она начала жутко нервничать, что было видно невооружённым глазом. — Я слушаю. — Серьёзно? Это чистой воды самоубийство. Ладно, — через минуту сдалась она взгляду Доктора. — Лаборатория проводит опыты на людях, наших потомках. Пытаются выяснить могут ли люди переносить наши болезни. Дело в том, что я провожу опыты, в большинстве которых эксперимент заканчивается летальным исходом. Так вот, одним из участников эксперимента оказалась... Твоя мать. Прости меня, я узнала только тогда, когда она умерла. Я не хотела, — переходя на более высокие тона, закончила Рани со слезами. Трудно было сказать, что испытывал сейчас Доктор. Мать, которую он помнит лишь до 9 лет. Потом она исчезает из его жизни: быстро и, казалось, навсегда. Она была единственной женщиной, которую он любил несмотря ни на что. Он часто летал на Землю лишь бы увидеть её, убедившись, насколько он похож на неё. Одинаковые черты лица, фигура и характер — всё, что досталось ему от неё. После регенерации он утерял внешнее сходство с ней, но характер… Он был таким же добрым ко всем, пытался спасти Вселенную, сколько себя помнил. Во все времена. Упрямым, умным и плохо умеющим танцевать джаз. Возможно, поэтому он и выбрал себе такое прозвище — Доктор, из-за жажды спасения всего живого любой ценой, считая это своим долгом перед ней. — Да, ты права, я бы убил тебя, — сухо ответил Доктор, прижимая к себе тело Мастера. — Но по счастливой случайности, я Доктор, её сын, а ты моя лучшая подруга. Мне неведомо, что делают в подобных случаях, но отныне и навсегда, дорогая, ты мой один из злейших врагов. Ты выбрала не тот путь, ты вредишь другим живым существам, с жалостью только к моей матери, которую уже не вернуть. Ты забудешь всё, что нас связывало, забудешь нашу дружбу и подобное. Мне очень жаль. Сейчас тебе лучше просто молча наблюдать, как я ухожу, — с презрением и с жалостью, с любовью и ненавистью были произнесены эти слова. Рани молча смотрела, как уходит её любимый, но слезы предательски лились из глаз, словно живые, пытаясь оправдать свою подопечную. Но тот, кому они «посвящались», даже не оглянулся, он медленно передвигался по направлению выхода к родственникам своего единственного лучшего друга. «Надеюсь, ты пошутил», — думала Ра, но факты утверждали обратное. Этот день стал роковым для многих и на Галлифрее, и на Земле. Этот день был известен, как 1 сентября 1939 года, в то время как Галлифрей доживал свою тридцать вторую эру — 33999 год. В этот день на планету напал неизвестный вирус и поражал клетки тела Повелителей Времени, которые, в итоге, умирали. Этот вирус был создан такой же великой расой, как и Повелители Времени — Далеками. С тех пор, этот день можно было считать началом Великой Войны Времени...