***
Локи неслышно проник в покои королевы, когда всё уже было кончено. Повитухи быстро собрали окровавленные простыни, вынесли тазы с горячей водой, а служанки, с опаской косясь на свою госпожу, привели комнату в порядок. Остановившись в дверях, маг наблюдал за Равенной, сидящей на роскошной постели, обрамлённой бордовым балдахином и державшей на руках маленький свёрток с новорождённой. Локи подошёл к кровати и склонился над девочкой, которая сонно посмотрела на него размытым взглядом ярких, как у отца, изумрудных глаз. Равенна, до этого спокойно наблюдавшая за магом, подняла на него глаза, из которых исчез призрак смерти, прочно поселившийся там во время нелёгкой беременности. Груди королевы, отяжелевшие от молока, призывно топорщили кружево сорочки, что Локи не преминул оценить выразительным поднятием брови. Королева передёрнула плечами. — Как ты хочешь назвать её? — нарушила молчание Равенна, наблюдая за магом. — Хела. Имя, достойное принцессы.Часть 1
23 декабря 2017 г. в 17:36
Нагрудный карман зелёного с золотом камзола жгла записка, которую, воровато озираясь, бросил на стол влетевший в окно покоев Локи огромный угольно-чёрный ворон. Одного взгляда, брошенного на птицу, было достаточно, чтобы понять, кто был хозяйкой ворона. Маг поспешно взял записку в руки и развернул. На пергаменте размашистым почерком королевы было написало: «Приходи немедленно. Это срочно». Зная Равенну, можно было понять, что просто так писать бы она не стала, да и текст на записке выглядел так, будто был написан второпях, да к тому же слабой рукой — некоторые слова были бледны, как будто на перо при написании давили совсем чуть-чуть. Всё это вместе могло говорить только об одном — что-то случилось. Именно поэтому маг, бросив все свои дела, отправился в Мидгард.
Радужный луч Биврёста, рассыпая магические искры, ударил в каменистую землю побережья, на котором располагался замок королевы Равенны. Локи широким шагом направился к мрачному строению, не замечая солёных брызг, то и дело долетавших до него с волнующегося моря, которое постоянно выбрасывало на брег волны, лизавшие белой пеной сапоги мага. Он беспрепятственно прошёл в ворота, открытые для него предупреждёнными о визите стражниками, и, словно летя по бесчисленным коридорам, в стенах которых гулко отдавались его шаги, толкнул двери, ведущие в королевские покои.
Равенна была у себя, но не обратила на Бога никакого внимания, когда он оказался в комнате. Она сидела за туалетным столиком, совершенно обнажённая, и неотрывно смотрела перед собой.
При первом же взгляде на королеву по спине Локи невольно пробежал холодок. До этого соблазнительно стройная с приятно округлыми формами женщина теперь была похожа на обтянутый кожей скелет. Позвоночник резко выделялся на фоне бледного, почти белого тела, а рёбра, жутко изгибаясь, словно когти хищника охватывали стан королевы. Её прекрасные золотистые волосы, прежде пышными локонами спадавшие на спину, теперь превратились в тонкие и ломкие прядки, свисавшие с головы словно солома. На фоне всего этого неестественно смотрелся огромных размеров живот, выпиравший из исхудавшего тела Равенны, весь в узорах голубоватых вен.
Локи нервно облизнул губы.
— Равенна, что с тобой? — Маг приблизился к королеве, которая, вздрогнув, словно только что заметив гостя, повернула к нему лицо, которое тоже изменилось: яркие прежде дивные серые глаза потухли, а под ними залегли глубокие тёмные тени.
— Твой ребёнок вытягивает из меня силы, — отрешённо произнесла королева. — Твоё счастье, что я ведьма, а не обычная смертная. — Она посмотрела на Локи, и её глаза вспыхнули жизнью. — Я могу поддержать себя. — Равенна помедлила. — Но ты должен помочь мне, если хочешь, чтобы твой наследник однажды взошёл на престол.
— Что надо делать? — В маге боролись противоречивые чувства: с одной стороны боязнь за своего ребёнка, а с другой — возмущение тем, что ему приказывает какая-то смертная. — Как я могу тебе помочь? — Один великий, как же это было сложно произнести.
— Приведи мне красавиц, — отрывисто ответила Равенна. — Молодых, чистых, непорочных. — Она с шумом, как будто это причиняло ей боль, втянула носом воздух и поморщилась. — И чем больше, тем лучше.
— Ты собираешься применить магию крови и забрать их силу и молодость? — Локи слышал о подобной колдовской практике, но даже для него, циничного Бога, это было чересчур. Такая магия была запрещена в Асгарде, да и в остальных мирах, он слышал, тоже. Только существа, оказавшиеся на краю гибели, порочные, кому было нечего терять, прибегали к такого рода колдовству.
— Именно. — Губы королевы тронула слабая улыбка, как будто она была рада поставить Бога в тупик. — Разве ты не знал? Лишь смертью можно выкупить жизнь. Жизнь твоего ребёнка, Локи. — Она хотела сказать ещё что-то, но в этот момент лицо королевы исказила гримаса боли, и она, согнувшись, обхватила руками живот. — Видишь, — побелевшими губами прошептала колдунья, — как я страдаю.
Локи молча опустился на колени перед Равенной и, мягко, но настойчиво разомкнув сжавшиеся на животе руки королевы, приложил ладонь к раздувшемуся чреву. Ребёнок внутри неё тут же отреагировал на его прикосновение пинком, от которого женщина снова поморщилась, накрывая руку Локи своей узкой ладонью. Ребёнок же, словно поприветствовав отца и решив, что на этом хватит, затих, давая измученной матери отдых. Женщина, выдохнув, откинулась на спинку стула, прикрыв усталые глаза, от внешних уголков которых веером разбегались неглубокие морщинки. Локи, поколебавшись мгновение, протянул руку и легко провёл кончиками длинных пальцев по щеке королевы. Ведьма, не открывая глаза и слегка улыбнувшись, проговорила:
— Она сильная, Локи. Вся в тебя.
— Почему ты считаешь, что будет девочка? — Бог с сомнением посмотрел на королеву, ибо в мечтах уже нарисовал себе златокудрого сына.
— Мальчики пинаются слабее. — Равенна снова усмехнулась. — Девочка ничуть не хуже мальчика, мой дорогой маг, поверь мне. Ты ещё увидишь, какой она станет, когда вырастет. А чтобы этот миг наступил, поторопись и приведи мне красавиц на заклание. — Была ли это просьба или приказ определить было трудно, но Локи решил не вступать в перепалку с и так измученной Равенной.
— Я сделаю это ради неё, — сделав ударение на последнем слове произнёс Бог и ещё раз провёл рукой по животу королевы, а затем одним движением поднялся на ноги, взял в свою широкую ладонь руку Равенны и коснулся невесомым поцелуем бледной тонкой кожи, после чего направился к выходу из покоев.