«Звери»

Машина быстро заполнилась запахами Кати. Где-то за стеной ароматов краски для волос, масок и воска, ощущался ее лавандовый лосьон для тела, который Соколов помнил еще с девятого класса. Тогда на школьной дискотеке в спортивном зале играли «Звери», он позвал ее на танец, а она, закатив глаза, согласилась, чтобы тот поскорее отстал. — Нравится? — спросил Сережа, с ухмылкой оглядываясь на Катю, уплетающую бургер. — Дома лучше, — честно ответила она, но все же улыбнулась. — До дома еще не скоро. Они уже третий раз проезжали мимо магазина Гамлета, но Соколов был готов даже попасть в ДТП прямо здесь и сейчас, чтобы эта прогулка затянулась еще немного. — Глупо как-то, — вдруг сказала Катя, когда от бургера осталось всего два укуса. Соколов подметил, что она совсем не торопится заканчивать их странное свидание, поддавшись ужасному голоду. — Хотя от тебя другого я и не жду. — Вот всегда ты такая, Катька. Нет, чтобы «спасибо» сказать. Вечно в бутылку лезешь… Нажав газ, полицейская машина вылетела из знакомого двора на дорогу, плавно разгоняясь под желтым светом фонарей. — Придурок, — буркнула Катя, выронив остатки бургера. Она скинула с джинсов лист салата и потянулась за ремнем безопасности, хотя прекрасно знала, что где бы она ни была, с Соколовым было самое безопасное место. Даже посреди пожара под его кожаной курткой будет свежий воздух. Таким он был для нее. Во время той дискотеки играли «Звери», и Катя помнила, как его кадык дергается в паузах между куплетом и припевом, будто он хотел что-то сказать. Тогда Катя последний раз чувствовала себя сильнее этого хулиганистого девятиклассника. Тогда можно было смеяться над ним и привыкать к его присутствию в своей жизни. — Не ругайся, красавица. — В следующий раз, когда Полина придет на прическу, я ей все расскажу. Что ты других на казённой тачке катаешь. — А, давай! — Соколов плавно свернул налево. — Не боишься? — Полину? А что она мне сделает? Ну, выльет мне на голову кувшин с водой. Всего-то. — Понятно, как ты ко всем женщинам относишься… — Чего тебе понятно? Ты ведь не все. Ты — моя Катя. Блондинка хотела продолжить, но осеклась, чувствуя, как щеки наливаются румянцем. Они оба помнили, как он сказал это впервые, когда они, уставшие и чуть пьяные, шли из школы после дискотеки. Ее босоножки висели у него на пальцах, а Катя шла босая и продолжала мурлыкать себе под нос ту самую песню «Зверей», под которую он почти признался ей в любви. С тех пор он стал наглее и мудрее, а она обросла комплексами и проблемами. — Целоваться будем или домой поедем? — останавливаясь, вдруг спросил Соколов и чуть нагнулся, чтобы разглядеть светофор. Щелчок ремня безопасности смутил Сережу лишь на мгновение. Мгновение, когда Катя потянулась за его губами.