Квартиранты

      Ранним утром в дверь неприметной квартирки постучался средних лет мужчина в коричневом пиджаке и старомодной шляпе-котелке. Под мышкой он держал тоненькую папку с парой листов внутри, то и дело норовящую выскользнуть с насиженного места. Нога в лакированной туфле нервно отбивала дробь по треснутой плитке, коей был выложен пол в подъезде. Не дождавшись ответа на первую очередь стуков, мужчина повторил попытку. Уже подняв сжатый кулак для третьего раза, он внезапно хлопнул себя этой же рукой по лбу, словно что-то вспомнил, и шустро заводил глазами по болотно-зелёным стенам, пока не нашёл то, что искал — наполовину вдавленный в недра бетона звонок. Откашлявшись, мужчина нажал на кнопку. Звонок не прозвучал. Досадливо поморщившись, он отвернулся от провалившегося «плана Б» и вновь собрался постучать… Дверная щеколда с глухим скрежетом отодвинулась в сторону. Дверь распахнула низенькая девушка в огромной чёрной футболке, своими краями достающей ей едва ли не до колен, и серых шортах, которые, судя по кофейному пятну недельной давности на них, определённо видали виды. Короткие каштановые волосы девицы растрепались; видимо, внезапный визит вытащил её из постели. — У Вас звонок не… — робко начал растерявшийся от грозного взгляда девушки мужчина. — Не фурычит. Знаю. — Жительница квартиры номер 25 подавила зевок. — Ремонтники были, но ничего сделать не смогли. И это при условии, что колдовали над этой кнопкой часа три. Кажется, он начал срастаться со стеной ещё до того, как родилась моя бабушка. Диффузия… Ой, я же совсем забыла поздороваться! Вот балда. Здравствуйте! Мужчина опустил недоумевающий взгляд на протянутую ему маленькую розовую ладошку, а затем осторожно её пожал. — Добрый день… Утро, — поправился мужчина, словив ещё один скептический взгляд. — Я из домоуправления номер 2. Меня зовут Геннадий Аркадьевич. К нам поступила жалоба от Ваших соседей снизу и сверху. Говорят, Вы шумите по ночам. Это правда? — Ох, мы шумели? Господи, я не знала! — Девушка выглядела действительно перепуганной. — Ой, да что же это я? Проходите-проходите, нечего стоять на пороге! Я поставлю чай. Геннадий Аркадьевич икнул, не ожидая столь резкой перемены в поведении своей клиентки. Папка с двумя хлипкими листочками наконец-то выскользнула из-под мышки и шлепнулась на пол, взметнув тучу пыли. — Скажите, а Вы одна живёте? — потягивая мятный чай из кружки с надписью «The Фикрайтер», аккуратно спросил сотрудник домоуправления. Хозяйка на секунду замерла, а затем как ни в чём не бывало обернулась к гостю с наиочаровательнейшей улыбкой и пожала плечами. — Не совсем. Я сдаю эту квартиру. — Сдаёте? — Брови Геннадия Аркадьевича поползли наверх. — А как же вы тут устраиваетесь… Вместе? — А они мне не мешают, — беспечно полетела к раковине девушка, чтобы отмыть свой стакан от чайного осадка. — Вероятно, это шумел кто-то из них, но я вчера слишком устала, чтобы меня разбудило хоть что-нибудь, так что и проконтролировать этих лоботрясов я не смогла. Хм… Осталось только выяснить, кто именно провернул такую жестокую штуку. Геннадий Аркадьевич поперхнулся остатками своего чая. — Кто именно?! — Ну да. — Шатенка явно не понимала, что сказала не так. А вот мужчину через считанные секунды должен был хватить удар. — А, позвольте… СКОЛЬКО у Вас квартирантов? Девушка закатила глаза и начала загибать пальцы. Геннадий Аркадьевич почувствовал, как шляпа, которую он так и не снял, начала подниматься от встающих дыбом волос. Хозяйка квартиры перестала вести подсчёты и хихикнула. — Двадцать пять, — радостно выпалила она и хлопнула себя по щекам. — Как номер квартиры. И как я могла забыть? Геннадий Аркадьевич схватился за сердце. — Как это… Двадцать пять? — одними губами проговорил он. Девушка пожала плечами. — Двадцать пять и двадцать пять. Хорошее число. А два и пять в сумме дают семь… — заметив непонимающий взгляд собеседника, она поспешила пояснить ход своих мыслей. — Семь — число счастливое. Люблю его. — Да нет, где они у Вас могут помещаться?! — обрёл голос несчастный сотрудник домоуправления. — И как они Вам платят за аренду столь небольшого жизненного пространства? — Хей, ну почему же небольшого? Им хватает, — надулась девушка, а затем снова просветлела. — А платят они мне интересными идеями для рассказов и замечательным настроением для их написания. Я начинающий писатель. — Писатель… — пожевал губы Геннадий Аркадьевич, раздумывая, взяться ему за расследование дела о двадцати пяти сожильцах или свалить из этого сумасшедшего дома, пока не поздно. А то как бы двадцать шестым не стал, мало ли… — О, вижу, Вы всё ещё не можете в это поверить? Знаю, понимаю, сама бы не поверила, но я уже так привыкла, что для меня подобное кажется чем-то обыденным. Вероятно, Вам захочется познакомиться с ними? Идёмте! Может, мы даже выясним, кто же шумел в ту ночь! Мысленно махнув рукой на здравый смысл, Геннадий Аркадьевич окончательно сдался и поплёлся за вприпрыжку скрывшейся в глубине квартиры девушкой. — Это зал, — продекламировала хозяйка, обводя взглядом и руками широкую комнату с тёмно-зелёными шторами и светло-коричневым ламинатом с… Царапинами на нём? Да такими, что оставить их мог только тигр. Как минимум. Геннадий Аркадьевич вновь сглотнул. — У-у В-вас… Котик? — нервно сминая в руках безнадёжно испорченную папку, спросил сотрудник домоуправления. Девушка закусила губу и медленно кивнула. — Ну, можно и так сказать. Полночь, я знаю, что ты тут! Выходи и дуй в ванную, мне нужно пройти на балкон и поговорить с Валерой, а доводить нашего гостя до инфаркта я не хочу! Ждать не буду! В ответ на эту тираду из-за штор раздался скрипучий рык, от которого кровь в жилах Геннадия не просто застыла, а свернулась и испарилась, оставив лишь пустую оболочку от бедного «искателя приключений». Пожалуй, больше его в этой жизни испугать не могло ничто. Огромная лобастая голова, покрытая чёрной жижей, высунулась наружу и эффектно сверкнула зелёными провалами глаз. С подбородка чудовища с хлюпаньем упало несколько густых капель. Ан-нет, всё-таки смогло. — Шт-шт-шт… — в исступлении начал шипеть мужчина, тыча пальцем в продолжающую выходить из своего убежища фигуру, занявшую собой уже большую часть зала. Застучав когтями по полу, котоподобный монстр, от ушей до хвоста окутанный чёрной жидковатой субстанцией, шумно задышал и уткнулся носом в протянутую ладонь хозяйки. Та рассмеялась и потрепала гиганта за переносицу. — Уходи и не доводи меня до греха, ладушки? — грозно-ласково поинтересовалась она у зверя. Тот согласно проревел и начал свой эффектный выход из зала, лишь мельком взглянув на побелевшего незнакомца, что прятался за спиной девушки. Между тем шатенка медленно перевела глаза на концы штор. Поправка: изжёванные концы штор. Её улыбка моментально превратилась в кровожадный оскал, а монстр начал уходить из поля зрения хозяйки чуть быстрее. — Полночь. Полночка. Мидди. Солнышко ты моё ненаглядное, рыбонька, птичка, заинька пушистая, кошка ты позорная, СКОЛЬКО РАЗ Я ТЕБЕ ГОВОРИЛА НЕ ТРОГАТЬ ШТОРЫ, ВЕДЬ ТРЕТЬИ ЗА МЕСЯЦ УЖЕ, ДУМАЕШЬ, У МЕНЯ ТОЛЬКО НА ЭТО И ДОЛЖНА ЗАРПЛАТА УХОДИТЬ?! ПШЁЛ В ВАННУЮ И ДУМАТЬ НЕ СМЕЙ ВЫСОВЫВАТЬ ОТТУДА СВОЮ ХРЮКАЛКУ ДО ТОГО, КАК Я РАЗБЕРУСЬ С ГОСТЕМ, ПОНЯЛ? СТАРТУЙ ОТСЮДА! Словно бы сакцентировав всё своё внимание лишь на последней реплике вскипевшей от злости хозяйки, перепуганный кот ломанулся из зала так, что его занесло на повороте. Совершив крутой вираж, втемяшившись боком в книжный шкаф и мощным взмахом гигантского хвоста опрокинув стеллаж, Полночь ретировался в назначенное место, сопровождая побег оглушительным грохотом, доносящимся из коридора. — Полквартиры разнёс, ирод… — пробурчала девушка, немного успокоившись и теперь сокрушённо качая головой при виде испорченных штор. — Опять новые искать. Что ж, зато разнообразие в жизни… Ой, Вы уж нас простите, мне не стоило так заводиться и пугать его и Вас. Как же я вымоталась за эту неделю. Геннадию было странно это признавать, но данное зрелище после того, как всё утихомирилось, показалось ему даже… Забавным? Нет, тот зверь все ещё оставался жутким чудовищем, пришедшим прямиком из детских кошмаров, но сам факт, что столь хлипкая на первый взгляд девушка одним могучим рявком смогла практически сдуть огромного монстра из комнаты, был чрезвычайно занимательным. Восстановив дыхание, мужчина вымученно улыбнулся своей проводнице, на задворках сознания смутно подозревая, что «то ли ещё будет, ой-ой-ой». — Всё в порядке, не волнуйтесь. Он ведь уже ушёл, да? — Носа не высунет, пока не скажу. Знает, что провинился, кошак. Собственно, вот Вам и первый мой квартирант. Полночь. Полвека годиков. Рост неполных два метрика в холке. Любитель клубничных пончиков и… — Глубокий вдох через нос. — … штор. Поправив ещё больше растрепавшиеся волосы, хозяйка квартиры тихо рассмеялась, закинув голову к потолку. — Вы уверены, что хотите продолжать? А то даже мне начало кажется чуточку безумным. — Есть немного. Но, думаю, я справлюсь, — собрав всю свою смелость в кулак, выдавил из себя Геннадий Аркадьевич. Девушка оценивающе взглянула на него своими карими глазами, словно бы раздумывая: а хватит ли этому простому смертному смелости зайти в её мирок ещё дальше, чем он уже зашёл? Впрочем, сомнение быстро исчезло с её лица, уступив место уже такой привычной широкой улыбке. Бодро кивнув, она подошла к балконной двери и распахнула настежь. — Тогда нам сюда, — сказала она.       Жалел ли он о своём решении продолжить? Ну… Во всяком случае, интерес пока что пересиливал опасения. И даже вид единорога, кролика и зомби, которые играли за столиком в карты, его не слишком испугал. Во всяком случае, не так, как Полночь, определённо. — Здра-а-асть, — облокотившись на дверной проём, протянула девушка. — Какая партия, какой счёт? Много проиграл, Василий Единорогович? — Отвали, я строю непробиваемую моську, — прошептал жёлтый единорог, легко тряхнув переливающейся всеми цветами радуги гривой. Кролик выплюнул изо рта зубочистку, которую до этого с хрустом грыз желтоватыми передними зубами, и неприлично громко заржал, чем немало раздосадовал одетого в старомодный пиджак зомби. Тот резко бросил карты на стол и отвернулся от играющих. — Я не могу работать в таких условиях! Вы хотя бы базовые нормы этикета знаете? — Валера, не начинай… — буркнул вышеупомянутый Василий, глубоко вздыхая и тоже отъезжая от стола с пониманием того, что сегодня ему точно уже не выиграть. — Тут я с лошадиной мордой соглашусь, — высоким пронзительным голосом проговорил кролик. — Мы, на минуточку, в карты играем! Какие, к лешему, нормы этикета? — Игра генералов войн… — загадочно прошептал Валерий. — Ничего ты, Даня, не понимаешь и не поймешь. Кролик задрал и без того курносую мордочку и гордо ускакал в сторону Василия. Хозяйка квартиры, все это время безмолвно наблюдая за всем действом и заодно давая сотруднику домоуправления свыкнуться с ТАКОЙ компанией, наконец, кашлянула, привлекая к себе внимание. Три пары глаз уставились на две головы, заглядывающие в обитель картёжников. — Вы, возможно, судари, немного не заметили, но у нас, вообще-то, гости. И, если Полночи подобное поведение ещё можно простить, то вот вам — нет. — О, здравствуйте! Добро пожаловать к нам на чаепитие! Я Белый Кролик, а это Безумный Шляпник без шляпы и… Вася! — радостно воскликнул Данила, хлопнув в лапки. Василий скептически хмыкнул что-то вроде «Здрст» и снова отвернулся. Валерий недовольно цокнул языком и покачал головой. — А где Эко с Канемом? Неужто ваши светские развлечения согнали их с насиженного места? — спросила юная писательница, оглядывая другой конец балкона, где, предположительно, и располагались обычно вышеуказанные личности. Только сейчас Геннадий Аркадьевич заметил там чуть помятую мягкую подстилку в одном углу и ворох аккуратно уложенного свежего сена, предусмотрительно отгороженного невысоким пластиковым заборчиком, в другом. «Собака и лошадь?» — несмело предположил он про себя. — Канем гулять пошел, ты же его знаешь — существо свободолюбивое. А Эко… Кто знает, где его носит, — небрежно отозвался наиболее словоохотливый из всех здесь собравшихся Даня. Валерий задумчиво посмотрел куда-то вглубь коридора густонаселённой квартиры, а затем, встрепенувшись, одним шагом преодолел разделяющее его и гостя расстояние. Поправив галстук, зомби протянул Геннадию зеленоватую руку. — Простите уж их, пожалуйста, зачастую они сами не ведают, что говорят. Я Валерий. Зомби Валерий. Приятно с Вами познакомиться. — Ака самый адекватный из моих жильцов, пользуйтесь моментом, более разумных Вы здесь не найдёте, — шёпотом предупредила стоящая чуть в стороне шатенка. Мужчина кивнул ей, а затем вновь перевёл взгляд на нового знакомого. — Мне тоже очень приятно. Меня зовут Геннадий Аркадьевич. Я пришёл выяснить, кто в этой квартире шумел прошлыми ночами и мешал вашим соседям спать. — О, вот это, боюсь, мне неизвестно. Но могу с уверенностью сказать, что не наша компания. Я несу за этих невеж ответственность, а потому никогда не допустил бы подобного. Простите, но я не могу помочь. — Ничего страшного, думаю, мы разберёмся с этим, — улыбнулся Геннадий. Ему нравилась компания Валерия. Очень. — А Вы не сможете пойти с нами и помочь? Я был бы совсем не против… Если и Вы не против, конечно, — с робкой надеждой поинтересовался гость у зомби. Тот неопределённо хмыкнул и отвёл мутные глаза. — Искренне извиняюсь, но это не в моих силах. Мне нужно присматривать за этими двоими… — Валерий указал рукой на композицию «Кролик, пытающийся нанизать кусочки яблока на рог тихо матерящегося единорога» и покачал головой. — … Иначе… — Они разнесут весь балкон к морковкам Даниловым, — закончила за друга девушка, до этого поливавшая цветы, стоящие на подоконнике в «безопасной зоне». — Думаю, будет лучше покинуть сие общество и пойти навстречу новым знакомствам. Геннадий Аркадьевич с некоторой тоской посмотрел на Валерия, разнимающего бьющих друг друга Даню и Васю, а затем кивнул. — Да. Да, пожалуй, Вы правы.       От следующей комнаты разило непередаваемой смесью запахов колбасы и цветочного шампуня. Проводница по «Стране Чудес» интригующе дернула бровями. — Надеюсь, у Вас нет аллергии на шерсть. — Н-нет вроде бы… — в который раз за день растерялся Геннадий. Девушка хлопнула в ладоши. — Чудно! — Очередная распахнутая дверь. — Дамы-господамы, у нас гость, когти прячем, не орём, сейчас не месяц-март. Да-да, Шэдоу, тебя касается в первую очередь. Ах, аниме смотришь? Ну вот и продолжай, солнце, только наушники надень, у взрослых тут разговор. Скай, не дуйся ты, я ж её даже не ругаю! Тьфу ты, нечисть японская… Геннадий Аркадьевич осторожно заглянул в комнату и обомлел. В каждом углу, на каждом стуле и на диване лежало по кошке. Кошачья комната. Иначе и не скажешь. Вероятно, та самая «нечисть японская», как её только что окрестила хозяйка квартиры, сейчас чинно удалялась в дальний угол комнаты, таща за собой ноутбук с мелькающими на нём кадрами «Наруто». Шэдоу, иссиня-чёрная кошка с узкими жёлтыми глазами и огромными наушниками на голове, впрочем, была довольно безразлична ко всему происходящему вокруг. Скай же, длинношёрстный серый кот, помогающий подруге с вынужденным переездом, был явно недоволен тем, что их согнали с тёплого местечка на диване, куда сейчас «царь всея квартиры» усаживала неловко сжавшегося под любопытными взглядами гостя. — Добрый день! — дружелюбно пошевелила усами ближайшая к Геннадию бурая кошка с янтарными глазами. Что-то в ней казалось ему подозрительно знакомым. Его глаза приняли форму идеального круга и начали странствовать между шатенкой и представительницей великого кошачьего рода. И наконец… — У неё Ваш голос! — воскликнул он, забыв о чувстве такта. Кошка не обиделась, а лишь бархатно рассмеялась над замешательством визитёра. Девушка вздохнула. — Забыла предупредить. Это моё кошачье альтер-эго. Вполне естественно то, что она во многом со мной схожа. — Но… Как? — продолжал твердить Геннадий Аркадьевич. Мирно сидевшая до этого на подлокотнике ярко-красная синеглазая кошка резко подорвалась с места и понеслась к бутылке с водой, чтобы предложить её гостю. Альтер-эго хозяйки квартиры успокаивающе положила лапу на плечо мужчины. — Дышите. Это необычное место, здесь возможно всё. Отныне возьмите себе за правило: пока Вы здесь, ничему не удивляйтесь. А то запаса удивления, данного от природы, не хватит, а его нужно беречь, ведь потерянное удивление копится очень-очень долго. Понимаете? Геннадий кивком поблагодарил красную кошку за воду, вылил в себя треть бутылки, а затем пробормотал что-то вроде согласия, медленно выполняя упражнения на дыхание, которым его научили на курсах йоги. — Вот и здорово. Нет нужды бояться чего или кого-либо. Здесь каждый Вам друг и товарищ, если попросите о помощи. — Кошка серьёзно взглянула на успокоившегося гостя. — Меня зовут Лина. — Геннадий Аркадьевич. И я ещё никогда не видел ничего подобного. — И не увидите. Уверяю Вас, таких мест, как наше, мало, а те, которые есть… Скажем, далеко не каждое так вот просто распахнёт перед Вами свои двери. — Понимаю. И ценю Ваше понимание. — Странно, а с каких пор у него стало так легко на душе, словно все его грехи и проблемы только что взяли и испарились… Как Шэдоу, всего секунду назад смотревшая очередную серию аниме рядом с задремавшим Скаем. Что уже даже неудивительно, как бы абсурдно это не звучало. — Тенёк, дорогуша, если хочешь снова незаметно стянуть что-то с кухни, этот фокус у тебя не прокатит. Давай уж тогда по-честному тырь, — уставилась куда-то в пустоту хозяйка квартиры. Послышался мучительный вздох, а затем чёрная кошка вновь материализовалась прямо на том месте, куда и вперила свои глаза девушка. — Ну я же только кусочек крекера… — заканючила Шэдоу. — Сгинь, — коротко ответила писательница, едва сдержав смешок. Плутовку моментально как ветром сдуло. Геннадий Аркадьевич удачно скрыл свой смех за кашлем, а затем повернулся в сторону, противоположную от Лины, степенно лежащей у него под боком, и наткнулся на два бездонных темно-синих глаза. — ПРИВЕТ! — рявкнули глаза. Мужчина вздрогнул всем телом, но в целом повёл себя достойно. — Уймись, сис, — сонно проговорили из-за дивана, а затем оттуда же показались два надломленных грязно-жёлтых уха. — Вечно ж ей неймется, а. — А Вы… — начал Геннадий. Вслед за ушами на свет Божий вылезла такого же цвета голова заспанной кошки. Гость часто заморгал. Кошачья голова открыла рот, чтобы ответить, но была тут же бессовестно прервана скачущей на месте от восторга красной обладательницей синих глаз. — Она — Лень, а я — её сестра. Меня зовут Вдохновение, но все зовут меня Дошиком! Не спрашивайте, почему, это очень долгая и занимательная история, но, боюсь, она быстро Вас утомит и немного запутает! Лень закатила полузакрытые глаза куда-то в район мозга, недовольная тем, что её перебили. — Она всё сказала за меня, — наконец, проронила она. Выбравшись наружу полностью, она вяло почесала ухо задней лапой, а затем пару раз лизнула свалявшуюся шерсть на боку и о чем-то задумалась. — Вы по поводу шума? — неожиданно спросила жёлтая кошка. Геннадий Аркадьевич ошарашенно заморгал и кивнул. Лень широко зевнула, невольно побудив сделать то же и мужчину, но более сдержанно. — Она у нас тут самая проницательная, а ведь и не скажешь! — восхищенным шёпотом поделилась с гостем Вдохновение, уютно устроившись на его плече. — Я тоже его слышала. Это дальше по коридору. Больше ничего сказать не могу, я была слишком вдохновлена ТВОРИТЬ, чтобы идти и выяснять подробности. — А я как тем вечером ударилась головой о край подушки и потеряла сознание, так и продрыхла всю ночь и последующие полдня, — вздёрнув губу, хмыкнула Лень, а затем уже серьезнее добавила: — Но шум слышала даже так. — Ага… — протянула севшая рядом хозяйка квартиры. — Значит, скорее всего, это в одной из последних двух комнат. Но, странное дело, там не обитает никто из тех, кто бы смог такое натворить. — В тихом омуте… — наконец, прокомментировал происходящее из своего угла Скай, поставив на паузу аниме. — Где там Шэдоу уже? А говорила, что всего кусочек… — Тащемта еще кто-то сосиски час назад варить ставил, кстати, — пробурчала из-за дивана Лень. Вдохновение навострила уши, а затем испустила такой мощный визг, что стёкла в окнах зазвенели и чуть не потрескались. Замотав лапами, как мельницей, Вдохновение рванула спасать свой обед из пасти ненасытной кошки-призрака. Внезапно, затормозив на половине пути, гиперактивная мадам вернулась к Геннадию и ловким движением лапы выудила из своего бока клочок спутанной красной шерсти. — Для ВДОХНОВЕНИЯ и сил ТВОРИТЬ! — скороговоркой выпалила она, а затем с новой энергией припустила за дверь. В комнате воцарилась тишина, изредка прерываемая лишь досадливыми «Наруто, итить ты из хокаге, что ты делаешь?» Ская. — Чёрт, Лень, и ты мне только сейчас об этом решила сказать? — раздался возмущённый крик Вдохновения уже откуда-то из коридора. Пожалуй, Геннадий Аркадьевич давно так искренне не смеялся. — Вариантов осталось не так уж много, — виновато развела руками спутница сотрудника домоуправления, стучась в очередную дверь, изрисованную у подножия цветными карандашами. Сразу же стало ясно, что тут живёт ребёнок. — Ферт? К вам можно? — осторожно крикнула девушка, а, дождавшись тихого: «Конечно», зашла в залитую светом комнату и поманила за собой Геннадия. Давшей разрешение на вход оказалась изящная кошка породы сфинкс, бежевая с серым пятном на спине и желтыми раскосыми глазами. Она лежала на животе и неотрывно следила за проделками маленького розового котёнка, играющего с хвостом огромного сиреневого дракона, который сидел в углу и читал книгу про Японию. Тот на секунду оторвался от своего занятия, поправил короткой лапкой очки, кивнул Геннадию Аркадьевичу, после чего вновь погрузился в чтение. В самом дальнем от входа углу о чём-то оживлённо дискутировали двое: черноволосая девочка-подросток в растянутой серой кофте и существо, облика которого не было видно из-под розового одеяла, которым оно укрылось вместе с головой. Заметив посетителя, спорщики синхронно прошептали: «Здравствуйте», а затем продолжили беседу. — Здравствуйте, я Нефертити. Добро пожаловать в нашу обитель. Сапфир! Поздоровайся с гостем, не будь грубияном! — мягко окликнула кошка сына. Тот повернул к стоящему на пороге мужчине мордочку и звонко мяукнул: «Здравствуйте!». Геннадий пораженно-восхищенно отметил про себя то, что малыша не зря так назвали: его левый глаз ярко сиял синим цветом, в отличие от правого, темно-карего. — Привет, — улыбнулся котенку гость необычной квартиры. — Тебя зовут Сапфир, да? — Да, а тебя? — не задумываясь, ответил сфинсик, подбежав к «большому дяде» вплотную и запрокинув голову так, что чуть не плюхнулся на спину. — Геннадий Аркадьевич. — Как крокодила Гену? — восторженно вскричал ребёнок, а затем обернулся к маме. — Мам, я думал, так только его зовут! — Геннадий — хорошее имя, сынок, — ответила Нефертити. — Нет ничего удивительного, что ты нашёл его тёзку. — Крокодила Гену ещё кто-то помнит, — смахнул слезу ностальгии мужчина. Ферт довольно зажмурилась. — Советские мультики — самые лучшие для воспитания детей. — Это точно, — согласился Геннадий Аркадьевич и вдруг отскочил в сторону, когда в его ладонь ткнулся мокрый нос. Откуда-то сверху, с потолка, послышалось захлебывающееся рокотание. — О, а вот и собаки! — объявила девушка, трепля за загривком чёрную овчарку… С двумя головами. Одна из них и решила понюхать руку незнакомца так некстати. — Это Твин. Не бойтесь, она смирная, добрая. Погладьте её, давайте! У неё очень мягкая шерсть, Вам понравится. «Терять нечего, вероятно, всё самое безумное здесь я уже видел», — подумал мужчина и даже с некоторым волнением, захлестывающим саму его душу, зарыл пальцы в чёрный, как ночь, мех на загривке двухголовой собаки. Та зажмурила светящиеся красные глаза и вывалила по языку из обеих пастей. Шерсть действительно была приятной… Мягкой и шелковистой. Хозяйка квартиры определённо хорошо заботилась о Твин.  — Видите? Здорово, а? Не ощущаете лёгкое покалывание где-то в животе? Такое обычно бывает, когда прикасаешься к чуду, — подмигнула девушка. И Геннадий ощутил. Вернее, начал ощущать нечто подобное ещё после встречи с Полночью, но не вполне осознавал, что это за чувства, относительно новые для него, но такие замечательные. Относительно — потому что в далёком беззаботном детстве — да, теперь все окончательно вспомнилось — он уже испытывал это, когда суровой зимой катался со снежной горки или знойным летом кормил в парке белочку прямо с ладони, со смехом наблюдая, как та хватает своими крохотными лапками орешки побольше и посвежее. — Да… Да, это оно. — Когда ему на плечо с потолка мягко спланировал маленький, черный, змееобразный дракончик и блеснул зелеными, как у Полночи, глазами, мужчина уже не почувствовал никакого удивления. Скорее, радость, как будто встретил хорошего друга, которого не видел уже очень давно. — Эмеральде понравилась Ваша шляпа, — сообщила девушка. Между тем двое сидевших в углу, наконец, сошлись на чём-то одном, и черноволосая девочка, поднявшись с места, прошла мимо Геннадия и мягко подмигнула ему. — Меня зовут Кейт, и я иду на кухню. — Адресовав первую часть предложения гостю, а вторую — хозяйке квартиры, она поправила съехавшую набок кепку и, насвистывая какую-то незатейливую мелодию, скрылась за дверью. Оставшийся в одиночестве собеседник Кейт неторопливо скинул с себя одеяло и обратил на Геннадия Аркадьевича два чёрных бездонных глаза. Это было создание с большими, вертикально стоящими ушами, покрытое пушистой жёлтой шерстью, с птичьими задними лапами и бирюзового цвета крылообразными передними конечностями. На его морде красовалась костяная маска, не дающая выявить истинные эмоции существа, но длинный хвост дружелюбно повиливал, показывая полную расположенность своего хозяина к разговору. — Я Фурбон, — скромно представился носитель маски и для убедительности склонил голову. Геннадий, чуть замешкавшись, кивнул в ответ. Сапфир играл со шнурками его ботинок, Ферт мягко журила сына за шалости, сиреневый дракон, где-то на периферии назвавшийся Доном, продолжал тихо бормотать себе под нос японские слова, а хозяйка квартиры пыталась заглянуть в его книгу, поднявшись на носочки. Именно сейчас мужчина в полной мере осознал, насколько тяжело ему будет отсюда уходить. — Наверное, сюда и ушёл Эко, — предположила писательница, отворяя большую узорчатую деревянную дверь. — А это… — Геннадий указал на замысловатые узоры. — Такое чувство, что они сделаны вручную. — Пау постарался. Он у нас рукодельник. Точнее… — Девушка подавила смешок в предвкушении каламбура. — Когтедельник. Сейчас сами поймёте. Геннадий Аркадьевич действительно понял практически сразу же, как наткнулся глазами на сидящего на висячей полке ящера, а точнее — на его когти. Они были очень интересными — всего по одному на каждую лапу, широкие и похожие на человеческие ногти, заточенные на концах. «Такими только узоры и вырезать», — подумалось мужчине. Вопреки грозному виду ящера, его узкие синие глаза выражали только добродушное любопытство. Свесившись на хвосте подобно лемуру, он склонил голову, покрытую толстым панцирем, набок и пророкотал приветствие. — Это Пауклау. Он немногословен, но очень учтив, — представила квартиранта девушка. В подтверждение её слов Пауклау галантно поклонился, а затем… Затем Геннадий оказался повален на пол красно-белым вихрем. Где-то в углу перепуганно заржали, а приоткрытая в комнату дверь распахнулась под напором какой-то высокой пушистой фигуры. Воцарившаяся вокруг суматоха была прервана громким рычанием Пауклау, после чего тяжесть, придавившая Геннадия Аркадьевича к земле, исчезла так же внезапно, как и появилась. — Флэш, дери твои рога! — прикрикнула хозяйка квартиры куда-то в угол. Там, лукаво сверкая сиреневыми глазами, сидел небольшой белый в красную полоску дракончик с собачьей мордой, большими, загнутыми внутрь, рогами и длинным хвостом со стрелкой на конце. Вкупе с тем, что он только что сотворил с перепуганным мужчиной, поправлявшим помятый костюм, Флэш до боли напоминал какого-то озорного чертёнка. — Это Флэш. Он обожает всякие внезапности, — проворчала девушка, помогая Геннадию подняться. — Поверьте, он не со зла. Просто, кхм… Мозгами бедолага, судя по всему, в определённые моменты бывает обделён. Последнюю фразу писательница добавила уже шёпотом, а сидящий рядом Пауклау, который, собственно, и оттащил Флэша в сторону, пробурчал себе под нос, судя по всему, то же самое. — Хей, старик, ты уж прости за переполох, я же только поздороваться захотел, — предпринял попытку извиниться виновник встряски. Геннадий скептически осмотрел дракончика, мгновенно принявшего вид сущего ангела (и только озорные искорки в глазах всё ещё выдавали в нём любителя пошалить), а затем пожал плечами. — Ничего, Флэш, только больше так не делай, ладно? — со вздохом принял извинения работник домоуправления. Дракончик, радостно взвизгнув, свернул хвост в пружину и подпрыгнул на нём чуть ли не до потолка. Из дальнего угла, откуда недавно доносилось лошадиное ржание, тихо заворчали. Пока Пауклау терпеливо усмирял разошедшегося Флэша, писательница подвела гостя к поистине удивительной парочке. — Так это они ушли с балкона тогда? — спросил Геннадий. Девушка тихо кивнула. Перед ними величаво возвышался мощный гнедой конь с двумя рогами, расположенными на манер бивней слона. Единственным различием был лишь тот факт, что они начинали расти не из пасти коня, а из надвисочных частей его головы. За ним, успокаивающе тыкаясь товарищу мокрым носом в бок, стоял зверь, сочетающий в себе черты волка и велоцираптора. — Это Эко, — назвала коня писательница, на что тот согласно закивал лобастой головой. — А это… Канем. Длинная белая морда с участками серой чешуи на ней приблизилась вплотную к лицу Геннадия. Жёлтые глаза с узкими вертикальными зрачками расширились до предела: Канем явно не ожидал встретить нового знакомого так скоро. Минута подробного изучения — и чешуйчатый хвост начал усердно подметать пол, а из клыкастой пасти вывалился широкий раздвоенный язык. Хищник, шумно дыша, доверчиво уткнулся головой (на которой мужчина только сейчас заметил два небольших рога) в грудь Геннадия Аркадьевича, едва не сбив его с ног уже второй раз за день. — Ох, да Вы ему здорово понравились! — счастливо захлопала в ладоши хозяйка квартиры. Пауклау, держащий вновь оживившегося Флэша в поле зрения, довольно заурчал. Эта комната встретила гостя с тем же радушием, что и предыдущие. — Ответ в последней комнате, верно? — с щемящей тоской в сердце спросил у притихшей хозяйки квартиры Геннадий. Та серьёзно кивнула. Дверь со скрипом отворилась перед людьми сама. Окна, плотно зашторенные, были увешаны перемигивающимися гирляндами. Под ногами вошедших людей тут же завертелось что-то маленькое, визжащее и нестерпимо яркое, при детальном рассмотрении оказавшееся щенком, окутанным северным сиянием. На искусственных оленьих рогах, висящих на стене, спала лохматая коричневая филиниха, спрятав лицо в крыльях, а в самом углу комнаты завершала украшение комнаты большая антропоморфная… Ель. Обернувшись на вошедших, она широко улыбнулась им, а затем продолжила своё увлекательное занятие. — Это хорошо, что Вы под Новый Год не пришли, она к тому времени активизируется и немного сходит с ума. Страшное зрелище, поверьте на слово, — давясь от смеха, проговорила девушка. Геннадий вторил ей тихим смешком. Кажется, он даже забыл, зачем сюда пришёл, просто наслаждаясь обществом предпоследних четырёх из двадцати пяти странных существ и их человеческой подруги-писательницы. Посреди комнаты, расправив фиолетовые крылья, в воздухе парила огромная нежно-сиреневая кошка. Она медитировала. — Островок поистине мертвенного спокойствия нашей квартиры — Сирень, — представила кошку девушка, после чего легонько постучала её по плечу. — Сири, кажется, ты тут единственный подозреваемый. Просыпайся! — Почему не ёлка? — спросил Геннадий Аркадьевич. Шатенка помотала головой, избив себе щеки короткими волосами. — Она только зимой такое учудить может. Наше счастье, иначе бы уже дом рухнул, не то что квартира. Гало — пёсик активный, но границы дозволенного знает на ять. К нему претензий быть не могло и не может. А Сова… — Кивок в сторону продолжавшей спать птицы. — … Она, конечно, ведёт ночной образ жизни, но не настолько же ночной и не настолько же образ! — Действительно, — вздохнул Геннадий. Кошка, наконец, закончила потягиваться и опустилась на все шесть лап, изящно сев перед гостями. — Добрый день, — мелодично пропела она. — Я слышала, Вы что-то хотели спросить? Спрашивайте, я совсем не против. — Сирень, — строго проговорила девушка раньше, чем сотрудник домоуправления успел раскрыть рот. — Скажи, ты ночами музыку на весь район не врубаешь? — Нет, обычно по ночам я сплю, — захлопала глазами кошка. — А Вы? — Мы-то спали. И соседи, наверное, спали бы. Если бы из нашей квартиры. Не. Доносилась. Грёбанная. Музыка, — чеканя каждое слово, произнесла шатенка. — Кхем, — кашлянула Ель. Запахло хвоей. — Чего тебе, новогодний беспредел? — небрежно поинтересовалась девушка. Дерево почесало макушку одной из разлапистых ветвей, уронив на пол немного иголок. — У нашей Сирени лунатизм. А она не сказала? — удивленно протянула Ель. Кошка-дзен прикрыла лучистые глаза. — Я думала, я только хожу по ночам. Почему вы меня не разбудили? — спросила она. Сова внезапно громко угукнула и захлопала круглыми глазами, свесившись с рогов. — Мы пытались, но кое-кто, кажется, заимел привычку улетать в астрал так глубоко, что до утра не дозовёшься! — закончив негодовать, птица снова моментально уснула. Сирень виновато опустила голову. — Видимо, когда музыку пытались выключить после меня, я вставала и включала её снова. Люблю музыку. Под неё приятно медитировать и спать… — мечтательно улыбнулась она. Хозяйка квартиры издала неопределенный звук между смехом и плачем. — Сиренька, милая, все мы тут немножко меломаны, но, Фикбуковский Кот нас храни, не настолько же! — Простите. Я постараюсь исправиться в ближайшие сроки, даю слово! — пообещала кошка, сложив передние две лапы в замочек. Пожалуй, в таком искреннем раскаянии даже обычно придирчивый Геннадий Аркадьевич не смог бы найти никакой загвоздки при всём своём желании. — Попрошу Валеру, он займётся тобой сегодня же. Ты не виновата, Сирень, всё нормально. Ну, я так понимаю, вопрос исчерпан? — Девушка вскинула рукой волосы с правой стороны головы. — Думаю, больше подобных проблем не возникнет, если только Шэдоу или Данила с Васькой не увлекутся тяжёлым роком. Ну, как вариант, ещё от Ели подобная активность может исходить, да и то только в новогодние праздники. — Да уж, надеюсь, сюда не пошлют ещё кого-нибудь в таком случае… — пробормотал себе под нос Геннадий. Мало ли, как отреагируют на подобную компанию его коллеги? Шатенка словно прочитала его мысли (а может, он скорчил такую скорбную мину, что происходящее в его черепушке было очевидным) и успокаивающе сказала: — Не волнуйтесь, других сюда я и не пущу. Ещё на пороге скажу, что слушала ночью музыку для вдохновения и больше так не буду. Если придётся, даже штраф заплачу… — вздохнула она под конец. — Ладно, что ж… Я думаю, это всё. Было похоже, что она хотела добавить что-то ещё, но прикусила язык. — Ну да, — неловко хмыкнул Геннадий Аркадьевич, поведя плечами. — Слушайте, а где у Вас тут ванная? Мне нужно очистить пиджак, а то у меня на работе подумают ещё что-то не то. — О, она между комнатами кошек и Нефертити! — моментально среагировала хозяйка. — Пойдёмте. И только у самого входа она вспомнила… — Ай, стойте, там же ПОЛНОЧЬ! — запоздало крикнула она. Геннадий вынырнул из комнаты почти сразу же после этого. Он смеялся. — Он каждого так ласково принимает что ли? — Мужчина, не переставая смеяться, продемонстрировал обожжённый край пиджака, с которого ещё немного капала кислотная слюна гигантского кота. Девушка прогружала свой мозг всего минуту, после чего тоже расхохоталась. — Не-а, Вы ему ещё в зале понравились, так что он Вас пометил, чтобы не забыть, — сквозь смех выдавила она. Резкий всплеск воды прервал их веселье, а затем из-за двери ванной тяжело вывалился заспанный кот с голубоватой шерстью и… широким рыбьим хвостом. Чинно зевнув, он вперил взгляд синих глаз на замерших от неожиданности людей. Полночь гулко зарокотал откуда-то из полутьмы, наслаждаясь их реакцией на происходящее. — Я опять всё проспал, да? — разочарованно протянул последний, двадцать пятый квартирант. Первой отмерла хозяйка зверинца. — О да, Аквамарин, даже не говори… — ответила девушка коту-русалу. — Геннадий Аркадьевич, это Аквамарин. Аквамарин, это Геннадий Аркадьевич. — Приятно познакомиться, — даровал мужчине очаровательную улыбку из кучи острых, как бритва, клыков, Аквамарин. — Вы меня простите, я очень крепко сплю после еды, а потому не мог услышать Ваш приход раньше. Но, впрочем, не буду Вас задерживать, а лучше продолжу сиесту. До свидания. Подмигнув опешившему гостю, кот осторожно развернулся и удалился обратно в свою обитель. Тихий «бултых» возвестил о том, что странное водоплавающее создание достигло ванны, как оказалось, до краёв наполненной водой. Девушка и работник домоуправления переглянулись. — Теперь точно всё, можете снова дышать, — попыталась разрядить воцарившуюся тишину писательница. Мгновение спустя оба человека снова коротко рассмеялись, а затем в приподнятом настроении направились к начальной точке путешествия.       Так и не допитый чай Геннадия Аркадьевича все ещё стоял на столе, покрытом клетчатой клеёнкой. Сотрудник домоуправления взял под мышку так и не пригодившиеся документы, зная, что то, что он увидел на самом деле, никак нельзя написать для отчёта. А что именно указать в формах, при этом не подставив сию милую девушку, он придумает по дороге. Хозяйка квартиры с удовольствием пожала руку гостя. — Очень приятно было познакомиться, Геннадий Аркадьевич, надеюсь, мы ещё когда-нибудь… — Её лицо побледнело и вытянулось. — Мать честная… — Что? — всполошился мужчина, обеспокоенно заглядывая девушке в глаза. Та вдруг резко всплеснула руками и хлопнула себя по лбу. — А я, как всегда, забыла даже представиться! Балда! — крикнула она куда-то в потолок, а с балкона донеслось хоровое: «Это точно!», сказанное Даней и Васькой. Хозяйка квартиры обречённо вздохнула. — Я такая забывчивая. Зато все сразу понимают, что я не только интроверт, но и просто творческий человек. Да уж, то-то у меня только с моими чудиками и получается нормально общаться, за исключением узкого круга людей… Что ж, давайте знакомиться. Меня зовут ****** ******. **-**-*-***, — повторно протянула она, привыкшая уже, видимо, к тому, что при её фамилии новые знакомые обычно щурятся с выражением а-ля «Щто-щто?». — Пора бы уже сменить, я думаю… Хотя, ну его, так жить интереснее. — Интересная фамилия, — успокоил девушку Геннадий. Надо же, а ведь они оба забыли о таких нюансах в столь необычной обстановке. Мистика. — Ну да, — фыркнула обладательница «интересной фамилии». — А мне… Надо что-то подписывать или как? — неуверенно запнулась она, показывая рукой на папку под мышкой нового знакомого. Тот покачал головой. — Нет, не нужно. С Вас я возьму только обещание приглядывать за Вашими квартирантами. И Полночь на лестничную площадку не выпускать. — Даю честное фикрайтерское! — приложив руку к сердцу, поклялась девушка. — И вообще, как накоплю денег — куплю большой загородный дом, чтобы все поместились. Это моя мечта. — Надеюсь, она сбудется. А я, если нужно, постараюсь помочь, только скажите. И да, кстати, — вспомнил Геннадий Аркадьевич. — Я думаю, что, вроде, читал что-то от Вас в интернете. Ник вертится в голове… Бронзовый Ураган… Или Золотой Шторм… — Серебряный Ветер, — подсказала писательница. — Это мой ник. Серебряный Ветер. — Да, точно! Красиво звучит. — Приподняв шляпу над головой, мужчина начал выходить наружу. Девушка улыбнулась в ответ. — В 14 придумала. Внезапно почти покинувший квартиру сотрудник домоуправления затормозил на месте. — Да, кстати, хочу спросить. Вы сказали, что не пустили бы кого-то другого. Но… Почему тогда Вы пустили меня? Шатенка замялась, и, наконец, ответила: — Почувствовала, что в Вас вера в чудеса ещё не совсем угасла. А теперь, вон, и вовсе горит, как лес во время пожара. Ярко. И огромно. В остальных этого уже не осталось… — печально закончила она, а затем легко улыбнулась. — Зато мне удалось спасти от такой участи Вас. — Никогда не забуду, — улыбнулся в ответ Геннадий Аркадьевич. — До свидания! — До свидания! — крикнула в ответ девушка, закрывая дверь в свою наводнённую фантазиями квартиру.       Идущему по улице мужчине всё произошедшее с ним буквально десять минут назад могло бы показаться чудесным сном… Если бы не обожжённый кислотой край пиджака и маленький тёплый клочок красной шерсти в нагрудном кармане. А у окна маленькой кухни задумчиво сидела молодая писательница, жуя наконечник ручки и считая проплывающие мимо облака. Когда она насчитала двадцать пять, то откинулась на спинку стула и глубоко вздохнула. — Золотой Шторм… А что, звучит неплохо.