***
Прошло немало времени, прежде чем я перестал вспоминать её человеческую невинность перед миром. Я простил себя. Она была счастлива. Я каждую ночь вижу, как её глаза озаряются сиянием звёзд, как она преображается ночь от ночи. «Я счастлива» - говорят её глаза, гибкость тела и взгляд хищника – это подтверждают. И я каждую минуту доказываю себе, что был прав в тот вечер, когда отобрал у неё её слабость и подарил взамен вечную ночь. И всё же каждый день с восходом огненного шара, я молю небо, чтобы никогда не услышать из её уст: «Я хочу видеть солнце».***
То, что случилось в один из вечеров – поставило точку в моих размышлениях. После этого я и принял решение. Пусть даже она возненавидит меня на многие -многие сотни лет, но я буду точно знать, что она в безопасности… по крайней мере, что она сможет сама защитить себя. В один из вечеров в её дверь позвонили. Я мог сделать так, чтобы меня не видел ни один зрячий, ведь слишком сильно привык к тому, что могу быть тем, кто я есть рядом с ней. Тем более, что она так часто давала мне повод думать, что я долгожданный и любимый гость. Я знал, что это её друзья. Компания неответственных, невоспитанных и зелёных подростков. Но я не мог навязывать ей свою заботу, хоть и прекрасно знал, что её дружба с ними до добра не доведёт. Главное, чтобы и вреда от неё не было. Она открыла дверь, и комната вмиг наполнилась гулом, весельем и чужими энергиями, мыслями, словами. Я вышел через окно, решив, что вернусь, как только компания уйдёт. Это было опрометчиво - думать, что всё будет в пределах нормы, как и было раньше. Потому что когда я вернулся, комната была пуста. Её не было. Мне не составило труда найти в каком направлении они ушли по её аромату, но пока я бежал, в моей голове сменялись мысли одна другой страшнее. Я слишком привязался к этой смертной. И больше всего отягчающим наши с ней «отношения» был факт её смертности. Нашёл я «друзей» в одной из забегаловок с громкой музыкой и пьяными посетителями. Они прекрасно проводили своё время, уже изрядно набравшись. Её я нашёл в одном из тёмных углов, в которых обычно целуются парочки. Нечто в моей груди снова сжалось: сейчас она снова была похожа на маленького беззащитного котёнка, которого бросили в чуждом для него месте, страшном и опасном для таких, как он. Вокруг кругами ходили коты, жадные до девственного мяса неискушённых котят. Чужие мысли в моей голове били набатом. Её мыслей я всё равно не слышал. Зато я увидел, как двое «котов» её заприметили: они шушукались, планируя как выманят «девчонку» наружу и куда можно будет втроём уехать. Я их опередил - сел рядом с ней. Парочка негодяев продолжала наблюдать. - Привет, - сказала она. - Привет, - сказал я, - Тебе не кажется, что здесь немного неподходящее место для… Я тщательно подбирал слова, такие, чтобы выразить и заботу, и родительскую укоризну. Но она меня опередила, и совсем в другом контексте. - Для таких, как я, беспомощных? - Я не совсем это хотел сказать, - хотя думал абсолютно об этом. - Да брось, - она махнула белой ладошкой, и улыбнулась – В таких местах и зрячим быть не особо безопасно. - Ты не тяготишься… своего положения? - Нужный человек всегда найдёт тебя, каким бы уродом ты ни был. - Ты не урод. Она улыбнулась. - Я знаю, я многое знаю. Я не мог отвести от неё взгляда, а она, будто насмехаясь – очень мило улыбалась… мне. Я перестал чувствовать себя монстром, мне хотелось быть рядом с ней, пусть даже не в качестве любимого, но в качестве защитника. Уже тогда я знал, что моей заботы хватит, чтобы уберечь её от ужасов этого мира. Чем бы мне не пришлось поплатиться. Я готов был гореть в аду, лишь бы её душа была защищена, и она была счастлива.