Обрывки фраз

      Вязкий ком с новой силой подступал к горлу, пока Швецова пыталась справиться с собственным дверным замком, и казалось, что слёзы, которые она сегодня так старательно старалась подавить, вот-вот всё-таки хлынут наружу. Она чувствовала себя бродячей собакой, которую приманили вкусным кормом, окружили заботой и вниманием, а потом вновь выбросили на улицу, дав ещё при этом пинка.       Маше хотелось как можно скорее сбросить с ног обувь, оставить где-то на полу прихожей сумку и плащ, и прямо так, в одежде, завернуться в тёплый плед появившейся у неё лет сто назад, повалиться на кровать и уснуть, провалившись как можно глубже от мира реальности. Оказаться в каком-нибудь невиданным мире, где не будет даже намёка на Солнцева и его сына, где не будет даже в силуэтах боксёрских перчаток на тонкой цепочке, где не будет ничего того, что болью отзывается в сердце.       Следователь щёлкнула замком, запирая входную дверь. Обронила из рук связку ключей у самого порога и прямо рядом с ней оставила сумку и обувь. Уже хотела было приступить к дальнейшей реализации своих «грандиозных» планов на сегодняшний вечер, как из кухни вдруг раздался сначала грохот, а потом отчётливо хлопнула дверца от холодильника.       — Максим! Я ведь сказала тебе… — начала Швецова, но, практически молниеносно оказавшись на пороге кухни, замолкла на полуслове, удивлённо глядя на мужчину. — Кораблёв? Лёня, ты как в квартире-то оказался?       — Здрасте, Марья Сергеевна. От вас ведь не дождёшься, чтобы комплект ключей сделали — пришлось самому постараться. Вот видите, пригодились, — как ни в чём не бывало пожав плечами, отозвался майор. — Вы извините, я тут у вас банку с рыбой на пол уронил… но она всё равно невкусная была! Лучше б уж заказывали где еду, чем этого вашего до продуктов допускать.       Посоветовал хозяйке квартиры Кораблёв. Он буквально на одном дыхании выпалил всё это, и поэтому не сразу сообразил, что так не понравившегося ему изначально хирурга и вовсе не стоило припоминать. Он поднял взгляд на непривычно мрачную Швецову и тут же бросил:       — Извините.       — Всё в порядке, — отозвалась Швецова.       Она прошла в глубь кухни и, наклонившись, подняла наконец с пола ни в чём не повинную банку, отбросившую в сторону свою крышку и приготовленную вчера рыбу. Про себя отметила, что Максима и впрямь не ко всем продуктам следовало подпускать.       — Да нет, правда. Я не хотел. Вся эта история с Солнцевым, с сыном его…       — Лёня, успокойся, — сжав ладонью кораблёвскую руку, Маша мимолётно взглянула в его глаза. — Ты-то уж точного ни в чём не виноват. Это не ты повёз Диму на пустырь. Не ты потом прятал его в недостроенном доме.       Слёзы вновь подступили к глазам, и Швецова, кончиками пальцев скользнув по рукаву рубашки майора, отступила в сторону. Она опёрлась было на подоконник, но уже через мгновение, так и продолжая невидящим взглядом вглядываться в картину за окном, обхватила свои плечи руками.       — Ма-а-рья Сергеевна. Ну, чего вы в самом деле? — развернувшись, Кораблёв задержал взгляд на спине следователя. — Ну, выгнали вы докторишку этого — и хорошо! То есть, не это хотел сказать… в смысле хорошо, что сейчас это случилось… ну, не то что выгнали… хотя, это тоже… хотел сказать: хорошо, что сейчас Солнцев-младший в убийство вляпался… нет, плохо, конечно… чёрт!       Окончательно запутавшись в том, что хотел сказать, что сказал и чего говорить вовсе не следовало, обречённо прикрыв ладонью глаза, Кораблёв замолчал.       Маша после его слов даже улыбнулась. В голове у неё безошибочно сложился пазл из всех тех фраз, которые наговорил Лёня — отсеились те, которые сказал он, пытаясь выкрутиться, и остались лишь те, которые говорить он не собирался, логически достроились те, которые не сказал, сумев сами себе закрыть рот. И Швецова знала наверняка — интуиция её не подводит, абсолютно верно подсказывая верный посыл речи Кораблёва. И знала абсолютно точно, что Лёня этого никогда не признает.       — Марья Сергеевна, а давайте чай пить? — прервав затянувшееся и начавшее нагонять новую волну тоски молчание, предложил Кораблёв. — Успокаивающий. Со вкусом винограда.       — А разве виноград успокаивает? — развернувшись к майору лицом, растерянно уточнила Швецова. — Я думала, для этого мяту берут, ромашку…       — Вы просто неправильный виноградный чай берёте, Марья Сергеевна, — усмехнулся Лёня и практически тут же выставил на стол притаившуюся на полке бутылку вина. — Надеюсь, вы ещё не разлюбили полусладкое?

---

      Бутылка «виноградного чая» была уже наполовину опустошена, а на скорую руку приготовленная нарезка во всю испробована, когда телефону одновременно оповестили Швецову и Кораблёва о столь важном и долгожданном событии в семье Курочкиных.       — Я уж боялся, что малахольная никогда не родит! — молниеносно отреагировал Кораблёв, тут же получив лёгкий толчок в бок.       — Лёня! Перестань. Ну что, за маленькую Машу? — предложила следователь, поднеся бокал ближе к своему незваному, но столь удачно зашедшему гостю.       — Пускай всё у неё сложится удачно: не только работа, но и личная жизнь, — согласился с тостом оперативник, проведя безошибочно ясную параллель и немного его дополнив пожеланиями малышке.       Опустевшие бокалы были отставлены в стороны, фотография малышки повторно просмотрела ещё раз, и когда Кораблёв хотел уже было предложить новый тост, Маша вдруг вспомнила, что появившийся ещё в самом начале неожиданной встречи вопрос, она так и не задала.       — Лёнь, а ты чего, кстати, в гости-то ко мне зайти решил? Да ещё и таким не совсем обычным образом.       — Ну как же, Марья Сергеевна? Мы определили второго соучастника убийства, узнали, что его, вспомнивший о родительских чувствах, отец скрывает сына, ничего об этом не рассказывает… Да быть такого не могло, чтобы вы не разорвали с ним все связи после такого! Я же вас сто лет знаю. Ну и скажите, как я мог оставить вас одну?