Иррационально

      Вы знаете, это иррационально — встречаться с одним, но любить совершенно другого человека. Нет, безусловно, Нэда я тоже люблю, но это не те чувства, которые описываются в различных романах или характеризуется понятием из Википедии. Нэд замечательный друг и хороший парень, мне приятна его забота, трепетное беспокойство за буйную мою голову, которую я, фактически, самостоятельно кладу на плаху во время расследований. Но отвечать на его чувства так же, как раньше, когда мы только встретились, я уже не могу. Прости, Нэд, я даже боюсь сказать тебе об этом, не хочу сделать больно, не хочу, чтобы ты смотрел на меня с укором или злобой.       Я, наверное, глупая. Не такая идеальная, какой меня представляют окружающие. Я бываю эгоистична, порой, злюсь без повода, но это всё наедине с самой собой. Или же рядом со мной в такие моменты оказывается Фрэнк, спокойно выслушивающий все доводы, спорящий до хрипа или поддерживающий.       Фрэнк Харди. До недавнего момента я считала его своим другом, надёжным и сильным, способным помочь и поддержать в трудную минуту. Когда же мои чувства к нему из разряда дружеских плавно перетекли в более романтические и серьёзные, точнее, когда я это осознала в полной мере, было уже поздно что-либо менять. Рождество, вечеринка, наше с ним столкновение под омелой. Дружеский, короткий поцелуй, как укус, с моей стороны, и страх показать истину. Срывающий крышу, нежный и продолжительный — со стороны Фрэнка, похоже, потерявшего контроль в этот вечер.       Словно ток пустили по венам, и ноги подкосились. Я дрожала с головы до ног в его руках. Где-то за спиной старшего Харди скрипнула половица, и раздался весёлый голос Джо, звавшего брата «сыграть партейку в настольный футбол». Ещё мне понравилась фраза «Да я тебя в него за раз раздену!». Я бы на это посмотрела.       Потом мы не виделись сначала из-за занятости братьев, потом я уехала к Салли Макдональд на Лунное озеро. Нэд, узнав, через что я прошла там, клятвенно пообещал, что больше меня никуда не отпустит и не позволит лезть в опасные дела, рисковать собой. Запрёт дома и будет надеяться на то, что из меня получится образцово показательная жена. Приехавший на следующий день Фрэнк, бывший в курсе всех дел от начала до конца и, фактически, находившийся рядом во время расследования, сказал, что хотел бы быть рядом физически. Хотел помочь мне, возможно, уберечь от той ситуации с поджогом сарая. Уже тогда я осознала и даже смирилась с фактом того, что чувства к Нэду угасли, а к Фрэнку — совершенно изменились. Во время путешествия в Лунное ущелье на поезде Джейка Харли… Ну, избегая подозрительных взглядов Джо (который, правда, был больше занят наблюдением за Глорией Дюран), мы с Фрэнком решили ничего никому пока не говорить. А зачем, ведь это известие будет подобно разорвавшейся бомбе. Этакий разрыв шаблона, полный дестрой мозга. Их считают образцовыми детьми, детективами и вторыми половинками, а тут…       Кстати, Фрэнк неплохо готовит. Я урвала момент и забежала в это кафе у дороги. Старший Харди махнул мне рукой, зажимая в другой несколько ингредиентов для бургера. Я подсела к стойке и заказала себе что-нибудь на усмотрение шеф-повара. У которого, кстати говоря, глаза горели в предвкушении. Он нашёл путь к разгадке и спешил со мной им поделиться. Мы на пути к разгадке.       Ммм, бургеры с ветчиной, салатом и кетчупом! Фрэнк, я тебя обожаю! Я так скучала по ним в этом путешествии…       Так страшно мне ещё никогда не было. Нет, безусловно, когда во время почти каждого расследования оказываешься в опасной ситуации, развивается инстинкт самосохранения, а вместе с ним потребность в определённой дозе адреналина, разжигающего кровь. Но страх причинить боль близкому гораздо страшнее и разрушительнее обычного. Знаете, меня трясло, просто трясло и руки леденели, когда, встречаясь с Нэдом, я слышала его признания и не знала, что ответить. Вернее, знала, но не могла. Да, я плохая, я обманываю дорого для меня человека. Но иначе пока нельзя. Честно сказать, пусть лучше всё раскроется само, чем я расскажу, глядя Нэду в глаза. Боже, какая я трусиха!       Фрэнк сказал, что это нормально, в какой-то мере. Бояться правды и бояться того, что она раскроется общественности. Он философствовал на данную тему, пока я всё теми же дрожащими руками обрабатывала ссадины и порезы, синяки на его теле, оставшиеся после расследования, связанного с семьей Мапу. Травмы на плечах, ключице, руках, лице и груди. Неосторожные «встречи» с различными острыми и торчащими во все стороны углами (прямо как я!), плавание по неуправляемым морским течениям, когда тебя бьёт обо всё, что только можно.       — Ты скажешь Нэду обо всем по возвращению домой? — спросил Фрэнк после некоторого молчания.       Мне остаётся только вздохнуть.       — Я пытаюсь. Но каждый раз моя решимость разбивается о его взгляд. Фрэнк, это сложнее любой загадки.       Порезы все обработаны, осталась маленькая царапина на щеке. Фрэнк обвивает руки вокруг моей талии и усаживает на колени. Я продолжаю осторожно, мазками по сути, прижигать ватой, смоченной в антисептике, царапину.       — Келли всё знает, — он говорит со вздохом, видимо…       — Реакция была слишком бурной, верно?       — Она плакала.       Фрэнк не любит женских слёз. Не потому, что не знает, как себя вести в таких ситуациях, а потому, что это средство манипуляции, которым некоторые пользуются без зазрения совести. Кажется, Келли так тоже делала. Что же сказать обо мне? Я почти не плачу. Только дома, чтобы никто не видел. В ванной, под душем. Тихо, давясь всхлипами. Я боюсь представить, что будет, если мои слёзы увидит Фрэнк. Вдруг, он подумает, что я такая же?.. Что пытаюсь управлять с помощью слёз… Харди зашипел от боли. Кажется, я задумалась и прижала вату слишком сильно.       — Прости… — беру пластырь и аккуратно заклеиваю ранку. Фрэнк устало морщится и утыкается носом в моё плечо.       — Одно радует в этом расследовании — я смог научиться кататься на сёрфинге.       Я вздрагиваю и чувствую, как внутри всё напрягается из-за чувства ревности к Пуа Мапу.       — Нэд мог что-то заподозрить, — говорю неохотно. — Ему не понравилось то, что я быстро с ним распрощалась и фактически бросила трубку, едва завидев вас.       Фрэнк хмыкает.       — Да, возможно. У него было столько времени подумать над этим.       — И я с трудом вспомнила о том, что ему надо перезвонить.       Фрэнк прикрыл глаза, а его руки медленно скользнули по моим бёдрам. Обнимаю его за шею, стараясь не причинить боли.       — Мне пойти с тобой?       — Не надо… Правда, не надо. Давай подождём, ещё немного, пожалуйста, — мне приходится буквально выдавливать из себя эти слова. Не желая ранить Нэда, я обижаю и раню Фрэнка. И оба этих обстоятельства режут без ножа.       После того, как я попала в тюрьму на время, после звонка отцу я набрала сотовый телефон Фрэнка. Они с Джо были тогда в Англии вместе с родителями. Услышав обо всём том, что произошло, он готов был сорваться с места и вернуться обратно в Америку ближайшим рейсом, оставив родных отдыхать. Я с трудом убедила его остаться, ведь полноценного отпуска у их семьи давно не было — становиться причиной его резкого перерыва мне не хотелось.       — Фрэнк, всё нормально, правда. Отдыхай в Англии, а мы тут…       — Скажешь тоже, — фыркает он. Но кажется, уже расслаблено. Словно не готов прямо сейчас переплыть самостоятельно Атлантический океан, чтобы вернуться. — Хорошо, но держи меня в курсе дела. Договорились?       — Конечно! — главное, чтобы он ничего не натворил. Ограничимся тем, что я узнаю его мнение о подозреваемых.       А по его возвращению и завершению дела, связанного с поджогом здания мэрии, я уехала к нему в Бейпорт. Город после этого расследования гудел, как разворошенный улей, обсуждая на все лады произошедшее. На Нэде мёртвым грузом повисла Дирдре, обвиняя в обмане, поэтому я покинула Ривер Хайтс практически незамеченной. Только Ханна знала, что я ненадолго покину городок.       В Бейпорте я первоначально выслушала во всех подробностях мнение Фрэнка по поводу произошедшего. Потом выяснила, что он всё-таки вернулся раньше остальных родственников. Настала моя очередь высказывать свою точку зрения. Старший Харди только примирительно поднял руки и объяснил, что Джо, узнав о случившемся со мной, самолично отвёз его в аэропорт, купил билет и отвесил напутственного пинка.       — Он догадался, — хмыкнул Фрэнк, доставая из холодильника две бутылки колы, а из шкафа — пачку чипсов. — Прости, заехать за чем-нибудь ещё не успел.       Я только махнула рукой. Мне всё равно в общем-то, еда, питьё — неважно.       Мы посмотрели сводку последних новостей, где не последнее место было отведено сведениям из Ривер Хайтс, затем новую комедию, которую крутили в кинотеатрах пять месяцев назад. Целовались. Сначала едва касаясь, цивильно и невинно. Близость и жар тела срывал крышу. Если раньше были силы сопротивляться и останавливаться, то сейчас, после всего пережитого словно слетел какой-то блок. Фрэнк едва не порвал мою футболку, снимая её. Он буквально сорвался с цепи, покрывая поцелуями шею и грудь. Невероятно приятные ощущения.       Мы с Фрэнком переспали. К утру в моём теле отразились побочные эффекты бурно проведенной ночи, да и сам Харди выглядел ошарашенным ситуацией. Но и я, и он ни о чём не жалели. Я шепнула ему об этом на ушко, притянув к себе как можно ближе. Он вздрогнул, когда я к нему прижалась. Потом нас обоих едва не хватил кондратий, когда услышали звук открываемой входной двери.       — Хорошо хоть не в родительской комнате, — прошептал Фрэнк, буквально впрыгивая в джинсы и создавая на полу видимость спального места. Мне понадобилось чуть больше времени, чтобы скрыть некоторые следы, но в целом, когда в комнату заглянул мистер Харди, нельзя было о чём-либо догадаться.       — А, здравствуй, Нэнси! — он улыбнулся, наблюдая, как я поднимаюсь в кровати и протираю глаза. — Решила отдохнуть от нереальной для Ривер Хайтса суеты, верно? — о, он сам подтолкнул нас к объяснению, нужному объяснению.       — Да, верно, мистер Харди. Правда, я удивилась, когда встретила здесь Фрэнка…       — Он так внезапно сорвался с места и решил вернуться раньше срока. Как ты себя чувствуешь?       — Всё хорошо, — улыбаюсь, хотя ноги побаливают.       Мистер Харди выходит из комнаты и закрывает дверь. Фрэнк смеётся. Я падаю обратно в кровать, когда дверь приоткрывается, и заглядывает Джо.       — Детки, вы хорошо себя ведёте? — он усмехается, словно знает обо всём.       Я не хотела этого. Не хотела, но мы с Фрэнком поссорились. Разругались в пух и прах так, что не желали видеть друг друга около недели. Благо между Бейпортом и Ривер Хайтсом достаточное расстояние, мы не виделись около трёх недель. Затем — снова разъехались по делам. Я — выяснять обстоятельства смерти Нико Йовича, Харди — в путешествие на корабле/яхте/каком-то плавающем средстве (связь была плохая, когда Джо мне обо всём рассказывал), параллельно расследуя не менее важное дело. Находясь в особо опасной лаборатории, я смогла поднять свои знания по физике, включая подготовку по технике безопасности. Как выбраться из запертой фотолаборатории, когда доступ кислорода ограничен. Правильно, по трубам, рискуя свариться заживо в рекордно короткие сроки.       Братья, узнав о том, что моё дело отчасти связано с Николой Теслой, предложили свою помощь и готовы были двадцать четыре часа в сутки висеть на телефоне. Фрэнк ничем не показывал своего настроения и наличия проблем между нами, и Джо, тихо посмеиваясь, сдал его мне с потрохами, сказав, что старший только-только говорил обо мне. Фрэнк помолчал, а потом послышался явственный звук пинка.       — Эй! — возмутился младший. На этом первый наш разговор после конфликта завершился.       Во время расследования, мой телефон с досадно частой периодичностью разрывался из-за сообщений Нэда. Глупых, не помогающих мне ничем, а только отвлекающих, говорящих о том, что он серьезно решил реализовать свой план по запиранию и удержанию меня в красивой золотой клетке. Зато голос Дирдре звучит очень довольно: помимо того, что она улучшит свою оценку по криминологии, она пытается подобраться к Нэду поближе. Могу только пожелать удачи.       После официального закрытия дела мне удалось восстановить телефон, повреждённый из-за системы безопасности Нико. Оказалось, что до меня дважды пытались дозвониться и оставили сообщения. Первое было от Джо, он говорил спокойным голосом и просил стереть первое. Хмыкнув, решила прослушать ради интереса и его. Сначала зазвучал голос Джо, он волновался и тараторил о том, что они знают, кто главный злодей, я в большой опасности, «беги оттуда». Потом трубку перехватил Фрэнк, который явно потерял самообладание.       — Нэнси, я всегда пытался сказать тебе!.. — на этом сообщение резко оборвалось.       Я сижу на кровати и глупо улыбаюсь. И по щекам слёзы катятся. Дура дурой…       Вернувшись в Ривер Хайтс, я позвала Нэда в небольшой парк. Пришла за несколько минут до встречи, сидела на лавочке, сжимая дрожащими руками плечи. Давно меня так дрожь не била. Относительно успокаиваюсь, глубоко дышу. К тому момент, когда Нэд, широченно улыбаясь, подошёл ко мне, я уже приняла решение. И не остановилась. Нет, не остановлюсь ни за что.       — Нэд, я давно тебе хотела сказать…       Чёрт, до сих пор трясётся всё внутри. Нэд долго пытался выяснить, что произошло, почему, не перегрелась ли я на солнце. Перестав бояться боли в его глазах, я сказала, что люблю другого и ухожу к нему. Нэд пытался меня остановить… Я только сказала «Прости» и сбежала. В Бейпорт. Снова. Однако в этом городке я чувствовала себя в безопасности. Совсем хорошо стало после того, как я увидела Фрэнка, со следами хронического недосыпа на лице.       — А я призналась… — пробубнила, прижатая к его груди. Мы наконец-то сбросили эти цепи. Теперь уже ничто не мешает.       Знаете, это всё же иррационально. Любить одного, а быть с другим только из страха причинить боль. Это сковывает тело и душу столь сильно, что становится страшно. А момент избавления от них столь ошеломителен, что трудно описать. Словно вырываешься на волю после долгого заточения в наручниках и клетке. Поверьте, я знаю, с чем сравниваю, знаю, каковы ощущения. А сейчас… Сейчас я рассказываю Фрэнку обо всём произошедшем в лаборатории, описываю, как мастерила коробку Фарадея, чтобы вынести флэшку.       А что будет дальше? Что же, дела, расследования, опасности. Я не поменяю эту жизнь. И Фрэнк тоже. Это затягивает и не отпускает совершенно, отнимая силы и время. Но вдвоём преодолевать эти трудности гораздо проще и лучше, чем проходить их, параллельно отбиваясь от попыток затащить тебя в клетку.