В конце все начинается

Пожара не случилось, хотя паленым все же слегка пахло. Регис недовольно потянул носом, поморщился, но ничего не сказал, только молча щелкнул выключателем, зажигая в коридоре свет. Геральт боялся, что Регис снова впадет в свой ступор, но следовало отдать должное — он был абсолютно спокоен, собран и уравновешен. Наверное, ему просто требовалось время, чтобы прийти в себя. — Ну что ж, — сказал Регис, — по крайней мере, стены целы. — Ага, — сказал Геральт, глядя на разгромленную квартиру, в довершении ко всему украшенную разнообразными ритуалистическими символами. — Стены-то да. Регис небрежно бросил куртку на диван, прошел к столу и склонился перед экраном. Затем он кивнул и принялся что-то печатать. — Ну, что там? — поинтересовался Геральт, тщательно убирая из голоса малейшие нотки беспокойства. — Он принес свои извинения, — ровно сказал Регис. — Включи, пожалуйста, чайник, если он еще работает. Чайник перегорел, так что Геральт набрал воды из-под крана в кастрюлю, поставил ее кипятиться и сел на стул, чтобы подождать, когда ему расскажут подробности. Появившийся на пороге Регис, однако, был об этом не в курсе, а потому молча принялся звенеть чашками, игнорируя любые заинтересованные взгляды. — Ну? — не выдержал Геральт. — И что ты собираешься делать? — Не знаю. Оставить я его так не могу, так что, вероятно, самым разумным будет все же попытаться найти способ упокоить его навсегда. Геральт безрезультатно поискал на невыразительном лице Региса какие-либо следы неуверенности, или там, раскаяния, или скорби. — Ты это серьезно? — А это звучит как-то особенно смешно? Потому что я даже и не планировал, и в таком случае, с подобными-то талантами я могу попробовать себя… — Регис. — …попробовать себя, скажем, на поприще стендап-комика… — Регис, серьезно. — …или там сценариста молодежных комедий… — Да прекрати ты паясничать! — вспылил Геральт. — Я просто не понимаю, чего ты от меня хочешь. Возникла проблема, и я пытаюсь решить, как ее устранить. — Двенадцать часов назад ты убивался по поводу того, как ничего не смог сделать, а теперь, когда Детлафф угомонился наконец, ты хладнокровно решаешь, как его убить? — Я, Геральт, могу убиваться сколько угодно, но я не понимаю, как и почему это должно отражаться на моих действиях. Я немного подраматизировал, пришел сам с собой к внутреннему согласию, и теперь следую здравому смыслу. Ты же требуешь от меня… Чего? Геральт обнаружил, что в очередной раз столкнулся с кардинальными расхождениями в терминологии, мировосприятии и душевных побуждениях в принципе, вызванными даже не тем, что Регис был вампиром, а тем, что Регис был Регисом. Он выругался, отодвинул его с дороги и решительно прошел к светящемуся в полумраке экрану компьютера, пролистал страницу вверх. «Посиди и подумай над своим поведением, потому что я очень близок к тому, чтобы найти способ выполнить свою угрозу даже сейчас». М-да, он действительно здорово тогда разозлился. Экран рябил — кажется, вспышка ярости Детлаффа повредила какие-то электронные матрицы. «НИКТО, — гласило первое сообщение Детлаффа, — НЕ СМЕЕТ». Что именно не смеет, оставалось неясным, поскольку он, кажется, несколько потерял контроль над собой, а потому часть экрана заполняли бессмысленные символы. «ВЕРНИСЬ», — это было первое осмысленное слово. «ВЕРНИСЬ, ВЕРНИСЬ, ВЕРНИСЬ, ВЕРНИСЬ, ВЕРНИСЬ», — Геральт листал бесконечные вереницы «вернись», чувствуя, как в нем пробуждается какое-то болезненное, раздражающее сочувствие, которое он немедленно попытался подавить. Затем кончились и они. «Пожалуйста?» «Я… подумал». «Мне… жаль». Пустая строка. «Я знаю», — а это, очевидно, было уже от Региса. «Я разберусь с этим». — Он страдает, — Геральт поднял голову на звук. Регис стоял, прислонившись плечом к дверному косяку и сложив руки на груди. — Ты же видишь. Ты что, действительно считаешь, что я оставлю его там? — Нет, — сказал Геральт. — Я считаю, что тебе, Регис, было бы неплохо начать наконец спрашивать остальных, что они, черт возьми, думают. — Я не… — Ты — очень даже да. Я знаю, ты полагаешь себя самым интеллектуально одаренным, и вполне вероятно, сильно ты не ошибаешься, но, Регис, разговоры. Разговоры помогают. Попробуй как-нибудь. Вот, смотри, я даже покажу тебе, как это делают нормальные личности. И он написал: «Детлафф, ты хотел бы уйти навсегда?» «У меня нет ничего, кроме существования». — Видишь, Регис? Разговор закрыт. Регис сидел, подперев щеку рукой, и отстраненно смотрел в окно. — Мы сейчас со всем разберемся, — пообещал Геральт, что-то набирая в своем телефоне. Регис почувствовал раздражение. — Да? — поинтересовался он. — Каким же образом? Слушай, за последние несколько недель я постоянно оказывался в ситуациях крайне неприятных и утомительных что для моего физического, что для психического здоровья. Болезненных, я бы сказал. У меня нет ни малейшего представления, как со всем этим можно разобраться, и я очень устал. Я все это так подробно обрисовываю для того, чтобы сейчас, Геральт, когда я попрошу тебя выражаться более конкретно и с меньшим самодовольством, ты отнесся к этому со всем вниманием и исполнил мою просьбу с величайшим тщанием, потому что я, честное слово, больше не могу. Геральт оторвал удивленный взгляд от телефона. — Ого, — сказал он, сочувственно похлопав Региса по плечу. — Да ты действительно не в порядке. Регис издал исступленный вздох и опустил голову на сложенные руки, но когда Геральт ободряюще сжал пальцы на его плече, сопротивляться не стал. — Ладно, — сказал он. — Детлафф умирать не хочет. Ты его убивать не хочешь тем более. Я, может, и не его главный поклонник, но убивать я его не собирался еще неделю назад. Следовательно, мы этого делать не будем. — Ближе к сути, — глухо проговорил Регис в стол. — Охотно. Моя теория, Регис, заключается в том, что большая часть неприятностей Детлаффа связана с отсутствием соответствующих вычислительных мощностей. Попросту — его оцифрованный разум требует большей производительности, чем может предоставить твой, я тебе честно скажу, весьма допотопный компьютер, и уж тем более больше, чем смартфон. Или микроволновка. К тому же, тут определенно нужен вменяемый голосовой интерфейс и анализаторы… Регис поднял голову. — Ты предлагаешь его запихнуть в компьютер помощнее? — Я предлагаю собрать рабочую станцию, к которой он сможет с большим успехом адаптироваться. Станцию, подходящую для искусственного интеллекта и работы нейросети. На время. Ты живешь бесконечно долго, он бесконечно долго… Остается мертвым. — Рано или поздно вы изобретете нечто, симулирующее настоящее тело, — медленно сказал Регис. — Нечто, что позволит Детлаффу… Вновь стать достаточно живым. Геральт кивнул. — Таков рабочий план. Правда, я не уверен… Если Детлафф снова… — Снова что? Сианна после своего покушения на княжну мертва, а больше его ничего не интересовало. Детлафф вспыльчив, несдержан, но люди ему в основе своей неинтересны. Он преследовал исключительно тебя и меня — в основном меня, поскольку был зол. И я уж точно сомневаюсь, что он каким бы то ни было образом умудрится закрутить еще один разрушительный роман в таком-то состоянии, не говоря о том, что максимум, на что он теперь способен — это писать оскорбительные пасквили в блоге. Геральт пожал плечами. — Если ты так говоришь, — просто сказал он. — Готово. — Готово что? — Ну, деньги-то заплатить мне успели, — сказал Геральт. — Учитывая, что для этого мне пришлось убить Детлаффа, я решил, что будет справедливо потратить часть этой суммы на соответствующее оборудование. Готово. Регис открыл рот. — К тому же, — прервал его Геральт, — ты-то все потратил на резиновые фаллосы… — О боже, только не начинай снова. — Ты у нас теперь прямо херовый вкладчик… — Геральт, это ужасный каламбур. — Херовладелец? — Пожалуйста, перестань. Геральт потрепал его по спине. — С этим разберешься сам. Йен мне покоя не дает. — Улетаешь? — Рейс в Туссент через полтора часа, — он сделал паузу. — Не уверен, правда, что я надолго там задержусь. — Потому что ты все же жить без этого вот всего, — Регис выразительно обвел рукой разгромленную квартиру, — не можешь. — Может быть. А еще там климат слишком влажный. Волосы кудрявятся, знаешь. Геральт закинул на плечо рюкзак, проверил, не забыл ли он наушники. Регис протянул ему руку для прощания, и Геральт крепко сжал его ладонь, свободной рукой на краткую секунду приобняв за плечи. — Ну, — сказал он, — бывай, Регис. — Удачи. У самой двери Геральт вдруг остановился. — М-м, кстати говоря, — сказал он, не поворачивая головы. — Когда с неделю назад я просил мне писать, я не имел в виду, что ты должен избегать меня и тщательно скрываться, чтобы никто не заподозрил, что у тебя проблемы. Я, в принципе, имел в виду нормальное такое, прости за выбранное слово, человеческое общение. — Я понял, — кратко сказал Регис. — Извини. — Я надеюсь. Так вот: «Пиши». И дверь за его спиной с щелчком закрылась. Регис остался один. Ну как. Почти. Он развернулся, медленно дошел до гостиной. Остановился, поднял с пола разбитый телевизор и оттащил его в угол, принялся собирать с пола осколки. — Пожалуйста, — сказал Регис, ни на что в особенности не глядя и ни к чему конкретному не обращаясь, — Если захочешь поговорить еще раз, попробуй, я не знаю, азбуку Морзе. Виновато пискнула микроволновка. — Деморализующий эффект будет меньшим. Регис сходил на кухню, чтобы намочить тряпку и заодно выкинуть перегоревший чайник, и принялся оттирать с пола меловые следы. — Ну, — сказал он, и на этот раз никто не отозвался, — вроде бы все и кончилось. За его спиной вставало солнце. Все вроде бы кончилось. Но что-то, впрочем, что-то несомненно начиналось — как это всегда ему и свойственно.