Русалочка. История Мередит

      Спустя несколько дней Руно все еще запрещали выплывать за пределы пещеры, а Габриэль ограничили пределами поселения. Подруга ярилась, а старшина решил потратить свободное время на тренировку морских коньков, у которых как раз закончился период размножения. Мы же с Аквой и Филом с разрешения целителей вернулись на службу, временно пристраиваясь, то к одному осколку группы, то к другому. Старшие товарищи лишь улыбались рыбкам-прилипалам, напоминая, что наше разделение временное, в то время как многих река жизни разделила на очень долгое время — пока все не окажутся в небесном океане. Пока полувоенное положение не отменят, никто не станет заниматься переформированием групп, поэтому нам было полезно поучиться у разных старших стражников.       Марк, чья группа взяла на себя обязанность по возобновленной работе с надводной стражей, сменил наставника Вейда в спорах с людьми, поэтому периодически подплывал проведать нас и рассказать о непреодолимом желании утопить людей с их черепашьей логикой и моллюсковым упрямством. Принц пытался вникнуть в причины различий и возможно ли подобные традиции в надводном сообществе, но вот сэр Уоррен был так же стоек в убеждениях, как камень: нужно очень много лет беспрерывного обрабатывания водой, чтобы он стал менее резким. Одной тритоньей жизни не хватит точно, и Марк взбаламутил немало воды, пока успокаивался после очередной словесной стычки. Что-то мне подсказывало, что сэр Уоррен реагировал также.       Помимо Марка и его товарищей с Эриком часто встречался отец, оба воспользовались возможностью пересмотреть некоторые пункты договора, хотя деятельность кронпринца контролировал король посредством писем. Мое изучение письменности усложнилось, теперь по вечерам Алана садилась со мной выкладывать слова камнями, поправляя написание и поясняя правила, насколько знала их сама, и часто проверяла, не забыла ли я уже изученное. Пару раз к нам присоединялся отец, когда передавал что-нибудь от принца. Камень в форме водоросли, заколка для волос, шкатулка из металла — принц старался подобрать дар так, чтобы он подходил и подводному миру.       Но было ли это ухаживанием, я не могла сказать: по нашим обычаям первым даром должна быть именно ракушка, символ русалок, а земные традиции были иными, ограничивались договоренностями между семьями, не позволяя тритонам и русалкам совершать свободный выбор. К сожалению, за прошедший с ранения месяц я не могла поговорить с Эриком: не поднималась на поверхность, строго следуя указаниям Клеменси. Со старшей сестры сталось бы заложить выход из пещеры камнями ради моего же здоровья.       Принципы целителя, однако, ничуть не мешали ей кружить вокруг, осторожно выясняя, что происходит между мной и Эриком, что, конечно, было мягче напора Нериссы и Эйми, но настойчивее терпеливого молчания Данаи и Гэйлы. Только отец обходил эту тему стороной, даже Алана один раз поинтересовалась, уместно ли ее любопытство. При такой осаде я сильнее прежнего полюбила более сдержанных сестер. Гэйла, немногословная и равнодушная по натуре, но терпеливая как любой охотник, обычно не проявляла лишних эмоций и молча позволяла отсиживаться за ее спиной. А Даная пускала прятаться от расспросов в сад, куда без ее дозволения не вплывал даже отец. Жемчужница же была хуже Габриэль в плане бесконечного, как океан, любопытства: что, как, а что он тогда сказал, а что я ему ответила, а почему так, а не иначе. Малышка Эйми не отставала, заставляя мечтать об отдельной пещере, такой далекой и глубокой, как только возможно.       Хвала океану, у Эйми еще и Айрин была для расспросов. Младшая русалочка не виделась со своим тритоном уже довольно давно и поэтому отчаянно нуждалась в утешении от лучшей подруги. Граф Венде отправил младшего сына к своему брату, в земли богатые солнечным янтарем, а из-за наказания советника Айрин не успела повидаться с тритоном до отъезда. Но воспоминания об их общении она хранила бережно, и я часто подолгу слушала ее, сравнивая с тем, что рассказывал Эрик.       К моему удивлению, принц был прямолинеен и честен, не огибал острые углы, не искажал представление о мире, во всяком случае, намного меньше Эдварда. Или это Айрин просто не обращала внимания на жизненно важные мелочи, вроде того, что ее тритон упоминал мать именно как мать и жену, а не отдельную самостоятельную русалку. Будто она была лишь до тех пор, пока была кем-то для кого-то. Чем она занималась помимо семьи, о чем мечтала, что любила, что ей вообще было позволено как русалке надводного мира?       Мать Эрика — королева, и со слов принца она была весьма активной: сопровождала супруга в дипломатических поездках и по стране и за ее пределы, контролировала работу важных для обычных тритонов и русалок мест, вроде приютов, где живут осиротевшие мальки, и лечебниц. Общие собрания, то есть балы и приемы, были также желательны для посещения, на них формировались подводные течения, и правитель обязан был о них знать. Помимо этого королевская чета — крайне нетрадиционно для высшего надводного сообщества — старалась выполнять родительские обязанности по мере сил, то есть выделять время для личного общения с мальками. Возможно, Эрик прав и его мир уже готов к изменениям, которые он планирует провести.       — Ну, наконец-то! — как ни странно, мое окончательное выздоровление в первую очередь обрадовало Нериссу, сестра уже извелась от любопытства. — Когда ты с ним встретишься?       — Завтра, — заодно посмотрю на совместные тренировки, Эрик постоянно на них появляется. Марк упомянул как-то, что для надводного тритона принц неплох, что было показательно, старшина был скуп на похвалу, прямо как наставник.       — Мередит, — после недолгого молчания старшая сестра присела рядом, глядя мне в глаза, — ты можешь мне кое-что пообещать?       — Смотря, что именно, — хотя я готова была согласиться, слишком уж редко жемчужница говорит таким серьезным тоном.       — Пообещай, что если этот тритон ухаживает за тобой, ты всерьез рассмотришь его кандидатуру, — что?! Я булькнула что-то невнятное, но вполне понятное для сестры, потому как она продолжила. — Я люблю тебя, сестра, и желаю тебе счастья, поэтому и прошу задуматься. Ведьма ведь сказала, что есть способ сделать русалку человеком без трагических последствий.       — Почему? — кое-как выдавила из себя я.       Вместо ответа Нерисса перевела взгляд ниже, на мой хвост. На мой изуродованный первой настоящей битвой хвост и ее полный болезненной жалости взгляд мгновенно напомнил, почему я, как и многие стражники, предпочитаю компанию сослуживцев. Я почти привыкла к нему такому, потрепанному, потерявшему все красивые переливы чешуек, все еще сильному и несущему меня сквозь океан, но то я. Для других, незнакомых со схватками на смерть, это вечное клеймо и уродство, на которое очень сложно закрыть глаза. Старшая сестра жалела меня уже тогда, а я отмахивалась, стараясь объяснить, что иногда стражники вовсе не выживают, столкнувшись с клыкастым чудовищем, что мне еще повезло. Что это к лучшему — никто и ничто не будет отвлекать меня от службы. Кажется, мне так и не удалось убедить сестру не жалеть меня и не видеть в шрамах ничего ужасного. Интересно, а как к ним относится Эрик?       — Волнуешься? — Трейя аккуратно подтолкнула меня плыть вверх, не позволив налюбоваться тем, как настырную Габриэль утаскивают буквально за хвост. А жаль, мне понравилось зрелище. — Хорошо, что ты решила понаблюдать за совместной тренировкой, нам нужно мнение каждого стражника, работавшего с людьми. Кажется, мы наконец-то пришли к консенсусу, осталось отточить детали.       Совместные действия с людьми были на самом деле не слишком нужны, учитывая, как часто за последние триста лет мы работали сообща. Скорее это была возможность узнать чужую культуру и мировоззрение под удобным и не вызывающим удивление предлогом. Но объяснить это старшим стражникам я не решилась. Мне лично было стыдно, что не додумалась сама, и отцу пришлось пояснять, зачем он одобрил эту идею и почему нам не надо спешить. Напротив, все надо было обсуждать, каждый нырок разжевывать, чтобы больше времени провести вместе и попробовать узнать что-нибудь еще о надводных соседях. Учитывая, что люди тоже никуда не спешили, нередко отвлекались на посторонние темы, я предположила, что у них схожие задачи.       — А еще им нравится бахвалиться перед другими стражниками, что они с настоящими русалками и тритонами общались, — Эрик демонстративно приложил руку ко рту, якобы раскрывая страшный секрет. После тренировки, которая со стороны могла выглядеть плодотворной, а на деле была обменом сплетнями на фоне вялых трепыханий, надводный и подводный народ расслабился окончательно, разделившись на неоднородные группы. Мы с принцем, взаимно раскланявшись и высказавшись, как невероятно рады новой встрече, устроились чуть поодаль, в тенях какой-то земной водоросли, нависающей над водой. — Вы не представляете, сколько людей специально следует за ними, чтобы послушать про ваш народ.       — Догадываюсь, — хотя мы людьми интересовались намного меньше и команду Марка редко кто тревожил, любопытные были. Та же Эйми обожала слушать про людей ото всех источников. — Вас устраивают результаты совместного времяпровождения?       — Да, это весьма познавательный опыт и убедительный задел на будущее, — принц устроился на берегу и неожиданно подмигнул мне. — Принцесса Мередит, нижайше прошу прощения, но я не в силах удержаться от соблазна. И пару мгновений спустя в воде оказались его голые ноги. Я проморгалась, пытаясь понять, что собственно произошло, а Эрик тем временем блаженно вздохнул, потянулся и отодвинулся назад, опираясь на руки.       — Единый, как прекрасна жизнь! — возвестил принц в никуда, а повернувшись ко мне, усмехнулся. — Я так сильно вас шокировал? Мне очень жаль.       — Вам абсолютно точно не жаль, — не было в голосе ничего намекающего на раскаяние. На совершенно ненужное, беспричинное раскаяние. — За что вы извинялись?       — Подобное поведение недопустимо в присутствии дамы, но удержаться было выше моих сил, — Эрик устало вздохнул, а я только сейчас соизволила заметить темные круги под глазами. — Всю ночь на ногах, потом утренняя волокита и сейчас тренировка… Полагаю, что сегодня рискую уснуть не дойдя до опочивальни.       — Что-то случилось? — наверняка что-то опасное. Что может заставить людей не спать ночью?       — Пожар, — отмахнулся принц, глядя в океанскую даль. — Неуклюжие руки — и часть двора вспыхнула как сухостой. Нам несказанно повезло, что без ветра огонь не пошел дальше, иначе очень многие бы остались без крыши над головой. Хвала Единому, никто не погиб, хотя нескольким не удалось уйти от огня невредимыми.       Усталый вид Эрика вызывал сочувствие, потому я решила отложить любые беседы и предложила ему немного вздремнуть. Принц смутился, но был рад возможности отдохнуть, предварительно убедившись, что это не будет нарушением правил приличия под водой. То, что среди людей его поведение граничит с хамством, меня неприятно удивило, но традиции другого народа надо уважать или хотя бы не высказывать отношения вслух.       Тритон заснул мгновенно, раскинулся во все стороны, свободно занимая все возможное пространство. Русалки и тритоны практически всегда во сне сворачиваются в ракушку, так и места меньше занимаем, и водой не унесет. Главное — не начать всплывать. У Эйми до самого позднего возраста сохранялась привычка мальков к бессознательному всплытию. Мальки всегда всплывают, почему легко определить пещеры, где они живут — верх всегда засажен малыми водорослями для безопасности. Клеменси рассказывала, что это как-то связано с защитными инстинктами, из-за них спящие взрослые тритоны и русалки всегда держаться внизу, ближе к камням или песку, подсознательно считая, что там безопасно. Мальки же чувствуют себя в безопасности рядом с родителями и теми, кому доверяют вне зависимости от положения в пещере, а потому просыпаются в итоге в водорослях.       Эрика же вполне устраивала обычная земля, сухая, но нагретая солнцем, я даже проверила ее на ощупь, гораздо теплее воды. Непривычно. Без серьезного или задумчивого взгляда, с едва заметной приятной улыбкой, расслабленный принц казался младше своих лет. Глядя на него такого, я невольно начала понимать, насколько Эрик отличается от собратьев, и поведением, и мировоззрением. Несмотря на разное положение «знати» и «простолюдин» — я не очень понимала разницу между ними — принц не считал себя выше их, иногда в его голосе даже проскальзывала зависть, похожая на ту, что нет-нет, да мелькала в глазах Аланы. Материальное богатство и происхождение были пропастью, разделявшей людей так, как никогда не разделялся подводный народ, но Эрик явно старался переплыть через нее, вернее, проложить мост.       Он явно не терял надежды проложить и мост в океан, к нашему царству, продолжая углубленно интересоваться историей и традициями, почему мы такие, какие есть. В отличие от сэра Уоррена и некоторых других надводных тритонов он спокойнее относился к мысли о занятых не только семьей русалках, хотя стража — это все-таки чересчур даже по его меркам. А глядя на мои шрамы, наверное, он только будет в этом убеждаться. Встряхнувшись, я огляделась, интересуясь, чем заняты остальные. Марк с сэром Уорреном снова заспорили, и несколько других тритонов и с той и с другой стороны азартно поддерживали их, Белла с Трейей с явным удовольствием разглядывали надводные водоросли, принесенные надводной стражей.       — Я заметил, что у вас новая форма, — задумавшись, я засмотрелась на блики в океане и даже не заметила, что Эрик проснулся и теперь сидел на земле, пристально меня рассматривая.       — Прежняя не давала нужной защиты, — а точнее превратилась в сети, столько там накопилось разрезов, что новых от фитосцев, что старых, зашитых водорослями.       — Вы оставляете открытыми суставы, — принц сосредоточенно указал на локти и плечи. — Это кажется небезопасным, как и отсутствие защиты на хвосте.       — Если их закрыть, то движение будет сильно ограничено, — а это опасно, особенно для русалок: мы в бою делаем упор на маневренность и скорость.       — Вот как, — Эрик продолжал изучать мои руки, что немного настораживало. Что он ищет? — У вас не было этого шрама, принцесса Мередит, — едва заметный след от клинка на сгибе локтя, неприкрытый шкурой клыкастого чудовища, я сама про него уже забыла.       — Столкновение с Фитосом.       Мне не хотелось рассказывать подробности: бой в море крови запомнился смутно, но последнего противника я помнила слишком хорошо. Потому что пленника захватила Аква. Не знаю, почувствовал это принц или просто был достаточно деликатным, но он лишь уточнил, не болит ли шрам теперь, а после перешел на возможности наших целителей — тема, в которой я неплохо плавала благодаря Клеменси.       — То есть как это не спросила?!       Заговорившись с Эриком, я даже не заметила, как вышло время, и пятерке Марка пора было возвращаться на службу. Они явно не хотели оставлять меня без компании, Фитос все еще бурлил на границах. Поэтому я договорилась о следующей встрече, доплыла до поселений с ними и лишь там сообразила, что так и не спросила принца о назначении его даров. Габриэль была… не в восторге.       — Неужели так увлеклась разговорами? — а вот Нерисса реагировала спокойнее, даже казалась довольной. С коварной улыбкой старшая сестра обхватила меня со спины за плечи и положила подбородок мне на плечо. — Не похоже на тебя, Мередит. О чем это таком интересном вы беседовали?       — Мередит, тебя зовет отец, — Алана появилась как никогда вовремя.       Отец хотел поговорить об Эрике. Он молчал, пока я общалась с ним во время поисков Айрин. Только слушал отчеты, пока я работала вместе с ним над вопросами совместных действий. Просто наблюдал, пока передавал подарки, понимая, что это должно о чем-то говорить. Но когда я всплыла только чтобы поговорить с принцем, отец пожелал узнать, насколько важно то, что происходит или мне просто любопытно общаться с человеком. Сказать, что он поднял куда более сложный вопрос, чем сам предполагал, не сказать ничего. Мне действительно интересно общаться с человеком, но я не была уверена, что найду компанию других людей такой же приятной, и опасалась проверять.       Мне не нравилось недоверчиво-настороженное отношение сэра Уоррена, уверенного, что русалки не могут сражаться, а если пытаются — они безумны. Он достаточно воспитан, чтобы перестать говорить это в лицо, но иногда не нужно слов, чтобы показать свое отношение. Другие же стражники держались крайне отстраненно, когда я пыталась с ними беседовать, слишком глубоко в них въелось иное отношение к «принцессам»: с Аквой и Габриэль, а также старшими русалками они разговаривали нормально. Интересно, вокруг Эрика они тоже плавают как рядом со спящим чудовищем?       — Люди много внимания уделяют так называемому социальному статусу, даруемого семьей. Это их выбор, — отец давно привык к странностям иного народа, в конце концов мир между царствами того стоил. — Но я позвал тебя не только для этого.       Странно было видеть его таким нервничающим. Сколько я себя помнила, отец всегда был собран, пусть и не слишком сдержан или спокоен, но контролировал себя куда лучше, чем сейчас, когда всю пещеру буквально затопило ощущение неловкости и беспокойства. Отец не смотрел на меня, сосредоточившись на собственном хвосте, заставляя волноваться все больше и больше.       — Насчет кронпринца Кассиопы, — он, наконец, заговорил, подняв голову, но глядя строго чуть выше меня. — Положение обязывает такого человека искать спутницу жизни среди так называемых высокородных, то есть принцесс, кои бывают только в других царствах, так как на родных сестрах люди не женятся. Хвала океану.       — Я знаю, — Алана рассказывала это еще пару месяцев назад, если не больше, когда заметила за собой, что стала засматриваться на тритона-охотника. Старшей сестре нужно было кому-то все высказать, но так чтобы и услышали, и не осудили, хотя почему ее должны осудить, я не понимала. Мы не люди, да и искать принцев под водой устанем, морской народ разделен слишком сильно. В нашей части океана только три царства, другие находятся слишком далеко, даже искатели так далеко не заплывают. И тут меня осенило. — Ты полагаешь, что дары Эрика лишь дань уважения и мне не стоит чего-то ожидать?       — Напротив, — отец на мгновение взглянул мне в глаза. — Принц Эрик прекрасно осознает различия между нашими народами, но в этом случае он всегда подчеркивает, что ты не просто стражница, а принцесса Белого царства. Как ты знаешь, у людей браки обговариваются между семьями, однако я полагаю, что принц Эрик будет действовать между нашими традициями, соблюдая и те, и другие. В связи с тем, считаю нужным предупредить тебя, Мередит, что над водой подобные браки скрепляют союзы между царствами, а потому решение всегда принимается исходя из внешней ситуации. Кассиопа сильное царство, и союз с любым соседом сделает ее угрозой в глазах остальных вне зависимости от всех официальных заявлений. Кроме союза с Белым Царством.       — Потому что между нами уже заключен договор? — осторожно предположила я, мысленно сочувствуя Эрику. Как-то я раньше не задумывалась, что его выбор русалки настолько ограничен и сложен не только по личным, но и по царским причинам. Это довольно жестоко, пусть по традициям людей принцу еще повезло, что он имеет право выбора — потому что король Артур сумел славировать в прошлом, сохраняя хрупкий баланс между близкими к Кассиопе странами. Справиться с этим сейчас — задача Эрика.       — Потому что пусть наши силы людям представляются весьма смутно, но интересы прозрачны — не мешайте нам жить и мы вас проигнорируем. Массовая охота на русалок давно закончилась, остались лишь группы пиратов то тут, то там, потому можно сказать, что наше царство держит стойкий нейтралитет и даже союз с Кассиопой этого не изменил. Как не изменит и брак.       Отец так многозначительно посмотрел на меня, что подводное течение беседы наконец-то омыло меня, оставив буквально заледеневшей изнутри. Мы уже давно знали, что русалка может стать человеком без последствий. Есть морская ведьма, готовая за это взяться и даже найти земную колдунью в помощь. Отец, нет, царь Траэрн, полагает, что принц Эрик действительно ухаживает и надеется с моей помощью удержать равновесие в международной политике. Эта мысль была настолько новой и объемной, что отец не возражал, когда я молча попросилась к себе и улеглась спать, ни слова не говоря обеспокоенным сестрам.