Чувства Генри

Несколько ночей подряд он просто не мог спать. Это не была обычная бессонница, просто количество эмоций зашкаливало, что превращало каждый сон в извращенную пытку самим собой же. Началось все, как обычно и бывает, с глупости и нерешительности. Уже начался очередной семестр после Нового года, они с Лайлой задержались у учителя, обсуждая их совместный проект. Выйдя из лицея уже достаточно поздно, они попрощались. Генри хотел предложить подвезти ее домой, но подумал, что это неловко, и не знал, как она это воспримет… Но мысли о ней все не отпускали. То, какой она была в новогодний вечер, не просто не оставило его равнодушным… Он завел мотор, начался дождь, и пришлось включить дворники. Он опять подумал о Лайле, и вместо того, чтобы выехать с парковки в направлении своего дома, он поехал в другую сторону. Уже собираясь развернуться на ближайшем перекрестке, он увидел Лайлу на остановке. Она была не одна, и было видно, что ей не очень приятна компания этих парней. Черт! Какой же он идиот! Он наспех припарковался и вышел из машины. Через мгновение ливень насквозь промочил его одежду. Вид у девушки действительно напуганный. Генри ускорил шаг, когда один из них опасно приблизился к ней. Ситуация выглядит напряженной. Волна ярости медленно поднимается. Лайла тоже не упрощает ему задачу. Вот девчонка! Одна против троих! Очевидно, избежать потасовки не получится. Парни переключаются на Генри, но тот все еще чувствует угрозу для девушки. Тело действует инстинктивно, старательно избегая открытого противостояния. Драка заканчивается без единого удара, но адреналин стучит в висках громким барабаном. Только сейчас Генри начинает осознавать всю ситуацию целиком. И ту угрозу, которой подверглась девушка из-за его нерешительности. После включения зажигания играет его песня. Как еще одно напоминание причин его сомнений и бездействия. Главное, что он оказался рядом вовремя, но в голове тысяча мыслей, и это стало одной из причин его бессонницы. Но не единственной. Тот вечер был полон событий… Парень не мог не заметить, как изменился ее взгляд в последние несколько дней. Он стал притягивать еще сильнее, а помимо этого, дарить ощущение, будто Генри — единственный, кого она вообще видит. И он уже начал привыкать к этому новому для себя ощущению, и все чаще задумываться о том, неужели его чувства к Лайле также очевидны, как и те, что испытывает она… Но тот взгляд, который стал второй причиной его бессонницы, он в тот вечер видел впервые. И не только видел глазами, но и ощущал всем телом. Кто-то описывает химию между людьми, кто-то сравнивает с электричеством, но Генри будто попал в ледяную воду, пронзавшую его торс миллионом горячих иголок. И эти иголки только раскалялись от ее взгляда. Она настояла на том, чтобы Генри переодел мокрую одежду. Сломив его сопротивление, перед этим хорошенько озадачив и даже разозлив, девушка отправилась на поиски подходящих брюк, а молодой человек — надо признаться только и ждавший, когда же можно будет снять холодную мокрую майку, - принялся исполнять свою мечту последних 10 минут. Мысли сменяли одна другую — как можно быть такой любопытной, и совсем не видеть границ дозволенного тактом? Но почему это его так привлекает — то, что она не боится быть настоящей и не играет в кого-то, кем не является, в отличие от него самого. Последняя мысль остудила его пыл, и в этот момент она ворвалась в комнату, застав парня с обнаженным торсом. Этот взгляд… В нем читалось не только удивление. За те несколько секунд, что ей понадобились, чтобы понять неловкость ситуации, он сумел разглядеть в этом взгляде восхищение, возбуждение, смущенность… Казалось, он не пропустил ни сантиметра его тела, и каждый новый приносил хозяйке взгляда еще больше удовольствия от созерцания. В те мгновения Генри не просто был тем, от кого она не могла отвести глаз. Он был единственным мужчиной в ее мире. Если бы она еще какое-то время так его изучала, он не сдержался бы и опустил руки, предоставив ей возможность еще лучше его рассмотреть. Но это был порыв с его стороны, продиктованный не самолюбованием, а желанием ощутить весь этот спектр эмоций, который дарила ему Лайла в своем взгляде, еще на секундочку дольше. Приехав домой, Генри никак не мог забыть это ощущение огня на своем теле. Однако огонь пылал не только в его памяти. Он злился, злился неимоверно. На самого себя, на тех парней, что напали на Лайлу, на саму девушку за ее красоту, которая привлекла их внимание. Стоя под душем его мысли двигались циклично — от крайней точки злости, почти агрессии, до ощущения плавящейся от раскаленных иголок ее взгляда кожи… Когда он лег в постель, измученный собственным сознанием, он отключился почти мгновенно. Однако проснулся в холодном поту: в голове пронеслись воспоминания о только что увиденном — он в лицее, Жасмин и Клеман, как зомби с мертвыми лицами, повсюду атмосфера траура и страха — Лайла… «Ты не знаешь?» — ровным голосом говорит Клеман. - Она не вернулась домой в пятницу. Ее нашли сегодня утром… Ее больше нет». Генри успокоил сбивчивое дыхание и постарался заснуть. Он ведь оказался рядом. Все хорошо. Она дома. А он больше не будет таким идиотом. Когда луна вошла в свою силу, Генри снова проснулся, на этот раз он увидел Лайлу в лицее, потерянную, напуганную, дрожащую от каждого громкого звука. " — Лайла, почему ты не снимаешь трубку? — У меня украли телефон… — Боже, это же полная катастрофа! Ты заявила в полицию, они должны его вернуть!!! — Это не самое страшное, что у меня украли… И это не вернешь…» Генри встал с кровати и уселся за рабочий стол. Обхватив голову руками, он позволил себе пережить все эмоции, которые он тщательно заталкивал куда-то глубоко, не чувствуя в себе силы обдумать их сегодня. Однако его голова решила иначе… Он напрягался от каждого нового впечатления, которое испытывал в свободном течении своих мыслей. Как те парни могли ее напугать, ограбить, силой увести в какой-нибудь укромный уголок, причинить боль, изнасиловать, убить… Кто знает, что было у них на уме? Он представлял ее глаза, полные слез, ненависти, боли, упреков, непонимания, отчаяния… Казалось, его сердце сейчас разорвется на части. Ком в горле заставил его подняться и сделать несколько глотков воды. Все обошлось, но мысль о том, что ей кто-то мог причинить боль, сводила его с ума. Он едва сдержал порыв, чтобы не помчаться к ней сейчас, в разгар ночи, чтобы стоять у ее окна и беречь ее ночной сон. Его захлестнули такие мощные чувства, которых он от себя никак не ожидал. Очевидно, у него к этой девушке не просто симпатия… А что-то большее… В течение часа он смог относительно успокоиться и не бегать по комнате, как тигр в клетке. Улегшись, он вспомнил ее Взгляд. Удивительная девушка. Не взирая на это злоключение, она беспокоилась о его здоровье… И застав его полуголым, она так искренне и смущенно отреагировала. Он медленно расслаблялся в постели, думая о ее обжигающем взгляде, чуть приоткрытых губах, румянце на щеках. О том, как он себя чувствовал в тот момент… Желанным, привлекательным, вызывающим смущение и возбуждение парнем… Генри, пожалуй, впервые себя так чувствовал. "О, Лайла… Как бы я хотел еще раз ощутить на себе этот Взгляд…" С утра он встал с полной кашей в голове, он вспоминал свое ночное сумасшествие и думал, что еще никто не сводил его с ума, как эта чертовка. Под самое утро ему приснился еще один сон. Генри не привык смущаться собственных мыслей, но вспомнив, что ему снилось, он отчаянно покраснел. Такие сны ему еще не снились… Это все влияние эмоций… И Лайлы… Приготовив постиранную и высушенную одежду, он собирался закинуть это все домой виновнице его ночных излишеств, как в отрицательном эмоциональном фоне, так и в положительном, с полной уверенностью, что пережив сегодняшнюю ночь, его голову уже ничто не заставить так впадать в безумство. Как же он ошибался… Алекс сыграл с ним злую шутку - открыв дверь без ответа на стук, он предоставил Генри наблюдать картину, которая опустошила его легкие и наполнила кровью кое-что пониже… Лайла, почти полуголая, танцевала под его песню, поддаваясь ритму мелодии и мурлыкая слова себе под нос. Плавные движения плеч, рук, переходящие в интенсивное покачивание бедрами, просто сводили с ума… В горле пересохло. Ее движения были естественными, мягкими, до боли под ремнем сексуальными… В них не было пошлости, она отдавалась музыке, как умелому любовнику, наслаждаясь, как ее тело реагирует на изменение ритма и гармонии мелодии. Генри мог с легкостью представить каждую ноту, которая звучала сейчас у нее в наушниках. И от этого воображение играло еще сильнее, перенося его в какой-то другой мир, в котором есть только музыка, он и Лайла… Откуда у него взялись силы прервать этот поток образов в воображении, придав лицу ироничное выражение, он не знал, однако ему удалось… Генри точно знал, что не сможет забыть эти мгновения… Вернув себе способность говорить, он обменялся с Лайлой несколькими фразами, атмосфера в комнате оставалась такой же горячей, как и в его фантазиях, с легким привкусом неловкости. В какой-то момент он опять заметил, как губы Лайлы чуть приоткрылись, и она потерялась в его взгляде, прожигая насквозь сотнями горячих иголок его губы. Он чувствовал ее желание, которое удваивало его собственное, и едва сдерживался от того, чтобы не накрыть ее губы своими… Как раз тот неловкий момент, о котором говорил Алекс. Самым правильным решением было сбежать, пока его тело, постоянно соревнующееся в выносливости с разумом, не предало его… Однако ночью помешательство накрыло его с новой силой. Он пытался заснуть, но до рассвета находился в тревожной и сладкой полудреме. Он хотел Лайлу неистово, жестоко, страстно, в его мыслях проносились воспоминания девушки на новогодней вечеринке, в мокром пальто, в совершенно диких и не имеющих право на существование, но таких благословенных шортиках… Он кусал себе губы, образы сменяли один другой, ему мерещился ее запах, и глаза, смотрящие на него с восхищением, возбуждением, страстью и смущением. И он представлял себе ее губы на своей груди, ее руки в его волосах, ее плавно покачивающиеся бедра на своих коленях. Он чувствовал пульсом этот ритм, который она отбивала бедрами, будто сердце билось в унисон ее движениям. Острота желания сбивала дыхание. Он сходил с ума, стонал от разочарования, и никак не мог провалиться в спасительный сон, где ощущения были бы более реальными и менее мучительными… Но и очнуться от этого беснования он не мог. Только с первыми лучами солнца, он измученный, выдохшийся, уставший, пропал во сне, свернувшись на сорванных, скомканных простынях, не воспоминая о подушке. Проснувшись разбитым, с искусанными и потрескавшимися губами, он помнил каждую секунду этого безумия и желал его воплощения в жизнь. Стоя под струей ледяной воды, он понимал, что если это не остановить, он просто сойдет с ума. Буквально. От недосыпа и нервного истощения. Еще ни одна девушка так его не волновала. Ему жизненно необходимо сублимировать это безрассудное желание. Значит, следующая тренировка пройдет очень многообещающе. Если он не научится брать по контроль свои чувства, не только желание ее тела, но и неадекватное стремление уберечь ее от всего на свете, стоять на страже ее сна, делать все, чтобы она улыбнулась, он выдаст себя с головой… Он болен ею — это временное помешательство. Это сумасшествие.