Цветы на погорелье

Мы проходим сквозь пламя и грозы, Игнорируя шёпот мгновений И следы незаметной угрозы, Растворяются в тени сомнений.       Могла ли она знать, кого любила всё это время, из-за кого страдала день ото дня? Нет, она напрасно провожала взглядом проходящих людей, надеясь, что кто-то из них — именно тот. Воображение рисовало разные картинки. Каким бы он мог быть? Обязательно весёлым и общительным, немного скромным, но не трус. Внешность для девушки не значила почти ничего, если тот, кого она встретит — и есть её пара, то он в любом случае будет самым прекрасным.        — Да не волнуйся ты, — весело ответила Алья, болтая ногами в воздухе. Девушки сидели на ступеньках около школы, Маринетт продолжала смотреть на столпившихся неподалёку одноклассников.       Да уж, легко ей говорить… Они с Нино уже почти семь месяцев вместе. Ей повезло? Не то слово. Встретились они в школьной столовой. Нино случайно пролил на новую рубашку девушки свой чай, чем очень сильно её расстроил. А та, будучи особой вспыльчивой, не поскупилась на оскорбления. Какое же было её удивление, когда на лице, около левого глаза растерянного юноши кожа «потрескалась», и несколько темных трещин расползлись на пару сантиметров по смуглой коже. Забавно, но с тех пор испорченная рубашка так ни разу и не стиралась. На память! — объяснила это Алья, глупо смеясь, чем вызвала недовольство Мари.        — Я уверена, что вы скоро обязательно встретитесь! — Алья вынула из сумки упаковку печенья и тут же принялась открывать её. — Возможно, ваша встреча будет такой же внезапной, как наша!        — Я так долго уже жду…        — Долго? Некоторые почти всю жизнь ждут, и ничего! Вы обязательно встретитесь, потому что у каждого в этом мире есть вторая половинка, просто нужно её дождаться.        — Ты прочитала эту великую мудрость на упаковке от печенья? — Огрызнулась Дюпен-Чен на подругу, та замолкла, тихо похрустывая печенькой.       Раздался звонок, уставшие за трудный учебный день ученики престижной школы побрели на последний урок. Кажется, но не все…        — Скорее, идем! — до боли знакомый голос Хлои сильно выделялся среди других звуков, девушка тащила за руку не сопротивляющегося юношу. — Мы же не хотим опоздать на урок… Мы же не эти.       Блондинка явно имела в виду Алью и Маринетт, которые, в прочем, не сильно торопились в класс. Парень немного рассеянно кивнул и быстрее последовал за Хлоей.        — Вот же и стерва эта Хлоя! — Возмутилась Алья, когда они уже почти вошли в класс. — Ей бы только парней чужих цеплять, свою пару нашла — а все равно не успокоится, только другим хуже делает. Вот представь, если бы тот бедный парниша был на самом деле твоей парой, хорошо тебе было бы?       Маринетт промолчала, хотя слова подруги не давали ей покоя всё занятие.        — Знаешь, Адриан, — блондинка привстала со стула и подалась вперед, невзирая на раздраженного учителя. — Отца сегодня не будет дома ещё два дня, поэтому мы могли бы… отлично провести ночь вместе, как ты на это смотришь?       Блондин вздрогнул от слащавого голоса, но улыбнулся и едва заметно кивнул в ответ. Хлоя, удовлетворенная ответом, улыбнулась ещё шире и наконец села обратно, гордо задрав голову.       Время верно катится к полночи. А Маринетт всё никак не может заснуть. Нет, скорее не может разобраться с мыслями и переживаниями, что не дают ей покоя уже много дней. Уставшие глаза скользят по темному пространству за окном, отражая огоньки придорожных фонарей, сизые тени лениво пролегли на стенах домов.       Как же жалко того человека, чьей парой был тот блондин… — Маринетт вспомнила случай в школе, Хлою и юношу. Похоже, ему самому это не особо нравилось, но он и не вырывался. Привык к тому, что им все управляют? Жалкое зрелище. Впрочем, Маринетт это не касается. Внезапно она почувствовала какое-то неприятное покалываение на лбу, проведя пальцами, она ничего не почувствовала.       Кап.       Внезапно на освещенный настольной лампой стол откуда-то сверху что-то капнуло. Маринетт провела пальцем по столу, пытаясь стереть непонятное темное пятно. Жидкость, размазанная по гладкой поверхности стола, оказалась очень похожей на кровь.       Холодная дрожь пробежала по телу девушки; она вскочил в ужасе. Много раз Алья рассказывала ей об этом — если одна половинка изменяет другой, то первая, ни в чем не повинная, начинает страдать от трещин по всему телу, из которых после прорастают цветы. Высунувшись из открытого окна, Маринетт стала судорожно дышать, пытаясь успокоиться.       Кап. Кап. Кап.       Пара капель отделились от бледной кожи и упали куда-то вниз, на дорогу. Перед Маринетт стали проноситься все события, произошедшие недавно. Кто? Кто же это может быть? Как он мог так поступить? Кто, кто, кто…. Среди сотен глаз и лиц, Мари наконец вспомнила его. Лицо, которое она более всего желала видеть! Дюпен-Чен боролась сама с собой. Душа её ликовала. Поэтому она дрожала все больше и больше, в то время как ум, против воли, начал связывать вместе звенья прошедшего и настоящего, пока они не слились в одно. Что же теперь делать? Каждый будет кричать, что был предан, В предисловии новой главы, Забывая о тех, кто был брошен Ведь предатели здесь только вы…