В темноте

Она открыла глаза. Девочка не знала, что же её разбудило. Нет, явно не навязчивое желание сбегать в одну загадочную комнатку. Что-то другое, как предчувствие чего-то таинственного. Или как чей-то взгляд. Жуткий тяжёлый взгляд зеленовато-болотных глаз с расширенными зрачками. Кошачьих? Возможно. Электронные часы мигали в такт красненьким секундам, показывая время — за пять минут до полуночи. Ночной светильник почти не освещал — на то он и ночной, что светит не так ярко, как, скажем, настольная лампа, к тому же и этот платок, который был накинут сверху. Тонкий платок сине-фиолетовый, с зеленоватыми узорами и оранжевыми крапинками. Ручная работа. Взгляд девочки не остановился на лампе, скользнул по гладкому покрытию платка, задержался на часах и упёрся в темноту коридора. Темнота толстая, плотная — хоть режь и на бутерброд намазывай. Вместо масла. А заодно и сыра, колбасы и прочего. Только в зеркале отражается тусклый свет. В соседней комнате уютно, по домашнему, храпит старший братик. Конечно, когда ему об этом говоришь, он тут же начинает психовать и истерить, заявляя, что всё было выдумано мстительной младшей сестрёнкой. Часы мигнули и показали ровно полночь. Да, жуткое время, окружённое тайнами и мистикой. Именно в полночь всё свершается в старых романах с пожелтевшими страницами, которые так любили читать в прошлом веке. Хорошо, хоть полной луны нет. Да и вообще никакой луны. Звёзд, если разобраться, тоже. Всё было затянуто сизыми, влажными тряпками туч. В темноте коридора, в дверном проёме, нет-нет, именно в темноте коридора — светилось какое-то круглое пятнышко. Зеленоватое, с более тёмной областью в центре и тусклой светящейся грязно-жёлтой областью по краям, отражающее свет ночника. Глаз. Кошачий? Возможно. А чуть ниже какое-то странное белое пятно, верней, серое в полумраке, но тем не менее, очень отчётливо видное. Девочка судорожно сглотнула и закуталась в душное одеяло, поплотнее зажмурив глаза. Они начали различать в темноте чей-то слегка равнодушный, жутковатый профиль с плоским вытянутым лицом и скривившимися губами. Даже храп в соседней комнате прекратился. На квартиру опустилась зловещая тишина. Ни случайного шороха, ни тиканья часов — ничего. Странно, что девочка не испугалась и не завопила, когда глаз моргнул. Наверняка виновато было то странное оцепенение, которое приходит во сне. Ты не можешь пошевелиться, тебе не страшно, только любопытно и слегка жутковато от таинственной атмосферы, царившей в комнате. Наверное, это сон. А что, если нет? К одной зелёной точке присоединилась вторая, находящаяся совсем рядом. Точно глаза. Теперь девочка ясно различала этот острый подбородок, эту ухмылку, словно прилипшую к губам... Глаза моргнули и спрыгнули вниз, а вместе с ними спрыгнуло вниз и загадочное существо. Замурчав, оно устремилось к постели девочки. Та судорожно вдохнула. Так они ещё и двигаются?! Глаза приближались. Свет ночника уже убрался из их глубины. Теперь они не светились. Загадочное белое пятно неизвестного происхождения маячило под ними. Запрыгнув на кровать к девочке, глаза устроились рядом с ней и, попав в тёплую духоту одеяла, вернее, "пододеялья", блаженно замурчали. Кошка. Всё ясно. А белое пятно на грудке. Девочка облегчённо вздохнула, прижав к себе кошку, уже не такую страшную, как там, в коридоре, и заснула, провалившись в сон мгновенно, как утопающий, у которого уже нет сил взбивать воду руками и удерживать себя на поверхности, проваливается в воду. И она не заметила, как кошка подняла голову и прошипела на что-то, что было видно только её глазам, и находилось там же, в дверном проёме. Как будто огрызалась на кого-то. Потом свернулась в клубочек под одеялом и заснула, прижавшись пушистым боком к немного шероховатой, но, тем не менее, мягкой ночной рубашке. В темноте что-то негодующе хрюкнуло.