О дурных привычках, ночных визитах и летающих горшках

День выдался хлопотный, и когда Снейп наконец добрался до дома, то с наслаждением устроился у камина, волевым решением отложив непроверенные контрольные на завтра. Юный Кори Грейсток, где-то в глубинах министерства магии зарегистрированный как Скорпиус Гиперион Малфой, давал жару пять часов подряд, пока не уснул, обессиленный: сегодня у него было плохое настроение. За эти пять часов и Снейп, и миссис Грейсток совершенно сбились с ног. Всё-таки ублажать двухлетнего ребёнка — невероятно тяжкий труд. Саманта сдавала экзамены, Драко пропадал на деловых переговорах где-то в Кардиффе, и даже мистера Грейстока-старшего отправили на стажировку в связи с грядущим повышением. Ребёнка оставили на бабушку — и на Снейпа, естественно, на кого же ещё. Маленьких детей он не любил. Вот школьники — да, с ними уже есть о чём поговорить, и даже если они форменные болваны, им, по крайней мере, можно объяснить, что не нужно жевать полу его пиджака или разрисовывать его штаны цветными мелками. Объяснять что-то Кори, если тот не хотел слушать, было пустой затеей. Всё-таки в этом семействе все одинаковые. Маленький Драко был такой же, а Люциус и во взрослом возрасте недалеко ушёл от этого. Снейп вытянул ноги к камину и пил горячий чай. Ему так редко удавалось побыть в тишине и одиночестве! Но дурная привычка жаждать этой самой тишины никак не проходила с годами. Сейчас он ей бессовестно потакал. Собственно, Снейп понимал, что этим закончится. Когда дверь затряслась под мощными ударами чьих-то кулаков, он поморщился и пошёл открывать. — У меня звонок имеется, — сказал в темноту, где маячил чей-то силуэт. — Профессор Снейп, помогите, пожалуйста, — выдохнул силуэт голосом Вернона Касла. — Пойдём. В подавляющем большинстве случаев «Помогите», обращённое к Снейпу, означало, что у говорящего какая-то совершенно мелочная, глупая проблема, которую любой человек с мозгом способен решить за три секунды. Люди так устроены, что самыми неразрешимыми им обычно кажутся вопросы, которые и решать-то нечего, зато стоит им услышать о настоящей беде, они немедля готовы придумать сто тысяч способов избавления от неё, совершенно негодных, разумеется. Но Вернон Джебраил Касл, самый молодой мэр в истории этого полудохлого городка, был определённо не таким человеком. Да и глупую свою шутку — называть школьного учителя Стивена Снейпа «профессором» — оставил уже давно. Похоже, и впрямь случилось что-то серьёзное. У дома Снейпа, как выяснилось, стояла машина. Вернон Касл много говорил о том, что общественный транспорт в городе работает из рук вон плохо, и агитировал жителей вкладывать деньги в проект его развития — бюджета города отчаянно не хватало. Сам тоже вкладывал, о чём неизменно свидетельствовали его налоговые декларации, а покамест ездил по Литл-Бери на автомобиле. Снейп молча сел на заднее сидение: рядом с водителем ему до сих пор было неудобно, всё время боялся задеть какие-нибудь штуки, которыми управляется эта зверюга. Вернон гнал по ночным улицам, словно за ним летели дементоры. Заговорил он не сразу; Снейп терпеливо ждал. — Профессор, — наконец сказал он, — я, как мне кажется, достаточно долго уважал ваше право на приватность. Поверьте, я бы рад уважать его и дальше, но... Я до смерти боюсь за неё. — Что стряслось? Теперь Снейп испугался по-настоящему. Она в жизни Вернона была одна: Аннабель, его жена, красавица и умница, которой Литл-Бери был обязан тем, что Вернон сейчас ходил в костюме и при галстуке и назывался мэром, а не громилой. — Мы приедем, и вы сами всё увидите. Я не объясню нормально. В общем, сегодня ей в лицо полетели осколки стекла, что будет завтра, я не знаю. И откровенно говоря, я очень хочу учинить иск на кругленькую сумму тем, кто за это в ответе, но понимаю, что это нереально, и потому злюсь ещё больше. Простите, сэр, я невнятен, понимаю. Сильно испугался. Пойдёмте, вы сами всё увидите. Машина влетела во двор дома Вернона, как в боевике: визжа тормозами и воняя палёной резиной. Лихачил юный мэр редко, но сейчас явно был тот самый случай. Снейп выбрался из автомобиля и заторопился следом за Верноном. Тот шёл быстро, почти бежал. — Бель, ты в порядке? — крикнул он, ещё не распахнув дверь в гостиную. — Да, милый, — раздался её приглушённый голос, и они наконец вбежали. — Зачем ты здесь? Я же велел тебе оставаться в спальне! — Не кричи, Вернон, ребёнка напугаешь. Я же не могу оставить его одного, он плачет. Снейпу достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что происходит. В уютной гостиной, с большим вкусом обставленной Аннабель, прямо на полу, на мягком ковре сидел пятилетний малыш Джо. Рядом с ним устроилась мать, гладя ребёнка по голове. В воздухе величаво парил ночной горшок. Ну что, Северус, приехали. Ты что, всерьёз надеялся от этого всего убежать? Кажется, пора признать, что «это всё» за тобой гоняется. Поза страуса тебе идёт, ты в ней милашка, но тебя вполне ощутимо стучат по заднице, и уже давно. Рано или поздно придётся вылезать. Может, и не сегодня, раз тебе этого так не хочется, но очень скоро, приятель. Он огляделся вокруг. Так и есть: одно окно разбито. Осколки в лицо, говорите? Да уж, Джо начал по-крупному. — Давно это... началось? — Сегодня днём, — ответил Вернон, глядя на Снейпа так, как будто это он заставил горшок Касла-младшего летать. — Профессор, я боюсь за жену, сделайте что-нибудь! — Да, хорошо, хорошо, — рассеянно отозвался Снейп, подходя к Джо и беря его на руки. Ребёнок нервничал, он чувствовал тревогу родителей, понимал, что именно с ним что-то не так, и, возможно, мама с папой его больше не любят. Странно, что ограничилось горшком, а не весёлым танцем кухонных ножей, к примеру. — Всё хорошо, Джо, не волнуйся. Когда дети растут, родители иногда волнуются, удачно ли они вырастают. Это они так любят, а не злятся. — Точно? — с подозрением спросил Джо. Он во многом походил на отца, с одним важным исключением: Вернон с детства был балагуром и зубоскалом, а Джо обычно отмалчивался. Вытащить из него больше чем пару слов стоило немалых усилий. Уж кто-кто, а Снейп, крёстный несносного мальчишки, знал об этом лучше многих. Помнится, когда Вернон примчался к нему просить стать крёстным его сына, Снейп подумал, что хоть здесь проблем не ожидается? Вот дурак был! — Точно, — уверенно ответил он. — Хочешь, мы их прямо спросим? — Нет, — нимало не смущаясь присутствием родителей, честно ответил ребёнок. — А вдруг они скажут, что не любят меня? — Мы тебя любим, — поспешно вмешалась Аннабель, — очень любим, Джо. Просто волнуемся, смотри, горшок летает, а вдруг он тебе на голову упадёт? — Или маме, — не стал скрывать Снейп. — Ушибёт ведь. Ничего, дядя Стивен пришёл и сейчас всё поправит. Вернон и Аннабель посмотрели на него искоса, но он сделал вид, что ничего не заметил. Просто гладил ребёнка по голове и медленно снижал уровень магического напряжения в маленьком тельце. Кажется, теперь он был обречён на маленьких детей. Раз у Джо стала проявляться магия, придётся проводить с ним больше времени. — Профессор, — тихо сказал Вернон, — вы не можете его уложить спать? Нам нужно поговорить. М-да, лучше бы дети, честное слово. — Хорошо, сейчас. Но сначала я погашу это, а то он и во сне даст жару. Джо, пойдём-ка к тебе в комнату. Предложение ребёнку не понравилось, но он по своему обыкновению отмолчался. Сложно быть сыном мэра, да ещё и такого властного, как Вернон: очень многие замечательные вещи нельзя делать, и это «нельзя» абсолютно. Джо возмущался только если его пытались принудить к чему-то совершенно неприемлемому, в остальных случаях терпел волю противных взрослых. Снейп был уверен, что он складывает всё недоделанное в особую коробочку в памяти, чтобы потом непременно нагнать то, что не успел. В основном потом забывает, конечно, ребёнок же. Но если где-то там, в коробочке, останется даже малая часть шалостей «на потом», в один прекрасный день Литл-Бери вздрогнет. Вскоре Снейп спустился обратно. Джо сладко спал, усыплённый чарами, а в его комнате погас ночник, потому что Снейп наскоро оплёл её защитными чарами. — Вот что, дорогие мои, коль скоро меня ждёт неприятный разговор, хоть чаем напоите, что ли. — Конечно, сейчас, — Аннабель метнулась в кухню. Вернон смотрел на него своим фирменным тяжёлым взглядом, и Снейпу вдруг подумалось, что теперь-то он не школьный учитель и не имеет на этого взрослого, агрессивного мужчину ни малейших рычагов влияния. Совсем. — Прежде всего я хочу знать одно, проф, — тон Вернона переменился и стал более резким, — а именно: кто должен был прийти к нам и... сообщить? — Честно? Понятия не имею. Уже ответив, Снейп вдруг понял, почему Вернон злится на него. Пришлось напрячься, чтобы не засмеяться. — Ты решил, что это моя обязанность, да? Что меня оставили хранителем этого места или чем-то подобным? Нет, я от них сюда сбежал, почти никто не знает, что я здесь, что жив вообще. — Только эти ваши... которые приезжают, да? — Ну да. Когда-нибудь они, конечно, проболтаются, но пока держат язык за зубами. Послушай, Вернон, это чертовски несправедливая система, я знаю. Но считается, что вам должны сказать, когда Джо исполнится одиннадцать. — А ничего, что он может нас до того убить? Снейп вздохнул. — Я же тебе говорю: это идиотский, несправедливый порядок. Я, конечно, могу сказать своим, чтобы попробовали поднять там этот вопрос, но пойми правильно, они сейчас не на гребне волны. Ты же понимаешь. Вернон скривился. Он понимал. В Литл-Бери и взрослые, и дети прочли все семь книг о Гарри Поттере. И только дурак не судачил о том, что Дрейк Грейсток — это, конечно, Драко Малфой, который неведомо зачем придуривается, а Снейп, само собой, не умер, а уполз прямо к ним в город, то бишь к себе домой. Пресловутая Джоан Роулинг, кем бы она ни была, даже не удосужилась назвать Тупик Прядильщиков как-то иначе, за что Снейп испытывал к ней отдельную, весьма горячую благодарность. — Кроме того, как я понял, — неохотно сказал Вернон, — подобное предложение из их уст будет выглядеть более чем странно, да? — Не то слово. Помолчали. Снейп неторопливо пил чай. Аннабель молчала. Вернон напряжённо думал, закусив губу, как делал ещё школьником. — То есть там к нам продолжают относиться как к забавным мартышкам, я правильно понимаю? — наконец спросил он. — Иначе не плевали бы на то, что мы никак не можем защититься от собственных детей. — Я бы сказала, — вмешалась Аннабель, — вообще подумали бы об этом. Им ведь, наверное, и в голову не приходит, что мы можем умереть, когда в нас летят ножи, острые осколки стекла или на голову с силой падает ночной горшок? Снейп покаянно вздохнул. Даже ему это не приходило раньше в голову, а он ведь в детстве дружил с Лили. — То есть когда Джо подрастёт и ему придёт это самое письмо, там ему будут не рады, верно? — продолжал Вернон. Когда-то он был забавным мальчишкой, подростком, которого Снейпу нравилось перетягивать на свою сторону, завоёвывать у него авторитет. Теперь Вернон Джебраил Касл стал силой, с которой нельзя не считаться, если ты находишься на его территории. Драко, например, в споры с ним не вступал никогда, даром что был, наверное, самым богатым жителем Заречья. Снейп ни на секунду не сомневался, что при необходимости Вернон задал бы трёпку и волшебнику, и неизвестно, чем бы дело закончилось. — Всё не так однозначно. У каждого человека, независимо от его происхождения, там есть друзья и враги, те, кто его презирают, и те, кто им восхищается. Как везде, Вернон. Если бы победила другая сторона, я бы первый сказал тебе: никуда его не посылай, разберёмся сами. А так... Да он рад будет, все же без ума от этой книжки. — Сэр, — подала голос Аннабель, — а сколько в ней правды? Снейп скорчил гримасу. — Считайте хрониками. Понятия не имею, кто такая эта Роулинг и откуда она знает, но... — Ставлю на Дамблдора, — фыркнул Вернон. — Там очень мало того, что он мог не знать. — Но он умер, а седьмая книга вышла и была так же точна, — напомнил Снейп. — Если бы не это, я бы поддержал ставку. — Портрет? Мог у Роулинг быть его портрет, а, профессор? Как я понял, эти движущиеся картинки довольно болтливы. Снейп задумался. Наверное, кто-то другой нашёл бы забавным, что мэр рабочего городка так внимательно читал детскую книгу. — Не исключено. Правда, зачем это ему? Такое грубое нарушение Статута... — Ну, это-то как раз понятно, — отмахнулся Вернон. — Если он боялся, что тот тип победит, должен был думать о том, что людей бы неплохо предупредить. — А смысл? Первая книга вышла в девяносто седьмом, как раз в год его смерти. — Но тогда ведь всё становится на свои места, нет? — сказала Аннабель. — Он умирает, и Роулинг, кем бы они ни была, решает, что раз он погиб, значит, пора. Точнее, она и до того пыталась начать публиковать историю, только начать, как сказку, но издатели не брали рукопись. А потом Дамблдор перестаёт приходить, она нервничает, удваивает усилия, и книга наконец выходит. И уже позже Роулинг находит его портрет, и он рассказывает ей, что было дальше, м? — Зачем? — Ну как зачем! Смотрите, сейчас мы все, весь мир, считаем эту историю сказкой. Но если среди нас появятся настоящие волшебники, нам будет очень легко поверить, не так ли? Видимо, Дамблдор решил, что мир стоял на краю гибели и нельзя допустить, чтобы это повторилось. — Слишком много допущений, — покачал головой Снейп. — Но они укладываются в довольно стройную систему, а значит, могут быть правдой, — возразил Вернон. — Впрочем, это всё демагогия. Профессор, у меня два вопроса: как защитить нас и всех остальных от этих проявлений у Джо и как найти других таких же как он, родители которых мечутся в панике? Снейп не сдержал улыбку. Вернон оставался верен себе даже в экстремальной ситуации. Сначала защитить свою семью, потом — свой город, а затем решить проблему глобально. Пока в маггловском мире вырастают такие Верноны Каслы, он обречён на успех. — Ну, первый вопрос мы решим сегодня же, я наложу специальные чары, которые накладывают на все дома, где растут маленькие волшебники. Второй посложнее, но я этим займусь. Попрошу своих поговорить с директором Хогвартса, пусть даст списки и адреса магглорожденных, объясним зачем. — А директор даст им эти списки? — Даст. — Снейп чуть прищурился. — Миссис Ли Джордан умеет добиваться своего. Она живёт в маггловском районе, и у неё полно магглов в родне и друзьях. Ну что вы на меня смотрите? Пэнси, вы её видели, на свадьбу приходила и ко мне забегает иногда. Чёрненькая такая, говорит с бристольским акцентом. Думаю, если я объясню ей ситуацию, и просить не придётся, она сама разовьёт бурную деятельность. Вернон кивнул. — Итого ставим цель: создание клуба родителей волшебников, которые будут приходить к другим таким же, объяснять им, что происходит, и давать какую-то базовую информацию, типа того, где здесь ближайшая совятня, кто из волшебников, готовых, если что, помочь, живёт поблизости, ну и ещё что-нибудь, выясним со временем что. — Да-да, ты прав, — подхватила Аннабель, — и ещё надо сделать что-то типа брошюры или буклета, где будет толково рассказываться о разных подводных камнях, с чем могут столкнуться родители, как реагировать. И рассылку по электронной почте для членов клуба. Сэр, а волшебные болезни бывают? Могут ими заболеть дети, находясь среди магглов? — Среди магглов — нет, но я на всякий случай полистаю справочники. Я понял, чего вы хотите. Снейп смотрел на этих двоих, уже горящих новой целью, и думал о том, что неприятного разговора не случилось, а случилось как раз то, за что он так любил тот мир, в котором жил сейчас. Есть проблема — решаем проблему; проблема глобальная — решаем глобально. У Вернона с Аннабель, конечно, был миллион вопросов, и они его ещё обязательно зададут, но сейчас Снейп пил чай в уютной гостиной и чувствовал, как усталость постепенно уходит, отступает на второй план. Он просто отдыхал, пока рядом, развеивая все тревоги, были уверенный в себе Вернон, генерирующая идеи Аннабель — а где-то наверху спал маленький мальчик, который через шесть лет пойдёт в Хогвартс. Странные вещи порой успокаивают отставных хогвартских преподавателей, надо признать. Снейп допил чай и отодвинул чашку. Часы глухо пробили два часа ночи. Пора уходить, засиделся в гостях-то... — Дорогие хозяева, а у вас найдётся гостевая спальня для старого учителя, которому не хочется идти домой? Аннабель разулыбалась и побежала стелить свежую постель, а Вернон посмотрел на него невозможным своим взглядом вожака стаи и тихо сказал: — Спасибо, проф. И Снейп очень чётко почувствовал, как встало на свои места всё то, что рисковало сегодня сломаться. Где-то вдали завыла на луну собака — совершенно точно собака, за эти годы он уже привык даже не задумываться, что это мог бы быть кто-то более опасный. Заорали подравшиеся коты. Хлопнула окном Аннабель. Здесь было так хорошо. Временно, конечно, все гадости, которые только могут, непременно случатся в жизни Северуса Снейпа. Но это будет потом. Может, через шесть лет, может, ещё позже. Потом. Сейчас это было самым важным.