Проклятье

Часто ли вы задумываетесь над тем, кто вы есть? Такой вопрос возник у меня впервые. До этого я всегда точно знала, кем являюсь я, но сейчас... Сейчас все спуталось, порвалось и пропало. Впервые я ощущаю безысходность, безвыходность ситуации. Нет, до этого не мало бывало таких моментов, когда уже казалось все, конец, но вера не угасала, находились силы. Те же сражения с Шестерыми Просящими или на острове Небесного волка. Мы шли до конца, не известно откуда черпая силы. Но сейчас... Откуда мне сейчас их брать? Меня как будто выпотрошили, ничего внутри не оставили. Я пуста. Внутренние силы покинули меня. Даже плакать не хочется. Пожалуй самое ужасное, что я никак не могу себе простить это наслаждение. Наслаждение всем тем, чем мы занимались. Я упивалась процессом, его близостью, его мощным станом. Всем им полностью. Лексус Дреер, будь ты проклят! Фейри, как же я его ненавижу! Да я себя ненавижу, мне противно от одной мысли, что мне все то, что мы вытворяли, нравилось. Так хотелось снять кожу и стереть память. Хотелось забыться, и больше никогда не видеть этого человека. Да на мне теперь как его личное клеймо стоит. От этого еще хуже, аж до тошноты. Эрза привела меня в нашу комнату. Слава тебе, Фейри, парней там не было. Она усадила меня на кровать, а сама присела напротив меня. - Люси, - так нежно, напоминая мне, как звала меня мама, проговорила Алая. Лексус же говорил совершенно по-другому, его низкий и бархатистый голос протягивал мое имя, а интонацией он выражал явное наслаждение и страсть. От воспоминаний меня передернуло. Я уставилась на девушку, ожидая продолжения. – Я понимаю, тебе трудно простить меня. Я плохо за тобой присматривала и именно я виновата в том, что случилось. Но это же Лексус, даже я вряд ли смогла бы с ним справиться. Люси, я хотела, но, прости меня, - тут уже из глаз Эрзы градом посыпались слезы. Было так непривычно смотреть, как эта сильная, настоящая Титания, плакала как самая обычная девушка, без каких-либо способностей или возможностей, как самая обычная, с такими же обычными чувствами. Я отошла от секундного ступора и обняла подругу. Она-то чего плачет? - Я сама во всем виновата, осталась зачем-то, думала он изменился, но я ошиблась. Тут нет твоей вины. - Но он правда изменился, но видимо все было ложью. Я вино... - Заткнись, - без того нервы на пределе, так еще и она масла в огонь подливает. Сейчас на меня смотрели два удивленно раскрытых карих глаза, в которых читалось удивление смешанное с шоком и непониманием. – Ты ни в чем не виновата, запомни это! Что случилось, то случилось. Нужно жить дальше, я же не умерла, – боже, да кого тут успокаивать надо? Это я пострадавшая! Я сама-то хоть верю в сказанные мною слова? Абсолютно. Подумаешь, девственности лишилась. Что тут такого, каждая девушка проходит через это. Надо везде и всегда искать плюсы. Вот, например, меня трахнул один из самых желанных мужчин Фиора, чем не плюс? Второй плюс – отличный сексуальный опыт, я некоторые позы даже представить себе не могла. А теперь, вон что могу. Фейри это ужасно. Тут-то и нахлынули слезы, будто цунами, сметая все на своем пути, все мысли, все переживания. Осталось только тепло от объятий Алой, которая прижимала меня к себе. Сопли, слюни, слезы – все это осталось на ее одежде. - Ну тише-тише. Дорогая, все будет хорошо, Макаров так просто это не оставит, - уверено и твердо произнесла Скарлетт, все поглаживая меня по голове. - Что? – я подскочила с кровати и с дикими глазами смотрела на девушку. – Причем тут мастер? Не надо ему ничего говорить, зачем? Нет и еще раз нет! – я кричала и махала руками в разные стороны, наверно, я была похожа на маленького ребенка, ну и пусть! Главное, чтобы мастер ничего не узнал. - Но, Люси, это ради твоей же безопасности. Он уж точно придумает расправу этому... этому уроду, - решительности у Эрзы было не занимать. Зная ее характер, было сложно ее переубедить, но все же я попробовала. - Ты не понимаешь. Если узнает мастер, то и вся гильдия, а там и весь Фиор. Я не хочу, чтобы об этом знал еще кто-либо. Прошу тебя, не говори никому. Это будет наш секрет, хорошо? – Я действительно не хотела, чтобы об этом узнал еще кто-то. Но это ли было главной причиной? - Хорошо, как скажешь, Люси. А сейчас иди прими душ, - вот, то что мне нужно. Я отправилась в ванную комнату. Я стояла перед зеркалом абсолютно голая и рассматривала свое тело. Оно было все в синяках и алых пятнах. Шея являлась почти полностью бардовым полотном, на котором мелькали маленькие просветы молочной кожи. Грудь была менее красной, но все же. На боках остались синяки в форме пальцев Лексуса, да и на пятой точке, в принципе, тоже. На мне были его следы. Я пахла им. Нет я насквозь провонялась Дреером! Мне хотелось поскорее смыть этот запах, этот позор. Я долго откисала под струями горячего душа. А потом уже нещадно терла кожу мочалкой. Я израсходовала наверно целый литр геля для душа, но мне все равно казалось, что еще пахну им. Шее и груди я уделяла особое внимание, хотелось снять этот слой кожи, на котором было его клеймо, и не одно. Я вспомнила, как ночью он нежно и ласково целовал мою грудь. По коже пробежался табун мурашек. Я прикоснулась к своей груди и слабо сжала ее. Нет, ощущение совершенно другие. Конечно, это приятно, но не так, когда человек противоположного пола упивается твоей кожей, с дикой страстью целует и с вожделением ожидает стонов в ответ на его ласки. Я очнулась от мыслей, когда рука сама, по собственной воле, спустилась вниз и довела меня до оргазма. Это нельзя было назвать бурей эмоций, просто было очень приятно, не так приятно как с Лексусом. Фейри, что я говорю? Я быстро вытерлась и выбежала из ванной. Эрза сидела на своей кровати и читала какой-то роман, наверняка про что-то пошлое. И вот когда я начала переодеваться, в комнату влетели Нацу с Греем. - Там, там фестиваль огня, мы обязаны... - он не договорил, так как я по инерции повернулась на шум, созданный Драгнилом. Оба парня стояли и неотрывно смотрели на меня, уронив свои челюсти на пол, а я на них. - Люси, что с тобой с-случилось, кто тебя так? – первым очнулся Грей, но тут же схлопотал от Эрзы и улетел в бессознательном состоянии к стене. В след за ним полетело и розоволосое чудо, не умеющее стучаться. Как стыдно-то, это было действительно ужасно. Они все увидели, слезы вновь хлынули, и я уже ничего не соображала.