Разве не у всех ангелов есть крылья?

- Сааарааа! СААААРАААА! – еще раз пугливо обернувшийся вокруг своей оси мальчик осел на укрытую безрадостным тлело-серым ковром давно опавших листьев землю и заплакал. Он потерялся. Убежал от заболтавшейся с подружкой сестры вслед за мелькнувшим среди голых веток жимолости ярким лисьим хвостом и даже не заметил, как оказался в темной лесной чаще, совсем один в окружении древних, покрытых густым изумрудным мхом камней и голых деревьев, которые будто смыкали вокруг него кольцо своих замшелых дряхлых тел и угрожающе шелестели узловатыми ветвями во влажном, зеленом как старый мох, стылом воздухе. Зверек исчез также неожиданно, как появился, и Сары уже давно не было рядом. Том вообще не знал, где она, а от мысли, что сестра и сама могла заблудиться, разыскивая его, малыш заплакал еще сильнее. Устав блуждать по исполнеммому недружелюбных шорохов лесу, который смотрел на него тысячами невидимых глаз, малыш устало сел возле древнего, похожего на покрытый плесенью огромный ломоть хлеба камня и, сжавшись в комочек на холодной земле, крепко-крепко зажмурился, будто это могло снова вернуть его домой. Он отчаянно дрожал от страха и жутко боялся открыть глаза – подгоняемые злым воем ветра и лесными шорохами, в сознании леденящими душу калейдоскопными переливами проносились картины об окружающих его огромных, бесформенных, кровожадных фоморах, жадных до теплой детской крови могущественных ведьмах и злых пикси, что коварно заманивают путников в самое сердце лесной глуши и оставляют там умирать. Тонкие пальчики похолодели от ужаса, а когда совсем рядом, буквально в пяти шагах от него угрожающе тихо треснула сухая ветка, юное сердечко забилось так отчаянно, что малыш даже не смог сдвинуться с места от растекшейся по венам колючей, липкой, сковывающей тело паники. До боли уткнувшись веснушчатым носиком в испачканные осенним прахом коленки, мальчик просто остался тихо хныкать у края старого ведьминого круга в ожидании своего бесславного конца. - Эй, ты чего плачешь? – на пугливо подрагивающие золотистые кудри опустилась маленькая теплая ладонь, - Ты потерялся, малыш? Голос звучал тепло и дружелюбно, но кто знает, может он принадлежит одной из возникших в его воображении уродливой старых ведьм с крючковатыми носами? Но продолжать делать вид, что его здесь нет было уже бессмысленно и Том, еще раз всхлипнув и храбро утерев нос рукавом ярко-голубой флисовой кофты, открыл глаза и взглянул на заговорившую с ним девушку. - Ну вот, видишь, я совсем не страшная, - красивое, нежное личико озарила искренняя улыбка, - Меня зовут Бойн. - А я Том, - тонкий мальчишеский голосок еще подрагивал от слез, но страх уже начинал отступать. Девушка казалась милой и совсем не опасной. Да и свойственной злобным пикси рыжины малыш не заметил. - Хорошо, Том, давай-ка отряхнем тебя от грязи, - аккуратно поставив мальчика на ноги, Бойн принялась смахивать налипшие на его ветровку и штанишки листья и старую, сухую землю. Неловкая возня девушки его успокаивала и возвращала своей обыденностью в реальный, лишенный древних монстров мир. Да и сама она выглядела как-то умиротворяющее. Вслед за движениями ее аккуратных, маленьких кистей вздрагивали обрамляющие смешно нахмурившееся круглое личико длинные, темно-каштановые пряди. Тому понравились ее волосы: темные, как хрустящая корочка на ароматном бабушкином яблочно-коричном пироге, идеально прямые и блестящие даже в мрачном, мертвом перелеске. Бойн чем-то напомнила ему смешливых девушек на потертых плакатах с дедушкиного чердака – то ли живой детской мимикой, то ли нежными, точеными, но какими-то мягко-округлыми чертами лица, то ли такой же сочной фигурой. Том не понимал, почему дед называл этих нарисованных женщин «сочными», но почему-то знал, что это слово очень емко описывает их внешность и даже в столь юном возрасте был солидарен с ним во мнении, что такие дамы красивы и бесконечно женственны. - Ну вот, - девушка сама поднялась на ноги и отряхнула с коленей листву, - Теперь мы можем идти. Том ухватился за предложенную ему ладошку и посеменил вслед за уверенно шагающей прочь от страшных деревьев Бойн. - А как ты здесь оказалась? – Том перепрыгнул через подвернувшийся под ноги корень и вскинул широко распахнутые серебристые глазки на девушку, - Я думал, что меня здесь уже никто не найдет… - Я всегда оказываюсь там, где нужно и когда нужно, мой юный друг, - Бойн игриво подмигнула и улыбнулась, отчего на щеках появились очаровательные ямочки. - Как Гендальф? – перепрыгнув очередную корягу, Том вопросительно посмотрел на свою улыбчивую спасительницу. - Да, совсем как Гендальф, - взяв Тома на руки, девушка ловко перепрыгнула через трухлявое бревно, - Любишь «Властелина колец»? - Не очень, - малыш мотнул кудрявой головой, - Там слишком много слов и мало сражений… Скучно становится. Бойн неодобрительно цокнула языком. - Зря ты так. Именно в словесных баталиях книг скрыт самый глубокий смысл. Словами можно сражаться, как клинками, прикрываться, как щитом, а то и вовсе использовать как самый страшный, смертельный яд… Такие войны гораздо увлекательнее, а порой даже страшнее обычных, малыш. Да и много ли расскажешь грудой вражеских тел?.. Или может зазубренный окровавленный меч поможет отразить глубину твоих чувств к любимой, а раздавленный павшей лошадью кавалерист расскажет о твоей судьбе или предназначении? Бойн вернула мальчика на землю и снова протянула ему ладонь, но малыш только задумчиво смотрел под ноги и грыз распушившийся кончик шнурка от капюшона кофты. - Деда тоже так говорит… - не отрываясь от своего занятия, Том все же протянул девушке руку, - Но «Хоббит» интереснее! Там тоже много слов, но они гораздо понятнее. И Бильбо мне нравится больше, чем Фродо – он сильный и смелый! - Разве Фродо был трусом? – Бойн удивленно вскинула аккуратные брови. - Он все время хотел прибрать кольцо к рукам. Деда говорит, что он бес… бехс… - малыш смешно нахмурил бровки и принялся ожесточенно жевать шнурок, пытаясь вспомнить сложное слово, - Бесхребетный, вот! И если бы он шел один, то до Роковой горы вообще бы ни в жизнь не добрался. И вообще «Властелин колец» страшно глупая книга… Гендальф же мог сразу попросить орлов помочь хоббитам, правда? Девушка улыбнулась и пожала хрупкими плечами. - Все имеет смысл, даже если нам это кажется полнейшим абсурдом. Что еще ты любишь читать, Том? - Мама читает мне Шекспира, - мальчик улыбнулся и лихо подпрыгнул, с треском приземлившись на сухую хворостинку, - Он тоже крутой, даже круче Профессора! Звонкий смех наконец выведшей их на тропинку Бойн подхватили прячущиеся в ветвях сойки-пересмешницы. - Ну да, круче Шекспира могут быть только вареные яйца. А какие его произведения ты любишь больше всего? - У него очень красивые сонеты. Правда, не всегда понятно, что он хотел ими сказать… А еще мне нравится «Цимбеллин»! Постум очень храбрый, сильный и умный, а еще он очень честный. Только за Имогену было обидно, он зря на нее разозлился. Она ведь не виновата, что Якимо оказался таким жадным… - А как, по-твоему, должен был поступить Постум? – Бойн любопытно взглянула на своего юного спутника. - Не знаю…- мальчик нахмурился и, наконец, отпустил пожеванный шнурок, - Приехать обратно, увидеть ее и услышать о том, что произошло от нее, а не от какого-то чужого человека. Она бы не стала ему врать, даже если бы слова Якимо оказались правдой. - Почему ты так думаешь? Да и добираться до любимой из Италии ему бы пришлось очень и очень долго – в те времена не было ни самолетов, ни поездов. - Все равно он должен был к ней вернуться. Иначе он просто пафосный, малодушный лгун, - Том недовольно нахмурился и шмыгнул, - Если бы он действительно любил ее так, как об этом говорил, то вернулся бы к ней, несмотря на все опасности даже с другой планеты! - Думаешь? - Да, - мальчик даже не задумался, прежде чем дать ответ, - Деда говорит, что любовь – единственное, за что стоит бороться в этом мире и даже если она проходит, нужно быть благодарным тому, кто принес ее в твою жизнь. Поэтому я бы на его месте поехал обратно в Британию, к Имогене, и не стал злился и делать глупости... - Сколько тебе лет, Том? – Бойн пристально уставилась на не по годам серьезного малыша. - Четыре. Мама уже даже доверяет мне вместе с ней выгуливать собаку в парке и помогать раздавать сценарии в театре, - малыш гордо растягивал слова, будто это было совершенно невиданной привилегией. - О, ну это серьезно, Том – такое дело не каждому могут доверить, - глядя на еще больше загордившегося от ее слов мальчика, Бойн не смогла сдержать улыбки, - Ты молодец. Здорово, что уже сейчас ты понимаешь такие сложные вещи, и понимаешь их правильно. Главное, чтобы ты об этом не забывал. Следующие несколько минут они шли в полном молчании. Пасмурный день обернулся мрачными, сизыми сумерками, а с низкого неба цвета старых, пыльных парусов начал опускаться невесомый снег. Стало прохладнее, и срывающееся с тонких мальчишеских губ дыхание стало клубиться в серо-зеленом лесном мраке маленькими белыми облачками. Том начинал замерзать, но Бойн ничего не говорил – только стоически шмыгал покрасневшим носом и изо всех сил старался не дрожать. - Замерз? – Том нехотя кивнул озабоченно сжавшей его ладошку девушке,- Сейчас мы это исправим. Бойн опустилась на стылую землю и принялась рыться в побледневшем от времени матерчатом рюкзаке. Невысокая, одетая в старые потертые джинсы и явно слишком большую для нее серую толстовку с почти стершейся символикой какой-то футбольной команды, она давно уже должна была замерзнуть, но девушке холод, похоже, совершенно не мешал, а ловкие маленькие руки даже не покраснели от мороза. Через минуту с торжествующим «Аха!» Бойн наконец извлекла из недр сумки потасканную, похожую на свою толстовку и натянула ее на мальчика. - Не очень удобно и красиво, но зато тепло и ты не простынешь, - светло улыбнувшись своему маленькому спутнику, Бойн натянула на его кудрявую макушку глубокий, слабо пахнущий полынью и старой библиотекой капюшон и принялась закатывать слишком длинные для него рукава. - А почему твоя кофта пахнет старыми книгами? - Потому что я их люблю и в моем доме их очень много. - Ты не любишь новые книжки? - Не очень... В них нет магии, нет души. Старые книги хранят тайны своих персонажей, мудрость авторов и восторг предыдущих владельцев, время над ними не властно, и, касаясь древнего фолианта, ты будто касаешься вечности… - А почему ты мне помогаешь? – Том одернул прячущий от него Бойн капюшон. - Ты попал в беду, и я не могла поступить иначе, - немного растерявшаяся от напора вопросов девушка закончила с рукавами и снова пошла вперед, увлекая Тома за собой. - Но ведь ты меня совсем не знаешь. - Разве это важно? Если ты можешь кому-то помочь, хотя бы немного, то нельзя проходить мимо. - Почему? – светлые бровки удивленно взмыли вверх. - Потому что это правильно, Том. Ваш мир давно погряз в злобе и безразличии, но произошло это исключительно по вине людей… Значит и исправить это могут только сами люди. Не сразу, медленно, совсем по чуть-чуть, но вы можете откинуть тяжелую крышку вами же сооруженного вокруг своего существования темного сундука и снова увидеть солнце, стать светлыми и добрыми, такими, какими вы были с самого начала… И у тебя в этой миссии далеко не последняя роль. - Почему ты говоришь «ваш мир»? Ты не человек? - И да, и нет. - А кто ты? - Это не важно. - Ну расскажиии! – Том требовательно подергал Бойн за рукав, - Я должен знать кто ты. - Считай меня своим ангелом-хранителем. Мальчик нахмурился и недоверчиво заглянул девушке за спину. - А почему у тебя нет крыльев? - Я их еще не заслужила… - девушка горько улыбнулась уголком полных губ. - Как это? Я думал, что у всех ангелов есть крылья… - Только у тех, что родились на небесах, а я… - девушка замялась, - Я появилась там чуть позже, - малыш ободряюще сжал ее ладонь и заставил Бойн остановиться - Что такое? Потянув вниз, Том заставил девушку опуститься перед ним на колени, и проникновенно посмотрел ей в глаза. Без страха, без лжи – просто, прямо и честно, будто видел ее насквозь, знал кто она и какая. Только сейчас он заметил, что глаза у нее были зеленые, будто листья у старого дуба в бабушкином саду, а вокруг зрачка аккуратным мазком узкой кисти был очерчен светлый, медового цвета контур. Большие, грустные, искренние глаза, будто у одинокого, забытого в парке рассеянной няней ребенка. Ненадолго, всего на секунду, Том почувствовал как ей тяжело. Она была одинока, ее никто не любил, но не смотря на это, она упрямо продолжала нести в мир добро и помогать тем, кому это было необходимо. Бойн ничего не было нужно взамен, она просто делала это, потому что могла и никогда не позволяла себе быть безразличной. Малыш вздохнул и крепко обнял свою спасительницу, уткнувшись носом в ее мягкие, пахнущие книгами и полынью волосы. - Ты хорошая, Бойн. И тебе обязательно дадут крылья, - отстранившись, мальчик улыбнулся удивленному ангелу, - А пока, если тебе от этого станет легче, можешь приходить ко мне в гости. Лучше всего по выходным, когда я остаюсь у бабушки, она готовит очень вкусные пироги и печенье, тебе понравится! – малыш с удивлением заметил как по щеке Бойн покатилась слеза, в которой, быстро растаяв, утонула одинокая снежинка, - Я тебя обидел?.. - Нет, нет, что ты нет, - насморочно шмыгнув, Бойн торопливо вытерла предательскую слезу и улыбнулась, - Просто… Просто меня еще никогда не приглашали в гости. - У тебя совсем нет друзей?.. – малыш сочувственно заглянул своей спасительнице в глаза, на что та только поджала губы и грустно покачала головой, - Ну теперь у тебя есть я, - Том аккуратно вытер вторую слезинку серым краем закатанного рукава, - А если тебя вдруг кто-то обидит, то я буду тебя защищать! Бойн улыбнулась дрожащими губами и ласково обняла мальчика за плечи. - Тебе и без меня еще будет, кого защищать, Том. - Но ведь тебе тоже нужен защитник?.. – малыш непонимающе моргнул, - И друг тоже нужен. У каждого должен быть хотя бы один друг! Пообещай, что будешь ко мне приходить?.. Я не хочу, чтобы ты была одна, это неправильно. - Такие как я чаще всего и бывают одиноки, малыш. - А ты не будешь, - Том упрямо насупился, - Ну пообещай, что ты хотя бы иногда будешь ко мне приходить! А то я специально буду попадать в неприятности! - Не будешь, - Бойн грустно улыбнулась и поправила съехавший с солнечных кудряшек капюшон, - Ты ведь хороший мальчик. - Если это заставит тебя приходить ко мне и перестать грустить, то буду!- кроха упрямо сложил ручки на груди и обиженно засопел. Ангел криво улыбнулась и потрепала упрямца по голове. - Ладно, я обещаю приходить к тебе, маленький шантажист. - Честно-честно? – не верящий в успех Том подпрыгнул от радости. - Честно-честно, - Бойн аккуратно коснулась холодно розовеющего носа мальчика, - Пойдем, мне нужно поскорее доставить тебя домой, а то там все уже с ума сходят. Когда они дошли до края леса, осень осталась только в их стремительно исчезающих влажных следах – все вокруг было заботливо укрыто тонким полотном первого пушистого снега. - Ну вот. Сейчас сюда придет твоя сестра и отведет тебя домой. Не убегай от нее больше, ладно? - Ла-а-адно. Ты что, даже не зайдешь на чай?.. – Том с надеждой взглянул на ангела. - Извини малыш, не могу. Но мы еще встретимся, обещаю, - Бойн крепко обняла своего подопечного на прощание и, глядя в глаза, прошептала, - Никогда не забывай о том, что ты человек, Том. Кем бы ты ни стал, как бы ни повернула твоя жизнь, всегда помни о том, что ты настоящий человек. Докажи этому миру, что он может стать лучше, малыш. - Томми! ТООООМ!!! – к мальчику, спотыкаясь на крутом пригорке, бежала взъерошенная старшая сестра, - Господи, Томми, как же ты меня напугал, я думала, что с ума сойду! Зачем ты убежал, а? Стыд заставил малыша забыть о еще секунду назад стоящем рядом с ним ангелом и неуверенно уставиться на грязные носки своих ботинок. - Я увидел лису… - Я увидел лису, - передразнила его Сара, - Дурашка, я чуть не поседела от страха! Пойдем скорее домой, ты наверное жутко замерз, не хватало еще лечить тебя от ангины. И что это на тебе такое?.. – Сара задумчиво провела рукой по плечу болтающейся на брате толстовки, - Хотя неважно, пойдем скорее домой. Подхватив мальчика на руки, Сара крепко прижала его к себе и, поцеловав в замерзшую щеку, побежала к бабушкиному дому. К вящему удивлению Тома его не ругали - бабушка, беспокойно всплескивая старыми, мягкими руками, едва они с Сарой переступили порог, принялась суетиться на кухне, готовя внуку горячее молоко, а деда отправила набирать ванну с лавандой. Через пару часов, уже согревшийся и одетый в любимую клетчатую пижаму, Том лежал в своей комнате и слушал, как дед рассказывал ему сказку о перехитрившем коварных пикси старом ирландце. - Деда? - Да, Томми? - А ангелы-хранители существуют? - Не знаю, малыш, - старик ласково улыбнулся в густую бледно-рыжую бороду, украсив светло-серые глаза смешливыми лучиками морщин, - А почему ты спрашиваешь? - Да так, просто было интересно, что ты об этом думаешь. Ты ведь столько всего знаешь. - Матери, сестры, друзья, ангелы-хранители, духи предков, интуиция… Кто-то из них всегда нас хранит от неудач и указывает верный путь, только мы не всегда видим эту помощь и хотим ее принимать, - дед ласково взглянул на задумчиво теребящего край лазурно-синего одеяла внука, - А сейчас, юный пилигрим, тебе пора спать! Сладких снов, Томас. - Спокойной ночи, деда, - виска коснулись сухие, такие же тонкие как у него, губы дедушки, а непослушные соломенные вихры взлохматили его шершавые, узловатые пальцы. Как только за дедушкой закрылась дверь комнаты, Том осторожно вылез из постели и подошел к украшенному карикатурными изображениями театральных актеров комоду. С тихим шелестом вытащив тяжелый нижний ящик, мальчик достал из него пахнущую полынью и старыми книгами толстовку. Сейчас ему уже почти не верилось в существование Бойн, но старая, потрепанная кофта будто якорь удерживала его сознание в той точке моря сомнений и раздумий, что бесповоротно уверяет нас в том, что мир гораздо таинственнее и сложнее, чем мы думаем, и что мы не сошли с ума. *х***Х***х* Шло время, Том взрослел, становился сильнее, умнее и мужественнее и жизнь вокруг него стремительно менялась – на смену любимым в детстве приключенческим книгам приходили более глубокие, драматичные и философские, бесконечные игры и развлечения все больше заменялись азартом учебы, появлялись новые друзья, веяния в искусстве, идеи, но сам Том внутри оставался все тем же четырехлетним мальчиком, которого однажды, на самом пороге зимы спас ангел и вернул его домой. В его жизни было много трудностей, много проблем, дилемм и пустой злобы, но Том всегда старался это сгладить и исправить, а если не знал как и уже хотел опустить руки, то на помощь приходила Бойн. Он часто видел ее краем глаза на мокрых лондонских улицах и в возомнивших себя зеркалами стеклах многочисленных кафе. Она никогда не позволяла ему оказаться к ней слишком близко, не разговаривала с ним, но один только ее вид помогал Тому принять верное решение и остаться на избранной жизненной тропе. Том скучал по ней и постоянно искал в толпе ее улыбку, очаровательные ямочки на щеках, искренние, детские глаза и пахнущие полынью волосы, но не находил... Каждую ночь он звал ее во снах, и каждый раз, приходя, Бойн с горечью говорила, что не может быть рядом с ним, а он ласково утирал катящиеся по ее нежным щекам слезы и упрямо твердил, что все равно однажды найдет ее, и, презрев всех богов и все грозящие ему страшные кары, не позволит ей исчезнуть и всем назло проживет с ней хотя бы один счастливый день. Бойн была его Имогеной, и Том был готов бесконечно долго бежать за ней вслед только ради того, чтобы вновь увидеть ее, услышать ее переливчатый смех и подарить ей крылья, которых ей так и не дали небеса. Пускай они будут золотыми и крошечными, но они должны принадлежать Бойн, просто потому, что она была самым настоящим ангелом. Его ангелом. А ангелов без крыльев не бывает.