Не открывай глаза

      Сколько я здесь? Год, два или целую вечность? Белая палата больше не кажется тюремной камерой, ограничивающей любые действия, скорее, уютная комнатка, подходящая для продолжительного проживания. Свежие цветы, стоящие в цветастой вазе, приятно пахнут, помогая мне почувствовать себя прежним.       Был ли я?       Иногда мне кажется, что война - глупый сон, приснившийся в больном бреду, белой горячке. Перед глазами проносятся дни, которые наша компания коротала в лесу. Погони, поиск грязнокровок, Поттер, Лестрейндж - всё смешалось в моей лохматой голове, насмешливо помахивая ускользнувшей свободой.       Была ли эта свобода?       Раб чужих умыслов, пешка в руках лысой полукровки.       Что мне дала война? Ничего. Она отняла даже то, что я имел, а именно: ощущение каждой пылинки леса, покосившийся домик, толстого кота и внутренний стержень. Быть никем непросто.       Ты входишь в палату и резко зажмуриваешься, смешно дёргая носик. Шлейф одурманивающего запаха окружает тебя, и я вновь схожу с ума. Поднимаюсь, завязываю карие глаза шарфом, тем самым, который ты когда-то оставила... не мне. Улыбаешься и протягиваешь крохотные ладошки навстречу, и я сдаюсь. Слабак. Тепло одурманивает почти так же, как и запах твоего тела. Пусть так. Ты не знаешь меня, но я счастлив. И сделай одолжение, Пени, не открывай глаза...       Почему всё вышло именно так? Почему я не погиб в последней битве, а оказался в Мунго? Наверное, Судьба сделала прощальный подарок, решив больше не обременять меня своим присутствием. Теперь всё в моих руках. Ты присаживаешься на кровать и щебечешь о прошедшем дне, время от времени играя пальчиками на крупных кудрях. Кто мог подумать, что моим лечащим врачом станет героиня войны - Гермиона Джин Грейнджер?       Я слышал нервный шёпот других мед.сестёр. Конечно, я всё понимаю. Никто так и не видел моего лица. Я скрывал своё настоящее имя, прошлое, внешность. Боялся казни или поцелуя дементора? Не думаю. Многие обходили мою палату стороной, ведь на двери было чётко написано: "Особо буйный", хотя я таким не являлся, а играл определённую роль.       Психом быть намного легче, чем просто никем.       Ты протягиваешь руки, желая коснуться меня, почувствовать горячую кожу. Присаживаюсь на колени возле кровати и целую тыльную сторону ладони. Ты знаешь о моей ненормальной любви. Я признавался много раз.       - Как твоё самочувствие, Би? - так наивно и мило звучит твой вопрос.       - Гермиона, я хочу, чтобы ты больше не приходила.       - Почему? - хмуришь брови и поджимаешь алые губки. Запах вновь одурманивает, и я прижимаюсь к тебе, зарываясь носом в пушистых волосах.       - Потому, что я люблю тебя. Я уйду. Не хочу причинять тебе боль.       - Куда ты уйдёшь? Ты ещё не поправился!       - Я болен не тем диагнозом, который мне поставили врачи. Я болен тобой, красавица. - Больно, не спорю, но мне нет места в её мире. Мне нигде нет места.       - Я...       - Не открывай глаза, Гермиона. - Встаю, запоминая тонкие черты девичьего лица, и спокойно подхожу к двери. В больнице никого нет - все ушли домой, поэтому я могу не бояться преследователей. Делаю шаг, однако тоненькие ручки обнимают меня за талию и что-то твёрдое, немного мокрое, упирается в лопатки.       - Не уходи, Скабиор... - Нужны ли для любви глаза? Зачем? Она рано или поздно верно укажет на истину.