Последняя встреча

Кувырок. Еще один. Огненная вспышка — и Нина плюхнулась в кипящую магму. Как только над головой сомкнулся поток, она почувствовала жжение. Ожоги она получала со всех сторону, она начала задыхаться. Но тут Талдом завибрировал, да с такой мощью, что выскочил из рук девочки Шестой Луны. Та инстинктивно кинулась за ним, и еле схватила его вновь. И как только это произошло, клюв Гуги, прекрасной птицы Ксоракса, на талдоме раскрылся, из гоазиловых глаз вылетело два световых луча. Они слились с голубоватой жидкостью, что потекла из клюва Гуги. Смесь стала прозрачной и обволокла Нину. Как только она сомкнулась, девочка перестала чувствовать, как магма оставляет ожоги на ее коже. Она не умрет! Но ничего нельзя было увидеть. Ни Ливио, ни только попавшего сюда Каркона. Только огонь, магма и сущий ад. Огненные вихри кружились там и сям, бросались на девочку, мечтая обратить ее в пепел. Несмотря на защиту, она чувствовала прикосновение магмы, хотя она ее больше не обжигала. Волосы девочки запутались. она сделала вдох ртом — ничего не произошло. Защита, созданная Талдомом, как будто выделяла для своей хозяйки кислород. Девочка поискала глазами Ливио, но не увидела ничего, кроме бешено текущей магмы. Это был настоящий Ад наяву. Где-то слышались крики Каркона, вроде «Проклятый идиот! О чем ты думал?!» И тут голос заставил ее содрогнуться, а в магме стали появляться лепестки алых роз, которые не успевая появиться, сразу же превращались в пепел. — Дорогая Нина, ты все-таки здесь! Голос Ливио как всегда обволакивал. В нем слышались мольба и кое-где просвечивалась радость. Видно от того, что Нина пришла к нему. Сердце Девочки Шестой луны затрепетало. — Где ты? — дрожащим голосом спросила она. — Я здесь. Но в тоже время и Нигде. Я Повсюду, но и Нигде. Я есть и меня нет. Каркон обрек меня на вечную гибель, но и я дал ему по заслугам. Я спас тебя, теперь ты спаси меня. Верни мне жизнь, которую у меня отняли. — умолял ее молодой призрак. Ливио нигде не было, остался только голос. От осознания этого в сердце юной алхимички защемило. И снова волна эмоций захватила ее. Сердце учащенно забилось. Смешанные чувства испытывала Нина в этот момент. Она любила Ческо и уже хотела закричать свои привычные фразы «Ты — Зло! И не нужен мне! Я люблю только Ческо! Его одного!» Но что-то не дало ей это сказать. Нина понимала, что смертью Каркона она обязана своему обаятельному четырнадцатилетнему летнему врагу, который ради нее предал Алхимию Тьмы. Он спас ее. Он любил ее. Но что скажет Ческо? Сомнения захватили ее, но решение пришло само собой. От Ливио ничего не осталось. Только голос. Мысли. Ни тела, ничего. Его уже ничего не могло спасти. — Нина? — умоляюще протянул он. Если бы у Ливио еще было тело, он бы сейчас протянул к ней руки. От воспоминания его образа, когда Нина представила его в таком виде, ее сердце сжалось. Она захотела его спасти. Обнять, прижать к себе. Но знала, что это невозможно. Из ее глаз выступили слезы, но тут же испарились из-за огромной температуры, царившей в Двери Каоса. — Не плачь. Слезы тебе не идут — ласково прошептал Ливио. — Спаси меня, пока не поздно. Иначе мы оба исчезнем в Никуда. Нина закрыла глаза, впитывая в себя слова Ливио. В ее мозгу пронеслись воспоминания. Самым ярким был их поцелуй. Ливио все-таки смог однажды поцеловать Нину, но тогда девочка хотела поскорее это забыть. А сейчас хотела запомнить этот миг. Навсегда сохранить в памяти. Ей хотелось вновь оказаться в объятиях Ливио. Но тут же она подумала о Ческо. Сердце ее разрывалось от боли и тоски. И сейчас ей предстоит сделать выбор. Спасти Ливио — сотворить добро. «Как и учила Этэрэя» пронеслось в голове алхимички. Но тогда с Ческо она порвет окончательно. Он ее не поймет. «Ливио, помоги!» мысленно попросила она, но понимала, что тот ее не услышит. Сердце сжалось от боли. Сейчас она сделает выбор. Она должна его сделать. И это решение будет самым сложным в ее жизни.