Ad Interim

Малфой знал о Рафферти очень мало. Он был нелюдим, рассеян и на людей, которые говорили с ним, смотрел так, будто не понимал, что этот человек делает рядом с ним и чего хочет в принципе. Исключение составлял МакЛагген, который начал общаться с Рафферти на пятом курсе. Это не слишком всех удивило, ведь больше люди задавались вопросом, что МакЛагген вообще забыл в Гриффиндоре. Точно так же Рафферти вёл себя, когда Малфой подошёл к нему и, второй раз за всё время обучения, попросил встать на замену. Посмотрел тем самым взглядом, пробормотал нечто про «явный перебор в деталях», но после просто согласился. «Блетчли, криворукий идиот, - раздраженно думал Малфой. - Что тебе стоило ошпарить руку неделей раньше? К сегодняшнему дню ты бы уже смог парить на воротах». Неаккуратность Майлса Блетчли вывела Малфоя из равновесия на несколько часов. Он бы мог найти замену из более полдюжины желающих на место Пьюси, Вейзи и Монтегю. Большинство слизеринцев имели характер достаточно агрессивный, и не обременялись контролем своих эмоций, а забивать квоффл в кольца, при этом почти безнаказанно вывести этим самым квоффлом кого-то из игры - было бы для них делом в высшей степени приятным. Про места загонщиков нечего было и говорить. Биты, опаснейшие мячи и минимальное распространение правил. Если бы с Боулом и Ноттом случилось то же самое, что и с Блетчли, не прошло бы и получаса, как половина факультета, начиная с второкурсников, стали бы осаждать Малфоя за право заменить пострадавшего игрока. Но вратарь? Человек, который должен практически не двигаться и большую часть времени просто следить, не имея возможности контактировать с игроками? Нет, на это было способно очень малое количество людей его факультета. Исключение составлял Блетчли, который был спокоен по своей натуре. Он не любил общения в принципе и большую часть времени проводил за учёбой. Когда Рафферти перешёл на третий курс Слизерина, Блэтчли был только на первом, а у Маркуса Флинта заканчивался последний год обучения в Хогвартсе. Он уже тогда присматривался к Блэтчли, а в Рафферти, как позже он признался Малфою, нашёл то нужное спокойствие, которое было так необходимо. Но, к негодованию Флинта, Рафферти согласился сыграть за команду лишь один раз, после чего твёрдо отказался от дальнейшего участия. И в своём решении был непоколебим. Впрочем, Малфой видел в Рафферти то, что бесконечно его удивляло. Был в нём какой-то странный, иногда едва ли не до отвращения, инстинкт помогать другим. Слизеринцы помогали исключительно своим, но не ранее, чем месяц назад, Малфой видел, как Рафферти любезно помог собрать разлетевшиеся книги Грейнджер, после чего донёс их до библиотеки. Или же на уроке Истории магии, не стесняясь своих сокурсников, помогал запутавшемуся Джастину Финч-Флетчли с датами. Расчет Малфоя был оправдан - своим Рафферти отказать просто не смог. Сейчас, смотря на Рафферти в игре, он ни капли не жалел о своём решении, но это не мешало смотреть на ситуацию адекватно - те три дня, что были отведены на тренировку, были смехотворно малы для Рафферти, который не являлся полноценным игроком в квиддич. Он, конечно, сможет защищать ворота, и защищать сносно, но если Дэвис продолжит в духе своего первого мяча, то Рафферти мало чем сможет помочь. Выход оставался только один - поймать снитч прежде, чем Когтевран смог бы забить им в ворота больше ста шестидесяти очков. План сформировался за считаные минуты. «Двадцать минут максимум - и снитч будет моим». - Что он делает? - взволнованно спросила Кэтрин. «Барбара. Кто такая Барбара? И почему именно сейчас я вспомнила о ней? Каким образом я вспоминаю о людях или вещах? Должна быть во всём этом какая-то закономерность». - Блисс! - Кэтрин потрясла Блисс за руку. - Англия вызывает Францию. Француженки всегда такие меланхоличные или мне попался особый экземпляр? - Извини, - Блисс ласково улыбнулась Кэтрин, взяв её под руку. - Погода. Она меня убивает. Что случилось? - Малфой, - Кэтрин показала куда-то вверх. - Видишь? Он явно затеял какую-то игру с Джоэлем. Но я не могу понять, что он делает. Блисс внимательно посмотрела на Малфоя и Джоэля Скиннера. Совсем скоро она поняла, что Кэтрин права. Малфой подолгу задерживался на одном месте, а потом резко срывался с этого места в какое-нибудь пустое пространство. Необычность этого заключалась в том, что Джоэль, заметив малейшее движение Малфоя, неустанно следовал за ним на пределе своих возможностей и успел за это поплатиться: Малфой нёсся вниз, как ненормальный, но вовремя успел выйти из пике, Джоэль же задел древком метлы землю и едва не перекинулся головой вниз. Сейчас же они снова кружили чуть выше остальных игроков, явно что-то высматривая. - Кэтрин, напомни, что именно должны делать ловцы. Кэтрин удивленно посмотрела на Блисс, но всё же рассказала основную задачу ловца и ещё несколько деталей, касательно квиддича. - Манёвр пирамиды Чарльза Понци, - осенило Блисс. - Чарльз Понци? - подняла брови Кэтрин. - Это игрок в квиддич? Никогда не слышала о таком. И при чём здесь пирамида? - Чарльз Понци создал первую финансовую пирамиду, - пояснила Блисс, напряженно следя за Малфоем. - Суть её заключалась в том, чтобы удваивать капитал, принесённый клиентами. Ты просто приносишь деньги и через год, полгода или даже месяц сумма становится вдвое больше исходной. - Звучит отлично, - осторожно произнесла Кэтрин. - Но при чём тут наша ситуация? - В том, что любая финансовая пирамида является мошенничеством, которая не даёт настоящей прибыли клиенту. Ты не сможешь остановиться и будешь вкладывать в неё деньги. И в конце остаётся лишь два варианта: или ты проигрываешь, или финансовая пирамида рушится. Как ни крути, в девяноста процентов случаев результата в твою пользу не будет. - Я начинаю тебя понимать, - Кэтрин потрясенно смотрела на поле. - Каждый раз, бросаясь в пространство, Малфой создаёт видимость чего-то настоящего и прочного. Джоэль невысокий и юркий, он в два счета сможет угнаться за Малфоем с его расстояния и поймать снитч. - Уже нет. Он попался на уловку Малфоя даже не дважды. Теперь он у него на крючке. Через пятнадцать минут теория Блисс полностью подтвердилась. Роджер Дэвис, капитан команды Когтеврана, подлетел к Джоэлю и начал отчаянно что-то ему объяснять. Было понятно, он считает большой глупостью попадаться из раза в раз в ловушку Малфоя. Но Джоэль и сам уже так считал, а потому бросался за Малфоем гораздо медленнее и реже, чем раньше. В этом и была его главная ошибка. Он опомнился только через три минуты, как раз тогда, когда Малфой не только по-настоящему заметил снитч, но и целеустремленно приближался к нему. Джоэль едва успел направить метлу вниз, к трибунам Пуффендуя, когда Малфой уже сжимал снитч, победно подняв его. - И пирамида рухнула, - вздохнула Блисс, когда множество слизеринцев бросились вниз, на поле, к орущим и обнимающимся игрокам команды. - Никогда бы не подумала, - жаловалась Кэтрин по дороге в Большой Зал. - В смысле, я видела, как некоторые игроки проделывали этот трюк, но раз или два, не более. Обычно после второго раза любой смог бы догадаться, что его водят за нос. - В случае с Малфоем ты тоже подумала, что он водит Джоэля за нос? - Только после твоего пояснения, - призналась Кэтрин. - Он с такой дотошностью из раза в раз срывался с места и целеустремленно летел в совершенно открытое пространство или наоборот, под бладжеры, что я искренне верила, будто он видит снитч. - Главная задача - заставить верить, - усмехнулась Блисс. - А Малфой в этом превосходен. Завернув за угол, они остановились перед дверьми Большого зала и одновременно выдохнули, услышав шум и громкие выкрики. - Может, мы пропустим обед и сразу пойдём в Хогсмид? - умоляюще попросила Кэтрин. - Они и в принципе люди неприятные, а после побед становятся такими отвратительными. Блисс виновато улыбнулась. Ей нужно было проверить одну теорию, но для этого было необходимо присутствие Рафферти. - Во сколько должны подойти остальные? - Через полчаса мы встречаемся рядом с орлом, - посмотрев на часы, ответила Кэтрин. - Подожди в гостиной. И переоденься во что-нибудь более тёплое. На дне моего последнего ящика есть ещё несколько свитеров. Кэтрин благодарно улыбнулась и поспешила прочь, к лестницам. С каким бы удовольствием Блисс последовала бы за ней. Возможно, они и вправду смогли бы пойти в Хогсмид чуть раньше, сходить в Сладкое королевство и купить немного тех шоколадных шаров с клубничным муссом, от которых Блисс была просто в восторге. А потом, сетуя на холод и приближающуюся зиму, они окунулись в тепло Трёх метел и Кэтрин заказала бы сливочное пиво, а она, Блисс, что-то согревающее. И всё то время, что они прождали сокурсников, не переставая велись бы разговоры о Рождественском бале, мальчиках и красивых платьях. На секунду Блисс была готова поддаться порыву и кинуться за Кэтрин, оставив в покое свой разум и всю ситуацию в целом. На секунду она поверила, что сможет быть такой же, как и все. «Десмонд Льюис. Кто такой Десмонд Льюис? Ретт Шварцшильд. Не волнуйся, Барбара». - Блисс? - Рафферти едва не споткнулся об неё, когда выходил из Большого зала. - Почему ты стоишь вплотную к дверям и не делаешь попыток войти? Блисс внимательно смотрела на Рафферти. Она была уверена, что вспомнила Барбару, когда посмотрела на него. Но в прошлые разы, когда она вспоминала предметы или имена, его рядом не было. Что же такое было в Рафферти тогда, на поле, что в её голове вспышкой пронеслась неизвестная ей Барбара? - Земля вызывает... - Молчи, - оборвала его Блисс. - Постой несколько минут и помолчи. Случайно взгляд её зацепился за небольшую нашивку на лацкане мантии. Зелёная нашивка герба Слизерина, ровно как у неё была точно такая же, но Когтеврана. «Твоему другу так идёт форма». "Хорошо, - приказала себе Блисс, настраиваясь на логически-отвлеченную цепочку. - Отсортируем. Семь карт. Медный цветок. «Белые нити», «Ты чувствуешь», «Ложь», «Воспоминания начинаются здесь», «Слабое место», «Выручай». Вычеркиваем три последние карты. Была ещё одна. Почему я её отшвырнула? Что на ней было? Нет, не сейчас. Было что-то важнее. Рубины? Нет, но и да. Рубины важны, рубины очень, очень важны. Позже. Золотая пыль, нечто, похожее на ауру человека. С чем она связана, опасна ли она или же есть у каждого живого существа, но нет ещё тех высших сил, что позволили бы узнать о ней больше? Высших, высших... Верховный. Десмонд Льюис - Верховный. Ретт Шварцшильд - психиатрическая больница Копенгагена. Барбара - тёмно-зелёный цвет". На секунду Блисс показалось, будто она вынырнула из-под воды после долгой задержки дыхания. - О мой бог, - она схватилась за Рафферти, чувствуя странную слабость. - Я должна была заметить раньше. Я вспоминала имена почти сразу же, когда видела нужную ассоциацию. Но что даёт мне тёмно-зелёный цвет? И как с ним связана Барбара? Блисс не сразу поняла, что говорит вслух. - Извини, - неловко улыбнулась Блисс. - Я скоро свихнусь с этими осознанными снами. Но, сам понимаешь, границы сознания надо расширять. - Я как-то пытался запоминать сны, - улыбнулся Рафферти. - Даже вёл дневник. Но моё терпение было совсем не безгранично, результатов практически не было, и совсем скоро я забросил это дело. - Ты ещё более беспокойнее, чем я, так что нет, я даже не удивлена, - Блисс посмотрела за спину Рафферти. - Почему ты ушёл? Кажется, впервые в жизни на их лицах играют искренние улыбки. Но весьма пугающие. - Мы договорились встретиться в Хогсмиде через час, - смешался Рафферти. Блисс подозрительно посмотрела на него. Сейчас она видела: Рафферти явно что-то скрывал от неё. - Кажется, я простудился, - сдался Рафферти, стараясь не смотреть в прищуренные глаза Блисс. - Меня немного знобит, да и ещё и МакЛагген, будь он неладен, заметил при всех, что с моим цветом лица что-то не то. Блисс понимала, что имел в виду Кормак. Рафферти был бледен и теперь, когда Блисс всмотрелась в него, ясно увидела испарину на лбу и розоватые белки глаз. - И палочка, - поморщился Рафферти, доставая её из кармана мантии. - Углубление превратилось в трещину. Я случайно дотронулся до неё после матча, тем самым сбросив весь остаточный адреналин. Будет чудом, если она продержится до каникул. - Идиот! - вспылила Блисс, поражённая до глубины души. Она же знала, знала, что из этой затеи с квиддечем не выйдет ничего хорошего, как знал и Рафферти. Что ему стоило отказаться? Хотя, на этот вопрос Блисс знала ответ. Рафферти редко отказывал людям, если их просьбы не граничили с его представлением о морали. - Немедленно иди к мадам Помфри! И не смей появляться в Хогсмиде. Если она оставит тебя на день в больничной палате, значит, ты останешься. А если нет, будешь пить все лекарства, которые она тебе пропишет. О нет. - Что случилось? - Я тебя знаю, - покачала головой Блисс. - О больничном крыле у нас с тобой мысли сходятся. Но сегодня у тебя отвертеться не получится. Пошли. Ошарашенный напором Блисс Рафферти смог с ней спорить только на шестом этаже и то, не в полную силу. Блисс была непреклонна и довела Рафферти до больничного крыла, отдав его в руки заботливой мадам Помфри. Тщательно осмотрев Рафферти и попричитав о квиддиче, губительно сказывающем на здоровье учеников, она твёрдо заявила, что из больничного крыла он выйдет только завтра утром и возражения, а также попытки к побегам приниматься не собираются. - Теперь ты довольна? - сонно спросил Рафферти, укоризненно глядя на Блисс. Снотворное мадам Помфри дала такое, что о побеге было даже нельзя и помыслить. - Да. Довольна. А ещё я довольна тем, что иду в Хогсмид, не подхватив простуду из-за своего честолюбия и полной неспособности сказать «нет» на любую просьбу. - Ты жестока, - протяжно вздохнул Рафферти. Блисс мягко улыбнулась. Рафферти почти спал и слова его смазывались, растворяясь в полупустом пространстве больничного крыла. Невольно Блисс вспомнила Рафферти, которого встретила тремя месяцами раннее. Всё же, при внешней мягкости было в нём что-то, что она видела во многих слизеринцах. Насмешливость в изгибе губ и над окружающими в целом, колкие фразы, иногда срывающиеся с языка, ироничность в каждом жесте или движении. И тогда, в иллюзорной комнате, после двух недель абсолютного ничего между ними, в нём проскальзывали прежние черты того самого Рафферти. Рафферти, чудесный, рассеянный Рафферти, не заслуживал быть таким. И если Блисс была в силах смягчать его натуру, что же, она будет делать это. По правде говоря, для Рафферти она была готова сделать всё, что было в её силах. Блисс вышла из больничного крыла, рассеяно пытаясь вспомнить более короткий путь к башне Когтеврана. Неожиданная встреча с Рафферти заставила потерять её много времени и теперь она попросту опаздывала. Блисс свернула за угол, пытаясь вспомнить, какая из развилок коридора ведёт к башне, когда услышала едва слышный, знакомый стук. Свернув направо, Блисс быстро пошла к источнику шума и, оказавшись в нескольких метрах от деревянного полотна, остановилась, как вкопанная. Картина, представшая её взору, представляла собой зрелище весьма сумбурное и странное. Блисс невольно захотелось спросить у Майкла Корнера, не ушиб ли его бладжер во время игры, тем самым лишив некоторых воспоминаний. А иначе как объяснить то, что он ожесточенно колотил каменным клювом орла по стене? И почему Падма, Энтони, Роджер, Кэтрин с Полумной просто смотрят на него с растерянными лицами, не пытаясь остановить его действия? «Массовая потеря памяти, передающаяся воздушно-капельным путём, больше у меня объяснений нет», - иронично подумала Блисс, направляясь к Майклу. Она собиралась понять, что тут происходит, разобраться по мере своих сил и возможностей, после чего, забыв этот инцидент, пойти вместе со всеми в Хогсмид. Она заслужила право на что-то нормальное и не даст очередной вещи, о которой не имеет и малейшего понятия, отнять это. - О, Блисс, - сквозь зубы процедил Майкл, продолжая колотить по стене. Все остальные, стоящие вокруг Майкла, умоляюще на неё посмотрели. Причину этих взглядов Блисс распознала, но понять не могла при всём желании. Почему они считают, что она сможет как-то повлиять на него, если люди, которые были рядом больше семи лет, сейчас просто беспомощны? Но, в разрез с этой мыслью, вновь невольно вспомнился термин, чаще всего звучащий как «эффект попутчика». Суть его заключалась в том, что некоторым людям было гораздо легче рассказать что-то гложущее или секретное незнакомому человеку, с которым они неминуемо расстанутся на следующей станции, ветке метро или же шумном аэропорту. Они расстанутся - и больше никогда не увидятся. А значит, и рассказанного никогда не было. Впрочем, Блисс была уверена, что вряд ли случилось что-то серьёзное. Майкл был скорее зол и возмущен, нежели подавлен. Значит, нужно было лишь отвлечь его, а после к ней присоединятся и его друзья. Блисс растянула губы в широкой улыбке и воскликнула: - Майкл, я так рада тебя видеть! От неожиданности Майкл опустил молоток и ошарашено посмотрел на Блисс. Во взгляде его читалось, что теперь и он подозревает в столкновении её головы с особо тяжелым предметом. - Отлично, - облегченно вздохнула она, как можно осторожнее вставая между ним и молотком. - А теперь, когда ты оставил в покое несчастную дверь, может быть, кто-нибудь постарается объяснить, что здесь произошло? - Малфой, - процедила Падма, осторожно подходя к Майклу и поглаживая его по плечу. - Эта... - Скотина, - безжалостно отчеканил Терри, проигнорировав возмущенный взгляд Падмы. - Извини, вещи, как и людей, я предпочитаю называть своими именами. - Роджер, Энтони и Майкл тренировались в Декус Оттавио на одном из подоконников Хогвартса, - продолжила Падма. - Они были в соседнем коридоре и я ума не приложу, что там мог забыть Малфой. У Майкла небольшие трудности с этим заклинанием, - она снова замялась, не зная, как продолжить. - Майкл создал нечто вроде миниатюрного квиддичного поля, поделив его на зеленые и синие цвета, - сказал Роджер. - Оно было пустым, но мячи летали сами по себе и забивали голы. В какой-то момент заклинание вышло из-под контроля и все квоффлы полетели к нашим кольцам, не в состоянии остановиться. Когда всё резко исчезло, мы подумали, что Майкл смог справиться с формулой. Но, как оказалось, это был не совсем Майкл. - Малфой снял с нас пятнадцать баллов за использование магии в коридорах, - бесцветно усмехнулся Майкл. - И я, пожалуй, процитирую: «Тебе не стоит заниматься заклинаниями такой сложности, Корнер. Даже они хотят показать тебе, что квиддич - самое последнее, чем тебе стоит заниматься в этой жизни». Блисс не была удивлена. Малфой не просто знал, как уколоть человека или нанести небольшое неудобство. В нём было безошибочное понимание, чутьё, как у хорошо обученных гончих псов - точно так же, как и они, Малфой буквально чувствовал, когда именно стоило наносить решающий удар. В другое время Майкл смог бы придумать достойный ответ или не обращать внимания на слова вовсе, но недавний проигрыш в квиддич, подкреплённый неудачей в заклинании, сделали своё дело. Слова, которые не имели бы вчера значения, сегодня пробудили беспомощность. Выходит, Малфой и был тем препятствием на её пути к обыкновенному дню. Что же, его ждёт большой сюрприз. Больше она не позволит призраку Малфоя портить её жизнь. - Это правда? - Ты имеешь в виду, не врёт ли нам Майкл? - возмутилась Падма. - Нет, - ответила Блисс. - Я имела в виду, правдивы ли слова Малфоя. Или правдой является то, что он просто-напросто спас свою команду, вовремя поймав снитч? Или то, что Майкл был единственным из охотников, кому всегда удавалось обмануть Рафферти? Или, может быть, ты пустил мяч мимо ворот? Насколько я помню, такое наблюдалось только за Энтони и Роджером. - Я попросил бы, - запротестовал Энтони, но стоявший рядом Роджер болезненно ткнул его локтём под рёбра. - А помнишь про то письмо, которое ты оставил в гостиной? Неделю назад? - улыбнулась Полумна. - Я перепутала его со своим и случайно прочитала. Неужели ты забыл? - О каком письме она говорит? - спросил Роджер, подозрительно глядя на Майкла. - Так и знал, что нужно было попросить никому не говорить, - поморщился Майкл, но что-то во всём его виде явственно выдавало едва ли не гордость. - Это было повторное приглашение в третий состав Гейдельбергских гончих. Блисс стоило многих усилий подавить громкий смех, когда она увидела лица Роджера и Энтони. Они смотрели на Майкла так, будто только что уверовали в существование Господа Бога. - Гейдельбергские гончие? – заторможено переспросил Энтони. - Повторное приглашение? На седьмом курсе? - На шестом, - теперь уже не без явной гордости поправил его Майкл. - Это было повторное приглашение, первое я получил год назад. - Да ты хотя бы понимаешь, что это значит? - счастливо заорал Роджер, сгребая Майкла в объятия. - Если так пойдёт и дальше, то тебе и шести лет не понадобится, чтобы дойти до первой лиги! Приглашение в лигу Гейдельбергских гончих! На шестом курсе! Да как после этого можно было прислушиваться к этому типу! Следом за Роджером отмер и Энтони, сгребая в охапку Майкла, что-то крича про квиддич, непревзойденную игру и блестящую карьеру. Блисс было сложно расслышать его слова, ведь теперь к ним присоединились и девушки, которые не сдерживали смеха, глядя на счастливых мальчишек. - Какой же я идиот, - заявил тяжело дышащий Майкл, когда все немного успокоились. - Чуть не испортил всем и без того не самое радостное настроение. Знаете, мне будет всё равно, даже если в Три Метлы придут все слизеринцы, начиная от первокурсников и заканчивая приведениями. Мы идём пить... праздновать, - сразу поправил себя он, заметив изменившийся взгляд Падмы. - Может быть, мы и упустили шанс на победу, но в квиддич играем лучше всех охотников Слизерина вместе взятых. С этим заявлением спорить никто не стал.