Наша любовь была нитью в этом лабиринте, сетью под канатоходцем, Единственной реальной вещью в моей странной жизни, которой я всегда мог доверять. Одри Ниффенеггер. Жена путешественника во времени.
Проигнорировав очередной громкий выкрик друга прямо в лицо, сопровождаемый многочисленными растрясками и не очень лестными отзывами о самой девушке, Микаэла, хлюпнув носом, улыбнулась во весь рот, чувствуя, как внизу живота разливается приятное тепло. Не придавая особому значению, что парень, возможно, говорит что-то важное - действительно важное - брюнетка, не отводя счастливого и заполненного слезами взгляда с голубых глаз своего лучшего друга, по какой-то причине начала его пристально разглядывать. Его редкие, чуть ли не прозрачные, но такие милые веснушки, что были рассыпаны по его тонкому и аккуратному носу, за который в детстве Микаэла очень любила дергать, тем самым выводя из себя бедного мальчишку. Опускает глаза на его руки, что покоятся на ее небольших плечиках. Его небольшой шрам, покоившийся прямо на запястье, но совсем-совсем незаметный для человеческого, повседневного глаза, ведь кожа Ямато была почти такого же тона, как и сама рана. Но Микаэла никогда не отбирала у себя шанса на то, чтобы лишний раз выглянуть на эту памятную боевую рану. Такую неприметную, но очень и очень важную. Когда они были совсем детьми, с все тем же детским умишкой и ветерком в голове, который заставлял их резвиться во дворе своих домов с утра до ночи, и случилось это событие, что и сейчас девушка вспоминает одновременно и с улыбкой и содроганием. Почему-то именно сейчас ей захотелось вспомнить это. Вспомнить в тот момент, когда ей уже в очередной раз кажется, что ее не бросили. Такую на то время вредную и, увы, не изменившуюся дурочку. Ей было каких-то десять или одиннадцать лет, но уже тогда, стоя за - на то время - широкой спиной своего друга, она крепко сжимала небольшие кулачки и, выступая вперед, старалась показать себя как можно смелее и увереннее, но поверьте, уверена она была скорее не в себе, а в мальчишке, что с ухмылочкой стоял за ней и в любую минуту был готов поставить ее уже за собой. Защитить от обидчиков, представ перед ней, как и обычно, великим и бесстрашным героем. В тот обыденный, нечем не примечательный летный денек, солнце которого, казалось, светило ярче обычного, несколько ребятишек выстроились в небольшую шеренгу прямо посреди сооруженного и растоптанного футбольного поля и, смотря на командира, без всяких излишних слов пытались вникнуть в речь парнишки. Сейчас должны были бить пенальти. Единственная девочка, что стояла в самом конце этой небольшой шеренги и с серьезным выражением лица следила за другом, радостно улыбнулась, поднимая руку и извещая всех о том, что она с удовольствием выполнит эту непосильную задачу. Нахмурившись, Ямато, уперев руки в боки, шикнул на подругу, тем самым заставляя ее тот час же стихнуть, ибо матч этот был очень важен и нужно было его обязательно выиграть. Ведь она всего лишь маленькая, слабая девочка. Отвернувшись от надувшейся и обиженной Микаэлы, Куроко продолжил твердить всем о том, что сегодня они должны непременно одержать победу, ведь противники вскоре придут и незаконченный вчера матч - кого-то из противоположной команды позвали домой, а мяч принадлежал ему - будет возобновлен. Ударив кулачком по ладошке, Ямато хитро улыбнулся. Команда противника вскоре прибыла. Поприветствовав друг друга, командиры припомнили вчерашний исход игры перед тем, как один из игроков покинул поле и, отдав мяч тому, кто должен был бить пенальти, и встали на свои исходные позиции. Доброволец, которого одобрила вся команда, кроме, конечно же, Микаэлы, поставил мячик там, откуда он должен будет бить и отошел на несколько шагов, одновременно раскидывая мелкие камешки, которые могли ему помешать. Прикрыв глаза, мальчишка что-то там себе под нос прошептал, тем временем вытерев сопливый нос растянутым рукавом своей испачканной кофты. Да не до моды было сейчас детям, ведь такие нервы, такое напряжение было написано на лице каждого из них. Выдохнув, парнишка открыл глаза, срываясь с места, тем самым поднимая пыль, и, приблизившись к мячику, отставил правую ногу назад, в ту же секунду ею же ударяя по изорванному в клочья, бедному мячу. Все затаили дыхание в ожидании того, что же случится. Видимо, лучше было бы поставить на его место Микаэлу. "И зачем ты пошла за мной?" - спросил мальчик подругу, что шагала рядом и с превосходством глядела на него, давая понять, что она оказалась права в том, что они неверно выбрали бьющего. "Просто так", - ответила она, пожав плечами. Мячик, который точно должен был попасть по воротам, полетел в совершенно другую сторону и очутился прямо в постороннем дворе, огражденным не высоким, сеточным забором, если это изорванное в клочья сооружение можно так назвать. В этом дворе жила большая и очень агрессивная собака, которая вечно мешала ребятам доставать мяч, что чуть ли не каждую игру летел в сторону соседского сада. И сейчас, приоткрывая калитку, что вела на постороннюю территорию, Ямато с полной серьезностью начал оглядываться по сторонам и, никого не увидев, подозвал девочку. Собака, только завидев их, начала ту же секунду лаять, но благо была на привязи и добраться до ребят не могла. Шикнув на подругу, Куроко велел ей ступать осторожно. Найдя глазами мяч, который, как и обычно, был обнаружен на одной из уже притоптанных им же клумб, паренек начал мелкими шагами к нему приближаться, но, заметив, что собака свой лай прекращать не собирается, прибавил шаг, думая, что смысла осторожничать уже нет. Девочка же топала за ним, вздрагивая от каждого звука издаваемого этой проклятой и злющей собаки. Без промедлений схватив лежащий на чуть мокрой земле мяч, Ямато развернулся, одновременно разворачивая подругу и говоря ей, чтобы та немедленно шла обратно. Все еще шугаясь животного, Микаэла, не желая больше злить друга, пошла вперед, молясь как можно скорее добраться до такой, казалось бы, далекой и спасательной калитки темно-зеленого выцветшего цвета. Оставались какие-то два шага до того момента, как дети покинут территорию, которую так яро охраняла овчарка, но случилось непредвиденное. Краем глаза заметив, что собака сорвала с себя веревку, которой она была слабо привязана, держась на честном слове, и уже сломя голову побежала к ребятам, девочку сковал страх. Сил даже не нашлось на то, чтобы опустить замок на калитке и поскорее выйти с чужой территории - инстинкт самосохранения был растоптан на месте. Она уже ничего не слышала и не видела, лишь приложила ладошки к лицу и громко начала плакать, крича какие-то неразборчивые молитвы о помощи. Собака уже давно рвалась к ней, но, тут же заметив еще одну жертву в лице друга девочки, не поленилась приступить и к ней, разивая клыкастую пасть. Дрожа от страха и беспомощности, она услышала громкий и четкий голос своего маленького товарища. "Беги", - кричал ей Ямато, придерживая собаку за ошейник и пытаясь не угодить под ее острые зубы. Она видела, что зверь так и норовит сомкнуть пасть на какой-нибудь части тела ребенка. Приказы Ямато становились громче, но все жалобнее, ведь нервы у мальчишки были тоже не железные, и страх он чувствовал очень яро. Вот он уже в который раз кричит испуганной Микаэле о том, чтобы она бежала, и внезапно до сознания девочки действительно четко доносятся его слова, вздрогнув всем телом, она повернула голову в сторону Куроко. Видя, что он крепко за ошейник держит собаку и глазами говорит ей скорее выйти за калитку, которая была у него прямо за спиной, она, всхлипнув носом, кивнула, но скорее себе, чем в подтверждение ему. Небольшими, аккуратными шагами продвигаясь вдоль выкрашенной в зеленый цвет и потрескавшейся стены, Гонсалес старалась привлекать к себе как можно меньше внимания, но ей казалось, что биение ее сердца слышали даже ребята с их двора, так громко оно стучало. Уже стоя спиной к калитке и нащупав рукой замок, испанка начала его с осторожностью опускать, дабы покинуть это злополучное место. Почувствовав, как дверца открылась, девчушка без промедлений ринулась оттуда, но закрываться не спешила, ведь крики, которые она слышала от своего друга, были более острые, чем боль, которую она могла почувствовать от укуса собаки. Трясущейся ручкой держа замок, она позвала Куроко, сказав ему, чтобы тот быстрее пришел к ней, в то время как мальчик уже отпустил ошейник и ринулся к дверям. Он успел. Захлопнув за собой калитку, они тот час услышали частые скрежеты когтей по деревянной поверхности, и это могло означать только то, что успели они вовремя. Сердце стучало очень и очень громко, и Микаэла было хотела уже что-то сказать, как заметила, что по запястью мальчика ручейками текла кровь. Но он не плакал, не кричал уже. Держась за запястье, он буркнул: "Я бы тебя все равно не бросил, чего ревела?".Музыка:Citipointe Live – Higher Wider Deeper (2011). Прим. Автора: слушать до самого конца главы!
Такая вот страшная на то время история была у этого сейчас незаметного шрамика. Хотя, почему на то время? Гонсалес и сейчас с ужасом вспоминает тот день и какой страх она испытала на тот момент, будучи ребенком. Если бы она была там одна, то просто свалилась бы в обморок на месте и была бы разгрызана безжалостной собакой, которую, по ее мнению, она бы уже давно отравила, если бы та не умерла через два года после этого происшествия. И сейчас, стоя и просто улыбаясь от осознания того, что ее лучший друг стоит с ней совсем рядом, хоть и с не совсем доброжелательным лицом, она была готова принять все, что угодно. Даже смерть. Ее почему-то это совсем не тревожило. - Зато мы вместе, - опять заулыбалась Микаэла, чувствуя, как по щекам опять текут слезы, и она, не в силах их сдержать, громко всхлипывает, - и пусть мы мертвы. Пусть все кончилось так. Я не смогла, я просто... - Дура? - сразу же нашелся Ямато, вскидывая бровь. - Какая смерть, ты о чем? Зашлепав ресницами, Гонсалес еще раз четко посмотрела на своего друга, не понимая, о чем он говорит. Лишь минуты четыре назад он кричал о том, что она померла, а теперь? - Но ты же сказал, что я умерла, - озвучила она свои мысли. Всхлипнув в очередной раз, она прошептала, - и ведь ты тоже уме-е-е-е-ер. Уже заревев в голос, девушка прикрыла руками лицо и протяжно застонала от такого обилия чувств и эмоции, а еще от того, что она совсем уже ничего не понимает. Только сейчас до нее дошло, что ее друг мертв. Действительно мертв, как и она. - Что?! - воскликнул Ямато пораженно. - С чего ты взяла, что... - Он умер? Немного хриплый, затуманенный голос сразу же ворвался в ее ветряные мысли, заставляя девушку на миг поднять голову и уже в очередной раз вздрогнуть. Перед ней стоял беззаботный и почему-то улыбчивый Каппа. Хотя, чему она удивляется? Ведь он победил их спор, а она, как последняя идиотка, не смогла выполнять до конца задание, которое ей доверил друг, и за которое сам же отдал жизнь, веря в нее. Но она все разрушила. Все было насмарку, и именно поэтому Каппе, кроме как радоваться, больше ничего не остается, ведь награда его стояла прямо перед ним. - Доволен? - прошептала она, проглатывая подступившие слезы. - Получишь свой приз, не так ли? - Мик, ты о чем вообще? - в шокированном состоянии пытался достучаться до подруги Ямато, заставляя свои брови уже неоднократно совершать полет на лоб. - О чем? Да о том, что я - идиотка, вот о чем! - в сердцах кричит Гонсалес, отталкивая парня и вновь переводя взгляд на духа, что с наслаждением смотрел на нее. - Я не смогла выполнить задание до конца! Не смогла! Ямато пожертвовал жизнью ради меня, моей цели, а все оказалось впустую! Мы оба мертвы и в этом виновата только... - Кто тебе сказал, что вы мертвы? - повторил свой вопрос немного в другой форме Каппа, развивая улыбку на лице с максимальной скоростью. - И что за самокритика такая? - Прекрати издеваться надо мной, мне не до шуток! - А кто здесь сейчас вообще собирался или собирается шутить? - обратился к ней Ямато. - Какая смерть? Что за проигрыш? Ты же дошла! Она хотела еще что-то сказать, но тут же замерла на месте, в который раз за несколько часов, не веря собственным ушам. Сглотнув и почувствовав, как по виску потекла капля пота, Микаэла осторожно развернула голову к парню, который все еще шокировано смотрел на нее, разведя руки и пытаясь понять, что имеет в виду испанка. Резко переведя взгляд на духа, что все стоял, а точнее находился на поверхности воды - которую Микаэла тут заметила только что, и повернул голову на бок, ожидая от нее дальнейших действий - она вздохнула. - Это ш-шутка? - еле проговаривает девушка, метясь взглядом от одного к другому. - Шутка? - Какая еще шутка? Сейчас, ты думаешь, время шутить? - Н-но...ты сказал, что... - начала мямлить бедняжка, полностью сбитая с толку, - и он забрал тебя. - Но это же еще не значит, что вы умерли, - спокойно продолжил Каппа, - вы живы. Оба живы, - он улыбнулся вновь, - и вы победили. Ты победила, Микаэла. Мои поздравления. - Господи, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?! - находясь уже на грани истерики, выкрикнула Гонсалес, хватаясь за корни волос и оттягивая их. - Я ничего не понимаю! Ничего уже! - А понимать тут, милая, ничего и не нужно, - ответил ей Каппа, - добро за добро. Она замерла. - Что? Добро за добро? Какое еще добро? - А такое, Микаэла. Совершенно обычное добро, - кивнув, дух с удовлетворением взглянул на девушку, - я знал, что вдвоем вы никогда не дойдете до того места, которое я вам указал. Я был даже в этом уверен. Поэтому пришлось вас на это немного подтолкнуть. Я специально забрал твоего друга и уменьшил тебе путь - у тебя появился стимул. И я не случайно сказал тебе, что мертвых не возвращают. Я не хотел, чтобы ты была движима мыслью о том, чтобы воскресить Ямато и при встречи со мной сразу загадала это желание, а я, в последствии, уже не смог бы ничего изменить, - он хмыкнул, - но нашей встречи с тобой не произошло, к счастью. Ты дошла, просто на самом конце пути твои силы были на самом-самом исходе, но это не означало, что ты проиграла. Ты выиграла, и все обязаны этой победой тебе. Приложив ладонь ко рту, она медленно начала оседать на холодный, мокрый камень, на котором стояла вот уже примерно пол часа, и о существовании которого совершенно не была в курсе. Мысли смешались в одну тягучую, противную манную кашу и никак не хотели приобретать надлежащий вид. Дрожа всем телом, она прошептала: - За что? - всхлипывает. - Зачем ты сделал это? Сделав рывок лапами, Каппа медленно подплыл к самому берегу, наклоняя лицо к лицу собеседницы. - Ты мне жизнь спасла, - неожиданно шепчет он, - добро за добро. Тебе все окупилось. - И мы не подведем вас, - слышится четкий голос, что эхом разносится по темному помещению, - мы все вам обещаем, Госпожа!***
Часом позже.
Сплюнув, Асакура в который раз бросает взгляд на друзей, следя за тем, в сознании ли они еще, сам же пребывая уже в каком-то забвении. Дух-мучитель отбыл только что и у них было время оклематься, если это было, конечно, возможно после побоев безжалостного змея. Кстати говоря, что странно, дух с каждым разом все усмирял свой пыл - хотел ли он продлить мучения ребят или попросту истратил слишком много для себя фурьеку никто не знал, да и знать особо не хотел. Перекатившись на другой бок, Йо протяжно застонал, чувствуя, как по виску протекает не единая уже струйка теплой крови, что проскальзывает под шиворот парня, создавая просто отвратительные ощущения. Закашляв, Асакура начинает сжимать и разжимать кулаки, но, поняв, что это не самая лучшая идея, судя по разнывшимся суставам и мышцам, тут же прекратил. - Кажется, что это замкнутый круг, - произносит Трей, так же, как и Йо, лежа на боку. - Это он и есть, - хмыкает Фауст, вытирая кровь из носа и чему-то своему улыбаясь, казалось бы, игнорируя боль. - Интересно, сколько все это еще будет продолжаться? - Пока мы выпотрошены не будем. Этот чудо-свекор Микаэлы не успокоится. - Он ей не свекор, - загробным голосом проговорил Тао, - не пори чепухи, Рио. - Друг мой, я лишь констатирую факт. На данный момент он ей свекор, который пытается убить нас всех, а в особенности тебя за то, что мы вообще существуем в жизни Микаэлы. - Это уже его проблемы и заботы. Никто умирать не собирается. - Да ты еле... Кто знает, что хотел сказать еще Рио. Перед тем, как бедный парень успел закончить свою речь, яркий свет на мгновение пронзил комнату, заставив всех разом болезненно зажмуриться, спасаясь от ослепительного сияния рукавами одежды. Все стихло так же быстро, как и возникло, только вот ребятам потребовалось больше времени на то, чтобы придти в себя. Но не успели они мысли в голове прокатить, как услышали громкий и испуганный голос: - Рен! Послышались громкие шаги, а точнее бег человека, который выкрикнул фразу и, голос которого Тао сразу же узнал, но на то, чтобы поверить, сил у него не было. Почувствовав, как к его руке кто-то прикасается и прижимает к мокрой щеке, парень попытался сфокусировать зрение. И будь он трижды проклят, если когда-нибудь еще раз не послушает свою интуицию. - Боже, Рен! Что же он сделал с вами?! - М-микаэла? - Не говори ничего, пожалуйста, у меня сейчас сердце разорвется, - шептала девушка, кладя его лицо себе в ладони, всхлипывая, - думала, не успею... - Господин, простите! - встал на колени Басон, как и остальные духи, становясь рядом со своим хозяином. - Простите, что был бесполезен! - Отойди и дай мне их в один угол оттащить, - послышался раздраженно бубнеж еще одного внезапного гостя, коим являлся Куроко, - потом пообнимаешься, не мешай! - Я просто переживаю, - заскулила Микаэла, глядя на то, как Ямато начал аккуратно поднимать Тао, который в свою очередь зашипел от резкой боли, - Ямато, ради всего святого, осторожнее! - взмолилась девушка, вздрагивая, будто больно было ей, а не парню. - Я и так осторожен, уйди же в сторону, блин! Когда же этот гавнюк старый придет, надоело! - Со старшими не подобает себя так вести, Ямато, - тихо проговорил голос, - тебе ли не знать, как себя со мной вести. Вздохнув, Куроко даже разворачиваться не стал, продолжив свой путь до угла, который приметил для транспортировки наших ребят. Он прекрасно знал, кто там стоит и в душе был очень даже рад тому, что все это не будет больше тянуться, как сопливая домашняя мелодрама, которые он так ненавидит. Усадив медленно Тао, он, как ни в чем не бывало, направился к следующему - Рио - который был к нему ближе всех и, хмыкнув, произнес: - Никак не успокоишься, Сота? - Меня все и так устраивает, - медленно проговорил мужчина, казалось бы, насмехаясь над парнем, - лишь некоторые субъекты портят такую прекрасную картину. - Сын твой, например? - "предположил" Куроко, на миг разворачиваясь и продолжив нести свой груз. - Он в папашу такой странный или все же инфекцию подобрал где? - Я бы на твоем месте не был таким смелым, Ямато, - голос его стал ниже, чем обычно бывает, - последствия могут быть плачевными. - Я и так уже нап-ла-кал-ся, - с иронией произнес брюнет, стоя к Соте уже лицом и разводя руки, тем самым придавая себе еще больше беспечности, - хватит с меня. Сейчас победителем уйду. - Так ли уверен? - Он уверен! - громко и четко. - Мы все уверены! Умилившись такой бойкой реакции, Сота, по привычке вновь начав гладить свои пышные усы, спокойно начал: - Нанами, ты так мила, когда злишься. - Прекрати звать меня Нанами! - А что делать, если тебя так зовут? - кажется, он просто игрался с ней. - Нет, меня зовут Микаэла! И я не являюсь женой твоего тряпочного сына! - топнула ногой Гонсалес, не замечая, как по щекам вновь начинают течь горькие слезы обиды. - Нанами-Нанами, - начал качать головой Сота, прикрыв глаза и обреченно вздохнув, еще раз показывая свое равнодушное к ней отношение, - ты так по-детски мила. Но все это очень мне надоело, нам пора, - он щелкнул пальцами, - давай же. Тот час под ее ногами образовалась пустота, а помещение разорвал громкий и острый крик неожиданности, что они испытала, взмыв вверх. Ее талию обвил хвост этой отвратительной змеи и сейчас девушка боролась с двумя очень сильными чувствами: страх и отвращение к этой скользкой чешуе. Чувствуя, как хвост сжимается сильнее, девушка попыталась поскорее выбраться, но не прошло и секунды, как она вновь встретилась с землей, правда уже спиной и было это более болезненно. Все произошло настолько быстро, что она даже понять не успела, как вновь очутилась внизу. - Это шутка? Зачем ты это сделал? - разгневанно проговорил Сато, смотря на кого-то очень и очень агрессивным взглядом. - Как это понимать, Широ? - Я тебе с самого начала сказал, что сам разберусь, - в том же тоне ответил парень, сжимая в руке меч и стоя прямо перед девушкой. - Ш-широ? - прошептала она, неверящими глазами глядя на "бывшего мужа", но тот ее даже не слышал. - Сам? Ничего ты сам сделать не можешь, мальчишка! - выкрикнула мужчина, делая шаг ему навстречу. - Уйди с дороги! - Нет, я не уйду, уйдешь отсюда только ты. - Вы можете уйти оба, без проблем вообще, - глядя на эту перебранку, вставил свои пять копеек Куроко, уже почти всех шаманов усадив вместе и ожидая, что же будет дальше. Его реплику решили проигнорировать. А в это время, стоя позади всех, духи искали нужный момент, дабы нанести атаку, а точнее поймать злобного духа Сато, и покончить со всем этим недоразумением. Змей появлялся лишь изредка, поэтому особого выбора у них не было, так что ждали они скорее не момента, а того, когда же появится эта трусливая змеюка, которую ребята смогут победить даже не силой, а количеством. Да и фурьеку у нее было всего ничего. И это случилось. Начав маячить рядом со своим хозяином, что уже на громких тонах угрожал своему собственному сыну, дабы тот ушел с его пути, змей даже и не подозревал, что ему строят ловушку. Команда атаковать была велена глазами и, распределившись по всему периметру, тем самым окружив его и оставшись незамеченными - она находились в форме непримечательного шара-фурьеку - приняли свое обычное обличие и ринулись вперед. Он был схвачен за секунду. Вот, что значит невнимательность. - Не очень хороший из вас шаман, Господин Сато, - проговорил Амидомару, крепко держа хвост, - не стоит отвлекаться на светские беседы, когда вокруг творится такое. - Сразу было видно, что шаман из вас не такой уж и гениальный, - захихикал Токагэро, с удовлетворением глядя, как в руках его змеюка пытается вырваться, и что самое лучшее - не может. - В-вы...что... - начал бежать глазами по всем им, проговорил Сато испуганно, - откуда в-вы? - Оттуда, куда вы нас послали. Только культурнее, - вновь не удержался дух Рио, пребывая явно в ударе от сладостного чувства победы. - Отпустите его! - заверещал мужчина, видя, как из-за малого скопления фурьеку его дух-хранитель просто напросто крошится, словно хлеб. - Немедленно! - Вы слышали? А ну-ка отпустили! Вы что себе позволяете?! - Токагэро, прекращай паясничать. - Ну простите. - Отпуст... - Уходим. Не сводя глаз со своего почти разрушавшегося духа, Сато резко повернулся к сыну, глядя на него шокированными и полными удивления глазами. Набрав в легкие побольше воздуха, он, полностью покраснев, с горечью выдал: - Что ты сказал? Уходим?! - Да, уходим, - кивнул Широ, даже не смотря в сторону развлекавшихся духов, слыша, как трескается оболочка папиного, - здесь нече... Но не успел он договорить, как услышал еще один треск, только вот уже более странный. Развернувшись, он стал свидетелем своих опасении по поводу тупой уверенности своего отца, собственными глазами видя, как трескается, словно фарфоровая кукла, лицо Сато. Быть привязанным к духу - не самое лучшее, что может сделать шаман, как вы видите. - Идиот... - сжимая кулаки, шепчет парень, - Господи, надо же быть таких тупым, - выдохнул. Видя, как постепенно с духом и рушится его папочка, Широ развернулся в совершенно другую сторону, будто это сейчас происходило не с его отцом, а посторонним человеком. Взглянув на свой меч, он начал что-то шептать, и этим что-то, скорее всего, являлась трансформация, судя по такому же внезапному яркому свету. Но перед своим уходом, что было удивительно, Широ четко, но тихо произнес: - Мы еще встретимся, Микаэла. Сидя на бетонном полу в полнейшем шоке, Гонсалес, скребя ногтями по полу, с ужасом смотрела на то место, где сейчас стоял Широ, медленно переведя взгляд туда, где секунду назад был Сато. Она впервые видела такое и, наверное, сейчас немедленно впала бы в истерику, если бы не еще одно очередное осознание за день. Спохватившись, она, полностью выкинув все мысли о том, что только что произошло, ринулась к углу, где сидели все ее друзья и любимый, но покалеченный муж. Упав перед ним на колени, Микаэла уже хотела обнять его, как вспомнила о том, что ему сейчас станет очень и очень больно от ее прикосновений, рисковать было нельзя. Но не тут-то было. Не подав ни единого намека на то, что ему больно или некомфортно, Тао, плотно сжав зубы, немного приподнялся, сейчас пребывая на одном уровне с женой. Глядя в ее заплаканные, но такие, черт дери, родные глаза, он, плюнув на то, что кости его были буквально чуть ли не раздроблены, придвинулся к ней, сжимая в своих ослабших руках ее дрожащее тельце. - Я тебя все-таки обнял, - шепчет Рен перед тем, как провалиться в темное и такое тягучее небытие.