Te Amo

Самоубийство — не выбор, правда же. Не в этом мире. Раз уж вы здесь, раз уж взошли на борт, сойти вы не можете. Вам не выбраться. Мартин Эмис

(Музыка на всю главу: Skillet – Forgiven) Над крышей старого и ветхого Фунбари Онсен, будто свинцовым одеялом ложились тяжелые тучи, накрывая собой всю территорию Токио, вскоре грозясь пролить на черные земли первые капли. В этот холодный и промозглый день, который и не предвещал ничего хорошего, Микаэла сидела на диване в гостиной, укутанная в мягкий пуховый плед, так любезно принесенный Рио. Этот кусочек меховой ткани, в данный момент, был самой теплой и ласковой вещью в жизни девушки, и лишь он сейчас мог успокоить ее, обволакивая, покрытое мурашками, тело. - Плохая сегодня выдалась погодка. – На пороге комнаты, держа в руке поднос, появилась Анна, бросая короткий взгляд на бушующую за окном погоду, сразу же переводя глаза на Гонсалес. – Я тебе тут чай принесла. – Для убедительности, немного потрясся предметом в руке, сказала она. – Надеюсь, не против компании? - Да, нет. – Тихо ответила брюнетка, блаженно прикрыв глаза, вдыхая аромат горячего, свежезаваренного черного чая. Удовлетворенно улыбнувшись, Киояма медленными шагами, дабы не пролить напитки, прошла до дивана и, аккуратно расположив поднос на подлокотнике, опустила голову. Блондинка была немного напряжена, и это было видно по ее сжатым в тонкую полоску губам и подрагивающим пальцам, но, похоже, Гонсалес этого не заметила, все так, же блаженно вздыхая. Все то время, что девушки провели вместе, после этого символа, были бок о бок друг с другом, сопереживали, смеялись, грустили одновременно, Анну мучила одна догадка, что надоедливым червячком грызла медиума изнутри. Она не могла найти подходящего момента, чтобы, наконец, задать этот вопрос, но сейчас, время пришло, и она не могла упустить такую возможность. Киояма действительно переживала за Микаэлу, никогда у нее не было человека, который заставил бы ее волноваться за него. Йо в расчет брать нельзя, с ним у них чистая и взаимная любовь, а это чувство, которое она испытывает сейчас.… Вроде, Асакура называл это - дружбой? Кому, как ни ему о ней знать. Аккуратно взяв с подноса чашку, Анна насыпала туда две ложки сахара, позже, медленными круговыми движениями размешивая его, изредка постукивая ложкой о фарфоровые стенки посуды. - Микаэла. – Тихо, но уверенно позвала медиум подругу, внутренне выдохнув и приготовившись задать тот самый волнующий вопрос. – Можно у тебя кое-что спросить? Ответа долго ждать не пришлось, так как ровно через несколько секунд, та лишь кивнула, все так же не раскрывая глаз. Киояма нервно сглотнула, все еще ведя борьбу между своим любопытством и боязнью обидеть ее, но желание первого было намного сильнее, поэтому она, без дальнейших колебаний, решилась все, же начать. POV Микаэлы. Пытаюсь выбросить из головы все посторонние мысли, полностью сосредоточившись на внутренних ощущениях. Так легко сразу становится, будто груз тяжелый с сердца сорвала, навсегда окрыляя и давая покой своему сознанию. Ты хочешь задать мне вопрос, Анна? Ну, что же, задавай, интересно, что заставляет тебя уже десять минут елозить по дивану, заламывая пальцы. Нервничаешь? От чего? Поток моих мыслей прерывает твое неожиданное действие. Берешь мою руку в свою, аккуратно высовывая ее из под теплого одеяла, из-за чего по коже сразу же пробегают мурашки. Разворачиваешь ладонь внутренней стороной к себе, что-то пристально высматривая и, судя по взгляду, найдя это «что-то», нервно вздыхаешь. Подносишь свою руку к моему запястью, начиная чуть поглаживать и глядя, опустив голову, шепчешь: - Что это? – указывая на мелкие, еле заметные полосы на моем запястье, спрашиваешь ты. Открыв глаза и взглянув на то место, куда указывала Анна, я буквально поседела, не отрывая взгляда от своего запястья. Сердце гулко застучало в груди, грозясь проломить грудную клетку, продолжая отплясывать свой сумасшедший танец снаружи, но это не произошло. Вместо этого я быстро отдернула руку, пряча ее снова под одеяло и отворачиваясь от удивившейся из-за моих действий девушки. - Что это, Микаэла? – вновь повторяет Киояма, пытаясь заглянуть мне в лицо, но я старательно уворачивалась от ее взгляда. - Упала. – Быстро отвечаю я, так же, не смотря на нее. – В детстве ободрала об асфальт. - Об асфальт? – пораженно спрашивает Анна, округляя глаза. – Ну, допустим. А почему только на одной руке? - Упала на бок. - А на теле царапин нет? - Нет. - Почему они такие маленькие и прямые? - Зажили. - А почему… - Хватит! – прокричала я, поворачиваясь к девушке и смотря на нее гневными глазами. – Почему это тебя так интересует? Это обычные царапины! - Если бы они были обычными, ты бы так не нервничала. – Спокойно отозвалась блондинка, не повышая голоса. – Может ты… - Она как-то замялась. - …все-таки расскажешь? Мои руки давно вспотели, а тело мелко дрожало, но я всеми силами пыталась в себе это подавить, чтобы Киояма не заметила. Сказать? Что именно? То, что я слабая, бесхарактерная идиотка, которая собственноручно хотела испоганить свою жизнь? Не думаю, что она будет рада это услышать. Не хочу продолжать этот бессмысленный разговор, поэтому, отбросив одеяло и буквально спрыгнув с дивана, выбегаю из гостиной, оставляя поникшую Анну сжимать кулаки. Щеки обжигает солеными слезами, которые я даже не пытаюсь смахнуть, все убегая вперед, на пути успев кого-то сбить, но все так же, не обращая внимания. Резко открываю дверь, ведущую на чердак, сильно ее захлопнув. Запрыгиваю на широкий подоконник, сразу же подгибая под себя ноги, мелко дрожа всем телом. За окном начался дождь, что же, так даже лучше, не хочется ни хорошей погоды, ни чего-либо делать. Я вообще теперь больше ничего не хочу. Почему я такая слабая? Почему во мне нет, хоть капельки, самоуважения или гордости? Почему? Почему?! Всхлипывая от все еще катившись и душащих меня слез, медленно перевожу взгляд на свои запястья. Ведь, эти шрамы не только на одной руке, но и на другой, слава Богу, что Анна не заметила. Пальцами левой руки провожу по «царапинам» на правом запястье, очерчивая каждый. Это результат моего больного прошлого, моих ошибок и моего тупого мировоззрения и слабости. Да, именно слабости. Я слабая, наивная дура. Ведь, и у этих шрамов есть своя история, но она, отнюдь, не является той, которую я пыталась втолковать Киояме. Конец POV Микаэлы. Flashback. Болезненно-бледная кожа очень ярко контрастирует с черными волосами, россыпью расположившись на белоснежной подушке, на которой и лежала голова пациентки. В палате чувствуется неприятный запах медикаментов, но, похоже, девушку это не беспокоит. Сейчас ее ничто не беспокоит. - Кгм… где я? – брюнетка чуть приоткрыла глаза, но сразу зажмурилась от яркого света больничной лампы. Услышав, что возле нее послышалось какое-то копошение, Микаэла попыталась вновь открыть глаза, но уже аккуратно, чтобы не навредить себе. - Доктор, она очнулась! – послышался громкий голос, знакомый, как ей показалось. – Она открыла глаза! К этому времени девушка уже сумела разлепить веки и ничего непонимающим взглядом смотрела на мужчину в белом одеянии перед собой. Он, поднеся свое лицо ближе к ее, начал старательно всматриваться в зрачки, после чего хмыкнул и произнес: - Все хорошо, Господин Куроко, угрозы для жизни нет, только вот… - Видно, что доктор хотел сказать что-то важное, но кое-что видимо ему мешало. - Что такое? – обеспокоенно поинтересовался Ямато, сидя на стуле возле больничной койки и сжимая слабую ладонь подруги. - Понимаете. – Осторожно начал мужчина. – Она пролежала в бессознательном состоянии три дня и, возможно, это повлечет за собой не самые радужные последствия. - О чем вы? – нахмурившись, произнес парень, не понимая, о чем толкует врач. После этого повисло тяжелое молчание, сопровождающееся тяжелым дыханием Куроко и непонимающим взглядом девушки. Смотря то на друга, то на врача, сердце Микаэлы сжималось все сильнее и сильнее. - Доктор, что со мной? – дрожащим голосом пролепетала та тихо, так как горло сильно саднило. – Что-то случилось? Послышался тяжелый вздох мужчины, после чего он опустил глаза, сжимая кулаки. Ямато заметил это и от этого напрягся. - Госпожа Гонсалес, во время… - Он запнулся. - …изнасилования, вам повредили одну ногу? После реплики доктора, Микаэла задержала дыхание, сжимая руку Ямато, которая все еще держала ее ладонь. Парень почувствовал это и взволнованным взглядом посмотрел на подругу. -Д-да, но. – Вновь приобретя возможность говорить, проговорила брюнетка. – Вторая нога тоже болела. -Болела? А сейчас не болит? – хмуро уточнил мужчина, сверкая глаза сквозь оправу очков. -Нет, сейчас не болит. – Честно призналась та, не понимая, почему доктор смотрит на нее с таким подозрением, но вот следующая его реплика, полностью сбила ее с толку: -Встаньте. – Почти приказным тоном потребовал он. Куроко, сидящий на стуле, тут же вскочил, отпуская руку брюнетки и гневно глядя на мужчину. -Вы в своем уме?! – вскрикнул тот. – Она только что очнулась, а вы требуете, чтобы она встала?! Да вы… -Встаньте. – Не обращая внимания на злостные крики парня, повторил врач. – Пожалуйста. Неуверенный взгляд в сторону друга и тяжелый вздох. Девушка напрягает мышцы локтей, начиная на них опираться и уже сидя, хочет повернуться, чтобы свесить ноги с кровати, но неожиданно, останавливается. Глаза брюнетки сразу же заметались по палате, и рот начал жадно хватать воздух. Она отталкивалась локтям от кровати, но ничего не происходило. Испуганно посмотрев в глаза Ямато, Микаэла была уже разрыдаться от наступившего страха. -Доктор, что… - В панике хотел спросить парень, но его прервали. -Полная парализация нижних конечностей. Как гром среди ясного неба. Слова будто проклятие прозвучали в комнате, эхом отдаваясь о стены палаты. Глаза Куроко и Гонсалес вмиг расширились. Ямато, медленно перевел взгляд на свою подругу, которая в свою очередь буравила доктора неверующим взглядом. -В-вы шутите? – буквально пропищала брюнетка, в глазах которой начала накапливаться влага. – Это ведь шутка, да? -Таким не шутят, юная леди. – Строго отозвался врач, но тут же, выражение его лица слегка смягчилось. – Но не волнуйтесь. Парализация, скорее всего, наступила из-за повреждения внутренних тканей, слава Богу, не смертельных. К тому же, повлияло еще ваше состояние шока, от чего вы и пролежали без сознания несколько дней. -Вы хотите сказать, что это не навсегда? – с надеждой в голосе, поинтересовался Ямато, сжимая кулаки. -Нет. – Ответил мужчина. – Понадобиться время на восстановление тканей. -И сколько? – тихо спросил Куроко. -Возможно… - Доктор задумался. - …Год, или полтора. Это зависит от вашего организма. Последнее предложение относилось явно к девушке, но та, видимо вообще сейчас не находилась там. Губы то открывались, то закрывались, будто она хотела что-то сказать, но не решалась. Руки дрожали, а лоб покрылся легкой испариной. -Д-доктор. – Тихо позвала она. – Я смогу потом… - Она сглотнула, переводя на него взгляд. -Господин Куроко мне уже все объяснил, мы все обговорили. – Пресек ее врач, заранее зная, о чем спросит Микаэла. Мужчина завел руки за спину, тяжело вздыхая. – Простите. – Тихим голосом начал он. – Но на этом, к сожалению, ваша танцевальная карьера должна закончиться. Раз и навсегда. Шок. Полнейший шок, отразившийся на бледном лице пациентки. Резко переведя взгляд на друга, Гонсалес заметила, как тот отводит от нее взгляд, сжимая и разжимая кулаки. «Он все знал» - Пронеслось в голове у нее, в то время как по щекам, неосознанно покатились несколько дорожек слез. -Может, можно что-то сделать? – отчаявшимся голосом, спросила она, чуть нагибаясь к мужчине. – Может… -Нет. – Холодно отрезал врач. – Мне очень жаль, мисс, но это так. Когда вы вновь сможете ходить, ваши мышцы будут словно дубовые, со временем, конечно, они придут в норму, но танцевать вы все равно не сможете. В ту же секунду по палате раздался громкий и душераздирающий крик. Схватившись за корни волос, Гонсалес рухнула на подушку, всхлипывая от слез и дрожа всем телом от слов доктора, она не переставала кричать и метаться по койке. -Микаэла! Микаэла! – над девушкой послышался полный страха голос Ямато, который пытался ухватить брюнетку за руки и успокоить. – Пожалуйста, успокойся! -Нет, Боже, этого не может быть! – из ее горла доносились хрипы, от того, что она кричала. Она не переставала вырываться, но парень крепко схватил ее за запястья. – Нет… Последнее, что сказала девушка, прежде чем почувствовать легкий укол в вену и провалиться в тягучую темноту. Полчаса спустя. Кабинет главврача. -Вы уверены, что ничего нельзя сделать? – тихо поинтересовался Ямато, сидя в кресле напротив стола врача. Скрестив руки в замок, поставив их на поверхность стола и уткнувшись туда головой, доктор перевел на парня хмурый взгляд. -Я бы предпочел разговаривать на такие темы с родителями, но так как вы говорите, что они в командировке, так уж и быть, я отвечу на ваш вопрос. – Его брови сдвинулись еще ближе, делая его вид серьезнее. – Ваша подруга, как я уже сказал, никогда не сможет танцевать. Примите это и попытайтесь помочь ей, в моральном смысле, конечно же, потому как иначе помочь ей никто не сможет. Именно эти слова Куроко предпочел бы не слышать вообще. Еще до того, как Микаэла очнулась, они все это обговорили с доктором, не смотря на то, что он еще не совершеннолетний и на то, что родителей девушки не было. Господин Арагава, как звали врача, оказался на редкость понимающим человеком. Увидев, как парень несет окровавленную девушку на руках, крича и умоляя позвать доктора, метаясь по больнице, у мужчины вздрогнуло сердце. Поначалу, он подумал, что они пара и что поэтому Куроко так заботиться о ней, но услышав из уст парня, что она его лучший друг, да что там, маленькая сестренка, Арагаве проникся к нему с еще большим уважением. Не много в нашем мире таких, как Ямато. -Попытайтесь, пожалуйста. – Настаивал на своем врач. – Ей не на кого сейчас полагаться, кроме вас. Медленно ударяя по собственным губам указательным пальцем, Куроко молча, выслушал все слова доктора Арагавы, делая у себя в голове окончательные выводы. Конечно же, он никогда не бросит Микаэлу, не бросит все на самотек. Он будет рядом с ней, и как бы по геройский это не звучало, не смотря ни на что. Она его друг, она его маленькая сестренка, она его карликовый Негритенок. -Я сделаю все, что потребуется. – Вынес вердикт парень, переводя серьезный взгляд на Арагаву, на что тот, улыбнулся, явно удовлетворившись ответом. -Очень рад. – Честно признался тот, вставая из стола и пожимая руку Куроко. – Так, ваша подруга намного быстрее придет в себя и сможет ходить. Именно этот день и стал той точкой, положившей начало новому предложению, а в нашем случае, новым событиям. Ямато каждый день, с утра приходил к девушке, принося с собой различного вида вкусности. Иногда он притаскивал с собой разные настольные игры и почти каждый день они с Микаэлой тратили на разгадку каких-то головоломок. Он катал ее на инвалидной коляске по территории больницы, то и дело, комментируя мимо проходящих людей, потому как знал, что Гонсалес это всегда веселило. Иногда он носил ее на руках по коридорам, грубым басом приговаривая, что кто-то потерял несчастного Негритянского ребенка. -Ямато, тебе ни куда не нужно идти? – спрашивала Микаэла, ведь парень сидел у нее с утра до самого вечера, каждый день. -Надо. – Серьезно отвечал он. – В туалет. – А позже убегал, оставляя девушку удивленно хлопать глазами. И так каждый раз. Ведь он не хотел расстраивать своего Негритенка. В таком темпе прошли три месяца, долгие и мучительные месяцы. Все это время Ямато не отходил от лежащей на койки Микаэлы. Хотя родители, когда они приехали и им рассказали «правдивую историю» о том, что девушка очень неудачно упала с лестницы, уговаривали парня пойти домой и отдохнуть, что они сами посидят с ней, но тот наотрез отказался. До Нового года оставался всего лишь один день. Сегодня было тридцатое декабря, а значит, улицы Испании были заполнены покупателями: детьми, молодыми семьями, влюбленными парочками, пожилыми людьми и каждый искал для своего друга или второй половинки тот самый единственный подарок. И лишь двое, одна лежала на больничной койке, а другой сидел возле нее и громко ворчал, занимались совсем иным делом. -Негр, тебе нужно покушать, ну же. – Уже час настаивал на своем парень, поднося ложку наполненную манкой к лицу Микаэлы. – Некоторые африканские дети вообще есть не могут, а ты упрямишься. -Я не хочу. – Типичный ответ, который дает брюнетка своему другу, все тем же безжизненным и потухшим голосом. -Что значит, не хочешь? – поднося ложку ближе и мазюкая ее губы кашей, бурчал он. – Мне уже надоели все твои причуды. А, ну быстро открыла рот иначе я воткну тебе это ложку в… -Ямато. – Тихо зовет она его, поворачивая голову в его сторону. – Можно тебя спросить? -Нет, Негр, я не буду оформлять на себя ипотеку. – Серьезным тоном заявил парень. – И брить ноги тоже не буду, и не проси. -Ямато, я серьезно. – Хмуро произнесла она. -Ладно-ладно, что там у тебя, но знай. - Он указал пальцем на тарелку. – Это не спасет тебя от кашки. -Тебе не надоело? – слишком резко произнесла Гонсалес, гневно смотря на парня. – Не надоело еще с инвалидом таскаться?! Сказать, что Куроко был шокирован таким заявлением, ничего не сказать. Глаза девушки буквально горели, а вспотевшие ладони комкали белую простынь. -С чего ты это взяла? – тихо произнес Ямато, все еще пребывая в шоке. -С того я этого взяла, с того! – выкрикнула она. – Думаешь, я не вижу, как все вокруг жалеют меня, чуть ли не плачут, видя как я в инвалидном кресле перемещаюсь! И ты! Ты жалеешь меня, поэтому и здесь! -Дура, что ли? Что ты такое говоришь?! – возмущенно произнес Куроко, которого взбесили слова подруги. – Это не так. Мы все тебя очень любим, поэтому и заботимся о тебе. Как ты могла подумать, что мы делаем это из чувства жалости? И только Микаэла открыла рот, дабы произнести еще одну фразу, как палец Ямато лег на ее губы, заставляя замолчать. -И чтобы я подобных глупостей от тебя не слышал больше. Ясно? – выделяя каждое слово, спросил он Гонсалес, что обездвижено, наблюдала за ним. Примерно через несколько секунд, получив долгожданный и неуверенный кивок со стороны Микаэлы, парень улыбнулся. -Вот так. – Чмокнув ее в лоб, произнес Куроко. – Я пока выйду на секунду, а когда приду, то мы вместе съедим ужин, договорились? Получив очередной кивок, Ямато вновь улыбнулся и, встав со стула, молча, удалился из палаты, насвистывая какую-то мелодию. Только вот зря он ушел, ведь буквально через каких-то пять минут, голову девушки посетила не самая радужная мысль. Через десять минут. Все так же насвистывая замудреную песню, Ямато, как ни в чем не бывало, открыл дверь палаты, сразу же с порога заявляя: -Негр, пупсик, ай да кушать и… - Только вот не суждено было этому предложению закончиться. Он так и остался стоять на пороге, сжимая дверную ручку в ладони. Картина, предстоящая перед его глазами, заставило его сердце остановить свое биение. Сжимая в руке нож, который был предназначен для еды, Микаэла яростными рывками наносила глубокие полосы себе на запястья. Прибор был не очень остр, поэтому, когда Гонсалес попадала на одни и те же раны дважды, становилось еще больнее. Времени на удивление не было. В два прыжка преодолев расстояние от двери до койки Микаэла, парень выбил из ее рук нож, резко поворачивая к себе. -Совсем ополоумела или как?! – взревел тот, тряся ее за плечи дрожащими руками, а то лишь опустив голову, молчала. – Дура, ответь или я тебя сам сейчас убью! -Я видела, Ямато, видела их по телевизору! – резко подняв заплаканные глаза на друга, выкрикнула та. -Кого? – удивился тот, все еще не отпуская ее. -Мою танцевальную группу! Они выступают, Ямато, понимаешь? Они продвигаются вперед, а я по собственной глупости себе жизнь испортила! – кровь сочилась из ее ран, видимо она все-таки смогла достать до вен. Нажав на кнопку вызова врача, Куроко схватил рядом лежащее полотенце и принялся хоть как-то остановить кровь, в то время, пока девушка все еще громко всхлипывала. -Я тебе жизнь спас, не для того чтобы ты ее так закончила. – Ледяным голосом произнес он, перематывая ей руку. – Умереть хочешь, да? Думаешь, не нужна никому, что жизнь закончена? – взглянув в глаза Микаэлы, чуть ли не прорычал Ямато. – А отец? А мама твоя? А я, в конце концов? Если ты меня не жалеешь, ты их хотя бы пожалей, они не переживут, дура. Гонсалес не отводила шокированного словами друга глаз от Куроко, а тот в свою очередь, тяжело вздохнул. -Да и я тоже. – Парень обнял ее, крепче прижимая к себе. – Никто не переживет, Негритенок, никто. Я не собираюсь читать тебе мораль о том, что ты плохо поступила, скажу лишь одно: никогда меня так не огорчай, если ты еще попытаешься с собой что-нибудь сделать, знай, я уйду за тобой и там. – Он указал пальцем на небо. – Хорошенько отделаю твою задницу. Уяснила? Конец Flashback. Глаза уже щипало от все еще катившихся слез, а пальца автоматический поглаживали раны. За окном все так же хлестал дождь, а девушка, устроившаяся на подоконнике, безжизненно смотрела в окно. -Прости, Ямато. – Произнесла она первое, за последние часы воспоминаний. – Не держи на меня зла. В то время за дверью, притаившись, итако так нагло за все это время использовала свой дар чтения мыслей. Она, конечно, предполагала о чем-то таком, но реальная история ее буквально потрясла и сейчас она сжимала в дрожащей ладони ручку двери. Надо было срочно все исправить. Надо было. Ведь именно Киояма начала этот разговор, лучше бы она вообще ничего не знала, лучше бы Микаэла ничего не вспоминала. Твердо решив поговорить с подругой, Анна с силой опустила ручку, после чего толкнула дверь, заходя внутрь. -Микаэла, я… Вот только Микаэлы не было. Был лишь пустой подоконник, настежь открытое окно и развивающаяся от ветра шторка.