You in me.

Два года спустя.

Юнги не понимает толком, как они жили эти месяцы. Это первые почти полгода было невыносимо, но когда их оставили в покое, стало еще хуже. Они с Джином смогли связаться с Намджуном и Хосоком, смогли забрать Чимина и как-то жить дальше. Вот только они ничего не знали о младших. Чимин рассказал о том, что знал, но куда направились Тэхен и Джиен дальше не знал. Про Чонгука никто не слышал давно, но они понимали, что тот просто обязан быть с младшей наследницей Ли. Каждый день был похож на пытку, из-за невозможности что-то сделать. Оставалось ясным только то, что младших нет в этой стране, что они бежали. И Юнги только надеялся на то, что с ними все в порядке. Каждую бессонную ночь он вспоминал чужие слова, что раздирали его душу в клочья. Больше всего Юнги раздражался на себя из-за того, что так и не ответил, что промолчал. Он продолжал писать сообщения на выученный наизусть номер телефона, но они никогда не доходили до адресата. Сим-карта была выключена у всех троих, а потому отыскать их не представлялось возможным. Юнги понимал, что ему не одному плохо. В конце концов, Тэхен был младшим братом Сокджина и Намджуна, а Чонгука — старший хен считал своей личной ответственностью. Им оставалось только жить дальше, как-то поддерживая себя едва догорающей надеждой. Радовало только одно — то, что они все в безопасности. Будь это иначе, им бы давно стало известно. Но наследницу Ли никто не мог поймать, а потому они выдыхали спокойнее. В дверь постучались, а после в дверном проеме показалась темноволосая макушка Сокджина. Старший хен выглядел замученным с не проходившими мешками под глазами, потухшим взглядом и заостренными скулами со впалыми щеками. Все эти два года он пытался найти хоть какой-то след младших, связывался со страшим братом Ли Чжиын, но все было без толку. — Есть разговор, — тихо произнес он, перед тем как зайти в комнату и прикрыть плотно дверь за собой. Юнги почувствовал, что этот разговор не понравится ему. Сокджин пытался не смотреть в его глаза, нервно теребя свою толстовку за подол. Юнги смотрел на то, как отросшая челка старшего хена закрывала ему глаза, как желтизной отдавала его бледная кожа в свете лампы, как сильно выделялись вены на его руках. Ему отчаянно хотелось, чтобы его лучший друг и единственный хен вновь стал самим собой, ведь он все это время был тем, кто поддерживал в них веру. — Я думал о своем будущем некоторое время. Мне ведь в этом году из магистратуры выпускаться, и пора что-то решать, — Сокджин замолкает на какое-то время, словно подбирая слова. — В общем, я думаю, что стоит вернуться домой. Мин отшатывается, натыкаясь на стол позади спиной и шипя от острой боли. Он не может поверить в слова хена. Они не могут вернуться домой, пока еще есть шанс на появление младших. Сокджин не может быть тем человеком, что сдался. — Хен, только не говори, что ты сдался, — Юнги ненавидит просить, но сейчас в его голосе явно звучит просьба по отношению к старшему. — Джин-хен, мы не можем сдаться. Они найдутся, обязательно найдутся. Джин хмыкает совсем не весело. Он поднимает руку и убирает мешающиеся пряди челки, чтобы посмотреть прямо в глаза младшему. Шуге хочется прикрыть свои собственные глаза, потому что у Джина во взгляде столько боли. Старший словно постарел на несколько лет вперед, хотя прошло всего лишь два года. Два долгих и гребанных года. — Я разговаривал с остальными, Юнги, и они согласны со мной, — голос тихий и печальный, разбивающий внутри младшего всякую надежду. — Но у нас есть еще два месяца. Если ничего не меняется, мы возвращаемся обратно в Корею. Старший уходит, оставляя за собой последнее слово. Юнги хотел бы возразить, но не может противостоять Сокджину. В глубине души он понимает, что даже его надежда начинает истлевать. Парень поворачивается к столу, на котором стоит фоторамка с фотографией девушки. Юнги скучает по ней так сильно, как это вообще возможно. По ночам, лежа в одиночестве на своей кровати, он закрывает глаза и мечтает. Ему хочется хотя бы еще один раз зарыться носом в ее шелковистые волосы, вдохнуть исходящий от нее запах цитрусовых, коснуться губами израненных запястий и не отпускать никогда из объятий. Юнги по привычке пишет на выученный наизусть номер телефона и грустно улыбается, когда приходит сообщение с отметкой «не доставлено». Это его стабильность последние два года.

***

Данный Сокджином двухмесячный срок подходит к концу, и остается совсем немного дней до их возвращения на родину. Никто не говорит об этом, но тяжесть ощущается даже в воздухе. А потом случается Чимин, что-то неразборчиво верещавший и показывающий собственный телефон Сокджину. У того округляются глаза, пока губы быстро двигаются, читая текст. Когда он начинает смеяться, весело и легко, то у Юнги внутри расцветает надежда. А потом раздается мелодия его собственного телефона, приковывающая внимание всех в комнате к нему. Юнги трясущимися руками достает телефон и едва не роняет его, когда видит сообщение от знакомого до сжатых костяшек номера. В сообщение только адрес, но Юнги, да и им всем, хватает даже этого. И они покупают билеты, вот только не в Корею, а в Канаду на ближайший рейс.