дороги сердца. новый день

      … мистер Торнтон ждет. Его губы напряженно сжаты, а острый взгляд не может ухватиться ни за один предмет комнаты, постоянно переходит с одного на другой.       Мистер Торнтон пытается не думать о том, что будет чуть позже. Он пытается не проигрывать в голове все возможные развития событий. Пытается не давать себе лишней надежды и не загонять себя в угол.       Но мистер Торнтон догадывается, что он уже в углу.       На столе стоят свежие фрукты. Он смотрит на них и не видит. Он больше ничего не видит.       Он сжимает руку в кулак и пытается напомнить себе, что он уже давно не мальчик, он рано повзрослел и уже давно так прочно стал на ноги, что его с ног не сбить даже толпе взбунтовавшихся работников.       Впрочем, мистер Торнтон знает, что он ошибается. Вчера, одна такая толпа все же смогла его уронить. И пусть он остался стоять на ногах, его сердце валялось где-то там, на пыльных досках крыльца, рядом с мисс Хейл, что была без сознания.       Мистер Торнтон смотрит на окно. Чистые и выглаженные занавески приятно радуют глаз. И почему ему хочется снова смотреть на них, подойти и даже пощупать их. В чем тут дело?       Мистер Торнтон знает ответ на этот вопрос и от этого ему еще больше не по себе. Он приказывает себе не смотреть на эти занавески, что мисс Хейл гладила собственноручно (и не спрашивайте откуда он это знает, он просто это знает), но у него не получается и задумчивая полуулыбка озаряет его лицо одухотворенностью и спокойствием.       Таким тихим и спокойным лицо мистера давно не было.       Но он снова вспоминает, зачем он здесь сейчас и неглубокая морщинка появляется складкой у него на лбу. Он хмурится и поворачивается спиной к занавескам.       Мистер Торнтон пытается не думать о будущем, но настоящее его – это лишь агония, предсмертные конвульсии, что терзают его душу. А прошлое…       Что было в его прошлом? *       Тихая и спокойная, мисс Хейл заснула в своем кресле, мистер Хейл говорил что-то, а мистер Торнтон продолжал машинально ему возражать или поддерживать его, и сожалел лишь о том, что кресло его стоит в пол оборота от кресла мисс Хейл, и чтобы посмотреть на нее ему нужно повернуть голову. А это, безусловно, будет замечено ее отцом, и ни к чему лишние подозрения. Ведь он ничего такого не имел в виду.       Он просто хотел смотреть на нее тихо и безмятежно спящую. Лишь дважды он смог посмотреть на нее, когда сам мистер Хейл обернулся к дочери, спеша спросить ее мнения по какому-то вопросу и, увидев, что она спит, не стал ее тревожить.       Да и недолго она спала. Так прикорнула на несколько минут… *       Мистер Торнтон ждет. Его будущее вполне неопределенно. И долги все растут с каждым днем. Эта забастовка почти погубила его. Если бы не вмешательство мисс Хейл…       Она спасла его.       И мистер Торнтон это вполне понимает. Но он не чувствует себя обязанным. Он не чувствует долга. Не угрызения совести и не добродетель привели его сюда.       Сердце. Простая и прямая дорога сердца так витиевато крутилась все это время, он не давал своему сердцу свободы, он не верил в ее любовь.       Верит ли он сейчас?       У него нет оснований верить. То, что сказала матушка. Мисс Хейл выставила свои чувства напоказ, встав между ним и разъяренной толпой.       Мисс Хейл проявила слабость? Мисс Хейл проявила силу.       Такой сильной и самоотверженной девушки он не видел никогда. *       - Они не тронут женщину!       - Мисс Хейл зайдите в дом, или мне придется применить…       Ему не пришлось применить силу, и продолжать ее убеждать тоже, один из рабочих швырнул в него камень.       Но камень попал в мисс Хейл.       Он хотел закричать. Хотел, чтобы вокруг никого больше не было. Чтобы только он и мисс Хейл… он хотел дотронуться до нежной кожи ее щеки и стереть с нее кровь. Но он не должен был. Он не мог.       Правила. Условности… и разъяренная, но вдруг отчаянно притихшая толпа позади него.       Подняться на ноги. Ну же, поднимайся, Джон! Ты должен отпустить мисс Хейл сейчас… ты должен встать на ноги.       И он поднялся и раскинул руки в стороны, как на кресте распиная себя и свою жизнь.       - Вы довольны! Вы хотели меня! Что ж вот он я – идите и берите!       И крик потонул в шуме надвигающейся бури, в шуме топота лошадиных копыт, в шуме бегущих прочь людей, в криках и панике.       Мятеж… если это только был мятеж, а не акт отчаяния и безысходности, как сказала мисс Хейл, был подавлен.       Дела! Снова дела! Их слишком много… столько всего требовало немедленного решения.       И мистер Торнтон ненавидел все на свете, что заставило его задержаться так надолго.       Когда он вошел в гостиную своего дома, на диване лежала Фанни. Мисс Хейл не было.       - Где мисс Хейл?       Где. Она? *       Мистер Торнтон пытается не вспоминать это. Пытается не думать о струйке крови, что побежала по щеке мисс Хейл от разбитого виска. Он пытается забыть этот ало-красный цвет. Пытается выкинуть из головы все мысли. И думать только о том, зачем он пришел.       Но мистер Торнтон знает, что то, зачем он пришел, требует того, чтобы он помнил и об этой крови, и обо всем остальном.       Мистер Торнтон понимает, что он загнал себя в угол. И он знает, что выход из этого угла только один.       Мистер Торнтон напряженным взглядом вперяется в дверь, словно от этого взгляда она способна отвориться и развеять все его сомнения.        «Покончим с этим скорее» - невнятно бормочет он себе под нос.       Будущее? Разве возможно его будущее? *       - Как видите, я выучилась обычаям Милтона,- открытая и искренняя улыбка озарила лицо мисс Хейл, когда она протянула ему руку для пожатия.       И эту руку не хочется отпускать. Оставить руку в руке. И пусть весь мир остановится здесь и сейчас. Только это мгновение. Оно одно. Толька эта рука в его руке. Теплая, маленькая и нежная ручка.       Странно, но от мисс Хейл он ощущает слабо уловимый аромат роз, почти уже давно утраченный аромат юга. Он не замечал его прежде. Ее темные волосы словно впитали в себя весь солнечный свет и теперь отдают его северу, где солнца почти не бывает. А в этих каменных лабиринтах домов, его не увидишь даже тогда, когда оно являет себя миру. *       Мистер Торнтон пытается унять колотящееся в груди сердце. Предательски оно заставляет его собственную кровь с такой силой струиться по венам, что его щеки краснеют. Он должен взять себя в руки.       И мистер Торнтон понимает, что он не властен над собой.       И он готов сбежать, но заставляет себя остаться.       Мистер Торнтон ждет. Он ждет уже вечность или две.       Но разве важно, сколько ждать, если ты ждешь счастья? ...              … и дверь откроется. Ведь должна она когда-нибудь открыться, в самом деле. И в комнату как солнечный свет проскользнет девушка в коричневом платье, и будет как всегда учтива, в меру приветлива и бесконечно добра… но она отвергнет его.       Она откажет ему, и он будет вынужден уйти.       Но мистер Торнтон не чувствует себя отвергнутым. Может потому что он уже смирился с тем, что так будет, а может, потому что завтра будет новый день?.. И поезд из Лондона непременно остановится на той же станции, где остановится поезд из Милтона, и все витиеватые дороги сердца непременно сойдутся в один широкий путь…