Опаленные крылья

Холодный дождь хлыстал по лицу, точно грозился вот-вот разрезать кожу и пустить пурпур крови на нежную шею. Капли бьют в застекленные окна, точно прося нерадивых жителей впустить усталых путников на ночлег. Дожди знают, что не любимы у людей, но каждый раз приходят и лишь усмехаются, видя обыденную картину: спрятавшийся в домах народ похож на трусяшихся крыс. Обито смотрит на неё непонятливым взглядом, и, возможно, уже бы кричал об остановки действий, если бы не оконное стекло. Завеса дождя размыла её силуэт, оставляя лишь какие-то неточные черты, смазанные движения. Вот-вот, и, кажется, что она испарится - точно чудится ему, точно совсем и не она это. Ленты, нелепо повязанные на руках, гранатовыми волнами взвиваются вверх. Рин боса, а промокшее тело укрывает лишь тонкая ткань, что не смеет спасти от холода. Промокшая копна волос то и дело вспыхивает совсем рядом, протяни руку - да дотянись. Что ты делаешь, глупая девчонка? Рин, прикрыв пышные ресницы, кружится в немыслимых танцах. Плывет по течению своей мелодии, босыми ногами ступая в ледяные лужи и не боясь смертельного холода. Танцует и кружит в ветряных коридорах, точно вот-вот всплывет вверх, подобно лебёдушке. Танцует плавно и чарующе, точно заведенная кукла, совсем не живая. Она останавливает свой танец, медленно, нарочито спокойно повернувшись к окну. Что же это? На твоих губах дрожит грустная улыбка. Точно ты вот-вот заплачешь, точно твои слёзы уже смешиваются с дождём, скользя по грязной коже. Глупая девчонка, Рин, глупая девчонка! Как ты можешь так делать, зная, что он смотрит? Глупая девчонка. Зачем ты пришла? Зачем вновь дёргаешь за ниточки воспоминаний, задевая нужные чувства, как искусный музыкант - клавиши? Натыкаешься то на белые, вызывая сосущее чувство приторной сладости. То с издёвкой давишь на чёрные, вызывая невольный вскрик и ущемляющее чувство. Ударяешь в спину, заставляя сердце биться… и тут же исчезаешь. Отпусти его, Рин. Или, это он не может отпустить тебя? Покрытый сыростью обелиск нового памятника над могилой громоздится среди крохотных могилок исполином. Ветер бесщадно трепет лепестки белой лилии, шуршат листья. Обито устало склоняется над могилой, прищурившись. Нет-нет… ту совсем не то имя, что так страшно увидеть. Нет, тут покоится почивший в смирении старик или ребёнок. Без разницы, кто. Тут не она. - Глупая девчонка, - срывается дрожащий голос с сухих губ. Он знает, что ты мертва. Так зачем ты приходишь к нему каждый дождливый день? Он знает, что это - твоя могила. Так зачем ты туманишь ему разум, выдавая мутные буквы? Он знает, что ты не подходишь к нему специально, а лишь танцуешь где-то вдалеке. И лишь когда он подойдёт, ты песком рассыпаешься под каплями, уносясь с ливнем. «Когда я умру… я стану дождём. А ты будешь солнцем - ты будешь освещать путь людям» - ты сказала это давным давно. Вчера ты повернулась, произнося немую просьбу. «Не становись пока что солнцем». Почему же, Рин? Боишься обнять горячее солнце? Боишься обжечься? Боишься спалить свои крылья ангела?.. Сорваться с неба, упав на грешную землю. Ты опалила душу о горячие слова. Ты опалила крылья своей смертью… не себе. Ему. Наверняка, потому ты и приходишь в дождь. Стыдишься чужих опаленных крыльев.