An unusal meeting

Отвергнутый всеми и обиженный на весь мир некогда великий и известный гонщик брёл одиноко по улицам города, смотря исключительно себе под ноги. У него больше не было ни дома, ни семьи, ни друзей, ни даже машины. Ему некуда идти, да и без соревнований жизнь была не мила. Его любимый гоночный костюм уже давно порвался и отправился на помойку. А поэтому единственное, что напоминало ему о прежней жизни — красная толстовка, что он носил поверх белой безрукавки и чёрный джинсы с красно-белыми вставками. Некогда белые кроссовки фирмы «Найк» уже давно посерели от грязи и пыли на улице и потеряли былую привлекательность. Ветер трепал чёрные как смоль волосы парня, что ужасно бесило его. «Как бы я хотел, чтобы эти пшевдогерои испытали те же штрадания, что и я. У них-то ешть все, они довольны и шчаштливы. Ненавижу!» — про себя думал Турбо, сильно завидуя судьбам Ральфа и Ваниллопы, которые сейчас находились в своих уютных домах, в кругу друзей. Их жизнь прекрасна, в отличие от Турбо. Где-то внутри бывший гонщик осознавал, что во всем был виноват лишь он один, но признавать этого не хотелось. В это время где-то далеко-далеко в линейке времени, предпринималось довольно серьезное решение. Это был изначально странный, но между тем и великий день для ученого. Крыша гаража была открыта, и сам Корнелиус стоял, прислонившись к зеленой машине времени с листком бумаги и быстро бегал по нему взглядом. Рядом утирался Уилбер с крайним любопытством пытаясь заглянуть в листок. — Это что? — Наконец спросил темноволосый мальчик, указав пальцем на листок и приподняв брови. — Правила путешествия во времени. Которые нельзя нарушать, чтобы не нарушить временной континуум. Я скоро отправлюсь. — После небольшой паузы выдал Корнелий и перекинул ногу через борт машины, положив листок на панель времени. — Куда? Изобретатель вздохнул. Он не мог взять сына с собой. Не в этот раз и не в этот день. Поэтому у него была убедительная просьба к младшему Робинсону, чтоб он оставался здесь и ни в коем случае не прикасался ко второй машине. «Хватило одного раза,» — вздохнул голубоглазый ученый, и крышка медленно опустилась, как только Робинсон запустил систему. Уилбер нужен был ему здесь. Иначе кто позаботится о маме, папе, Фрэнни и остальных? Вполне справедливо. Машина времени вылетела через крышу гаража и, набирая скорость, вскоре угла в поток времени, назад, в прошлое. Было немного трепетно вернуться в то самое прошлое, откуда он пришел, еще будучи Льюисом. Вот уже проявляются знакомые дома и улицы, так не похожие на те, созданные путем индустрий и новых технологий. Корнелиус невольно приложил ладонь к грудной клетке и улыбнулся. Машину времени он посадил в переулке, и пришлось активировать невидимку, чтоб оградить от себя внимание любопытных и детей. Сам же он направился прогуляться пешком по старому городу. Ему так нравился этот до боли знакомый запах, который заставлял его ненадолго ощутить себя в детстве. Он улыбался встречным людям, но среди них был лишь один, кому было далеко не до улыбок потому, что обида захватила его настолько, что он находился сейчас в безвыходном положении. Темноволосый и низенький, прошедший как раз мимо него, заставил Льюиса остановиться. Он медлил. — Подожди. — Корни протянул к незнакомцу ладонь, развернувшись к нему лицом и отчаянно всматриваясь сквозь очки в его фигуру. Было что-то знакомое в нем и что-то, что заставило молодого ученого вздрогнуть от непонятного ощущения. Факт того, что никто не замечал его (то ли из-за роста, то ли из-за своих дел), даже немного радовал Турбо. По крайней мере, никто не приставал с дурацкими вопросами «как дела? чего такой кислый?» Однако стоило ему только подумать об этом, как тут же бывший гонщик почувствовал, будто что-то держит его ладонь и не даёт ему идти. Турбо развернулся, чтобы посмотреть, что задержало его, и увидел довольно высокого и светловолосового парня в круглых очках, одетый в медицинский халат, который почти полностью закрывал одежду под ним. Однако разглядеть белую рубашку с красным галстуком, поверх которой была одет голубая манишка, и красные штаны молодой человек разглядеть успел. — Оооокей, парень, ты кто? И почему так таращишьшя на меня? — Ты как-то неважно выглядишь. — Произнес Корнелиус после небольшой паузы. — Кто ты? Действительно, это был вполне уместный вопрос. Ведь незнакомец не был похож на ребенка, хоть и был невысокого роста. Плюс ученый спросил его об этом не только из-за любопытства. Когда тот развернулся к нему, Робинсон смог, наконец, разглядеть его лицо, поправив очки, указательным пальцем и на его лице промелькнула еле заметная улыбка. — Ты мне кого-то очень сильно напоминаешь… Давно я не был здесь, и все так изменилось, но я помню, что был когда-то с тобою знаком, в далеком детстве. — Неважно выглядишь — мягко шказано. Мое имя уже никто и не помнит, но я рад, что хоть кто-то меня узнал, — Турбо потерял веру в тех людей, что когда-то его отвергли, и потому не спешил всем раскрывать своё истинное имя. Но этот мужчина в очках хоть и выглядел солидно, но что-то все же отдавало в нем детской наивностью. — Я…Мое имя Турбо, в прошлом величайший гонщик на швете, а теперь…даже говорить не хочу. Забавный факт: ты меня помнишь, но я понятия не имею, кто ты такой, парень. Так что…назовёшьшя, может? — коротышка мог бы долго упрямиться и не говорить своё имя, но почему-то именно этот человек вызывал у него доверие. То ли из-за того, что он первый, кто вообще обратил на него внимание, то ли из-за того, что узнал его и решил заговорить, то ли из-за улыбки на его лице. Турбо так и не смог определить, по какой причине ему захотелось поверить незнакомцу. Турбо… — Ученый почесал затылок, силясь что-то вспомнить и щуря васильковые глаза. — Меня зовут Корнелиус Робинсон. Раньше я носил имя Льюис. Но моя семья решила, что Льюис не имя для ученого. — Улыбнулся светловолосый, изучая взглядом нового знакомого. — Слушай… Я, кажется, вспомнил, где слышал это имя. Ты хороший гонщик, но что заставило тебя уйти? Ты ведь очень любил эту деятельность, верно? — Рад знакомштву, Люьиш. А шейчаш мне пора…- Турбо, может, и испытал внезапный прилив доверия к незнакомцу, но он тут же исчез, услышав о профессии Корнелиуса. Однако, судьба, похоже, не хотела так просто отпускать бедного гонщика от возможного шанса на спасение. Как только Турбо развернулся, чтобы продолжить бесцельную ходьбу, он услышал вопрос, на который совсем не хотелось давать ответ, но нельзя же разочаровывать когда-то преданного фаната. «Значит, он когда-то был моим фанатом? Ух…» — остановившись и с минуту постояв в оцепенении, пронеслось в голове у парня, после чего, прокашлявшись, тот развернулся опять к Люьису и выдал первое, что пришло ему в голову, надеясь, что он воспримет это как чистую монету. — Да так, знаешь, гонки я любил и буду вшегда любить, но я…э…потерял запал, да. Меня начали обходить другие и популярношть быштро шпала. Вот так вот, — естественно придумать более-менее нормальный ответ Турбо не успел, поэтому и объяснение звучало довольно неправдоподобно, особенно для тех, кто знал о способностях парня. Для Робинсона это прозвучало не вполне убедительно. Можно даже сказать, что совсем не убедительно и он вздохнул, заведя одну руку за спину. — Я по глазам читаю, что на самом деле это не так. Хоть Корнелий на самом деле по глазам читать не умел, но зато умел чувствовать, когда люди в некотором замешательстве, печали или злости. Можно было это и по голосу узнать. — Ты когда-нибудь задумывался же о том, что бы вернуть себе былую славу? — Корни присел на корточки перед коротышкой, чтобы не смотреть на него сверху вниз. Возможно, это было не лучшей затеей за время пребывания в этом отрезке времени и вместо того, что бы писать правила и снова окунуться в старый мир, он занимается «хрен пойми чем», совершенно не входящим в его планы. Но ученый был не из таких людей. Не у всех людей было и есть это качество — чувство жалости. И сейчас блондин испытывал именно его, и ему хотелось сделать хотя бы что-то для Турбо, потерпевшего падение — печальная участь для всех знаменитых гонщиков. Да и не только гонщиков. Задумывалшя, но без машины и промоутера у меня вряд ли что выйдет. Да и кто захочет помогать тому, кто испортил нешколько чемпионатов из-за швоей завишти и гордыни? — несмотря на то, что Турбо всё ещё считал себя лучшим во всем, он всегда знал, что все проблемы начались именно из-за него самого. А именно из-за чувства жгучей зависти и обиды, когда какой-то новичок стал набирать популярность среди народа, отодвигая заслуги Турбо на второй план. Только из-за него все остальные чемпионаты находились под угрозой срыва, и даже братья Турбо не смогли образумить его. Даже жизнь одной маленькой девочки обернулась адом только из-за его вмешательства. — А зачем ты шпрашиваешь? Выдать влаштям хочешь? — отвлекаясь от дурных мыслей, с подозрением покосившись на Корнелиуса, для удобства, опустившегося на одно колено, поинтересовался Турбо. Выдать властям? Ну что ты. — Корнелиус махнул рукой, но на его лице читалась некоторая задумчивость, которая рассеялась довольно-таки быстро. — А что если я скажу, что могу помочь тебе? — Поинтересовался Робинсон после недолгой паузы. Ведь на данный момент все проекты были завершены, а новых пока что не намечалось. Нет, были конечно некоторые заметки в тетради, но они были еще не настолько значительны, что бы стать чем-то великим и величественным. Светловолосый протянул раскрытую ладонь коротышке, поправив очки. — Ооооокей, в чем подвох? Я в шамом безвыходном положении и тут, шловно по волшебштву, появляетшя тот, кто обещает вернуть мне шлаву, дом и прочее. Мы едва ли знакомы, почему я должен верить тебе? Почему ты решаешь мне помочь, когда вашем оштальным до меня и дела нет? — подозрение Турбо росло с каждой минутой, отчего тот до сих пор не решался пожать незнакомцу руку. — Подвох? Я разве похож на злодея? — Улыбнулся Корни. Никто бы не сказал такой глупости. Ведь Корнелиус всегда делал все для людей, для их развития и для совершенствования этого мира. — Разве ты не веришь в чудо? Возможно, я и есть тот самый волшебник, который протянул тебе руку помощи просто так, когда никто не хочет помочь. Всегда нужно верить… Я помогаю тем, кто нуждается в помощи, и нет тут никакого подвоха. — В натуре. Взглянув на наручные часы, Робинсон снова перевел взгляд на Турбо. — Моя семья довольно странная и большая. И, скажу тебе по секрету, она доброжелательна к каждому, кто нуждается в крове и помощи, какой бы она не была. — Хех, необязательно быть злодеем, чтобы подштавить кого-либо или ишпользовать в швоих целях. Чудеш не бывает, Льюиш, только дети в них и верят. А я эту штадию давно перерош, — Турбо всё ещё терзали сомнения по поводу Корнелиуса. С одной стороны, он не хотел упускать шанса выбраться с мирского дна и стать снова значимой фигурой, но с другой… Доверять незнакомцам он опасался, чтобы не разочароваться в людях ещё сильней. — Допуштим, я шоглашилшя. Но что ты попрошишь в замен? Поверь мне, я знаю, что бешплатным в этом мире ничего не бывает. И где ты доштанешь мне гоночную машину в наше время? — всё же, как ни крути, Корнелиус внушал некое доверие коротышке, который разочаровался в жизни и не верил во «второй шанс». — Все, что тебе нужно, это протянуть мне ладонь. Я не беру платы за это. — Кивнул ученый, чуть наклонив голову набок. Ведь ему платили лишь в том случае, если Корни делал на заказ, пускай те же самые чертежи или новый прибор. А так же в том случае, если нужно было запатентовать свое изобретение. — В наше время гоночную машину достать сложновато, ты прав. Поэтому мы отправимся в будущее. Возможно, для Турбо это прозвучало бы нелепо, но для Робинсона в этом не было ничего необычного. И все же, Робинсон звучал чертовски убедительно, пусть ничего особенно в его словах и не было. Турбо все же не стал медлить и, немного помявшись, все же протянул руку учёному. — Погоди, что? В будущее? Это как? — с подозрения и недоверия, лицо Турбо сменилось на удивленное и непонимающее. — Да, именно. Я из будущего. — Кивнул Корнелий, мягко улыбнувшись. Поправив очки указательным пальцем, он посмотрел по сторонам и снова взглянул на Турбо. — Но только тихо. Нельзя что бы кто-то еще слышал об этом. Если ты согласен, то пошли, и ты сам во всем убедишься. «Окей, это уже совшем штранно…» — пронеслось в голове бедного гонщика, но тот все же попытался выдавить из себя подобие улыбки, которая бы говорила Корнелиусу о том, что секрет на замке. — Ну и где же это твоя машина времени? — полушёпотом поинтересовался Турбо, оглядываясь по сторонам. Корнелий сделал пригласительный жест, указав в сторону переулка. — Здесь недалеко. — Кивнул ученый. Легкая улыбка не сходила с его лица: он предполагал, что Турбо не был знаком с этим чудом техники. А потому, зайдя в переулок, Робинсон остановился, не доходя до машины шага, так как чувствовал ее габариты, и осторожно нажал кнопку на ее борту. Невидимка деактивировалась и перед их взглядом начал медленно проявляться сей объект, покрашенный в салатовый и чем-то напоминающий летающую тарелку. — У тебя будет гоночная машина, я тебе гарантирую. — Произнес Робинсон, поставив ладони на пояс и переводя взгляд на коротышку. Турбо неуверенно последовал за новым знакомым и все пытался разглядеть из-за спины учёного его машину времени, но его рост не позволял ему этого сделать, да и самого аппарата не было видно до сих пор. Когда же Корнелий нажал на какую-то невидимую гонщику кнопку, буквально из ниоткуда начали появляться черты летательного аппарата, который и был машиной времени. — Вау, прошто, вау. Не каждый раз такое увидишь, — Турбо был просто в шоке от увиденного. Ученый улыбнулся. Его даже на несколько мгновений взяла некоторая гордость. В его мире это не было диковинкой ведь, потому что там он жил и он создал ту добрую параллель будущего. — Правда впечатляет? — Вздохнув, Корнелий сложил листок в карман и, достав ключи, открыл кабину машины. — На ней и полетим в будущее, где я уже смогу тебе помочь. — Перекинув уже одну ногу через борт, ученый протянул раскрытую ладонь коротышке. — Не предштавляешь нашколько! Вид вполне впечатляющий. Сказать, что Турбо был впечатлён — ничего не сказать. Хоть по росту гонщик и был довольно низок, но его ловкости это не мешало. А потому тот довольно быстро и резво оказался внутри кабины. — Ну что? Когда отправляемшя? — от былой грусти и недоверия Турбо, не осталось ни следа, а потому его лицо заняла лучезарная улыбка. — Прямо сейчас. — Кивнул Робинсон, усевшись на свое место. Тут же крышка машины опустилась и уже была запущена система. Многочисленные кнопочки на панели загорелись, и стал слышен нарастающий шум двигателя. Поправив очки, Корнелий улыбнулся и положил ладони на руль. — Отмотаем в мое время. — Негромко произнес Корни, задавая на экранчике нужный временной отрезок. Это для него было не сложно. С первой машиной не все ведь сразу получилось, но зато, какой результат. В следующую секунду была нажата педаль газа, и машина времени устремилась вперед, попутно набирая высоту. Пространство начало меняться и картина за окном смазывалась в светящийся поток нитей времени и вскоре старый город, такой близкий ученому, исчез в свете. Временные прыжки совершались не так долго. Для человека за бортом — всего лишь мгновение. Для Корнелиуса и Турбо — максимум минута. И вот уже перед их взглядом начинает проявляться чудесный город будущего в лучах восходящего солнца, диск которого только-только начал выкатываться из-за горизонта. — Не предштавляешь нашколько! Вид вполне впечатляющий. Сказать, что Турбо был впечатлён — ничего не сказать. Хоть по росту гонщик и был довольно низок, но его ловкости это не мешало. А потому тот довольно быстро и резво оказался внутри кабины. — Ну что? Когда отправляемшя? — от былой грусти и недоверия Турбо, не осталось ни следа, а потому его лицо заняла лучезарная улыбка. Как только крышка машина захлопнулась, Турбо, прежде не видевший подобного вида транспорт, решил подождать продолжения. Вскоре на панели управления загорались многочисленные лампочки и кнопки и, нажав нужную, Корнелий начал что-то усердно набирать на световом табло. К сожалению, в силу своего роста, гонщику так и не удалось увидеть, что же это конкретно было, но и спрашивать что же он там вводил тоже уже не было смысла, так как буквально через минуту оба парня были уже в ярком и только-только проснувшемся городе, полного различных нововведений техники, доселе невиданных. — Повторюшь: Вау! Прошто вау! А ты неплохо уштроилшя, Льюиш. Так, шкажи мне ещё раз, нашколько лет вперёд мы прилетели? И…Раз уж ты узнал меня, то…эм…что произойдёт шо мной в будущем? Из-за раздвоения личности, которые он успешно заработал 15 лет, настроение 32-летнего гонщика менялось так же быстро, как и его походка. Пускай машины у него больше не было, но привычка делать все быстро и даже резко — осталась. И проявлялась она почти во всех его действиях и словах. Вот и сейчас к удивлению парня прибавился ещё и неподдельный интерес к своему будущему. — Есть такое. — Улыбнулся Корнелиус, направляя машину меж домов и успешно посадив ее на одной из полянок парка у своего дома, ту, что была ближе всех к гаражу. — На восемнадцать лет вперед. Не очень много, но достаточно. Что произойдет с тобой в будущем? — Переспросил Робинсон, на некоторое время задумавшись. — Сейчас ты сам все узнаешь, Турбо. Я как раз относительно недавно наткнулся на одну любопытную статью, которую тебе будет интересно прочесть. — Кивнул ученый, заглушая двигатель. Тут же открылась дверь, и с улицы повеяло небольшой прохладой. Но, хоть утро было ранним, большинство в семье Робинсонов уже проснулось, включая Уилбера, который нес домой содержимое почтового ящика. — О, с возвращением, пап. — Махнул мальчик ладонью, остановившись у входной двери. Корнелий махнул ладонью в ответ, улыбнувшись. В следующую секунду он спрыгнул на бархатную траву, посмотрев на Турбо. — Но перед тем, как мы начнем, нужно позавтракать. Заодно познакомишься с моей семьей. Только Турбо открыл рот, чтобы что-то ответить, как тут же услышал чей-то подростковый голос, в котором она отчётливо слово «пап». — Воу-воу, Льюиш, у тебя и дети имеютшя? Шчаштливый ты, однако. Жаль, что я швое шчаштье упуштил… — как только крыша кабины открылась, и Турбо смог снова ступить на землю, его поразила насколько же мягкой и шелковистой был травянистый покров в этих местах. Надо сказать, что Уилбер, тот мальчик, что назвал Корнелиус своим отцом, был совсем не похож на своего родственника. Чёрные волосы, никаких очков, да и выглядел он немного по-хипарски. Особого сходства не было. — О, раз речь зашла о завтраке, то я только за! Когда ты никому не нужен и приходитшя бомжевать, завтрак для тебя штановитшя пищей богов, — как только Корни упомянул о еде, живот гонщика тут же заурчал, напоминая хозяину о том, что тот уже который день не брал — Я вижу, ты хочешь кушать. — Корнелий слабо улыбнулся, направляясь к входной двери, по обеим сторонам от которой стояли большие цветочные горшки. Ему не пришлось звонить в звонок, так как только он протянул ладонь к одному из них, дверь неожиданно открылась, и из-за нее потянулись фиолетовые щупальца, раскрывая ее створки. — О, привет, Ося. — Робинсон помахал ладонью огромному осьминожку с единственным желтым глазом, другой ладонью чуть прикрывая Турбо. Секунду назад еще грозный фиолетовый дворецкий, отошел в сторону, давая проход ученому с его новым знакомым. — Ты его не бойся, он добрый. Наш дворецкий. Хоть и молчаливый, но хороший друг. — Кивнул светловолосый изобретатель, пропуская Турбо вперед, в довольно обширный зал с большим столом посередине, за которым уже сидела пара человек в ожидании, когда Карл подаст на стол завтрак. — Не прошто хочу, а очень хочу! Как же я шошкучилшя по хорошему, горячему…- как только Корни упомянул о завтраке, в голове Турбо пронеслись все те блюда, которые он любил съедать за завтраком, будучи звездой гонок. Но сейчас ему и простой бы яичницы хватило. Однако его мысли о еде прервал звук открывающихся дверей. Как только коротышка взглянул на дворецкого семьи Робинсон, тот нехило напугал его, а потому, вцепившись в ногу Корнелиуса, тот начал трястись от страха и пытаться окончить своё предложение: -…завтрака. Шластить меня на зиму, Льюиш, ЭТО твой дворецкий? Я бы и близко к двери не подошёл, зная, что за ней. Вскоре шок Турбо прошёл и, нелепо усмехнувшись, тот все же отпустил ногу Корнелиуса и поспешил пройти в обеденный зал. К его удивлению и восхищению, комната оказалась и правда большой и обширной. Корнелий кивнул сыну, который уже сидел за столом на своем месте и улыбнулся темноволосой Фрэнни. — Я сегодня не один. Знакомьтесь с моим гостем. — Поправив очки, Робинсон указал жестом на Турбо и отодвинул свой стул за спинку, приглашая коротышку за стол. — Какой маленький. — Улыбнулась Фрэнни, сопоставив ладони и прижав их к щеке, изучая взглядом нового гостя. Сам Робинсон улыбнулся, положив ладони на колени. Вскоре в дверном проеме появился Карл в поварском колпаке. — На завтрак у нас холодец и борщ со сметаной. — Щелкнул железными пальцами робот, подходя к столу. Он тут же обратил внимание на новоприбывшего. — Низковато ему будет за столом, мистер Робинсон. — Э…Да, привет всем и… Ну вот опять… Да, я не вышел роштом, но это не повод для шмеха, — Турбо просто терпеть не мог, когда кто-то обращал внимание на его рост или пытался как-то осмеять это дело, а потому, приняв серьёзный вид, тот от обиды надул щеки, но все же сел за любезно отодвинутый Корнелиусом стул. — Не хотелошь бы этого признавать, Льюиш, но эта твоя железяка права. Мне и правда неудобно так шидеть. У тебя там никакой подушки или что-то в этом духе не имеетшя для таких шлучаев? — поинтересовался бывший гонщик и пытался дотянуться хотя бы до края стола, но это было тщетно. «Кто подаёт борщ и холодец на завтрак? Это же обеденные блюда. Впрочем, я даже им буду сейчас рад», — услышав объявление о меню завтрака, подметил про себя Турбо, живот которого поспешил ещё раз напомнить о том, что тот не, но несколько дней. Корнелиуса ничуть не удивило меню завтрака. Ведь если Карл так решил, то пускай так и будет. — Насчет подушки, не отрицаю, есть. — Улыбнулся Корнелий. По правде говоря, он только что подумал об этом, незадолго до предположения Турбо. Робот лишь кивнул в ответ и вышел за пределы зала. Правда, ненадолго. Через несколько минут Карл вернулся с подушкой и с подносом в другой железной руке. Уилбер с любопытством все это время смотрел на нового знакомого Робинсона, ведь он никогда в жизни не видел подобных Турбо. — Па, а кто он? — Все же спросил, наконец, мальчик, когда Карл положил довольно пышную подушку на стул и жестом пригласил коротышку присесть. Поднос был поставлен на стол и постепенно в зал стали подтягиваться и другие члены семьи. В ожидании подушки, Турбо начал даже немного скучать, ибо видеть только половины голов семьи Робинсон было не особо приятно бывшему гонщику. Наконец, робот принёс коротышке подстилку и тот, взгромоздившись на неё, довольно улыбнулся и уже готовился вкусить какую-никакую пищу. — Так-то я ещё здешь, малец. И я был когда-то величайшим гонщиком на свете, до одного инцидента, — прокашлявшись, тут же заявил Турбо, ведь это был его шанс просветить мальчика из будущего о звёздах прошлого гоночной сцены. Уилбер приподнял брови, переведя взгляд с Турбо на Корнелиуса и обратно. — Правда? Старший Робинсон сцепил пальцы на столе, несколько неодобрительно посмотрев на сына. Было несколько неуместно приставать к гостю до еды. Тут же на столе оказался поднос со стаканами и Карл, улыбнувшись, открыл заслонку на своей грудной клетке. Маленькие роботы быстро разбежались по столу, разнося тарелку с завтраком, запах которого тут же заполнил помещение. — Что ж, пора завтракать, мальчики. — Фрэнни взяла в руку ложку, сделав пригласительный жест. — Конечно. — Кивнул Корнелий, мягко улыбнувшись. — После завтрака нас с Турбо ждут неотложные дела, а потому нужно хорошенько позавтракать. Он глянул в свою тарелку, на краю которой, по своему обычаю, лежала небольшая веточка зеленого салата, и тут же приступил к трапезе. Турбо, как представитель времени, где роботы это всё ещё причуда для обычных жителей, был крайне удивлен тому, как сервируется стол в этом доме и подается еда. «Хотел бы я иметь парочку таких машин в швоем рашпоряжении. Но куда мне? У меня теперь даже дома нет, что уж там о запредельных мечтах говорить», — про себя подумал парень, но тут же вспомнил о том, что его новый дом, по сути, улица и прохожие часто в шутку или намерено обзывали его «бомжом». Однако, как только перед носом бывшего гонщика оказался горячий и манящий своим ароматом суп, все плохие мысли словно улетучились и, взяв ложку, Турбо принялся жадно поедать предложенное блюдо. Здесь никто никого не ограничивал во время еды и каждый, поев, уходил по своим делам. Младший Робинсон удалился из-за стола довольно быстро. Как он сказал Корнелию, его ждали друзья в парке и он поспешил к ним навстречу. Сам же Робинсон ел не торопясь, потому что спешить он не любил. Но все же дела ждать не заставляли и он, закончив со своей порцией, поднялся из-за стола. — Ну, что ж, начнем мы с твоей машины, Турбо. Ты ведь умеешь рисовать? — Улыбнулся Корнелиус, дожидаясь, когда его новый знакомый закончит с завтраком. Турбо, как представитель времени, где роботы это всё ещё причуда для обычных жителей, был крайне удивлен тому, как сервируется стол в этом доме и подается еда. «Хотел бы я иметь парочку таких машин в швоем рашпоряжении. Но куда мне? У меня теперь даже дома нет, что уж там о запредельных мечтах говорить», — про себя подумал парень, но тут же вспомнил о том, что его новый дом, по сути, улица и прохожие часто в шутку или намерено обзывали его «бомжом». Однако, как только перед носом бывшего гонщика оказался горячий и манящий своим ароматом суп, все плохие мысли словно улетучились и, взяв ложку, Турбо принялся жадно поедать предложенное блюдо. Турбо съел всё довольно быстро, но, казалось, что он способен проглотить и вторую порцию, но это было чревато последствиями для его внезапно получившего пищу организма, поэтому от этой идеи пришлось отказаться. — Эм… Непривычно говорить это шлово, но…шпашибо за завтрак! Было очень вкушно! — погладив свой довольный живот, немного помедлив, поблагодарил семейство за угощение бывший гонщик и тут же вылез из-за стола. — Конечно же, умею! Я ведь шам придумал дизайн швоей крошки много лет назад, — Турбо поначалу воспринял слова Льюиса как сомнение в его возможностях, потому и ответил довольно резко, однако, всё же немного подумав над фразой старшего Робинсона, повторил свой ответ в более мягкой форме. Корнелиус медлить не стал с этим делом. Домашние уже постепенно покидали стол, завершая трапезу, и Карл убирал посуду за ушедшими. — Принеси, пожалуйста, бумагу и карандаши. — Попросил Робинсон робота-помощника, на что послышалась фраза одобрения и буквально через минуту-другую на столе оказалась стопка бумаг и коробка с карандашами. Взяв из стопки один листок, Корни положил его перед Турбо и, улыбнувшись, кивнул: — Можешь изобразить машину, которую тебе хочется? — Говорил он это чистосердечно и махнул ладонью уходящей из комнаты Фрэнни. Слава богу, этот завтрак обошелся без особых приключений. В основном эти приключения случались в обеденное время. Сейчас же ученого ждала работа. Каждый из членов семьи занялся своим видом отдыха после тяжелой недели, а потому гараж и обсерватория ученого, как и всегда, была в полном его распоряжении. Как только все начали постепенно расходиться, Льюис обратился к Карлу, как он называл своего домашнего робота, дабы тот принес им карандаши и бумагу для примерного изображения будущего карта Турбо. — Без проблем! — рисовать-то Турбо умел, причем довольно неплохо, вот только придумать, как приблизительно должна выглядеть его новая машина он никак не мог. В голову всё лезла то его старая Мэри, которая теперь безвозвратно утеряна, то та бежевая красавица, на которой он гонял под другим именем, после того как сместил с пьедестала славы отца Ваниллопы. «Хм… Штоп! Ведь я могу объединить оба дизайна и создать самый идеальный карт на свете!» — про себя решил бывший гонщик и начал быстро что-то чертить на бумаге. В итоге, у коротышки вышла довольно необычная машина: нос её был вытянут вперед, как и у всех картов, и немного закруглен. Обычная модель гоночного автомобиля получила яркую раскраску в виде перекрещивающихся фрагментов красного и бежевого цвета. С одной стороны транспорта, в точке пересечения двух цветов красовалась корона в овале, на другой же — золотой кубок с цифрой 1. Пока Турбо рисовал, Корнелий прохаживался по всему залу, от самого входа, до окна и изредка заглядывал гонщику через плечо из любопытства. В его сознании рисовались чертежи будущей трассы, и он не убирал с лица легкой улыбки и мысленно потирал ладони друг о друга в предвкушении того, что должно получиться. А получиться это должно непременно. Даже тогда, когда изобретения у Робинсона не получались с первого раза, он никогда не сдавался. «Вперед и только вперед!» — вот он, его девиз и девиз всей семьи от самого малого, до самого старшего. — Это будет волшебно. — Улыбнулся Корнелиус, заглянув через плечо Турбо еще раз с одобрением покивав головой. — Сегодня мы сделаем шаг навстречу твоей мечте, а возможно, даже целых два. — Показал светловолосый два пальца, осторожно похлопав гонщика по плечу. — И у тебя будет все. Начиная от одежки и машины, и заканчивая трассой и любовью твоих фанатов. Корнелиус ничуть не преуменьшал свои возможности. Это было ему по плечу. Выпрямившись в полный рост, он улыбнулся, протянув Турбо раскрытую ладонь и чуть наклонив голову набок. У Турбо была привычка высовывать от усердия язык, от которой он всё никак не мог избавиться. Пока Корнелиус старался не мешать парню работать над эскизом своей модели карта, Турбо уже успел всё нарисовать и довольно смахнуть те немногочисленные капельки пота, что проступили на его лбу во время работы. — Ну, что шкажешь? Это крашота или крашотища? — выдохнув и приняв гордый вид, указав на свой рисунок, спросил у нового знакомого бывший гонщик. Ответ его очень обрадовал. Корни не только похвалил старания парня, но ещё и в очередной повторил всё то, чего так сильно желал Турбо после нескольких месяцев жизни на улице без удобств. С каждой минутой, что Турбо находился в компании Робинсонов, доверие к главе семьи росло. А легкий дружеский жест «похлопывания по плечу» и вовсе ещё больше расположил скрытого и недоверчивого гонщика к новому знакомому. — Знаешь, я редко кому это говорю, но…шпашибо. Ты единштвенный, кто решилшя помочь мне, когда никто не хотел. Ты вше это затеял ради меня, и я…эм…тронут? Хехехе, ладушки, давай приниматьшя за работу! — Турбо и правда редко говорил «волшебные» слова, так как всегда был довольно эгоистичной личностью и самовлюбленной, но в этот раз он решился открыть Корнелиусу и свою хорошую сторону, положив свою руку в его. Ведь ни с чертежами, ни с гаечными ключами он уже давно не работал. У Корнелиуса не было проблем ни с чем, даже когда что-то не получалось. Взяв в ладонь руку коротышки, в другую руку лист с эскизом, он отправился из зала по коридору в сторону своего рабочего кабинета. Ученый следил за тем, чтоб Турбо не отставал, но кабинетом назвать огромное помещение с лестницей на верхнюю площадку и с полукруглым сводчатым потолком, назвать было довольно сложно. — Ну как тебе? — Улыбнулся Робинсон, ступив уже на первую ступеньку лестницы, ведущей наверх. — Нам нужно набросать чертежи и после идти в гараж. — Корнелиус чувствовал, что это будет что-то необычное, чего еще не видели люди. Он не особо разбирался в гоночных картах, а потому решил сам спросить об этом у гонщика с легкой улыбкой на лице. — Хотелось бы узнать твое мнение насчет материалов. — Кивнул светловолосый, сделав жест рукой в сторону стола, на котором было довольно чисто, если не считать горки смятых в комки тетрадных листков и стопки нераспечатанных конвертов на книге в кожаной коричневой обложке. Пока Корнелиус был рядом, Турбо всецело полагался на его порядочность и честность, ведь этот дом был настолько большим, что в одиночку он бы давно уже потерялся. Несмотря на его размеры, интерьер был вполне приятным, хоть и не совсем в стиле гонщика, так как помимо белого и красного, его любимым цветом был светло-розовый, который он упорно называл «лососевым» или же иногда телесным. — Я уже говорил, что твой дом большой, да? Но он и правда может оштавить шильное впечатление, в хорошем шмышле, — оценив масштабы и высоту лестницы, по которой ему придётся идти своими ногами, прицокнув язычком, ответил Турбо. — Штранно, что твоя лаборатория находитшя наверху. В наше время они рашполагалишь внизу или в гараже, ешли не было другого мешта, — как только нога брошенного на произвол судьбы парня оказалась на пороге лаборатории Льюиса, помимо впечатляющих масштабов, его поразил и тот факт, что она находилась практически на чердаке, что в его понимании было довольно странно. — Ага, ну ладушки. Материалы? Да… Как и у любой машины. Корпуш, шоштоящий из магнитной рамы, должен быть штальной. Кожаное шидение и руль такой же обивки. Двигатель штоит поштавить шправа от водителя, то ешть меня. Поштавим шины-шлики и гидравличешкие тормоза на вше колёша. В оштальном — то же шамое штроение, что и у обычных легковых автомобилей. Удивление Турбо вызвало на лице Корни легкую улыбку и он, сняв с доски, какие обычно ставят в школах, все листочки с записями, прикрепил на ней большой лист бумаги. — Здесь мы составим план, а за саму работу примемся в гараже. Там будет и машину проще испытывать. — Он был в этом прав. Ведь здесь лаборатория была предназначена для более статичных экспериментов. И, если бы сбор машины был начат здесь, то во-первых, было бы сложновато ее спустить на газон, а во-вторых, во время испытаний могли бы пострадать и другие образцы. Вооружившись карандашом и линейкой, Робинсон задумчиво почесал подбородок, смотря на лист бумаги. — Можешь составить список того, что нужно? Что бы к вечеру могли доставить уже все необходимые материалы. Я сделаю чертеж строения и уже ближе к вечеру спустимся в гараж. — Корнелиус всегда так планировал. Ведь если ему было что-то нужно, стоило лишь позвонить или отправить сообщение в университет новых технологий и тут же ему предоставляли то, в чем он нуждался. Ведь там были заинтересованы в совершенствовании мира и самого города. Ну, и разумеется, в денежках тоже.