Кто ты на самом деле?

      Вот наступил новый день. Сегодня Люси проспала до обеда. И как бы ей не хотелось не вставать, но надо было. Завтрак сам себя не приготовит, а голод берёт верх над всем.       Нехотя встав с постели, Люси чуть не споткнулась о своего кота, который этой ночью почему-то спал не с ней в постели, а посреди комнаты. Открыв дверь, она начала спускаться вниз по лестнице, и в этот момент её рецепторы учуяли приятный аромат.       Спустившись и пройдя на кухню, она увидела смешную картину. Довольно высокий молодой человек стоял около плиты и, пританцовывая жарил яичницу. Сейчас он начал разворачиваться, и Люси поняла, что он был в наушниках. — Ааа! — перепугался парень, после чего не мог отдышаться. –Тфу ты, колокольчик тебе на шею повесить надо, — выдвинул своё предложение Нацу. –Ты что здесь делаешь? — сказал он и развернулся за тарелками. — А? — он неуверенно начал указывать пальцем, аля «где?». Люси показала в сторону второго шкафчика в кухонной гарнитуре, где находились фарфоровые тарелки. — Вообще-то, это мой вопрос, — язвительно спросила она, облокотившись о стойку. — Я имею ввиду, почему ты не в постели? — Нацу! Вопрос не исчерпан, — не унималась та. — Тебе лучше? — Нацу! — раздражалась девушка. — Ну… В общем вчера, когда ты уснула У МЕНЯ НА РУКАХ между прочим,— выделяя последнюю фразу, похвастался тот. — Я уложил тебя в постель, — тут было Люси хотела что-то сказать, но ей не дали, смотря успокаивающим взглядом на девушку.— Не переживай, я тебя не тронул, между нами ничего не было… В этот момент позвонила твоя мама. И я... — Только не говори мне, что…! — Нацу виновато опустил взгляд. — Да нет, ты шутишь. Скажи мне, что ты этого не сделал!.. — она ждала ответа с ярой надеждой на то, что это неправда, но её надежды не оправдались, — Нацу?! — Взял трубку… — тут внутри у девушки всё взорвалось и она, ухватившись за голову, начала отходить с какими-то непонятными движениями. — Я ей сказал, что ты больна и она попросила меня приглядеть за тобой, — Хартфилию уже не волновала эта информация, она не слушала его. Из её уст вырывался тихий писк.       Её мысли разорвались на части, одна из которых была о том, что мама может прилететь к ней, а это влекло за собой неблагоприятные последствия. А вторая мысль была о том, как бы сдержаться и не убить этого Саламандра прямо здесь и прямо сейчас. Ей хотелось рвать и метать и если бы не её плохое самочувствие, то её голос бы разлетелся по всей квартире, доносясь до каждого уголка, до каждого сантиметра фундамента, а этот самонадеянный парнишка валялся бы уже где-нибудь на свалке, расчленённым. — Лю, что с тобой? — Что?! Что ты сказал? Лю?! — Что-то я уже сомневаюсь, можно ли было к тебе так обращаться… — Никогда! Слышишь… Никогда не называй меня Лю! Отвратительное сокращение прекрасного имени Люсьена. — Да что с тобой? Что за истерика? — Ты спрашиваешь что? Ты просто не представляешь, что ты натворил. Эта женщина… — её перебил Нацу. — Что? Вполне милая дама. Ну, мне так показалось. — Э не-ет, ты просто не представляешь с кем связался. Этот человек ни за что не остановится, когда дело доходит до меня. Зная её, она уже летит на частном самолёте суда. — Да ты гонишь, быть такого не может, — тут он увидел серьёзный взгляд злотовласки и понял, что она не врёт, — А по телефону она показалась более-менее уравновешенной.       Вдруг послышался звонок в дверь. Наши герои нервно переглянулись и сглотнули. Дверь всё же решил открыть Нацу. На пороге стояла довольно красивая молодая дама, очень похожая на Люси, то ли Люси была похожа на неё, но не суть. — Здравствуйте, — он наигранно сделал удивлённое и непонимающее лицо. — Я Лейла… Мать Люси, та, с кем видимо ты разговаривал по телефону вчера вечером. — А, эм… Прошу проходите, — мило улыбнувшись, он отошёл, представляя возможность пройти. — Спасибо, — она прошла вглубь квартиры и, увидев свою дочь, ринулась к ней. В этот момент она была уже не такая, какой он её увидел в дверном проёме. Её былое спокойствие и уверенность куда-то испарились. На замену им пришла нежность, обеспокоенность. Она взяла дочь за руки и, присев на корточки, заглянула в затуманенные глаза. Затем, потрогав лоб, воскликнула: «О господи!» — и ринулась к чемодану, который, не без помощи Нацу, оказался около неё. –Что этот ребёнок с собой делает? Почему ты вылезла из постели? Почему мне не позвонила? Почему я узнаю от постороннего человека, которого даже не знаю, что ты больна. Прости, — с последней фразой обратилась она к Драгнилу, на что тот лишь сказал: «Ничего» — и дальше продолжил наблюдать за этой «картиной маслом». Из чемодана она достала градусник и сунула его в подмышку девушке. — Ну мам! — возмутились она. — Что мам? Что мам?! Ты когда в последний раз болела? В пять лет, когда в прорубь упала, а тут. Как ты могла заболеть?! Даже не зима! — Ну ма-а-ам, — начала молить та, кивнув в сторону парня в фартуке, что еле сдерживал смех, стоявшего не поодаль от них и скрестившего руки на груди. Она сразу поняла, что не время для семейных разговоров и замолчала. Наступила тишина. Вдруг, неожиданно её разрезает противный писк. Это был градусник. Он оповещал о том, что его можно уже вытаскивать. — О-о-о, Нацу, плохо ты следишь за моей девочкой. Почему она с температурой 37.8 сейчас не в постели? — Саламандр непонимающе взглянул на Хартфилию старшую. На это она отвела взгляд в сторону кухни, где на стойке стояла яичница. — Так вот, чем ты собираешься кормить больную девушку? — сейчас он чувствует себя молодой невесткой, к которой приехала тёща, когда её сын заболел. Он начал понимать девушек которые жаловались когда попадали в такую ситуацию. Его отчитывали, прям как маленького мальчика, который не смог уберечь хрупкую вазу от падения. — Мам, всё в порядке, я съем, — сказала девушка. — Всё таки он старался и приготовил для меня. — Ну ничего, сейчас мама приготовит вкусную манную кашу, — сказала она, закатывая рукава кофты по локоть. — Мам! Ты меня вообще слышишь? Снова истерика?— воскликнула девушка в надежде, что эта «шальная баба» успокоится. — Всё хорошо, со мной всё в порядке, я же не при смерти лежу, — успокаивала она мать, после чего похлопала на место около себя, и Лейла села туда, прижимаясь к немаленькой груди дочери. Нацу прошёл на кухню и начал убирать яичницу, но ему не суждено было это сделать. — Стой, — сказала больная. — Я съем. — Ты уверена? — Да, — Нацу поднёс к ней тарелку с вилкой, и она, отломив один кусочек, засунула его в рот. Если пахла она аппетитно, то на вкус просто отвратительна. Сначала почувствовалось резкое жжение, после, сильная… Я не знаю как сказать, солёность, наверное. К такому её рецепторы были не готовы и пошёл обратный рефлекс. Она соскочила, слегка отталкивая мать, и побежала в туалет.       Вышла она только спустя пятнадцать минут, вся бледная, потрепанная, будто всю ночь пила и спала всего три часа. — Воды, — слегка задыхаясь, охриплым голосом попросила она. Тут Нацу моментально среагировал и через две секунды был уже около девушки со стаканом воды. — Что ты с ней сделал?! — взбесилась мать. — Мам!.. — она неодобрительно посмотрела на неё, после чего перевела взгляд на «шикарнейшего итальянского шеф-повара» и спросила, — Что это было?! — её голос абсолютно не совпадал с состоянием. Внешне она выглядела спокойная и уравновешенная, а голос говорил обратное. — Ну… Просто, понимаешь?.. — Нет, не понимаю. — У нас дома завтрак готовит горничная, поэтому в этой сфере у меня практики не было, — он начал превращается в маленького мальчика. — И поэтому ты решил меня отравить? — Нет… — Что ты туда добавил? — Перец чилли, немного острой приправы, соль и корица, всё вроде. Да всё, — от такого перечня ингридиентов, дамы чуть не упали в обморок. Ну одна-то точно уже начала падать, но её обхватили сильные, мужские руки, не предотвращая удар головой об пол. Девушка от этих движений моментально пришла в себя. — Тааак, ну уж нет, ребятки, я вас тут одних не оставлю. Я думала, прилечу на денёк-другой, но, как я по вам вижу, вас одних оставлять нельзя…