Это ведь конец, не так ли?

Удары бурных морских волн, готовых снести башню до основания; устрашающие раскаты грома под звуки незатихающей бури; тихое равномерное падение капель, сводящее с ума своим постоянством; редкое и внезапное падение маленького камешка, не выдержавшего сотрясений мощных стен крепости. Со временем, к этому привыкаешь. До такой степени, что тебе кажется это тишиной. Невозможно привыкнуть лишь к тяжести, исходящей от каменных стен, которыми ты окружен без какого-либо шанса на освобождение. Здесь нет никакой мебели или даже двери, лишь маленькое решетчатое оконце почти под потолком, позволяющее слушать буйство волн неизвестного океана. А эти стены настолько толстые и плотные, что никому не удастся услышать криков и стонов тех несчастных, которые сошли с ума от долгого пребывания в этом зловещем месте. Грин-де-вальд называет их «неугодными». Нурменгард. Место, из которого не возвращаются. Сколько же они здесь? Какие-от минуты? Часы? Дни? Ньют даже при всем желании не мог этого сказать. Он в очередной раз проснулся от долгого и тревожного сна. Пробуждение было резким, и он, сидя на полу, больно ударился затылком о холодные мокрые стены. Потирая ушибленное место, он сонными глазами оглядел помещение, будто забыл, где находится. В камере было темно, и лишь слабый свет проникал через толстые решетки. Значит, сейчас уже ночь, вероятно, далеко за полночь. Снова. Неужели в этой части света никогда не бывает солнечных дней? Или хотя бы волны не бушуют круглосуточно? А может Грин-де-вальд специально выбрал это место, чтобы как можно скорее свести своих заключенных с ума? Ньют посмотрел в противоположный угол камеры, куда не проникал лунный свет. Там сидела Тина, спрятав лицо в прижатых к груди коленях. За все это время, что они здесь, она так и не поменяла своей позы. Темный волшебник поймал их обоих, обессилевших и незащищенных, в лесу, когда отряд, разделившись, решил отыскать более безопасные подступы к логову Грин-де-вальда. Откуда им было знать, что они уже были в ловушке? Фанатики напали совершенно внезапно, ударив заклинаниями в их спины. Завязалась дуэль ни на жизнь, а на смерть, но Ньют с Тиной смогли от них оторваться. Но вскоре где-то в зарослях послышался душераздирающий крик Куинни… Тина, у которой на мгновение остановилось сердце от звуков ее голоса, вместе с Ньютом тотчас побежала в том направлении. Однако там, в самой глубине леса, их поджидал Грин-де-вальд собственной персоной. И даже не смотря на все мастерство Тины в боевых заклинаниях и дуэлях, их поединок закончился быстро. У них не было ни единого шанса против одного из самых могущественных темных магов всех времен. Грин-де-вальд забрал их палочки и с этим бросил их сюда, в Нурменгард, свою личную тюрьму. Вот уже год как их отряд — Дамблдор, Ньют, Тина, Куинни, Тесей и даже тот не-маг Джейкоб — гоняется за Грин-де-вальдом, чтобы остановить его злодейские планы по поиску Даров Смерти. На пути к своей цели мага ничто не могло остановить, и уж тем более какая-то группка авантюристов во главе с его бывшим другом. Каждый раз он искал какой-нибудь артефакт для увеличения своей силы, каждый раз Дамблдор с друзьями не давал ему осуществить свой план, каждый раз его ловили и каждый раз он сбегал на поиски новых магических предметов. Это повторялось несколько раз да так бы и продолжалось. Но не сегодня. Просто они устали. Просто они заплатили слишком большую цену. Где-то пару месяцев назад Тесей погиб в дуэли с Грин-де-вальдом. Он лишь отвлекал внимание, чтобы у остальных получилось предотвратить невероятный по мощности взрыв в одной из частей Западной Европы, который мог стереть с лица земли несколько городов. Но… Предотвратить взрыв удалось, однако ради этого пришлось отдать жизнь Тесея, который в поединке с Грин-де-вальдом как настоящий герой держался до последнего. Тесей Скамандер — герой Первой Мировой Войны, обладатель Ордена Мерлина I степени за свои заслуги в борьбе с фанатиками Грин-де-вальда, один из бойцов элитного отряда мракоборцев, всемирно известный герой магического мира, в общем, «важная шишка», как иногда в шутку про себя любил называть его Ньют. После его смерти все волшебники мира оплакивали героя Войны и одного из самых выдающихся мракоборцев, а Ньют — единственного и горячо им любимого старшего брата. Это был первый удар для Ньюта… Лита… Скольким Ньюту пришлось пожертвовать ряди нее. Она была его союзницей, его первым лучшим другом, его первой любовью. Еще когда они учились в Хогвартсе, он был готов сделать для нее все — все равно, что будет с ним, с его репутацией, с успеваемостью, главное, чтобы с Литой все было хорошо. И даже разбитое сердце не смогло затмить ту любовь, которую питал Ньют к этой девушке. В глубине души он понимал, что Лита до сих пор имела власть над его сердцем. Она тоже это знала и пользовалась этим. Но случилось это не сразу. Еще долго Лита не могла определиться на чьей она стороне — чистокровных волшебников, к которым причислялась она сама, или праведных «маглообожателей», как их называл ее отец — все зависело от обстоятельств. Действовала она непредсказуемо, и понять, что творилось в ее голове не представлялось возможным. До того самого момента. Ньют очень скоро узнал, что Лита содействовала смерти Тесея. При этом, что какое-то время они оба были… любовниками. И Ньют был искренне рад за них и редко испытывал уколы ревности. Но то, какая роль была дана Лите в этом плане, и то, с каким хладнокровием она ее исполнила, не могло отпустить его мысли до сих пор. Она сделала свой выбор и потеряла над Ньютом свою власть. Это был второй удар для Ньюта… Приключения были очень долгими и одинаково опасными для всех участников этой авантюры. Но при этом Ньют ни на минуту не расставался со своими любимыми волшебными питомцами. Его чемодан неизменно был при нем, и мужчина всегда старался обезопасить его в первую очередь, если ситуация позволяла. И, несомненно, животные пытались отплатить за заботу своего хозяина и нередко помогали путешественникам, а иногда вообще спасали положение. К сожалению, не все их них выживали. И это мотивировало Ньюта еще сильнее оберегать свой чемодан. Однако, в какой-то момент, после всех их злоключений, он понял: Рано или поздно, ему придется их отпустить. Только у него в тот момент не было времени на размышления, действовать надо было быстро и решительно. Это было незадолго до их с Тиной заточения. Он даже не помнил, что это было — все, тогда этому предшествующее, сейчас являлось просто забытыми воспоминаниями. Но он отпустил их. Отпустил их всех. Лечурки, нюхль окками, взрывопотамиха, камуфлори, лунтелята и все-все-все остальные — чемодан Ньюта опустел полностью. Только так он мог обезопасить их. Жаль, что он так поздно это понял. Это был третий удар для Ньюта… Он был полностью опустошен. Ньют вновь посмотрел на Тину. Они и словом не перекинулись за все время, что были здесь. Она почти ни на что не реагировала, и трудно было понять сидит ли она в забытьи или просто спит. Ее одежда была изрядно потрепана, а в некоторых местах даже порвана. Одета она была легко, и Ньют только сейчас заметил, что она мелко и едва заметно дрожит. Ньют тут же встал и накрыл ее своим неизменным синим пальто. Тина никак на это не отреагировала, но дрожать перестала. — Тина, — тихо позвал он ее. Она молчала. — Тина… Снова без внимания. Наверное, она и вправду спит. Ньют вздохнул и сел рядом с девушкой. Может, она никак не отвечает ему, но пусть хотя бы чувствует и знает, что он рядом, что она не одна. Тина очень изменилась и многого натерпелась за этот год. Их первое маленькое приключение в Нью-Йорке, ставшее началом их самого большого испытания, видимо, многому ее научило. Она вернула себе должность в МАКУСА, и это на какое-то время вернуло ее в привычное русло. Но, судя по всему, она успела передумать многое о том, что случилось с ней. Когда спустя пару месяцев они с Ньютом встретились вновь, он заметил, что Тина остригла волосы и вообще как будто повзрослела еще на пару лет. Она не казалась такой же «взрослой», какой была при их знакомстве. Теперь никакой напускной взрослости — она понимала, какая опасность нависла над миром и над ее маленькой семьей. Ее взгляд стал еще более решительным, движения — более спокойными, хоть и слегка дерганными, было видно, что она оценивала каждый свой шаг. Тина была очень самоотверженна и храбра, за каждого близкого члена их маленького отряда готова была стоять каменной стеной. Она ни на секунду не позволяла себя дать слабину, лишь только в компании своей сестры, Джейкоба и, конечно, Ньюта она могла немного побыть собой. В общем, она была просто незаменима в их команде. Один раз Грин-де-вальду даже удалось подчинить Тину своей воле с помощью заклятия Империус. На какое-то время они даже потеряли ее из виду, и Куинни не спала ночами, рыдая и думая о том, что могли сделать фанатики с ее Тиной. Когда Ньют с Дамблдором наконец нашли ее, Ньют даже сам не понял, как он смог снять с нее это мощнейшее заклятие. Он просто на мгновение понял, как же ему будет не хватать этой девушки… И, казалось бы, это испытание должно было сломить Тину, но вот только ее характер наоборот как будто закалился еще больше. И от этих мыслей особенно грустно и удручающе было смотреть на нее сейчас — слабую, забитую, отрешенную от реальности. По этому можно было представить, как тяжело ей пришлось и сколь многое пережить. Ньют сначала нерешительно, но потом более аккуратно и нежно начал поглаживать ее по коротким волосам. Тина немного напряглась от такой внезапной ласки и лишь через некоторое время расслабилась, чуть вздрогнув. «Может, хоть это избавит ее от плохих снов, » — подумал Ньют. — Ньют… Мужчина с закрытыми глазами в легкой полудреме какое-то время неотрывно поглаживал голову своей подруги, но стоило ему услышать ее глухой шепот, как тут же открыл глаза и чуть наклонился к девушке. — Ньют… — Что? В чем дело, Тина? — выжидающе спросил Ньют. — Это ведь конец, не так ли? Она подняла на него взгляд. Ее лицо было бледным, как лицо фарфоровой куклы, под глазами образовались небольшие мешки, на щеках блестели соленые невысохшие дорожки, а сами глаза были очень влажными… Слезы. Ньют никогда не видел, чтобы Тина плакала. Куинни втайне говорила ему, что сейчас для Тины не плакать — почти что табу. — Тина… — Ньют взял лицо девушки в ладони и аккуратно начал стирать влагу с лица. Ему стало так жаль ее, что он на мгновение забыл, в каком положении они сейчас находятся, — сейчас ему было важно только успокоить Тину. — Все еще не так плохо… Мы ведь… живы. — А что это меняет? — Тина попыталась мягко убрать руки Ньюта от своего лица. Тот не сопротивлялся, но продолжал смотреть на подругу обеспокоенным взглядом. — Глупый вопрос… Это… Тина не договорила — слезы мешали ей сказать хоть слово, мешал подступающий к горлу комок. Но она быстро глубоко вздохнула и выдохнула и продолжила, чуть запинаясь: — Дамблдор не найдет нас здесь, он не знает, где мы — на это место, скорее всего, Грин-де-вальд наложил заклятие ненаносимости или… сальвио гексиа… А в этой крепости и без палочки колдовать… абсолютно невозможно. Джейкоб и… Куинни, — голос Тины заметно дрогнул, давая доступ к новым слезам, — вообще неизвестно где… Их в любой момент может… Грин-де-вальд… Тина была на грани слез. — Тина, прекрати! — Ньют с силой прижал девушку к себе. — Я не верю, что это ты, Тина! Все будет хорошо, слышишь? — он почувствовал, как она пытается вырваться из его объятий. — Я обещаю, профессор найдет нас, найдет Куинни с Джейкобом и… — Ты не можешь этого обещать! — вскакивает и кричит Тина, оттолкнув от себя Ньюта и обливаясь слезами. — Откуда тебе знать, что это правда? Что это еще не конец?! — Мы почти у цели, Тина, — пытался убедить ее Ньют, вновь приближаясь к ней. — Осталось совсем немного… Мы… так много сделали… Неужели все наши жертвы… будут напрасны? Тина, тяжело дыша, смотрела на него взглядом загнанного зверя. Как же хотелось Ньюту утешить ее! Нежно обнять, пригладить растрепавшиеся волосы, прошептать что-нибудь успокаивающее, убаюкать в своих объятиях… С каких пор он так заботиться о ней? Как давно он ловит себя на этих мыслях? — Ньют, — голос Тины дрожит, она не отрывает от него своего взгляда. — Я не могу… Я просто не могу… — Почему? — Я уже потеряла все… Снова эта тишина. Такая давящая и страшная. — Но ведь… Куинни жива… — Ньют не понимает ее. — И ты тоже… — Мы уже покойники, Ньют, — девушка опускает взгляд, сдерживая новый поток слез. — Мы здесь либо сойдем с ума, либо умрем от голода или… еще чего. У Тины уже не хватает сил говорить, и она обессиленная скатывается обратно на пол, устремляя взгляд в окно, из которого сочится свет. Ньют сидит чуть дальше, не зная, подойти ли к ней или остаться в стороне. — Сначала я потеряла родителей, — немного помолчав, тихо начала Тина. — Я так и не смогла смириться с этим. Куинни смогла — она была младше и почти не помнила их, но не я… Девушка громко всхлипнула. Ньют продолжал наблюдать за ней. — Так я и жила с вечной заботой о своей сестре, старалась нас обеспечить, сводила концы с концами, построила карьеру, но… с ней тоже не сложилось. А потом появляешься ты с Джейкобом… Знаешь, — Тина мягко улыбается, не поворачивая головы к Ньюту, — несмотря на все те хлопоты, что ты нам предоставил, это были одни из лучших дней моей жизни. — Она улыбнулась, закрыв глаза. Ньют не мог не улыбнуться сам — как бы он хотел, чтобы она улыбалась почаще. И, ему показалось, или она чуть покраснела? — Но когда я встретилась лицом к лицу с Грин-де-вальдом, — улыбка пропала с ее лица, — я поняла, какая опасность нависла над моей сестрой. Я просто не могла этого допустить! Конечно, я сразу же согласилась пойти с тобой и Дамблдором — я правда хотела быть полезной! — в глазах предательски защипало. — Я делала все, чтобы защитить Куинни, Джейкоба… чтобы защитить… тебя… Тина все так же не смотрела на Ньюта, но у того что-то больно кольнуло в сердце, а в голове будто пронесся вихрь… — Ньют? Ты как? — Тина бесшумно подошла сзади, аккуратно положив руку на плечо. — Я? Я… не… — Ньют обернулся, чуть вздрогнув. Девушка посмотрела на него извиняющим взглядом — она явно нарушила его уединение. Она уже хотела было уйти, бормоча под нос извинения, но Ньют схватил ее за запястье. — Нет, нет, постой… Я… Извини, просто… — но он не знал, что ей сказать. У него просто не было слов. Вот уже пара часов, как его брата нет в живых. Все члены отряда находятся внутри его чемодана и старательно избегают встреч с ним. Все, кроме Тины. — Ньют, я… Честно, не знаю каково это, но… могу себе представить, как это тяжело, — Ньют поднял на нее взгляд. Тина говорила тихо и смотрела на него с нескрываемой заботой и… нежностью? — Я просто хотела сказать… что если тебе понадобиться помощь… какая бы то ни была… я всегда буду готова тебе помочь. — Спасибо, Тина, — проговорил Ньют, улыбаясь, — правда… Тина лишь крепко обняла его. Как же может приободрить этот незначительный жест поддержки… Ньют неотрывно смотрел на Тину, словно видел ее впервые. — Ты ведь знаешь, что это необходимо… Конечно, Ньют это знает, просто не хочет сознаваться себе в этом. — Ты права, но… Нас ведь столько связывает… — Только так они будут в безопасности, Ньют, — тихо говорит она, пожимая его запястье. — Ты ведь это сам решил. — Я знаю… Они молчат. — Ты не расстанешься с ними со всеми сразу — нужно ведь каждому подобрать свою среду обитания, сам ведь понимаешь… Зачем я тебе только все это говорю?.. — говорит Тина, злясь на себя за такие глупые и очевидные слова. — Нет… Хорошо, что ты со мной… Один я бы не справился. Ты ведь поможешь мне? — с надеждой в глазах смотрит Ньют на нее. Она тоже поворачивает к нему голову и ободряюще улыбается. — Конечно… Тина… Маленькая Тина. Она всегда рядом. В любую трудную минуту, в любой тяжелой ситуации она готова отдать себя без остатка. Подставить плечо, прикрыть спину, приободрить словом. Маленькая волшебница с большим сердцем. Сколько же всего она ему сделала? Сделала его существам? Своей сестре? Джейкобу? Даже и не вспомнить. Самая искренняя забота скрыта в мелочах. А сама Тина? Он любил смотреть на нее, когда она улыбается, — ее улыбка такая теплая, родная, притягательная. Томный взгляд темных глаз, в которые не так часто удается посмотреть, — в эти глаза хочется смотреть вечно. Несмотря на свой высокий рост, она очень худенькая — ее можно укрыть в своем пальто, не снимая его с себя. Обнять, чуть зарываясь рукой в короткие темные волосы, в благодарность за все то, что она сделала… Она… Она незаменимая. Она фантастическая. Она одна такая. Его Тина… — У меня не осталось ничего… за что я могла бы бороться… — тихо шепчет она, обнимая себя с плечи и вновь начиная дрожать. Неужели он не может подарить ей то же ощущение защищенности, которым она делилась со всеми близкими ей людьми? Ньют садится рядом с Тиной и трепетно прижимает ее к своей груди. — Я тоже так думал… И это правда. Он думал, что потерял уже все, что у него больше нет сил продолжать эту борьбу, что это… конец — так тяжело у него было на душе. Он хотел ошибиться в своих выводах, хотел найти ту соломинку, за которую хватается утопающий. Он не замечал, что его самая главная слабость, все это время была рядом с ним. — Тини… Ньют зарывается одной рукой в ее волосы и еще ближе прижимает к себе, чтобы хоть как-то показать ей, что с ним ей нечего боятся. И она понимает его, обнимая в ответ с не меньшей нежностью. И заклятие Империус он снял с нее потому, (пусть и не сразу это осознал) что понял… — Я люблю тебя… Он чувствует, как ее сухие тонкие губы трепетно соприкасаются с его. Сначала неуверенно, неловко, но постепенно все более крепко и чувственно, отбрасывая все страхи и преграды, что она строила все это время. Его лицо становится мокрым от теплых слез, что вновь заструились по ее щекам. Он перехватывает ее руку, которая нежно проводить по его скулам. Отстранившись друг от друга, они соприкасаются лбами, и Тина счастливо смеется, вновь оказываясь в его объятиях. — Мы выберемся отсюда, — шепчет ей на ухо Ньют. — Я тебе обещаю… На какое-то время она почувствовала себя неописуемо счастливой… Буря за окном немного приутихла и даже молния перестала громыхать. Уткнувшись носом куда-то в шею Ньюта и прижавшись к нему мертвой хваткой, Тина спит спокойным непробудным сном без сновидений. Ее дыхание приятно щекочет кожу, заставляя ее покрыться мурашками. Ньют лишь невесомо гладит ее по волосам — ей нужно отдохнуть, хотя бы немного, хотя бы так. Она — последнее родное ему существо, которое у него осталось. И он не позволит себе так просто потерять ее.