Insanity and recovery

"Они хотели, чтобы я отказался от восьмитысячников, сохранив свою жизнь и жизнь других людей. Поэтому я почувствовал некоторую неопределённость, стоит мне продолжать или нет. Не из-за родителей или братьев – это был внутренний вопрос, должен ли я? И я решил не сдаваться – и идти вперёд, даже если останусь один. Я отвечал только за себя..." Р. Месснер

Воздушное изображение до сих пор не чётко и слова не получили красок, но тяжесть осознания выделяла его ослепительно ярко. Кого она спасала? Препаратора или Доктора? Доктора – и Препаратора. – Назови меня, Роуз, - позвала голограмма. – Доктор? – Поздравляю. Ты ещё боишься и негодуешь. Но ты приняла меня. Дело не в простом порыве оградить Таймлорда от ещё одной ошибки, и, по всей вероятности, самоубийства. Доктор, что больной, осел, оглушённый, и буравил землю глазами. – Я должен переместить нашу беседу в твои чертоги. Твой подвиг укротил его немного, но лишний раз его провоцировать мне нужды нет. – Итак, хотя ты наконец стала выходить из-под моего контроля, я продолжаю читать мысли. И постараюсь немного упорядочить путаницу. Сожалею (на самом деле я ничего не чувствую, это невозможно по природе), но, во-первых, усиливать твою боль действительно было моей целью. Встретиться лицом к лицу с тёмными источниками должен был совершенно другой человек. И ты становишься им, иного пути эволюция не предусмотрела. Передо мной тоже не было выбора, кроме как положиться на тебя, оставив подвешенной над обрывом*. В какой-то мере ты проходила по стопам Таймлорда, но ещё важнее было столкнуться с той, что была в зародыше, что была способна помочь... нам. Думаю, что теперь она может. Я не называю себя Доктором, так как являюсь лишь сконцентрированным сгустком сознания самых ценных и невыносимых фактов. Все терзания и сомнения – его прерогатива. Во-вторых и в-последних, я говорил, кроме мифа об экспериментаторе, голую правду. Она звучала как ложь – не страшно, так её часто принимают. К тому же я менял стиль, чтобы у тебя не возникало сомнений на мой счёт сразу, это было необходимо до определённого момента. И всё же я могу успокоить тебя, если это возможно. Нечестен был Доктор. И эта ложь выдаёт нежные чувства. После того, как запустился механизм поиска выпущенных воспоминаний и он начал лицемерить, это происходило неосознанно, ибо он не узнавал тебя, но, так или иначе, не переставал биться в закрытую дверь сокровищницы. То, что произошло на этой планете с его сознанием – несомненно, травма, но, поверь, если бы не правда, от которой бежал, он вспомнил бы тебя не медля. Я не оправдываю его, зная и так, что ты готова простить большее, и тем более это. Вы приземлились на пустынной планете по азарту случайности. Он не проверял координаты, прежде чем открыть ТАРДИС. Природа не предвещала риска, прогулка по пустыне стала заменой авантюрам. Через час с четвертью Доктор потерял сознание. В это же время пальцами он вычертил в воздухе символы и формулы. Так его подсознание торопилось создать живую проекцию исчезающей информации, прежде чем он проснётся. Ты ненароком коснулась их, и, поскольку тогда пальцы осязали мысленную антиматерию, у тебя было отнято несколько последних часов в памяти. И заснула вместе с ним – защитная реакция на потери. Он стал моим противником, он обернул себя против себя же. Преждевременное возвращение может повредить психику: срок нашего разобщения достаточно широк, чтобы он начал жить под своим углом восприятия, творя собственное прошлое. Я буду сбоем в программе, если не учту его самостоятельных изменений. Осмотрительность распространилась даже на имя Доктора. Я по-прежнему связан с ним ментально, но нить слишком слаба и поддерживается исключительно с моей стороны. Несмотря на то, что Доктор бьётся в дверь с другой стороны, его инстинкт выживания и страх боли влияют не меньше, чем жажда неизведанного, а судя по всему, даже больше. Наш разговор был моим просчётом. Рано, да и надо было предвидеть, что он захочет вырвать эту цепь. Он не знал, что я, но ощущал зависимость. Доктор решил, что, прервав связь, поймёт меня. Но он не вернулся бы, равно как и ТАРДИС, которая исчезла из виду вместе с целостностью временной линии и личности. Тесная граница между нами сохранилась благодаря тебе, и мы должны попытаться всё вернуть. Проблем больше, однако. Познать факт существования – ещё вовсе не значит признать его. Не удивляйся, я говорю о желании и мужестве восстановить прошлое. Откуда им взяться, если почти весь страшный опыт – это я, а Доктор практически на равных начинал с тобой, дитя, этот путь. Ты полагала, я изверг. Ты считала, что я всезнающий оракул. Теперь всё зависит от него: его ребёнок выберет, кем быть – палачом или жертвой.