Дарю тебе сердце

      Сегодня ты вместе с черепашками тренируешься в додзё.Но у тебя никак не получается сосредоточиться на тренировке из-за ядовитых насмешек темперамента. Тебе обидно, ведь даже учитель Сплинтер хвалит твои успехи. — Ха! Да я эти движения в 5 лет лучше выполнял, — ехидно подначивает тебя Раф. И ты не выдерживаешь. — Конечно! Ведь к этому времени ты уже пять лет как занимался, а я начала обучение совсем недавно, — ты упрямо сжимаешь губы и смотришь в глубокие зелёные глаза саеносца. Которые нехорошо так сверкнули. — Да. А еще я к этому времени уже пять лет как закалялся, — Рафаэль приближается к тебе, и ты пятишься, по выражению его лица понимая, что он задумал что-то не хорошее. Для тебя, конечно… Ниндзя делает быстрый шаг к тебе, но ты каким-то чудом уворачиваешься и бросаешься прочь не забывая визжать во весь голос. Вы пробовали когда-нибудь убежать от ниндзя? И не пробуйте-бесполезно… Тебя быстро перехватывают сильные, крепкие руки. И, вопреки всему, твоё сердце начинает биться быстрее совсем не от бега или страха. Раф прижимает тебя к себе и от мыслей, бродящих в твоей хорошенькой головке, на щеках выступает румянец. В животе порхают бабочки, исполняя какой-то невообразимый танец... А дальше ты внезапно оказываешься в ледяной воде. От холода тут же перехватывает дыхание. Намокшие джинсы и свитер становятся неимоверно тяжёлыми, мешая тебе всплыть на поверхность, и тянут вниз. Тебе становится страшно. И очень не хочется утонуть в канализации. Да, этот придурок швырнул тебя в сток. Наконец ты выныриваешь, глотая воздух открытым ртом и видишь довольного саеносца. Он стоит и усмехается, глядя на твои попытки самостоятельно выбраться из воды. Когда ты наконец оказываешься на суше, дрожа от холода и обиды, он протягивает руку, собираясь помочь тебе подняться (или опять «закалить» хочет?!). Ты шарахаешься от протянутой руки. На душе пусто и больно. Слёзы сами катятся по щекам. Ты даже не находишь в себе сил высказать всё, что думаешь о некоторых самовлюблённых придурках. Но наверное, что-то такое есть в твоем лице или взгляде, потому что Раф стирает ухмылку с лица и примирительно бормочет — Эй! Ты чего?! Я же просто пошутил! — Смешно. Можно в следующий раз швырнуть меня с высотки. Или под машину, — бесцветным голосом предлагаешь ты, разворачиваешься и опрометью бросаешься в свою комнату мимо подоспевших ребят. — Раф, что ты творишь?! — возмущенное шипение Лео. — *****, ты в порядке? — беспокойный голос Дона тебе вслед. — Это же была просто шутка! — Рафаэль оправдывается?! В любое другое время с удовольствием послушала бы, но не сейчас. — Оставь шутки мне, у меня они лучше получаются, — А это уже голос Майки. Ребята еще что-то говорят, но ты не слушаешь. Просто забегаешь в свою комнатку и захлопываешь дверь. А потом и закрываешь её на замок. И на защелку. И тумбочку придвигаешь, для верности… Замок в дверь вставил Донни, когда ты только переехала сюда. Защёлка не выдерживала напора Майки, который мог вбежать в твою комнату в любое время. Быстро сбрасываешь мокрую одежду и надеваешь любимую пижаму, больше все равно ничего из одежды нет. И ныряешь в кровать под одеяло, пытаясь согреться. В канализации нет отопления. Мелькает в голове здравая мысль о том, что надо бы сходить в душ, но для этого надо вылезти из-под одеяла. И пройти мимо ребят… Нет, сейчас ни то, ни другое тебе не по силам. В дверь осторожно кто-то скребётся. Лео постучал бы спокойно. Донни не стал бы тебя сейчас дергать. Раф… Раф снёс бы дверь вместе с частью стенки. Значит, Майки. — Ты точно в порядке? Может, нужна компания, — Микеланджело, самый младший и самый мягкосердечный переживает и хочет что-то сделать для тебя. — Спасибо, Майки. Со мной всё хорошо. Только я хочу побыть одна, ладно? Прости. — Если захочешь поговорить-зови, — весельчак уходит. А ты остаешься рыдать в подушку и пытаться понять, за что ОН тебя так ненавидит. Вдобавок, тебе так и не удаётся согреться. Свернувшись в клубочек под одеялом, ты засыпаешь. Просыпаешься от того, что в дверь кто-то стучит. Голова ужасно болит, наверное потому, что уснула в слезах. Стук в дверь отдаётся болью в висках. — *****, пойдем перекусим. Майки приготовил великолепную пиццу на ужин, — это Леонардо. Но тебе не хочется есть. Тебе хочется согреться. Поэтому ты отказываешься от ужина и снова засыпаешь. В следующий раз ты просыпаешься от того, что очень жарко. Просто невыносимо, как в духовке. И пить очень хочется. Но сил встать с постели у тебя почему-то нет. И ты опять погружаешься в тяжёлый, вязкий сон, из которого никак не можешь выбраться. Кто-то стучит в дверь. Уходит. Сколько прошло времени, ты не знаешь. Да и знать не хочешь. Всё, что тебе надо-это стакан прохладной воды. Или два стакана. Снова кто-то стучит и зовёт тебя. Почему такой взволнованный голос?

***

      Рафаэль растерянно бродит по логову. До него доходит, что он переборщил с «шуткой», как только видит твоё лицо. Поначалу он надеется, что всё утрясётся само собой. В конце концов, долго дуться не в твоём характере. Но ты заперлась в комнате и не вышла к ужину. И на завтрак не пришла. Как и на обед. В комнате вообще было тихо. Если бы не запертая изнутри дверь, можно было бы подумать, что там пусто.       Первым тревогу забил Майки. Пока ты отвечала на его стук, он не сильно переживал, а вот когда перестала отзываться даже ему, он впал в истерику. И неожиданно нашел поддержку в лице Рафаэля. Бунтарь потребовал, чтобы Дон немедленно «открыл чёртов замок, который сам же и поставил!»       Леонардо и Донателло тоже волновались за тебя. Поэтому замок решено было взломать. Имелось ввиду, что замок надо открыть, а не снести дверь с петель (и тумбочку, не известно как там оказавшуюся, заодно в щепки разбить). Но Рафа такие мелочи не волновали. Ему просто надоело ждать. Поэтому, отодвинув Дона в сторону, он выбил дверь, даже особо не напрягаясь. Когда саеносец ввалился в комнату в обнимку с дверью, тумбочкой и куском стены, ты даже не вздрогнула. Как лежала разметавшись на кровати, так и осталась лежать. Но не заметить такой грохот сложно, правда? Нахмурившись, Рафаэль осторожно потряс тебя за плечо и тут же вздрогнул-даже через ткань пижамы ощущалось, что ты очень горячая. — ДОННИ! — зарычал бунтарь, дотрагиваясь до твоего прямо-таки пылающего лба. Дон вбегает в комнату (они все еще топтались на пороге, не решаясь войти) и оттесняет Рафа от тебя. Быстро прикладывает руку к твоему лбу, проверяет пульс, реакцию зрачка на свет и, подхватив тебя на руки, утаскивает в медпункт. По его напряженным движениям, тревожному взгляду и бисеринкам пота, выступившим на лбу умника, парни понимают, что положение серьёзное. Рафаэль несётся за Донателло, который пытается было захлопнуть дверь перед его носом. — Закроешь- вышибу вместе со стеной, — в ярости рявкает Раф. И взглянув на брата, Дон понимает- этот вышибет. Спорить ему некогда и умник махнул рукой на бунтаря. Рафаэль стоит рядом и наблюдает, как гений мечется вокруг, меряя температуру, ставя капельницу, беря кровь, делая уколы и подключая к каким-то аппаратам. Наконец он не выдерживает. — Что с ней? — это же волнует и остальных. Лео и Майки тоже здесь. Лидер хмурится и придерживает младшего, чтоб не мешался под ногами. — Пока не знаю. Может заразу какую подхватила в стоке. А может воспаление лёгких схватила… Когда анализы будут готовы-скажу точнее. Сейчас главное температуру сбить.- Донателло осёкся, взглянув на Рафа. Побледневшая физиономия брата его не на шутку перепугала. — Ты что?! Тоже заболел? Тебе плохо? Дон засуетился возле бунтаря. — Так это я её туда уложил? — прохрипел Рафаэль так, словно ему не хватало воздуха. На его плечо тут же легла рука Лео. С другой стороны на нём повис Майки, крепко обнимая. Только поддержки сорвиголова не ждал и не хотел. Вывернувшись из рук братьев, он молча сел рядом с тобой. Так и просидел до ночи, ставя прохладные компрессы и давая воду с ложечки (Дон велел, чтоб не было обезвоживания).