Дитя человеческое

Мой папа — герой войны. Когда на Орзамаруме произошло восстание, он участвовал в подавлении мятежей. Но восстание превратилось в гражданскую войну, захватившую несколько звездных систем. Нельзя было предвидеть, на чьей стороне окажется даже тот, кого ты знал много лет. У папы к концу войны накопилось множество военных наград. Но в последние дни, когда Метрополия Тевинтера уже взяла под контроль взбунтовавшиеся колонии, что-то произошло. На последнем боевом вылете погибло все его боевое крыло. Папу обвинили в халатности, разжаловали и судили. Но его заслуги, и то, что он был отличным пилотом, спасло его от заключения. Вместо этого его сослали на Осирис — планету-тюрьму, служить на космической станции «Флутилло», персонал которой приглядывал за планетой. Мы с мамой даже не успели попрощаться с ним. Я нашел человека, который согласился сопроводить меня до Осириса за определенную плату, и сбежал, потому что мама ни за что не отпустила бы меня туда. Я отправился на самый край Вселенной, чтобы снова увидеть отца. Часть I. Осирис — Эй, это ты решил узнать, на что похожа эта планетка! Только не рассказывай маме, что я взял тебя в пустыню стрелять по мишеням. Кусланд лежал ничком, приставив к глазам оптику, и рассматривал далекие манекены. Лицо его было в пыли, как и форма — в пустыне это было обычным делом. — Я просто хотел побыть с тобой подольше, пап! — возразил Киран. Но энтузиазм, с которым он перезаряжал базуку под бдительным взором отца, выдавал его с головой. — А мама даже не спросит. С тех пор, как тебя отправили сюда, она совсем ушла в свою науку. Мы даже виделись с ней редко. Киран вдавил гашетку, и далекий взрыв разнес мишень в клочья. — Да! Это мой сын! — завопил Кусланд. Киран торжествующе воздел руку, и они хлопнули другу друга по ладоням. — Что дальше? Каков наш план? - спросил он, со сдерживаемым обожанием глядя на отца. — Дальше я покажу тебе бункер, а потом отвезу в город. — Но, паап, я не хочу в город! Почему я не могу быть с тобой на «Флутилло»? Кусланд собрал переноску и поднялся, закидывая ее за плечо. Поправил на сыне съехавшую кепку и натянул козырек на лицо. Киран засмеялся и вывернулся из-под его руки. — Потому что это военная база, — напомнил ему Кусланд. - Мы уже говорили об этом. И поверь, там гораздо хуже, чем в городе. Киран упрямо задрал подбородок. — Мне это неважно. Айдан открыл заднюю дверцу гравилета и закинул туда сумку. Потом открыл дверь пилота и кивнул внутрь. — Залезай, поведешь сам, а я посмотрю, как ты это умеешь. Киран прищурился, хотя азарт уже осветил его лицо. — Ты меня подкупаешь, что ли? - задорно спросил он. Кусланд хмыкнул, подтолкнул сына в салон, захлопнул за ним дверь и наклонился к окну: — Обещаю, как только тебе исполнится восемнадцать, мы вернемся к этому разговору. Пилотировал гравилет Киран не без изящества, хотя мастерства ему еще не доставало. Но мастерство — это всего лишь дело времени и практики. Айдан ощущал настоящую гордость, когда смотрел на сына, и никак не мог на него насмотреться за почти два года разлуки. Очень хотелось успеть передать ему все, что знал и умел сам. Хотелось стать свидетелем и участником каждого его дня, видеть, как он растет и становится взрослым. Но Морриган оторвет ему голову, если он оставит Кирана у себя, и будет права. Кирану нечего делать в ссылке вместе с отцом. В бункере они смогли принять душ, переодеться и перекусить. Киран бродил по хозяйственным помещениям и с интересом их разглядывал. — Зачем нужен бункер? Да еще под землей? Разве может что-то случиться? — Бункеры всегда строятся — это требование протокола безопасности. — Айдан воспользовался случаем, чтобы обновить коды и проверить функционирование системы жизнеобеспечения. — Если что-то может произойти — оно произойдет. И на этот случай у нас должно быть место, где можно спрятать генералов. — Почему именно генералов? Что в них такого? — Когда что-то происходит, нужны люди, которые умеют командовать. Иначе начнется анархия, хаос. Беспорядок. Киран кивнул, показывая, что понял. Иногда Айдану казалось, что его сын понимает гораздо больше, чем показывает на самом деле. И все эти вопросы... На первый взгляд наивные и детские, но если собрать их воедино, выстраивались в странную систему. Словно Киран подбирал ключики к разным дверям, но никогда не показывал, к чему пришел или что получил в результате. Айдан не взялся бы угадывать, что порой творилось в этой темноволосой голове, да и, как он подозревал, Морри тоже. Дорога до города была неблизкой. На этот раз Кусланд вел гравилет сам. Киран рассматривал однообразный, опаленный солнцем пейзаж, проносившийся за окном. Огромный купол тюремного комплекса появился на горизонте и быстро приближался. Киран прилип к окну, рассматривая заключенных, которые работали под открытым небом. — А тем людям платят за работу? — Это тюрьма, где держат повстанцев и политических заключенных. Им не положена плата — они отдают свой долг обществу, работая на его благо. Терраформирование Осириса принесет всем огромную пользу. — А как понять, когда они расплатятся? Кусланд покачал головой, бросив взгляд на сына. — Минратос никогда не согласится считать их долги закрытыми. Небольшой городок, где жили семьи обслуживающего персонала тюрьмы, а также немногие визитеры, которым позволялось навещать служащих «Флутилло», совсем не был подходящим для ребенка местом. Кусланд обнял сына, прощаясь. — Подумай еще, Киран, может, все-таки вернешься к матери. Она с ума сходит из-за того, что ты сбежал на Осирис. Здесь совсем нет условий. Даже сеть работает с перебоями — с учебой могут возникнуть проблемы. — Я вернусь, только если ты согласишься улететь вместе со мной, папа. Айдан вздохнул — они уже не раз возвращались к этой теме, и упорству Кирана можно было только позавидовать. — Я хотел бы сделать это. Но я в таком же положении, как те заключенные, которых мы видели, хоть и не работаю на планете. Метрополия так же не выпустит меня с Осириса, как и их. — Но ведь ты герой войны! Почему они так с тобой поступают? Айдан положил руку на плечо сына, в глазах которого стояли злые слезы, и крепко сжал. — Я вернусь через неделю. Позвони маме и занимайся, как следует. Если что-то будет нужно, сразу же свяжись со мной. Я буду совсем недалеко — в облаках прямо у тебя над головой. Часть II. Обратный отсчет Погоня за колонизацией и терраформированием новых планет была неоспоримым лидером проектов Метрополии планет Тевинтера. После подавления мятежей в Периферии и прекращения гражданской войны на терраформируемых планетах не было недостатка в заключенных, которые стали бесплатной рабочей силой. Этому проекту доверяли миллиарды жителей Метрополии, поэтому генерал-магистр Мэйварис Тилани не могла рассказать о другом проекте, за которым она была назначена следить. ... Из уничтоженного архива засекреченных передач военной базы «Флутилло»: «...всем постам... кто-то проник... они уничтожают все живое! Не знаю, что делать... В тюрьме творится полный хаос! Нам нужна помощь!..» ... Дюран Эдукан, полковник ВКС Метрополии Тевинтера не стал дожидаться, пока генерал-магистр вызовет его, а сразу направился в ее рабочий кабинет. ЧП на Осирисе превзошло все самые худшие сценарии, которые только могли дать аналитики. — Генерал-магистр, связь со всеми постами на Осирисе прервалась. Эти существа уничтожат все на поверхности. Мы должны этим заняться немедленно — мы их создали. Тилани выключила запись, которая повторялась на ее линке по всей видимости не один раз. — На моем месте как бы вы поступили, полковник? — спросила она, наклонив голову и постучав пальцами по столу. — Этически? Дюран ответил без колебаний. — Этически — мы обязаны спасти как можно больше людей и рассказать правду. — Если наша связь с происходящим на Осирисе станет известна — это повредит всей кампании. Последствия уничтожат работу целых поколений, придется принести в жертву наследие. — Речь идет о десятках тысяч человеческих жизней. У многих наших людей там семьи. — Речь идет о миллионах людей — тех, кто работает на Программу. Что станет со всеми ними, если всплывет правда? Вы знаете, что нам предъявят и в чем обвинят. — Геноцид. Генерал-магистр согласно кивнула. — После волны народного гнева в памяти наших потомков останется только это. Вы, как никто другой, должны понимать, насколько Метрополии невыгодно, чтобы хоть что-то всплыло на поверхность. И, полковник... Тилани подошла к огромному панельному окну, повернувшись спиной к Эдукану. Она была молода для своего поста - но таковы были привилегии альтус, коренных представителей Метрополии. Дюран, который мог похвастать лишь знатным родом на родной планете, мог рассчитывать на подобный пост не ранее чем лет через десять и два-три героических подвига. Но это лишь в том случае, если бы внезапно решил удовольствоваться тем, что даст ему Метрополия. — Я уважаю и ценю вас, — продолжила Тилани, не оборачиваясь и сцепив руки в замок за спиной. — Ваша ссылка на «Флутилло» может оказаться не последним пунктом вашей траектории, если Метрополия заподозрит вас в желании использовать эту информацию для политической борьбы. Мы не можем позволить, чтобы все снова погрузилось в хаос — не после того, как едва смогли оправиться от мятежа в Периферии. А вы не можете напоминать о себе, учитывая, откуда вы родом. Эдукан задумчиво потер подбородок. Орзамарум, первый из миров, захваченных массовыми волнениями, а потом восстаниями, был его родиной. Но он не мог позволить этому перечеркнуть будущее — в котором и его родной планете было место. — Благодарю, генерал-магистр, — сказал он. Тилани могла не предупреждать: Дюран хорошо понимал, что малейшее напоминание — и его устранят. Он станет слишком опасен и сможет пошатнуть равновесие сил в Совете, если вздумает взять на вооружение произошедшее на Осирисе. Однако, без улик и доказательств ему ничего не сделать. А улики будут уничтожены — в этом сомневаться не приходилось. Зато теперь он знал, что у него, похоже, есть союзники. — Похоже, Метрополия уже передала свои распоряжения? - спросил он, вернувшись к тому, что было важно сейчас. — Верно, — Тилани вернулась к столу и оперлась руками о край, пристально глядя на Дюрана. — Через полчаса я собираю совещание, на котором объявлю, что заключенные тюремного комплекса Осириса вырвались из-под стражи, завладели центральным ядерным реактором и угрожают взорвать его, если мы не выполним их требования. Но они не сумеют справиться с обслуживанием и управлением. Взрыв реактора последовательно детонирует одиннадцать оставшихся — и планета будет полностью зачищена. — Сколько у нас времени? — Ровно двадцать три часа, начиная с того момента, как я объявлю красную тревогу. Следите за всеми, кто будет присутствовать на совещании. Если кто-то выкинет что-то непредвиденное — изолируйте. — Так точно, генерал-магистр, — Дюран развернулся, чтобы покинуть кабинет. У него оставалось не больше пятнадцати минут, чтобы сделать кое-что еще. Айдан метался по каюте, пытаясь установить связь с сыном, но компьютер раз за разом выдавал запреты. По всей базе была объявлена желтая готовность, и причины ее не были известны. Персонал «Флутилло» пребывал в напряжении и неведении. Все ждали распоряжений командования, которое поголовно было вызвано на совещание к генералу. Звуковой сигнал, оповещающий о посетителе, заставил Кусланда рвануть к двери. На пороге стоял Эдукан. — Дюран! — Кусланд буквально вцепился в полковника. — Тебе должно быть известно, что происходит! Какого демона тревога, почему нет связи с планетой? — Слушай внимательно. Ты мой друг и соратник, мы через многое прошли на Орзамаруме, поэтому я скажу тебе правду. Айдан становился все бледнее, пока полковник быстро рассказывал самое необходимое. — Метрополии требовалось биологическое оружие для терраформирования. Для экспериментов решено было использовать заключенных, и среди планет-колоний выбрали Осирис. Но все вышло из-под контроля — образцы вырвались на свободу. Остановить их нашими ресурсами не представляется возможным, и, чтобы избежать огласки, планету решено ликвидировать, представив все как бунт заключенных, которые не справились с реактором. Кусланд ударил кулаком об стену и вскочил, быстро переодеваясь в летную форму. Эдукан продолжил: — У тебя ровно двадцать минут, пока базу не опечатают. Я знаю, что на Осирисе у тебя сын — но если улетишь, обратно вернуться вы уже не сможете. Я прослежу, чтобы коды доступа в бункер не сменили. Помни — у тебя будет ровно двадцать три часа до начала зачистки. За Кусландом отправили истребитель-перехватчик. От перехватчика он избавился, но и его истребитель был подбит. Катапультирование выкинуло его из кабины. Очнулся он уже на земле. С трудом подняв голову и встав на четвереньки, он попытался подняться на ноги и успел лишь краем глаза заметить какое-то движение, прежде чем его вырубили ударом в висок. Часть III. Манифест судьбы Двенадцатью часами ранее — Осирис — это место, где нам суждено сдохнуть, — сосед по столу вяло ругал все, что приходило на ум: еду, тюремную робу, охранников, трудовые часы, затхлый воздух в камере, свою жизнь, свою смерть... Дайлен кивнул на него спутникам, и того быстренько выселили из-за стола, оставив пространство только для троих заговорщиков. — ... Кармель уверен, что одиночная камера — наш путь наружу, — продолжил он мысль. — Там есть панель с проводкой, идущей до аварийного отключения. — Кармель сошел с ума в этой своей одиночке. Откуда мы знаем, что он не врет? — Это наш единственный шанс, — Амелл не поднимал головы от подноса с едой, но внимательно следил за охранниками. — Все знают, что заключенные исчезают из камер. Рано или поздно и до нас доберутся. Кроме того, сколько вам здесь осталось лет? Семьдесят, сто? Нужно хотя бы попытаться бежать. — Да! Выберемся и сожжем это место дотла! — Но мы не знаем, какая именно нам нужна камера... — Поэтому нам пригодится помощь, — Амелл вскинул голову и посмотрел куда-то вбок. — Я уже договорился с быками Рима. Он перехватил чей-то ответный кивок и удовлетворенно выдохнул. Сидевший в центре соседнего стола здоровяк с усмешкой потирал покрытый шрамами кулак. — Кто-то из нас обязательно окажется в той камере, доберется до аварийки и выведет ее из строя. Двери в тюрьме откроются, и мы окажемся на свободе. Дайлен поднялся из-за стола, разминая шею. — Мы долго искали способ. Пора на свободу. Начальник тюремного комплекса Понтий Каладриус приложил платок к разбитым костяшкам. Заключенный Ивен Кармель, номер один-один-семь-дельта, получил по заслугам. Каладриус давно заметил, что тот нарочно старался попасть в одиночку, проявляя чудеса изобретательности и знания тюремных правил. Но сегодня терпению пришел конец. Эксперимент выходил на новый уровень — появилась возможность ускорить процесс Преображения, и медикам требовались новые подопытные. Каладриус с удовольствием отдал им этого заключенного, который позволял себе смотреть на него свысока. Побои не выбили из Кармеля ответа, что он потерял в одиночках, но Понтий все равно ощущал злорадное удовлетворение. Сигнал тревоги совсем некстати перебил это приятное чувство. Каладриус вызвал закованных в силовую броню охранников и проследовал в тюремную столовую, где заключенные устроили массовое побоище. Представшая картина разрухи и порчи казенного имущества привела его в негодование. Оглядев драчунов, мгновенно притихших при появлении вооруженных силовыми дубинами охранников, Каладриус пренеприятно улыбнулся. — Что ж, если вы решили поубивать здесь друг друга — не буду вам мешать, — сообщил он. — Ну же! Продолжайте! Мне конец, подумал Амелл, судорожно вцепившись руками в пережавшее ему горло бычье предплечье. Он надеялся, что Каладриус остановит их, но тот, видно, был в ярости. Представление придется доводить до конца. Рим, похоже, думал так же. Здоровенный кулачище опустился на лицо Дайлену, и в следующий раз он пришел в себя, когда его уже бросили в тесную одиночную камеру. Камера представляла собой горизонтально расположенный восьмигранник, в котором невозможно было выпрямиться в полный рост. Но это и не понадобилось. Едва заслонка захлопнулась, отрезая от внешнего мира, камера пришла в движение, начав вращаться, как колесо в клетке у хомяка. Только в роли хомяка теперь был Дайлен, и остановить свой бег на карачках в этой чертовой конструкции он не имел никакой возможности. Кажется, он понял, почему здесь сходили с ума. И нет, его чертова камера не была той, которая вела к свободе. Иногда Дайлен терял сознание, и тогда его тело безвольно каталось во вращающейся камере. Когда он приходил в себя — болью отзывался каждый участок его тела, и Дайлен с трудом заставлял себя двигаться дальше. Его выворачивало изнутри — сначала завтраком, а потом пустотой, от которой сворачивались кишки, и казалось, что даже они скоро полезут наружу. Но хуже всего были вопли, стоны и мольбы, доносившиеся из соседних камер. Иногда откуда-то издалека слышались чьи-то полные боли и страха крики. Дайлен не знал, что там происходит, но зная Каладриуса, который был тем еще садистом, мог предположить, что кого-то пытали просто для его удовольствия. Иногда Каладриус приходил сам, цитировал душеспасительные стихи из Писания, и под вопль очередной жертвы удалялся прочь. В какой-то момент он остановился у камеры Дайлена, и тогда его выволокли наружу. Амелла тут же снова вывернуло, и Понтий брезгливо отошел в сторону, скомандовав охранникам доставить заключенного «на место». Сам Дайлен идти не смог, и его притащили куда-то волоком, а потом оставили валяться в полной темноте и блаженном бездействии. Очнулся он от того, что пришел в движение подъемный механизм. Кусок пола под ним поехал вверх, и Амелл обнаружил себя окруженным стальными решетками тесной круглой клетки. В помещении, где стояла его клетка, было тускло, но это не помешало ему заметить момент, когда в дверь вошел Каладриус. — Заключенный Амелл, — начальник казался довольным. — Я вижу, вы пришли в сознание. Это очень хорошо для вас. У вас будет уникальный шанс запомнить момент собственного Преображения. Дайлен с трудом поднялся, хватаясь за толстые прутья. Откуда-то вновь донесся мучительный вопль, и его пробрало ознобом. Внутри зашевелился росток все нараставшего неконтролируемого ужаса. — Вам представилась возможность стать частью великого проекта, — сказал Каладриус, просмаковав чужой вопль до самого конца. — Ваш друг из соседней камеры как раз встретился с нашим лучшим образцом. Терраформирование, знаете ли, требует жертв. Но я не считаю вас жертвами. Вы получаете возможность стать высшими хищниками, способными уничтожить любую форму жизни. Это ли не расцвет человеческого гения? — Это чудовищно, — просипел Дайлен, прижимаясь лицом к прутьям клетки. — Это наука, — наставительно заметил Каладриус. — И сейчас вы с ней познакомитесь. Скажу сразу — не каждый переживает Преображение. Укус Образца запускает процесс изменения в клетках вашего тела, но многие подопытные его не переживают — это слишком болезненно. Однако, нам удалось ускорить процесс, и теперь требуется всего несколько часов вместо нескольких дней. Делает шансы выше, знаете. Понтий отступил от клетки и направился к выходу. — Пожелаю вам успешного Преображения, заключенный Амелл. Свет на секунду ярко вспыхнул, потом мигнул и вырубился. Включилось красное аварийное освещение. Амелл не успел ничего понять, когда пол под его ногами исчез, и он рухнул вниз. Каладриус с недоверием слушал звук тревоги - он узнавал аварийные коды, которые произносил механический голос. Кто-то добрался до резервного пульта управления и открыл все замки. И теперь не только все заключенные, но и все образцы, которых держали за решетками на этой же станции, оказались на свободе. Этого просто не могло быть! Гротескная, искореженная фигура, в которой сложно было опознать человеческие черты, возникла в проеме единственной двери. «Невозможно!» — успел подумать Каладриус, прежде чем Образец, предназначенный для заключенного Дайлена Амелла, превратил его в разодранный и окровавленный труп. Дайлен понял, что план сработал, едва очухался от падения и задрал голову. Над ним стоял здоровяк Рим и ухмылялся разбитым ртом. «Все-таки я достал его» — не без удовольствия решил Амелл, прежде чем они со всех ног бросились к выходу. Тюремный комплекс был похож на скотобойню. Амелл, который в своей практике насмотрелся на множество искореженных войной тел, не мог сказать, что встречал хоть что-то подобное. — Господи, великий боже, — прошептал он, увидев чудовище в разодранной робе, на которой еще можно было прочитать номер. «117-Дельта. И. Кармель». Чудовище, некогда бывшее человеком, было похоже на истинное порождение зла. — Что они наделали?.. И что выпустили наружу мы?.. Часть IV. Точка бифуркации Кусланд открыл глаза и с трудом перевернулся на живот. Чей-то резкий окрик заставил его поднять голову и поморщиться, когда боль от этого движения прострелила виски. Перед ним сидел человек в тюремной робе и куртке охранника из тюремного комплекса. А еще в его руке был автомат, дуло которого смотрело Айдану прямо в лицо. — Кто ты и почему свалился с неба? — спросил Амелл, не спуская с прицела летчика Метрополии, если судить по летной куртке с нашивками и вензелями. Кусланд медленно приподнялся на коленях, выставив перед собой руки раскрытыми ладонями вперед и не сводя взгляда с беглого заключенного. Кто другой мог в таком виде шататься по пустыне?.. — Эй, я никто, — сказал он, постаравшись, чтобы голос звучал как можно доверительнее. — Я работал на «Флутилло», но теперь просто труп, если они меня найдут. — Почему я не должен убить тебя прямо здесь и сейчас? Айдан моргнул и все-таки рискнул подняться на ноги. Насколько он мог понять, кроме этого заключенного, «331-Альфа. Д. Амелл», рядом больше никого не было. И судя по всему, с ним можно было попытаться договориться. — Потому что у меня есть информация, которая будет тебе интересна? — Что говорят о тюрьме наверху? — перебил его Амелл. — Что вы взяли под контроль реактор и выдвигаете требования, грозясь его взорвать. Амелл поднялся и прищурился. — Вот значит, как. Либо мне врешь ты, либо соврали тебе. Я был там, — он дернул дулом автомата в сторону, а потом и вовсе опустил его. — Вали куда хочешь, Метрополия. Ты для меня не имеешь ценности. Кусланд едва не выругался от досады на себя, глядя, как беглец собрался уходить — вместе со всем его оружием и запасами. Стоило выложить все начистоту, иначе он ни за что не сможет... — Я должен спасти сына! — крикнул он. Этому Амелл поверил сразу — столько неподдельного отчаяния было в голосе человека, у которого за плечами осталась война. Дайлен видел слишком много таких глаз, в которых многие смерти и бесконечная усталость навсегда оставили свой отпечаток, чтобы ошибиться. Он развернулся, успев за это мгновение сообразить кое-что еще. — И? Кусланд бросил взгляд на запястье. — Черед двадцать один час «Флутилло» взорвет ядерные реакторы по всей планете, чтобы уничтожить результаты эксперимента, над которым потеряла контроль. — Вот значит как, — Амелл невесело улыбнулся. — Что ж, это логично. Он даже не удивился такой новости — он прекрасно знал, на что способна Метрополия. Между властью и людьми она всегда выберет первое. Что для нее какая-то планета, населенная каторжниками и немногим персоналом, когда на кону стоит репутация всего Минратоса? Пыль на ветру... — У меня есть коды доступа к правительственному бункеру, — сказал Кусланд. — Если ты поможешь мне спасти сына, я дам тебе убежище. Дайлен перевел на него оживший взгляд: — Нам понадобится транспорт и оружие, если мы хотим вовремя добраться до города, а потом до этого твоего бункера. Надеюсь, у тебя есть деньги. Бар посреди пустыни в полуразрушенном заводском комплексе, куда Амелл привел Кусланда, был полупуст. Зато во дворе перед входом стоял фургон, и он явно был приспособлен для езды по пустыне и для того, чтобы пересидеть внутри небольшую перестрелку. Осирис был не только планетой-тюрьмой — здесь находили пристанище самые неожиданные социальные элементы, которые пользовались тем, что на землеподобной планете практически не было войск Метрополии. Кусланд решил, что эта машина им подойдет. — Кто хозяин того фургончика перед входом? Барменша кивнула вглубь бара. В дымном кумаре развлекалась занятная татуированная парочка, швыряя тяжелые ножи в раздолбанный манекен. Когда тощая девчонка, затянувшись местной травой, в очередной раз попала в грудь манекену, парень заулюлюкал и треснул по столу битой. Они сцепились в объятии и начали вдохновенно целоваться, двигаясь в такт музыке. — Я бы не советовала идти к ним сейчас, — посоветовала барменша. — У них сейчас совсем мозгов нет. Айдан вздохнул, попросил стаканчик пойла, опрокинул не глядя и не нюхая, а потом пошел к ним. — Он глухой, что ли? — поинтересовалась барменша у Амелла. Тот пожал плечами и принялся ждать. — Вы хозяева того фургончика у входа? — спросил Кусланд. Ему пришлось прокричать вопрос дважды, прежде чем на него обратили внимание. Парень с битой оттолкнул девчонку и заорал, наставив на него руку: — Ты дурной что ли? Мы тут вообще-то заняты! Девчонка обошла Кусланда кругом и внезапно пнула под колени, так что он тяжело упал на пол. Тощая рука профессионально обхватила его за шею в локтевом захвате, а к горлу прижался отличный боевой нож. — Мне нужен транспорт, чтобы добраться до города. И только у вас он есть, - прохрипел Кусланд, глядя на постукивающего битой по полу парня. — С ума сошел, да? - присвистнул тот. — Мы что, такси тебе? — прошипела ему на ухо девчонка. Амелл попросил барменшу налить стакан с горкой, подхватил его и пошел на выручку. Похоже, Метрополия совсем лишился мозгов от страха за сына, раз действовал так необдуманно. Хотя, может, и в принципе был с придурью. С ветеранами такое случалось —переставали видеть границы и берега. — Прости моего друга, — сказал Дайлен, протягивая парню с битой стакан самогона. Тот оглядел его с ног до головы и внезапно широко ухмыльнулся. — А этот крутой док знает традиции! - он повернулся к Кусланду. — Всего-то надо было купить мне выпить! Ты, похоже, этого не знал, да? — Я заплачу тебе десять тысяч кредитов, если позволишь воспользоваться твоим фургоном, — продолжал гнуть свою линию Кусланд. Парень заржал. Девчонка провела языком по шее Айдана. — Что-то он гонит! Давай я заберу его и позабавлюсь с ним! — Нож у твоего горла, а ты все гонишь? — перестав ржать, парень ухватил Айдана за куртку и тряхнул. — Он пилот Метрополии, — быстро вставил Амелл. — Пытается добраться до семьи, пока его не прихватили. И он заплатит тебе двадцать тысяч. — Серьезно? Ты заплатишь двадцать тысяч? Кусланд кивнул. — Тогда переводи прямо сейчас! Я хочу убедиться. Если не сделаешь — она перережет тебе глотку. Когда сканер пискнул, подтверждая перевод, парень довольно хлопнул его по плечу. — Эй, а с тобой приятно иметь дело! Девчонка дернула Айдана, развернув лицом к себе, и сунула ему в рот зажженную сигарету. — Если попадешь в манекен, после того как затянешься, считай, сделка заключена! — и хрипло засмеялась. — Мы не имеем дел со слабаками. Амелл только покачал головой. Трава оказалась забористой — перед глазами мгновенно поплыло. Но Айдан прекрасно умел координировать свои движения. Нож вошел манекену в горло и вызвал этим бурные крики одобрения. — Отлично, пилот! Наш фургон в твоем распоряжении! — Меня зовут Лина, а он — Терон, — прошептала в ухо Айдану девчонка. — Мы подкинем вас туда, где можно прибарахлиться оружием. С вашими пукалками в город соваться себе дороже. Изнутри фургон выглядел как ублюдок военного бронетранспортера и хипповозки. А Лина и Терон водили его так же безумно, как делали, кажется, все в этой жизни. На то, что они оказались сводными братом и сестрой, Айдан и Дайлен только переглянулись, предпочтя оставить мысли при себе. — Так ты Айдан Кусланд! — Терон даже присвистнул. — Эй, я знаю, за что тебя судили на Орзамаруме! Амелл с интересом прислушался к разговору. — Знаешь, Кусланд, мы ведь с сестричкой здесь не просто так застряли. Нас повязали за то, что барыжили по тихой. Отправили сюда возить уголовничков. Но мы спрыгнули, сговорились с Каладриусом, начальником тюрьмы, на одном деле — и теперь свободны, как ветер в поле. Махариэли опять в голос засмеялись, стукнувшись кулаками. А Терон продолжил: — Так вот, мы там, на Орзамаруме, еще и повстанцам помогали, но об этом сраная Метрополия так и не узнала. Но что ты сделал, мы в курсе. Так что, если окажешься там снова, Броска с Табрис тебя с твоим сыном принять не откажутся. Если б ты не прикрыл — их бы замели сразу. Часть V. Укротители львов Когда они подъезжали к городу, времени оставалось всего шесть часов. Его слишком много ушло, чтобы найти торговцев оружием, а потом вернуться на дорогу. Город был похож на место боевых действий — чем, на самом деле и являлся. — О, черт! — заорал Терон, выворачивая фургон, перед которым рванула ракетница, спугнув жуткую и бесформенную тварь. — Здесь эти чудовища и чертов спецназ! Да они мне фургон раздолбают! Он круто развернул руль и загнал машину в узкий проулок, выводя ее из-под огня. — Сюда! — крикнул Кусланд, указывая направление. — Это дорога к нашему дому. Серое здание гостиницы было обстреляно и зияло дырами в стенах. Кусланд скрипнул зубами и выскочил из фургона. Амелл выпрыгнул следом. — Оставайтесь здесь, — крикнул он оставшимся. — Защищайте фургон! По разбитым лестницам они взлетели в несколько секунд, Айдан застучал в наглухо закрытую дверь. — Киран! Это папа! Я пришел за тобой! За дверью была мертвая тишина. Айдан уже собрался ее ломать, но услышал звук разбираемых баррикад и взволнованный детский голос. Когда дверь открылась — на пороге стоял встрепанный бледный мальчишка и держал в руке пистолет. — Папа! — закричал он и кинулся на шею Айдану. — Киран, — Айдан обнимал сына и шептал слова благодарности, сам не понимая, кому. — С тобой все в порядке. Я пришел за тобой. — Эй, счастливое семейство, — окрикнул их Амелл, выдерживая на прицеле проход в коридор. — Пора сваливать отсюда, снизу кто-то приближается! — Кто это, папа? — Его зовут Дайлен, он нам помогает, — ответил Айдан и кивнул Амеллу. — Придется уходить крышами. Твари поджимали, на улицах внизу творился ад, в котором мелькали чудовищные тени, стрелял спецназ и рвались ракеты. Айдан заложил дверь на крышу засовом, но никаких тварей это все равно сдержать не могло. — Где этот чертов фургон? — шипел Амелл, метаясь от одного края крыши к другому. Внезапно он услышал снизу свист и знакомую ругань. — Терон! — заорал он. — Лови пацана! И швырнул вниз Кирана. Кусланд закричал, но в дверь ломились твари, и им с Амеллом пришлось поливать ее свинцом, медленно отступая к краю. Терон, который отстреливался от всех подряд, сидя на крыше своего фургона, поймал мальчишку и удержал от падения. Его глаза расширились, когда он посмотрел куда-то за спину Кирану. — Срань господня, — успел сказать он, отшвыривая пацана к люку фургона. — Стремная смерть! Тварь сорвала его с машины и размозжила о расколотый тротуар. Громко закричала Лина. На бронированную крышу фургона спрыгнул Кусланд, сразу за ним — Амелл. — Лина, Лина, Лина! — Дайлен, сверзившись вниз, потащил девчонку внутрь. — Надо ехать, срочно! Мне жаль! Но мы должны убираться отсюда! Кусланд схватил Кирана и запихал в фургон, махнул рукой остальным, прикрывая выстрелами из винтовки. Уходили они, прорываясь сквозь плотную стену огня, дыма, и казалось, словно они оказались в самом эпицентре последних боев за Орзамарум. — А через час сраная Метрополия поджарит всю эту планетку, и мы все умрем, — Лина уже не плакала, вела фургон, к управлению которым не позволила прикоснуться никому. — Мы успеем доехать до бункера и спасемся, — Амелл сидел рядом с ней, опершись плечом о кресло, и всеми силами пытался ее подбодрить. — У нас все получится. — Лучше бы я осталась с ним, — она тяжело перевела дыхание и снова, не мигая, уставилась на дорогу. Айдан стоял на коленях перед Кираном, держал его за руки и торопливо говорил. — Мы обязательно выберемся отсюда и вернемся к маме. Мы с мамой тебя любим. Я тебя люблю, ты же знаешь? Киран слушал, не отводя от него испуганного взгляда, и кивал. — Пять, четыре, восемь, шесть, один! — громко крикнул Кусланд. — Это код от входа в бункер! Повторите его и запомните! Чтобы ни случилось, кто-то должен до него добраться. Он снова повернулся к Кирану. — Запомни, если что-то случится, найди полковника Эдукана с «Флутилло». Полковник Дюран Эдукан, он поможет тебе. Запомнил? Когда до бункера осталось всего несколько километров, Лина напряженно позвала его. — Эй, крутой пилот, тут летает этот ваш перехватчик. Что мне делать? — Езжай дальше, — крикнул Кусланд и повернулся к сыну. — Сиди здесь, Киран, сожмись в маленький комочек, закрой глаза и уши. И чтобы ни случилось — не вылезай отсюда, понял? Он поцеловал его во встрепанную макушку и перелез к Лине. — Езжай вперед, не сбрасывай скорость. У этой штуки маленький предел прочности, она не выдержит ударной волны. Пилоту нужно четыре минуты, чтобы убраться отсюда и не погибнуть. — Уверен? — Лина кусала губы, но слушалась. — Сколько у нас времени? Вдруг мы не успеем сами? — Успеем, — уверенно сказал Кусланд и сжал за спиной кулак. — У нас все получится. Перехватчик кружил над ними еще с минуту, а потом взмыл в воздух и стремительно исчез из виду. Айдан шумно выдохнул, Амелл и Лина завопили от избытка чувств. — Разворачивай, живо! И к бункеру! — скомандовал Кусланд, но ее не нужно было подгонять. Фургон уже съехал с дороги и на всех парах несся назад. О том, что перехватчик ушел на боевой разворот, Кусланд понял уже, когда тот показался снова, в секунду вырос из точки в огромную птицу и навел на них орудия. — Ложись, — успел заорать Айдан, прежде чем тяжелые пулеметы изрешетили фургон. Интермедия I. Дети войны — Айдан, ты понимаешь, что делаешь? Чем рискуешь? У тебя жена, сын. Тебя упекут в самую дальнюю колонию, откуда ты никогда не сможешь выбраться! Зачем ты их покрываешь? — Дюран сверлил его недовольным взглядом и отказывался верить в то, что слышал. Кусланд покачал головой. — Они - мое крыло, Дюран. Даже если они устроили этот саботаж, они все погибли. Пожертвовали своими жизнями, чтобы подорвать чертов штаб. Если я скажу правду, начнется расследование — и семьи, которые они защищали, пойдут под расстрел. Я должен был что-то предвидеть, я ведь знал их. Но все равно не углядел, не понял. Не предотвратил. Эта война — безумие. От начала и до конца. Бессмысленная бойня, в которой не будет победителей. Я должен сделать для моих ребят хоть что-то. — Я понял, Кусланд, — Эдукан подошел к арестанту и протянул ему развернутую ладонь. Бывший командир эскадрильи и пока еще генерал пожали друг другу руки. — Ты как-то спас мне жизнь, — сказал Эдукан. — Я постараюсь сделать для тебя то же самое. Часть VI. Итоги Когда стрельба стихла, и в воздухе растаял последний отзвук шума двигателей перехватчика, Дайлен рискнул отнять от головы руки, которыми прикрывался, и попытался подняться. Он дернулся, едва не взвыв — болело все тело, которое было зажато между свернувшимися сидениями. Тишина настораживала, и он не хотел думать, отказывался думать о том, что это значило. Реальность не принимала в расчет его желания, явив правду его глазам, раз слуху он поверить не захотел. Кусланд и Лина были мертвы. Расстреляны, изрешечены пулями. Пулеметная очередь достала их сразу, едва перехватчик выпустил ее в лобовое стекло фургона. Дайлен смотрел на них, и странное оцепенение сковало его тело и разум. Кто-то зашевелился в дальнем конце фургона. Дайлен поднял взгляд и обомлел. Из-за потрепанного сидения, цепляясь за ручку, как за спасение, поднялся встрепанный чумазый пацан. Он смотрел на Амелла огромными глазами, а потом перевел взгляд ниже и увидел тело отца. У Дайлена пережало горло. — Киран, — прохрипел он. — Живой! Он посмотрел на часы, на которых застыли жалкие четыре минуты и, спотыкаясь, путаясь в руках и ногах, бросился к мальчику. Прощания не было. Не было последних слов. И я знал: в тот момент, когда я выйду из фургона, я больше никогда его лица не увижу. — Папа! — закричал Киран, вырываясь из рук Дайлена. Но тот держал крепко, прижимая к себе плачущего ребенка. — Нам нужно уходить. — Я хочу к папе! — Я знаю! Держись! Дайлен бежал так, как никогда не бегал в своей жизни. Бункер был уже совсем близко, а на горизонте занималась смертоносная заря. Дайлен судорожно повторял цифры, которые назвал Кусланд. Я не хотел покидать отца, но все же Дайлен меня спас. Он вытащил меня, несмотря ни на что, не смотря на все вынужденные остановки. Даже когда появились твари, он все равно меня не бросил. — Они здесь, Дайлен! — Беги, Киран! Не останавливайся! Но как ни беги — от судьбы все равно нельзя убежать. Они догнали нас у самого входа в бункер, я уже вводил цифры и открывал дверь, когда они достали Дайлена. Он толкнул меня внутрь и успел завалиться сам, чтобы закрыть тяжелую дверь и завернуть все замки. Я видел, как отрава начала ломать его тело, и как он начал кататься по земле от боли. — Дайлен! Дайлен! Что с тобой такое? — Киран схватил его за руку и в испуге отскочил, когда она начала разъезжаться под его пальцами. — Что мне сделать, Дайлен?! Дайлен хрипел. — Я становлюсь одним из них. Киран! Скорее... Дай мне что-нибудь острое! Киран бросился на поиски, переворачивая на пол контейнеры. Нашел ножницы и упал перед последним оставшимся у него живым другом на колени, сжимая их в руках. — Я нашел, Дайлен. Зачем они тебе? — Я... — голос уже не слушался Амелла. — Я хочу спасти тебя от себя... Киран отшвырнул ножницы, и слезы снова брызнули из глаз. — Нет! Не надо! Дайлен! Пожалуйста! Я не смогу тут без тебя, пожалуйста! Не надо! Не бросай меня! Он снова схватил Амелла за чудовищно взбухшую и потерявшую человеческий вид руку. — Я тут, Дайлен! Я не брошу тебя! Смотри на меня, пожалуйста! Интермедия II. Солнце на стене — Нерия, ты должна уходить. Они придут только за мной, о тебе они ничего не знают. Беги и спрячься, пока все не утихнет. — Доктор! Вам тоже нужно бежать! Они же убьют вас! — худенькая медсестра из его госпиталя, его бессменный ассистент, беззвучно плакала. — Метрополия никого не пощадит за помощь повстанцам. Вас расстреляют, несмотря за все заслуги. Амелл улыбнулся ей и сжал ее ладонь в руках. — Нерия, послушай меня. Если я скроюсь, они заберут всех, весь госпиталь. Поэтому я должен остаться. Один. Сам. Понимаешь? Она кивнула. — Я не знаю, кто нас сдал, но если бы мне предложили что-то переиграть, я бы все оставил, как есть. Повстанцы — такие же люди, и им некому было помочь. Я ни о чем не жалею. И ты не жалей. Беги, выживи и продолжай спасать людей. Я верю в тебя, Нерия. Прости, что подвел тебя. Нерия добежала до двери, остановилась и резко развернулась. — Ваше дело не пропадет, доктор! Обещаю вам! - в ее глазах проступило знакомое Амеллу упрямство, а потом она кивнула ему и исчезла. Дайлен устало привалился к стене и закрыл глаза. Часть VII. Дитя Осириса Исследовательский корабль засек сигнал маяка с Осириса — мертвой планеты, которую уничтожили вырвавшиеся на свободу заключенные, не сумевшие справиться с центральным ядерным реактором. Двое исследователей спустились на поверхность, желая обнаружить источник загадочного сигнала. Сигнал привел их в пещеру, которая явно была когда-то искусственно расширена и углублена. — Я нашел маяк, — сказал ученый своей напарнице и указал на обнаруженный прибор. — Его запускают вручную. Как думаешь, может, тут кто-то выжил, и пытается дозваться помощи? Огромная, нечеловеческая тень мелькнула в пещере, и ученый упал, заорав от ужаса. В следующее мгновение его шея хрустнула под ударом гигантской лапы. Женщина замерла, парализованная страхом, не в силах даже пошевелиться, глядя на труп товарища. Чья-то тень, совсем невысокая, в отличие от первой, появилась в проеме пещеры. Она приблизилась, и женщина поняла, что перед ней оказался обычный ребенок, одетый в костюм химической защиты. Насколько она могла судить, это был мальчик. Мальчик сделал движение рукой, и огромная тварь за ее спиной уронила женщину на колени перед этим жутким ребенком. Он наклонился к ней, вглядываясь в ее лицо. И она тоже смогла увидеть его глаза, от которых ужас пополз по ее позвоночнику. — Тут был большой корабль, «Футилло». На орбите. Куда он улетел? — Ну... — женщина почти рыдала. — Он улетел.. после... той катастрофы. — А что они тебе про нее сказали? — мальчик был жутким. Она готова была поклясться, что гораздо более жутким, чем его ручная нечеловеческая тварь. — ...Что... заключенные... взорвали... — Кто-нибудь выжил? — Никто... — женщина перевела дыхание. — Мы так думали... — Ты хочешь жить? Она отчаянно закивала головой. — Тогда помоги мне попасть на «Футилло». Иначе я тебя убью. Гравилет поднимался с поверхности планеты, увозя мальчика и его тварь на исследовательский корабль. — Прощай, папа, — сказал мальчик и, отвернувшись от иллюминатора, посмотрел на свое чудовище. — Мы летим в Метрополию, Дэй. Понимаешь? Скоро мы отомстим им за всех, кого потеряли. Чудовищное порождение человеческого зла слушало маленького мальчика и, казалось, будто даже кивало в такт его словам.