Забытая студия Sillyvision

      Свечи, бумажные летучие мыши и пауки, паутина из нитей, в которой успели запутаться уже все — корпоратив был что надо. Ну, а главной гордостью Уолли были огромные тыквы, расставленные по всей студии. Вместо оскалов, которые обычно принято вырезать, на этих тыквах красовались улыбки Бенди, и это выглядело даже более жутко, чем классический вариант.       По крайней мере дюжина тыкв была сделана за два дня, благодаря совместным усилиям Шона и Уолли. Правда кое-кто постоянно жаловался, что не умеет вырезать на тыквах. А кое-кто просто не мог долго заниматься одним и тем же делом. Но в итоге получилось неплохо, и работники в большинстве своём оценили.       Где ещё корпоратив может проходить вот так вот? Студия Джоуи Дрю всегда ломала привычные рамки. Поэтому когда новая хэллоуинская серия тут же стала объектом внимания зрителей и похвалы прессы, Уолли тут же сориентировался и предложил совместить приятное со скучным корпоративом. И Джоуи согласился. Так что уборщик, тут же заручившись поддержкой Шона и Сьюзи, кинулся исполнять задуманное.       План был предельно прост: сначала посидеть полчаса на корпоративе, послушать пламенные речи Дрю, а уже потом, когда основная масса работников разойдётся, справить сам Хэллоуин на этаже ниже. И вот корпоратив уже шёл, причём выглядело это очень необычно. Основная масса — в основном старше двадцати пяти — сидели и ничем не выделялись. Разговаривали, обсуждали что-то или просто ели. Зато некоторые решили время зря не терять и уже облачились в хэллоуинские костюмы. Здесь были несколько аниматоров-утопленников, скрипач-мертвец, ещё пара музыкантов неопознанного вида и, гвоздь программы, Сьюзи-Алиса. Впрочем, последнее было очень даже ожидаемо. Уолли хотел поспорить с Шоном, кем будет актриса на Хэллоуин, но тот тут же всё испортил: «А что тут думать-то? Алисой она будет, кем ещё».       А Сьюзи на самом деле очень походила на свою героиню. Она была абсолютно также одета, с такими же рожками и ангельской улыбкой. Если бы не светлые волосы, её действительно можно было бы по ошибке принять за сошедшую с экранов мультяшку. Сэмми, увидев свою Сьюзи, в первые несколько секунд даже дара речи лишился — вот насколько актриса была похожа на ангела.       Пока Джоуи говорил про мечты, счастливую работу и светлое будущее, местная «нечисть» выжидала момента, когда можно будет спуститься на этаж ниже. Хэллоуин планировался именно там. А вот речи Дрю прерывать не стоило. Директор этого не любил. — Норман, а ты чего не хочешь с нами? — громким шёпотом в который раз за день поинтересовался Уолли, и киномеханик скривился. — Да вы что, я уже слишком старый, — возмутился он. — Я буду здесь, с ровесниками.       Норману явно стоило меньше времени проводить в музыкальном отделе. Там на него плохо Джек влиял. Джек, который, как и Норман, никуда с молодёжью не собирался. — Я не праздную Хэллоуин, — сказал он, словно извиняясь. — В моей семье принято справлять День мёртвых. Я не очень заинтересован.       Пока Уолли думал, чем это их День мёртвых лучше, чем родной и любимый Хэллоуин, в разговор встрял Шон. — А у нас дома Хэллоуин называется Oíche Shamhna, — поделился он. — Точнее, ваш Хэллоуин — это наш Oíche Shamhna. У нас этот праздник зародился. Когда я приехал в Америку, я, честно говоря, даже не знал, что это одно и то же. — Так может День мёртвых это тоже одно и то же, только с другим названием? — Уолли посмотрел на лирика, но тот только головой покачал. — Нет, амиго. — А то у нас вон есть, — парень указал на утопленников и мертвеца. — Чем не День мёртвых. — Меня вот больше другое волнует, — глубокомысленно начал Норман, и уборщик повернулся к нему. — Уолли, а, Уолли, тебя что, премия вообще не волнует?       С чего вдруг такие вопросы? Почему о подобных вещах нужно говорить именно тогда, когда настроение хорошее? Все же знают, что премия здесь — это нечто мифическое. Можно было бы даже прийти в костюме премии, и никто бы ничего не сказал. Потому что это слишком нереальное для этого мира явление. Зачем Норман по больному-то? — Волнует конечно! — возмутился уборщик. — Причём тут это? — А при том, — Норман поднял указательный палец. — Что Дрю сказал: «Кто придёт в костюме Бенди, тому будет премия».       Уолли попытался вспомнить, когда Джоуи говорил подобное, но в памяти ничего не всплыло. Вот чёрт! А почему он об этом ничего не знает? И почему ему никто не сказал? А остальных что, тоже премия не волнует? — Да не было такого! — заявил он. — Ты шутишь.       Но тут снова подал голос Шон. — Вообще-то я тоже слышал, — сказал кукольник.       У Уолли даже дыхание перехватило. А раньше нельзя было напомнить? Дня за два. Он бы себе рога сделал. А теперь что? Ничего. Никакой премии. А всё из-за того, что ему не сказали. — Так, а ты тогда почему не Бенди? — с подозрением спросил уборщик, на что Шон указал на себя. — Я слишком долго делал этот костюм, чтобы потом его откладывать.       Шон представлял из себя как раз-таки то самое неопознанное нечто. Он был облачён в какие-то старые лохмотья, измазанные в какой-то то ли чёрной, то ли тёмно-болотной жиже. Этой же гадостью были залиты его волосы. Изо рта и глаз были нарисованы струйки… Уолли предположил, что это были струйки чернил. Шон действительно выглядел эффектно. А уж на этаже ниже, куда вот-вот должны были пойти приверженцы Хэллоуина, кукольник наверняка будет выглядеть действительно страшновато.       Сам Уолли тоже отличился оригинальностью и не стал ни мертвецом, ни утопленником. Он нашёл дома длинный чёрный плащ — правда такого размера, что мог бы два раза обмотать его вокруг себя — неаккуратно обкромсал и надел на себя, мол, тёмная сущность. Капюшон ещё отлично прикрывал лицо, вот только самому Уолли из-за этого постоянно приходилось либо приподнимать его, либо врезаться во всё, что находится на пути. Например, в Джонни. — Ну ладно. Вам повезло, что мне тоже мой костюм нравится, — проворчал уборщик, успокаивая себя тем, что премии могло не быть в любом случае.       Наконец, официальная часть закончилась, и можно было с чистой совестью идти и веселиться. А то вечно на этих корпоративах сидишь, потому что надо, и засыпаешь под монологи Дрю. Ну ничего. Зато сейчас будет весело.       «Старые» сотрудники начали собираться по домам. Зато молодёжь, смеясь и уже предвкушая весёлую ночь, отправились на этаж ниже, в музыкальный отдел. Именно там планировалось основное празднование. Правда сначала пришлось согласовать всё это с Сэмми, но тот вроде был не против и сразу согласился. Только «чтобы утром ничего не осталось».       В музыкальном отделе вообще не было света. Коридоры и кабинеты были освещены свечами и фонарями-тыквами. Некоторые работники тут же начали шутливо возмущаться, попав в паутину из нитей и верёвок, которую заботливо развесил утром Шон. Уолли оказался в их числе и уже успел пожалеть, что вообще привлёк друга к подготовке. Ну кто его просил эти нитки вешать?! А если бы сегодня запись была? Тогда бы музыканты уже всё сорвали. Сам же Шон каким-то невообразимым образом уже прошёл в зал и оттуда наблюдал за попытками сотрудников вылезти из паутины. Но многие только больше запутывались. — Эдгара на вас нет, — весело крикнул мальчишка, беря стакан и наливая себе вишнёвый сок.       Вишнёвый сок был не просто так. И печенья в виде летучих мышей и тыкв тоже. Нужно же было во всём соответствовать празднику. Был бы Уолли помладше, он бы и к соседям за конфетами пошёл. Жалко, что в его детстве такой традиции не было.       Наконец, препятствие было преодолено, и Уолли вместе с остальными вырвался и вошёл в полумрак зала звукозаписи. Там даже плюшевые тыквы были, от которых Сьюзи пришла в неописуемый восторг. Вот лучше бы Шон побольше таких тыкв наделал, честное слово. А не эту паутину, на которую полчаса потратил. На него потом ещё Джонни наорал за это.       Уолли поспешил к столу, врезаясь в утопленников. Наконец хоть поесть можно! И страшные истории послушать. Хотя его, уборщика, со всеми этими живыми чернилами и двигающимися картонками, которые он каждый день видит, так просто не испугать.       Рядом стоял аниматор, а если проще, то чумной доктор, и смотрел на стол. Уолли даже ему посочувствовал. Тут конфеты тыквенные, пирожные-пальцы, печеньки в виде пауков… А он со своим «клювом» даже поесть не может. Капюшон у Уолли ещё не самая худшая вещь, как оказалось. С ним хотя бы есть можно. Шон достал из рюкзака пакет и вытащил из него что-то большое. При ближайшем рассмотрении это оказалось пирогом. — Это бармбрэк, — заявил кукольник, обводя толпу довольным взглядом. — Дома мы каждый год делали его на День Всех Святых. Но у вас я ни разу не видел. Поэтому я принёс вам попробовать. Это от нашей семьи.       Работники явно обрадовались, а Уолли даже плотоядно облизнулся. Пирог — это хорошо. Всё-таки Шон полезный — Мне оставьте, ребята, — жалобно попросил чумной доктор. Но никто не обратил на него внимания.       Большинство сразу стало разбирать еду, кто-то начал танцевать под жутковатую музыку. Сьюзи взяла печенье и вздохнула, думая о чём-то своём и иногда смотря на танцующие пары. В полутьме, кстати, девушка ещё больше походила на Алису. — Я надеялась, что смогу привести Сэмми. Думала, он будет Призраком оперы, — пожаловалась девушка, и Уолли фыркнул. Он даже не сомневался, что Сэмми здесь не будет. И Шон не сомневался. Вообще никто не сомневался. — Твой Призрак сегодня в отвратительном расположении духа, — успокоил девушку уборщик, одновременно пережёвывая кусок пирога, который оказался на удивление вкусным. — Ему опять сроки сократили.       Со вздохом Сьюзи кивнула и улыбнулась. — Было бы неплохо сейчас тоже потанцевать, — заметила она. — Меня Эмма немного научила.       И тут Уолли заметил в углу высокую фигуру в балахоне. Кто-то стоял в тени так, что было видно только его силуэт. Балахон висел на нём мешком, а капюшон полностью скрывал лицо, так что Уолли смог только понять, что это высокий человек. Странно, кроме себя он не помнил никого, кто тоже присутствовал в подобном одеянии. Уборщик огляделся по сторонам — рядом как раз танцевали мертвец и утопленница — и понял, что все девять человек, которые собирались прийти, здесь. Тогда кто эта фигура? Парень снова повернулся к незнакомцу, но того уже не было. На его месте стояла только тыква с жуткой улыбкой Бенди. Уборщика даже передёрнуло. — Сьюзи, Сьюзи! — позвал он и потряс девушку за плечо. — Там в углу кто-то был.       Девушка лишь заливисто рассмеялась. — Хорошая попытка, Уолли, — подмигнула она. — Но не сегодня.       Вот что это такое?! Уборщик прямо-таки прочувствовал на себе всю несправедливость мира сего. Почему ему никогда никто не верит? — Там фигура была! — попытался объяснить он. — Высокая такая. В плаще.       Толпа одобрительно загудела. — Давай, парень, начинай страшилки, — крикнул музыкант, костюм которого явно был сделан из простыни. Наверное, он хотел изобразить привидение, но у него это не очень получилось. Зато Уолли невольно задумался, сколько же печенек можно было сделать из муки, которой он обильно посыпал себе лицо. — Да никакие это не страшилки! — Уолли и сам не ожидал, что сразу сорвётся на крик. Но в ответ снова послышался смех. — Фигура! Очень страшная. Вот такая огромная! — Парень, ты уверен, что у тебя в стакане сок? — аниматор-мертвец рывком выхватил из руки Уолли стакан и принюхался.       Это уже начинало раздражать. Почему никто не хочет ему верить? Работник фыркнул и прошёл к тому месту, где появилась подозрительная фигура. Там что-то подозрительно поблёскивало. Только подойдя ближе и приглядевшись, Уолли понял, что это чернила. Их точно разлили только что! Ох и попадёт же ему завтра от Сэмми… Вот вечно кто-то прольёт, а Уолли виноват окажется, мол, не убрал. Некоторые словно не хотят видеть, что чернила просто невозможно отмыть. — Посмотрите, тут же… — но никто ему не верил. Но ведь здесь только что был кто-то, кто оставил чернильный след.       Даже предатель-Шон, который вообще был самым пугливым человеком из всех, кого Уолли знал, весело улыбался, наблюдая за происходящим. И ладно хоть сегодня Хэллоуин, в другие дни вообще за сумасшедшего приняли бы. Как тогда с картонками. — Я вот помню, я когда жила в Сакраменто, — начала Сьюзи пугающим голосом, и все повернулись к ней, тут же забыв про Уолли. Может оно и к лучшему. — У нас был дом. Старый. И каждую ночь я слышала, как на чердаке кто-то ходит. Я пыталась рассказывать об этом родителям, но они говорили, что это ветер. А я всё равно слышала. И вот однажды…       В этот момент Шон отделился от толпы и поспешил к выходу. Уолли только плечами пожал — сейчас вернётся — и продолжил слушать Сьюзи. — Я правда видела там чьи-то силуэты, — продолжала актриса. Она так мастерски справлялась с интонацией, что её голос пугал даже больше, чем сама история. — Они были расплывчатыми, но я разглядела мальчика и мужчину. Мне тогда было-то лет семь, но я совсем не испугалась. Я помню, что подошла ближе, но тогда они исчезли. Я ещё несколько раз видела их. А потом мы переехали. Но я всё ещё уверена, что это было не моё воображение.       Присутствующие замолчали, обдумывая рассказ. А что, если это тоже был призрак? Уолли тут же отбросил эту мысль. Откуда тогда чернила? Только если это не чернильный призрак. С чувством выполненного долга Сьюзи огляделась и шутливо поклонилась.       Уолли решил выбросить из головы незваного гостя. А кто знает… Может есть всё-таки логичное объяснение. И продолжил слушать похожие и не похожие на правдивые истории, которые сотрудники рассказывали друг другу с максимально серьёзными лицами. Возникало ощущение, что у всех подряд в жизни происходит какая-то чертовщина, о которой вспоминают только в Хэллоуин.       И тут раздались шаги, а потом громкое: — Какой гений повесил эти проклятые верёвки сюда?! — А вот и твой Призрак, — отметил с досадой Уолли, обращаясь к Сьюзи. И чего пришёл? Он же вроде домой собирался. Всё сейчас испортит. Ещё опять эти верёвки. — Этот гений сейчас не здесь, — буркнул уборщик и вспомнил, что Шон ушёл довольно-таки давно.       Почему Шон ещё не вернулся? Он пропустил уже четыре истории, и без него успели разобрать тыквенные конфеты. Странно.       Сэмми всё-таки выпутался из паутины и прошёл в центр зала, где его встретили гробовым молчанием музыканты и аниматоры.       «А вот и настояшая нечисть пришла», — едва слышно произнёс чумной доктор, и уборщик хихикнул.       Зато Сьюзи была просто счастлива. — Сэмми, привет! — радостно воскликнула она. — Иди сюда. Давай я тебе сока налью. — Послушайте, я разрешил вам устроить здесь ваше… — композитор помолчал, видимо подбирая слово поприличнее. — Мероприятие. При условии, что потом вы всё приведёте в порядок и не будете мне мешать. — Последнего не было, позвольте! — Уолли оглянулся на толпу, и сотрудники утвердительно закивали, мол, да. — Мы вообще не знали, что ты здесь, так нечестно!       Сэмми устало вздохнул и оглядел присутствующих. — Послушайте, Дрю опять перенёс мне сроки на завтра. Мне нужно закончить работу. Почему вы считаете своим долгом подойти, встать за спиной и мешаться?       Толпа тут же робко начала возражать. И Уолли тоже. Никто к Сэмми не подходил! Только если… Так вот, куда Шон делся. — У Шона просто шутки такие дурацкие, — заверил Уолли. — Вернётся — я ему объясню, что тебя лучше не трогать. Всё, в остальном мы хорошо себя ведём. Пирог будешь? — Это был не Флинн, — уверенно отрезал Сэмми. — Выше и в плаще. Оставил за собой чернильный след. За кем Уолли потом будет убирать чернила?       А вот это уже было очень странно. Остальные работники озадаченно зашептались. Все наверняка вспомнили, как посмеялись над Уолли. Ну что, над Сэмми никто не будет смеяться? — Ребят, хорошая шутка, — Сьюзи первая нарушила молчание и дружески приобняла обоих. — Молодцы.       Поймав вопросительный взгляд Сэмми, уборщик только криво усмехнулся. Он мог бы предположить, что Шон ушёл, чтобы напугать музыканта. Но во-первых кукольник побаивался этого работника и вряд ли стал бы рисковать, а во-вторых он был рядом с Уолли, когда появился незнакомец. Это уже было интересно и даже жутковато. Музыка ещё очень хорошо дополняла атмосферу. Хэллоуин получался что надо. — А я им говорил, — философски изрёк уборщик, с осуждением покосившись на мертвеца, утопленников и других существ. — Они надо мной только посмеялись.       Неизвестно, куда зашёл бы этот диалог, но тут всё-таки появился Шон. Он тяжело дышал и опирался на дверной косяк, из чего Уолли сделал вывод, что кукольник откуда-то бежал. — Уолли, мистер Лоуренс, — пробормотал Шон. — Можно вас в коридор? Это очень важно.       Мальчишка был чем-то напуган и нетерпеливо стучал ладонью по стене. Он всегда делал так, когда торопился или нервничал. Так что Уолли спорить не стал и направился к выходу, надеясь, что это не займёт много времени. Ему хотелось бы быстрее вернуться, чтобы успеть взять ещё кусок пирога. — Вас мистер Полк просил подойти. Очень срочно, — сказал Шон, когда зал остался где-то позади. — Ему очень нужна ваша помощь. Он говорит, что это связано с Машиной и иллюзией. Он сказал, что нашёл её. Правда я не знаю, что это значит.       Ага, так значит Норман вместо того, чтобы с другими праздновать, бродил по этажам и искал «Иллюзию»? Ну что за человек. — Он сказал, что будет ждать вас на своём этаже, — добавил кукольник. — И чем быстрее, тем лучше.       Итак, Норман конечно не мог прийти сам. Поэтому Уолли с Сэмми придётся идти к нему. И ведь отказаться нельзя.       Шон решил остаться с остальными, а у уборщика и композитора даже выбора не было. Им пришлось покинуть оживлённый отдел и направиться в глубины студии. На этажах ниже музыкального департамента было пусто. Сюда тыквы уже никто не ставил, да и летучих мышей с пауками не развешивали, но здесь было страшнее, чем наверху. А ещё было темно. Зато Уолли нёс с собой свою, собственноручно вырезанную тыкву. Он надеялся использовать её, как фонарь, но не очень получилось. Поэтому пришлось достать обычный фонарик. — А ты где работал-то? — спросил Уолли, пока работники спускались по лестнице в темноту, потому что лифт в очередной раз сломался. Лифт постоянно ломается, когда он так нужен. — У Генри, — отозвался Сэмми. — Там тихо, все разошлись уже давно. — А ещё я до сих пор не понимаю, как ты пишешь музыку, хотя у тебя под рукой нет никакого инструмента, — продолжил уборщик.  — Так… Подожди.       Сэмми резко остановился и долго вглядывался в темноту, словно пытался там что-то разглядеть. — Так лестница же не ведёт на четырнадцатый этаж, — вдруг сказал он.       Уолли об этом не подумал. Но теперь это и вправду показалось ему странным. — Может быть, Норман хотел встретиться с нами, а только потом узнал, что лифт не работает? — предположил парень, на что Сэмми только скривился. Да, это вряд ли. — Может, когда он спускался, лифт ещё работал?       Работники озадаченно смотрели друг на друга и думали, что делать дальше. Возвращаться — так Норман их ждёт. Не возвращаться — а где он их ждёт? А ещё тыква в кромешной темноте начала казаться совсем жуткой и внушала страх. — Какой этаж над четырнадцатым? — спросил Сэмми, который из этажей студии знал только свой, художественный и те, на которых успел так или иначе пострадать. — Девятый, — словно само собой разумеющееся сказал Уолли. Он этажи знал куда лучше. — Действительно. И как я не догадался.       Взяв у Уолли фонарик, Сэмми продолжил спускаться. А вот сотрудник пока медлил. Так, практически в тишине, они дошли до девятого этажа, где, по предположению музыкального директора, должен был находиться Норман. Но на первый взгляд Нормана там не было. Впрочем, на первый взгляд Нормана практически никогда нигде нет. — Меня правда начинает нервировать эта тыква, — пожаловался Уолли. — Так погаси её и оставь где-нибудь. — Ты хочешь сказать, я зря её вырезал?!       На девятом этаже было несколько кабинетов, и их стоило осмотреть, прежде чем уйти, потому что это было вполне в духе Нормана: затаиться где-то и не показываться. А потом сказать: «Вы просто меня даже не искали». Зайдя в один из таких кабинетов, где пауки обитали уже не бумажные, а вполне себе настоящие, Уолли позвал Сэмми, который стоял в коридоре. — Смотри, — прошептал он, хватая музыканта за плечо.       На ящике лежала «Иллюзия жизни». Та самая книга, которую Норман так долго искал. Она была заляпана чем-то красным. Это шутка, да? Уолли помедлил, но решил всё-таки взять «Иллюзию» и узнать, что это за жидкость. Но только он протянул руку, как кто-то снаружи с силой захлопнул дверь и повернул ключ. От неожиданности Уолли аж подскочил на месте, кинулся к двери и начал с силой колотить по ней. Это ещё что такое?! — Что за шутки? — Сэмми явно был от такого не в восторге. — Норман, чёрт возьми!       Но в ответ не послышалось ни голоса киномеханика, ни его смеха. Вместо этого леденящий душу визгливый хохот. Вечно хриплый Норман при всём желании не смог бы так. У Уолли даже мурашки по спине побежали, и он невольно отступил назад, врезавшись в ящик. — Откройте! — закричал Сэмми и пнул дверь. — Откройте!       Но тут и ему пришлось отступить, потому что в щель под дверью потекли чернила. Это наверняка тот тип! Тот, который в зале был и ещё Сэмми помешал! Значит, он правда был! Вот остальные наверху остались — теперь они наверняка поверили бы. — Я не хочу умирать! — нервно сглотнул уборщик, отступая назад. Ему правда теперь стало страшно. А ещё он сомневался, что красная жидкость на книге — это вишнёвый сок. — Мы находимся на самом дне студии, нас заперли, хотят залить чернилами, а если мы выживем, то найдут нас в лучшем случае к утру. Что-то мне ни одна из этих вещей не нравится, — мрачно констатировал Сэмми, отходя на другой конец кабинета, чтобы чернила не испортили обувь.       Тут Уолли начал торопливо искать что-то в карманах. — Вот! — наконец, радостно оповестил он, и его лицо озарила улыбка. — У меня, если что, есть нож для резки бумаги. В «Гент» недавно придумали. Очень острый. Восемь миллиметров. — Меня это должно успокоить, Фрэнкс?! — судя по истеричным интонациям, Сэмми и сам перепугался не на шутку, однако опасное оружие всё-таки схватил и выставил перед собой.       Работникам приходилось отступать всё дальше и дальше, потому что чернила продолжали затапливать кабинет. Кабинет, к слову, был совсем не большим, и Уолли мог бы пересечь его в три шага. Но зато здесь были ящики, на которые можно было залезть. — А что с Норманом? — закричал уборщик, в отчаянии смотря на «Иллюзию».       В ответ снова этот визгливый хохот. Уолли даже думать не хотел, что же случилось с другом, раз его нет, зато есть его кровь на книге.       Чернила начали подниматься. Казалось, они хотят принять какую-то форму, но им никак это не удаётся. Хотя Уолли прекрасно различил рога. Чернила хотели принять форму кого-то рогатого. Чернильного Демона. А это был последний, с кем работникам хотелось бы оказаться в одном помещении. — Я не хочу умирать! — взвыл Уолли, сжавшись на коробке, и закрыл лицо ладонями. — Помогите! Помогите кто-нибудь! Нас сейчас убьют! Помогите! Помогите!       И в один момент всё прекратилось. Раздался щелчок замка и дверь распахнулась.       В проёме стоял Норман. Совершенно живой и здоровый Норман. Кроме того, он явно пребывал в отличном расположении духа, потому что позволял себе смеяться. Вот этот хриплый смех явно принадлежал ему. Правда в следующий момент киномеханику пришлось резко шагнуть назад, потому что Сэмми инстинктивно замахнулся ножом для бумаги. — Убери от меня эту штуку, — потребовал Норман, указывая на лезвие. — Я тебя правда сейчас убью, — пробормотал Сэмми, у которого даже руки тряслись. — Норман, я тебя ненавижу.       Почему-то эта фраза вызвала у работника новый приступ смеха, однако он всё-таки ловким движением предусмотрительно забрал у директора нож.       Уолли же всё ещё пытался понять, что происходит. Однако Норман жив, это уже хорошо. — Простите, это того стоило, — Норман отошёл в сторону, позволяя сотрудникам выйти. — Вообще-то ещё продолжение должно было быть…       Он многозначительно замолчал. Выглядел, кстати, киномеханик очень странно. Норман был одет во всё чёрное и опутал себя проводами, а в руках держал проектор. Заметив, как внимательно сотрудники его оглядывают, он гордо улыбнулся. — Скетчи Генри, — объяснил Норман. — Разве это не гениально?       Сэмми прислонился к стене и пытался успокоиться, поэтому на вопрос внимания не обратил. Зато Уолли оглядывал Нормана с восторгом. — А… а наверху… — спросил он, не зная, как лучше сформулировать вопрос.       Норман ответил ему таким взглядом, по которому всё сразу стало понятно. Значит он и в музыкальном отделе успел побывать. Ну конечно, кто кроме него так незаметно и быстро исчез бы. — Да ты издеваешься!       Потом Норману пришлось объяснить, как он управлял чернилами. Да он, как оказалось, и не управлял. Позаимствовал пару банок у «Gent». Ничего путного из таких чернил всё равно получиться не могло, поскольку они практически моментально теряли форму, а для такой ситуации в самый раз. И всё-таки кое-что Уолли всё равно не мог понять. — А кто смеялся? — спросил Сэмми, будто прочитав мысли уборщика.       Норман с улыбкой пожал плечами и махнул кому-то рукой. И из-за угла вышел Шон. Так он же остался наверху! Что вообще происходит?! Хотя он правда мог так визгливо смеяться. Кукольник подошёл ближе и робко улыбнулся, помахав рукой. — Уолли, я же предупреждал, чтобы ты не придирался к моим тыквам, — заметил он.       То есть, Шон участвовал вот в этом, потому что Уолли пару раз ему сказал, что у того тыквы кривые?! Вот ведь предатель. — Я завтра пойду к Дрю докладывать, что у нас нехватка кадров, — сказал Сэмми и подошёл к Норману. — Киномеханик в музыкальный отдел нужен новый, — закончил он громко, и сотрудник отступил в притворном ужасе.