Забытая студия Sillyvision

— Джонни, ну Джо-онни, — Уолли, выглядящий ярким пятном рядом с бледным черноволосым Джонни, помахал рукой, прося обратить на него внимание. — Меня Уолли зовут!       Рыжий уборщик встретил нового сотрудника прямо у входа в студию. Сейчас Джонни, худой высокий парень во второй половине двадцати, а может и в первой тридцати, не то, чтобы бледный, а прямо-таки белый, поднял взгляд на Фрэнкса. — Я жду мистера Джоуи Дрю, — решительно отрезал Джонни, протискиваясь мимо Уолли. — Джоуи попросил меня тебя встретить, — объяснил рыжий.       Это было правдой. У Джоуи действительно, видите ли, были какие-то срочные дела. — Знаешь, несмотря ни на что, Джоуи мне доверяет. — А вы, собственно, кто? — критично осмотрел его новый работник. — Я будущий механик, — предпочёл не до конца открыть правду Уолли. — Так ты органист, да?       Джонни, который с первого взгляда не понравился уборщику, закатил глаза. — Прошу прощения, я не привык к тому, чтобы такие… Низкие личности со мной на «ты» разговаривали.       Уолли аж замер. Низкая личность? Это же вообще! Это оскорбление. С каких это пор вообще людей оценивают по работе? Ох, какое у него было желание надеть это мусорное ведро, с которым он как раз вышел, на голову этому органисту. — Я лучше подожду кого-нибудь другого, — ворчливо сказал Джонни.       Фрэнкс пообещал самому себе пореже убирать на его рабочем месте. Какой-то этот Джонни был несуразный. И отталкивающий. И похожий на вампира. И неприятный. Ну его.       С чувством собственного достоинства подхватив мусорное ведро, Уолли повернулся к двери. — Уборщик, — презрительно протянул Джонни. — И всю жизнь уборщиком работать будешь. Эти механики ничего не стоят. Без работы останешься. Так и будешь полы мыть.       Уолли с обидой закусил губу. Ну и что такого в том, что он временно уборщик? Это не его, Джонни, дело. И вообще, не ему решать, кто чего стоит. А вот он через некоторое время очень даже неплохим механиком станет. В этом даже Джоуи не сомневается. А в механиках вообще ничего плохого. — Органи-ист, — передразнил возникший будто из ниоткуда перед ними Норман. — Ох, бедный, так и будешь сидеть в одной комнатёнке. Ну ничего, я буду иногда к тебе приходить и приносить в твою жизнь немного света. Заодно привет от аниматоров передавать буду. Ты же такой занятой, к ним не зайдёшь даже.       Джонни ошалело уставился на него. — А вы кто? — Я тот, кто скоро будет знать о тебе всё, — невозмутимо ответил Полк, но про специальность всё-таки умолчал. — Ничего, Джонни, я позову Дрю. Ты пока здесь постой. Пойдём, Уолли. Нам с тобой, двум низким личностям, с ним общаться, увы, нельзя, — Норман произнёс это спокойно, без всяких эмоций, однако во взгляде была насмешка. Чувствуется, он даже не собирался опускаться до препирательств с этим типом.       Мысленно пожелав Джонни замёрзнуть и уйти на больничный, Уолли последовал за товарищем. — Нет, представляешь, он назвал меня «Низкой личностью»! — возмущался уборщик. — Стоит такой, и «Я не привык к тому, чтобы такие низкие личности со мной на «ты». — Привыкнет. Тут ой как много низких личностей. — Думаешь? — засомневался Фрэнкс. — Он даже Сэмми уже успел переплюнуть. Тот меня хоть «Низкой личностью» не называл.       Норман невесело усмехнулся. — Назовёт ещё, не сомневайся. Просто не додумался пока. Гад такой, опять сегодня на меня орал. — Из-за чего же? — поинтересовался Уолли, ставя на место мусорное ведро.       Норман ухмыльнулся. — Я ему мешал, — объяснил он. — Опять. Да не парься ты по этому поводу, это ведь уже его проблема, раз ему тяжело работать в такой обстановке.       Вообще-то это было обычным делом. Потому что мешали Сэмми все. И всегда. Уолли даже не понимал, как можно настолько не любить людей, чтобы прямо все раздражали. Вот пришёл он подметать пол. Вообще тихо, без всякого лишнего звука. А Лоуренс ему: «Ты скоро уйдёшь? Мне ещё эту идиотскую песню надо дописать». Ну так дописывай. Никто тебе не мешает. И вообще, если тебе так не нравятся твои песни, то чего ты здесь сидишь? Вон Джек любит тишину и любит свою работу. Джек не может работать, когда вокруг шумно. Но Джек просто, без всяких лишних слов встаёт и уходит, если ему мешают. Он ни на кого не кричит, всегда спокойно говорит, если ему что-то не нравится. И поэтому его все уважают и действительно стараются ему не мешать. А Лоуренса просто боятся и никакого уважения не проявляют на самом деле. — Да я не парюсь, — улыбнулся Уолли. — Насчёт него париться — жизнь себе портить. — Правильно! — полностью разделял его точку зрения Норман. — Представляешь, он от меня пытался добиться увольнения. — Да ладно?! — Фрэнкс от возмущения аж забыл, что говорить надо тихо. — Вот сволочь! Кто он вообще такой, чтобы подобные вещи решать?       Полк только головой покачал. Он полностью разделял мнение товарища, но ввязываться в долгое обсуждение насчёт того, насколько Лоуренс ужасен, не собирался. Ведь это ни к чему не привело бы — гад всё равно останется здесь. — Мне надо решить, — глубокомысленно начал Уолли. — Пойду подметать пол — не смогу уйти пораньше. Не пойду — придёт Дрю, испортит настроение, не даст уйти пораньше. И всё равно придётся подметать пол. — Мне бы твои проблемы, — закатил глаза Полк. — Что ж тут думать-то? Конечно убирай. — А где моральная дружеская поддержка? — обиделся Фрэнкс. — Вроде как, ладно уж, иди домой пораньше, а я тебя выгорожу перед начальством. — Меня бы кто выгородил, — отмахнулся Норман. — Да и кто сказал, что я буду тебе дружескую поддержку оказывать? Я тебя на восемь лет старше, какая дружба?       Уолли ухмыльнулся. — Причём тут возраст? Вон Джек вообще старый. И он считает, что мы с ним друзья. А ведь ему двадцать семь. Возраст не помеха, как говорится.       Норман легонько хлопнул Уолли по плечу. — Ладно, убедил. Тогда можешь не убираться, только не уговаривай меня просить Джоуи не понижать тебе зарплату потом.       Уолли обречённо вздохнул. Вообще-то, он на это и надеялся. Норман умел убеждать и должен был стать спасителем уборщика. Но, видимо, сам киномеханик этого не хотел. — Придётся убирать, — пробормотал Фрэнкс. — Что ж делать. Ладно, до встречи, Норман. Ты сейчас к Дрю? — Да, надо же этому великому музыканту директора позвать. Увы, в студии, подозреваю, только две не низкие личности. Одну я уже сегодня чуть не побил.       Уолли фыркнул и пошёл искать швабру. До конца рабочего дня ему надо было ещё помыть пол в художественном департаменте и убрать паутину. Если повезёт, то Генри с ним поболтает.       Вообще-то, Уолли нравилось здесь работать. И платили неплохо (когда платили), и сотрудники были дружелюбными (в большинстве), и вообще, тут есть Томас, который лучше любого университета всему научит. И потом, по связям с ним, Уолли куда-нибудь устроится. Или здесь останется. Смотря как ситуация будет складываться. Да и вообще, Уолли получал даже слишком много для своей временной «специальности». Гораздо больше, чем сводный брат или троюродная сестра.       У Уолли были родственники по всей стране. По крайней мере, ему так казалось. Он уже даже не удивлялся, когда внезапно появлялась неизвестная ранее сестра сводной сестры отчима. Просто смирился. Вообще, либо он приходил домой, запирался в своей комнате от многочисленных родственников и читал или спал, либо ему приходилось выслушивать длинные нотации на тему «Ничего ты в жизни так не добьёшься! Посмотри на своих ровесников, все учатся! А ты уборщиком работаешь и останешься уборщиком. Вот твои друзья из твоей студии точно все сначала учились, а только потом работать шли». Уолли даже спрашивал специально, правда ли это. — Насколько я помню, я больше половины старшей школы на улице прогулял, — успокоил его Томас. — Да не боись, выучу я тебя. — Какой ты нехороший, чему ребёнка учишь, — шутливо набросился на Коннора Норман. — Я вообще школу не покидал без разрешения. — Конечно, тебе и в школе было, где прогуливать, — проворчал Фрэнкс. — Не сомневайся, — гордо улыбнулся Полк. — Знаешь сколько я всяких скрытых кабинетов нашёл? Штук пять. Там можно было прятаться во время скучных уроков. Ими редко пользовались. Сомневаюсь, что о них кто-то, кроме меня знал.       Томас и Уолли тогда многозначительно переглянулись. Вездесущий Норман, кажется, везде мог пролезть и что-нибудь найти.       После этого разговора Фрэнксу полегчало и он понял, что не всё потеряно. Старшие механики, судя по всему, в своё время учёбой себя не утруждали, и он тоже не собирался.       Швабра стояла в углу около выхода. Уолли схватил её, ловко перебросил из одной руки в другую и уставился на дверь. Из щели сквозило — погода на улице стояла не лучшая. Уолли одёрнул длинный шерстяной свитер и подумал, что добираться до дома будет прохладно.       Однако уборку начать так и не получилось. Уолли окликнул Томас. — Эй, рыжий, иди сюда! — Фрэнкс сморщился, услышав, как к нему обратился механик. Ну почему сразу «Рыжий»?! — Подержи-ка эту трубу.       Уолли послушно пошёл помогать, с радостью поставив верное орудие труда к стене. — Не уходи никуда на обед, — предупредил Коннор. — Джек обещал что-то рассказать. — Куда ж я уйду, — усмехнулся уборщик. — Да и мне твоя помощь нужна, проверишь кой-что, — продолжил механик, поправляя что-то в трубе.       Раз Томасу нужна была помощь, то уборка откладывалась по уважительной причине. И рыжик не собирался упускать этот шанс. А потом можно будет и уйти. Что он, и убирать и Томасу помогать будет? — Вот и всё, — наконец отошёл от трубы Томас. — Теперь пошли, обеденный перерыв скоро.       В столовой уже сидели несколько музыкантов, два аниматора, увлечённо читающие какую-то газету, и Сэмми. Уолли и Томас заняли стол в углу, чтобы никому не мешать. Хотя, кому, кроме Лоуренса они могли мешать? Остальные присутствующие вполне неплохо относились к этим двоим. На композитора, кстати, Уолли сразу внимание обратил. Тот был не то чтобы, разозлённый или рассерженный, а может даже и расстроенный. Неужели Норман высказал ему всё, что о нём думают? Да нет, вряд ли. Не стал бы музыкант из-за этого переживать. Но вообще это было странно, потому что обычно такие эмоции Сэмми скрывал. Прояснил ситуацию, когда компания собралась полностью, Джек. — Да понимаете. У нас там такое произошло, — начал он за соседним столиком, и Уолли пришлось прислушаться, чтобы понять, что говорит тихий лирик. — Пришёл, пока люди репетировали, начал на них орать, мол, не музыканты они, что вообще ничего не получается и вообще, их всех выгнать надо. — А что такого? — не понял Норман. — Всё же как обычно. — Сэмми всегда так себя ведёт, — поддержал Томас. — Никак не успокоится мальчишка. — Да дело в том, что это не Сэмми, — многозначительно поднял палец вверх Джек. — Неужели тот органист? — теперь уже искренне заинтересовался Норман. — Он самый, — подтвердил Джек. — А потом он знаете, на Сэмми перешёл. Что, мол, неправильно он всё делает, да и музыка у него посредственная. — Ого, вот это риск. Ай-ай-ай, Джонни, опасные темы затрагиваешь, — Полк, видимо, едва сдерживался от аплодисментов. — Браво! Хотя, честно говоря, каким бы гадом Сэмми ни был, но его музыка мне нравится. Тут я с органистом не согласен.       Уолли не сомневался, что Сэмми слышал каждое слово. Однако понурый композитор даже не пытался пока встревать в разговор. Видимо, факт того, что кто-то, кроме надоедливого киномеханика, может что-то ему говорить, его убивал. Конечно, ведь Норман свой, уже привычный, да и не денешься никуда от него. И его самого никуда не денешь. А тут какой-то Джонни, которому ещё и музыка его не нравится. — Джонни, — тем временем достал из кармана какой-то листок Норман. — Так… тьфу ты, что за фамилия. Сами разбирайте, я это не произнесу. 29 лет, органист. Приехал сюда полгода назад. На работе пить явно не будет. Потому что приехал на машине, домой, я уверен, поедет на ней же. Поэтому и не пьёт. Ну… жена есть. Странно, кто его полюбить-то мог, с таким характером.       Уолли восхищённо повернулся к товарищу. Надо же, уборщик, кроме имени, ничего узнать не успел, а киномеханик такие подробности раскопал. — У меня свои источники, — будто прочитал его мысли Полк. — А мне он до сих пор не нравится, — недовольно сложил руки на груди Уолли. — Может он и не пьёт, и жена у него есть, но лучше от этого не становится. — Так мне что ли нравится? — возмутился киномеханик. — Вот уж не знаю.       Остальные не вмешивались. Не вмешивался и Сэмми. Но, судя по виду, оскорблений не забыл.       «Не будь ты таким ужасным человеком, — подумал Фрэнкс, украдкой поглядывая на него — мне бы тебя жалко было. Но я помню все обиды».       А обиды у Уолли действительно были. Много. Потому что больше, чем Уолли, Сэмми, кажется, ненавидел только Нормана. Правда, в данный момент к Лоуренсу повернулся сам Полк. — Сэмми, а Сэмми, — позвал он. — Хочешь Джонни на место поставить?       Композитор долго смотрел на Нормана, потом процедил: — Допустим, — ох, прямо вот слышно, что согласие с Норманом он воспринимает как унижение.       Уолли заинтересовался. Что Норман задумал? А вот Сэмми, кажется, готов был согласиться, если бы не факт, что ему придётся сотрудничать с ненавистным киномехаником. — Правильно, вы, давайте, ставьте на место, — сказал Томас. — А мы с Уолли пойдём проверять лифт. — Правда что ли? — сразу загорелись глаза у Уолли. — Ты его починил?       Дело заключалось в следующем: Джоуи нашёл лифт. Ну, как Джоуи. Норман уверял, что первым обнаружил его всё-таки он, просто никому не сказал за ненадобностью. Этот самый лифт располагался в подвале где-то неподалёку от музыкального департамента. И выше, судя по всему, уже не шёл. А ведь до этого Уолли пребывал в полной уверенности, что вся их студия состоит из художественного и музыкального отделов. А нет. Если есть лифт, ведущий вниз, то там внизу есть ещё пара этажей. Это уже интересно.       Фрэнкс задумался. Возможно, Томас попросит его спуститься. Уолли тогда выйдет из лифта, сам там всё рассмотрит, а потом остальным расскажет. Впервые не Норман, а он, Уолли, будет бродить по какому-то неизвестному никому месту, чтобы потом рассказать другим. Вот это сразу гарантированная слава. Уборщик покосился на киномеханика. Тот пересел к Сэмми и теперь что-то ему воодушевлённо говорил. Жалко, конечно, что Уолли пропустит тот момент, когда эти двое будут разбираться с Джонни. Хотя, если надолго не задержится, то может и успеет.       С такими мыслями Уолли вдохновенно выпорхнул из-за стола, стоило Коннору только встать. От еды уборщик, конечно, не отказывался, четыре внушительного вида бутерброда и термос с чаем были принесены из дома отнюдь не зря, но вот остаться в столовой подольше, чтобы с кем-нибудь поболтать, не получилось. — Давайте, удачи там, — коротко бросил Норман и снова повернулся к Сэмми. — Фрэнкс, — позвал Лоуренс, и Уолли удивлённо взглянул на композитора. — На случай, если застрянешь в лифте. Это не освободит тебя от обязанности сегодня мыть зал. Дрю просил передать, чтобы к вечеру зал был чистым.       Уолли решил промолчать. Не реагировать… Главное не реагировать. Вот надо же Лоуренсу вставить свои пять копеек. И как его Джек терпит? Уж если в первые дни работы в студии, Уолли казалось, что Сэмми его невзлюбил, то потом понял, что ошибся — Сэмми его прямо-таки возненавидел. И уборщику давно хотелось, чтобы кто-то поставил Лоуренса на место. Только не тот, кто наговаривает на уборщиков и механиков, и вообще ведёт себя как сам директор музыкального департамента, если не хуже. — Мистер Лоуренс, — тут же среагировал Норман. — На случай, если Уолли застрянет в лифте, а наш высокоуважаемый Дрю не узнает о столь уважительной причине, боюсь, зал придётся мыть вам. Вы же ответственный.       Услышав это, Уолли широко улыбнулся и, уже выходя из столовой, заметил, как Сэмми хмуро разглядывает его. Что, получил? Довольный уборщик бодро зашагал за Томасом в музыкальный департамент. *** — Ну смотри, значит, — подтолкнул Уолли вперёд Томас. — Что мне нужно от тебя. — Ну смотрю значит, — радостно поддакнул Уолли. — Ты посмотри, что там с этажами, — начал объяснять Коннор. — Может где пол у лифта проваливаться будет. Главное, далеко не заходи, кто тебя потом там найдёт. Держи фонарь. Просто вышел из лифта, огляделся, зашёл назад, дальше спускаешься. Я бы тебе и это не поручил, но больше некого отправлять. А я у мистера Дрю спросил, он со мной согласился. Говорит: «Может использовать можно будет. У меня уже даже есть несколько идей». Только вот для чего использовать? Какие идеи? Странный человек. Мне кажется, есть у него что-то, что он скрывает.       Уолли невольно вспомнил слова про ритуал и бессмертие. Норман несколько месяцев назад упорно пытался обвинить Джоуи в чём-то подобном. Что ж, видимо, Дрю просто такой скрытный человек, а Томас и Норман слишком мнительны. Уолли отмахнулся и снова перевёл взгляд на механика. — И если ты застрянешь, главное не паникуй, — продолжал инструктаж Томас. — Вытащим тебя как-нибудь. О стены головой не бейся, лифт прыжками сдвинуть не пытайся. Если падать начнёт — ложись на пол.       Последние несколько фраз Уолли насторожили. Как-то не слишком ему хотелось повиснуть где-то под студией или, ещё лучше, упасть. — А такое возможно? — жалобно спросил он. — Почему нет? — последовал неутешительный ответ. — А может не я? — с надеждой спросил Уолли, пятясь назад, однако Томас предусмотрительно захлопнул дверь. — Ты, — твёрдо сказал он. — Некому больше. Я бы сам пошёл, но тут кой-какая проблема: если что, кто меня вытаскивать будет?       От такого вопроса Фрэнксу лучше отнюдь не стало. Он с ужасом посмотрел на тросы лифта, которые теперь казались ему какими-то уж очень тонкими и ненадёжными. — Давай я позову кого-нибудь свободного от работы! — отчаянно предложил он. — Давай я Джонни позову! Это как раз для него! — Оставь несчастного Джонни своим друзьям и топай в лифт, — безжалостно отрезал Коннор, оттесняя уборщика от двери. — Лоуренс мне не друг! — возмутился Уолли, но понял, что уже бесполезно что-то говорить. — Хорошо-хорошо. Но если что, ты идёшь к Дрю просить для меня премию. — Ишь ты, премию ему надо, — усмехнулся Томас. — Уборщику-то. Заходи давай.       Сжав рюкзак в руках, будто тот, с случае чего, мог его защитить, Уолли с похоронным видом зашёл в лифт. — И чего теперь? — спросил он. — Этаж выбирай. На лифте что ли не ездил никогда? — Не ездил, — честно кивнул Фрэнкс и наугад ткнул на одну из кнопок.       Некоторое время лифт не двигался. У Уолли даже появилась надежда, что он и не двинется. А уборщик сам виноват. Хотел ведь. Просил. И вот со скрежетом и лязганьем двери лифта сомкнулись. Ловушка захлопнулась.       Уолли даже не помнил, как добрался до этажа со странным обозначением К. Он только помнил, как оцепенело стоял и ему казалось, что лифт вот-вот полетит вниз. И настанет конец одному маленькому уборщику. Когда же страшное приспособление для движения, наконец, остановилось, Фрэнкс едва сдержался, чтобы пулей не вылететь в кромешную темноту.       Дело заключалось в том, что электричества на этаже не было. Фонарь был вручен не зря. Свет от ламп территории за лифтом практически не достигал.       Двери разъехались. Уолли выскочил из лифта и с тоской посмотрел вверх. Внезапно ему захотелось вернуться к цивилизации. Но Томас ведь не глупый — поймёт, что за такое время осмотреть несколько этажей просто невозможно. Фрэнкс достал фонарь из рюкзака и осветил этаж. Рядом с лифтовой шахтой находилась плотно закрытая дверь. Уолли подошёл и несколько раз с силой толкнул. Надо же узнать, что там. Томас просил.       Здесь, на этаже К, хранилась какая-то поломанная мебель, покрытая, как минимум, сантиметровым слоем пыли; в углу паук, размером, как показалось Уолли, с ладонь, деловито плёл свою паутину. Пол как-то нехорошо заскрипел, когда рыжий вышел из кабины.       «Да, ремонт бы тут не помешал, — подумал парень, — или хорошая уборка, на крайний случай.       Уолли поднялся по небольшой лестнице, надеясь, что не провалится. Куда-то вдаль уходил коридор, в стены которого были встроены явно давно не запускаемые механизмы. Если Джоуи надеется использовать этот этаж, то электрику надо здесь наладить.       Решив, что дальше идти бессмысленно, а может и опасно, Фрэнкс развернулся и с куда большим желанием пошёл к лифту. Луч фонаря скользнул по двери, находящейся рядом с шахтой. Дверь была приоткрыта. Но ведь она была закрыта, Уолли точно видел! Чёрт! Как?! Не могла же она сама открыться! Более того, уборщик ведь не мог не заметить, как кто-то открыл дверь и вошёл, или открыл дверь и вышел!       Медленно Уолли подошёл к двери и резко распахнул её, понимая, что может очень пожалеть об этом. Никого не было. Только вниз уходила лестница. Однако, рыжего уборщика это не успокоило. Он почувствовал, как у него начинают дрожать колени. Она же была закрыта! Уолли кинулся к лифту и выбрал следующий этаж. Этаж 11. Что ж, может хоть там никаких неприятных сюрпризов не будет. В этот момент Уолли даже и не вспомнил о том, как боялся спускаться на лифте. Сейчас главное покинуть этот проклятый этаж, на котором точно кто-то был. Но кто?! Если ни один человек в студии ещё не был там.       Этаж также был погружён в темноту. Уолли осветил стены, скользнул лучом фонаря по потолку и только после этого взглянул на пол. Несколько досок были сломаны, и в полу зияла дыра. Здесь и делать нечего. Неверный шаг — и можно по пояс провалиться. Уолли с предательским облегчением поспешил покинуть это место. Оставались ещё три этажа. На одном интересного ничего не оказалось, и парень быстро покинул его. А вот на этаже 14 Уолли впервые в жизни осознал, что такое настоящий страх.       Этаж 14 представлял из себя огромное пустое пространство. Возможно, когда-то его использовали, как склад, но сейчас здесь не было ничего. От лифта вниз вела длинная лестница, а дальше были два прохода. Здесь было куда лучше, даже пол практически не скрипел, поэтому Уолли, немного успокоившийся два этажа спустя, решил сойти вниз и посмотреть, куда ведут проходы.       Как оказалось, это было некое подобие лабиринта. Кто и зачем построил столь необычное место, Уолли не знал, да и не хотел знать. Он водил из стороны в сторону фонарём, запоминая как можно больше, чтобы потом рассказать.       Где-то в дальнем углу лабиринта Уолли решил, что пора выбираться, и что этот этаж пока куда лучше остальных.       А потом раздались чьи-то шаги и скрип досок. Шаги приближались. Уолли похолодел и даже на мгновение застыл. Здесь кто-то есть! И этот кто-то, Фрэнкс уверен, был и на этаже К. Он следит за уборщиком. И сейчас решил показать себя. А вот Уолли не желал встречаться с этим Кем-то. Нормальный человек не стал бы в кромешной темноте кого-то преследовать с благими намерениями. Рыжий бросился бежать, вспоминая, где выход из этого чертового лабиринта. Шаги ускорились. Кто-то был сзади, освещал фонариком Уолли, чуть ли не дышал ему в спину. Фрэнкс взлетел по лестнице так быстро, как никогда раньше. Сердце бешено колотилось, Уолли опёрся на стену и выбрал верхний этаж, этаж к музыкальному департаменту. Хватит с него. Фонарь выпал из рук, с грохотом ударился о пол и выключился. Лифт не поднимался. Неужели заклинило? В следующий момент он дёрнулся, снова замер. Свет погас. Чёрт… И в этот момент кто-то схватил Уолли за свитер. — Томас! — закричал Уолли, надеясь, что там, сверху, кто-то да услышит. — Томас! Помоги! Он хочет меня убить!       В кромешной тьме не было видно незнакомца. Но его внешность Уолли и не волновала. — Томас, что с лифтом! — он уже, кажется, сорвал голос. — Помогите! Помогите, кто-нибудь!       Он пытался вырваться и, внезапно, лифт снова дёрнулся стал подниматься вверх. Некто резко отпустил Фрэнкса и тот, резко рванувшись упал на пол.       Кажется, так, лёжа на полу, Уолли и добрался до музыкального департамента. А там уже был привычный свет, а главное — знакомые люди. — Что-что ты там кричал? — поинтересовался Томас, копаясь в механизмах. — Очень плохо слышно было. У меня тут заело немного. Ничего? Эй, что с тобой?       Уолли только сейчас понял, что лежит на полу, в порванном свитере, со слезами, стекающими по лицу. Да-а, не так он представлял себе героическое возвращение. — Он меня хотел убить! — захрипел он. — Всех зови! Генри, Нормана! Нам опасность грозит! — Чего? Однако, Уолли уже нёсся по коридору к залу звукозаписи. Там точно кто-то должен быть! *** — Это была твоя идея, — процедил Сэмми. — А я и не отрицаю, — пожал плечами Норман. — Просто он оказался слишком упёртым. Никто не виноват. — Ты виноват, Полк. — Но ты же со мной согла…       Фрэнкс бесцеремонно прервал эту беседу, ворвавшись с музыкальный департамент и подбежав к композитору и киномеханику. — Боже, что с тобой, Уолли? — выдохнул Сэмми, хватая уборщика за плечи и смотря ему в глаза, однако через мгновение быстро оттолкнул его и со свойственным ему недовольством пробормотал: — Притащил пыль. Ты ещё убирать должен. — Уолли, что случилось? — спросил Норман. — Где Дрю? Я должен ему рассказать! — сказал Уолли. — Дрю нет. Он после обеда куда-то собирался, — напомнил Генри, зашедший за Томасом. — Что произошло?       Сев на ступеньки возле проекторной, Фрэнкс начал рассказывать. — Я был на одном из этажей, а там закрытая дверь. А потом я поворачиваюсь, а она открыта. А потом на другом этаже за мной кто-то погнался. Я через лабиринт, вроде вырвался, а потом он меня хватает. Но ведь тьма кромешная! Я начал вырываться, а потом лифт начал подниматься и я вырвался. Понимаете? Там внизу кто-то есть. Кто-то, кто следил за мной.       Из столь смутного рассказа, однако, как ни странно всё стало понятно. — Ты уверен, что правду говоришь? — поморщился Сэмми, однако в его голосе не было твёрдой уверенности. Даже проскальзывали нотки беспокойства. — Естественно, — не выдержал Уолли. — Я, по-твоему, врать буду? Внимания захотелось привлечь? Нет, Сэмми, ты меня в чём угодно обвиняй, но не во лжи. — Да успокойся, Фрэнкс!       Сэмми с Норманом внезапно переглянулись и кивнули, будто прочитали мысли друг друга. Что означало это их странное переглядывание? Генри и подошедший Джек были встревожены, а Томас явно растерян. Что ж, по крайней мере, они ему верили. И Уолли впервые подумал, что в этом старом здании затаилось что-то жуткое.