Цвет Лунных глаз

      В Её глазах всегда царили детское удивление, лёгкий восторг и задумчивость. Эти глаза всегда изучали – вас, мир, окружающие предметы. Не было и момента, чтобы в них угасал тот яркий естественный огонек или хоть на мгновение мутнел тот загадочный цвет. Но сейчас всё было иначе. В этот момент Её глаза загадочным образом погасли, побледнели, блеск превратился в мутный, ужасающий блик. Казалось, что всю жизнь выкачали из Неё в один миг. Хотя, по сути, так и было. Она умирала. Умирала каждую новую секунду, с каждым новым вздохом и выдохом жизнь покидала Её хрупкое тело. Такая нежная, удивительная, с каждым мгновением отдалялась от этого мира, распадаясь на Его руках на воспоминания. Теперь Она существовала лишь, как ряд чудных моментов, в которых Она была запечатлена.       Он стоял на коленях, молча. Те минуты, когда Он пытался кричать, звать на помощь, что-то сотворить своей бесполезной в этот момент волшебной палочкой, прошли. Теперь Он лишь пытался запомнить каждую Её частичку, прожигая Её обескровленное личико горящими от боли глазами.       «Зелёный - цвет надежды и мечтаний». Так Она однажды сказала, вновь задумавшись о чем-то своём, смотря в Его удивительные глаза. Он давно привык, что Его глаза напоминают всем глаза Лили, но Она назвала их иначе. Она видела в них не другого человека, Она видела в них только Его самого, Его особенность и индивидуальность. Всегда Он для неё был не «тем самым Гарри», Он был для нее Гарри, просто Гарри. Без предыстории, без пророчеств и подвигов. Он был другом, личностью, мужчиной.       Тяжёлые веки чуть дрогнули, норовя спрятать за собой серебро изумительных зрачков. Даже сейчас, когда болезнь явно проявилась, Её глаза оставались того же удивительного цвета, которому Он всегда удивлялся. Разве у обычного человека могут быть такие глаза?       Но Она никогда и не была обычной. Каждый день своей не долгой жизни Она была волшебной и непредсказуемой, словно детская сказка, на каждой странице которой скрывалось новое приключение с хэппи-эндом. Однако, в этот раз ни о каком хэппи-энде и речи идти не могло.       — Посмо... Посмотри на меня, не закрывай глаз. Борись... Они скоро будут здесь, — шептал Он, в надежде оттянуть время. Но, кто придет? Кто придет и спасет ее? Ведь Они одни в этой глуши, в которой оказались непонятным образом и из которой невозможно трансгрессировать. Кто бы мог подумать! Он надеялся, что это место будет самым подходящим для признания, но оказалось, что оно идеально для другого...       — Прошу, не сейчас... Нет...       Уголки Её губ чуть дрогнули в попытке сложиться в улыбку. Она всё ещё находилась здесь, хоть уже и была одной ногой в другом, далёком мире. Девушка ощущала исходящие от парня волны отчаяния и боли, и лишь они давали ей сил не закрыть глаза прямо сейчас и навсегда. Бороться не было сил, ужасающая боль по всему телу подавляла сознание, и ещё пару минут назад Она стала бы кричать. Но сейчас это не представлялось возможным. Тело предало Её хотя бы в тот момент, когда отказалось повернуть голову к Нему. А ей так хотелось последний раз заглянуть в эти чудные глаза, хотелось склонить голову на бок и улыбнуться, поражаясь тому, сколько же мозгошмыгов в Его голове.       Болезнь появилась неожиданно, не спросив, нужна ли она, ждут ли. И была принята, словно ожидалась. Кто бы мог подумать, что маггловская болезнь сможет убить Её со временем. Она боролась, стремилась к будущему, желала жить, видеть Его. Каждый день проходил под маской розового цвета, благодаря чему ни одно живое существо не узнало о том, что Её убивает. Не было ни слов, ни намеков, ничего.       Жажда будущего — отрицание настоящего.       Солнечно-белоснежные локоны рассыпались по земле, окружили Её хрупкое тело. Его руки путались в этой волшебной, мягкой паутине, пальцы непроизвольно перебирали каждое колечко. Судорожными движениями Он то и дело поправлял Ей прическу, будто так будет лучше, будто это поможет. Опустошенность, потерянность во взгляде рикошетом отбивались от практически мраморного личика. Он хотел кричать, но боялся спугнуть Её жизнь, боялся причинить Ей излишнюю боль. Дрожащая ладонь опустилась на Её руку и сжала запястье. Пульса нет, тепла нет. Пальцы цепко впились в белоснежную кожу, причиняя ей намеренную боль. Но ни один нерв не дрогнул на Её лице, что заставило Его подавить стон безысходности.       Резко отбросив Её руку, Он подорвался с места, отскакивая в сторону, уводя взгляд в небо, подальше от переполненных желанием жить глаз. Всё это время он видел Её. Изо дня в день. И не смог заметить того, что Её съедает, не успел Ей помочь, не сумел предотвратить такого конца. Он закрыл глаза, сжимая веки настолько сильно, чтобы перестать видеть Её образ перед собой, но это было бесполезно. Она преследовала Его всегда и везде, днём, ночью, рядом и на расстоянии. Когда Он находился рядом с другими девушками, то искал в них Её. Пытался вычитать Её взгляд, Её движения, услышать Её мысли, понять, что это Она. Он всегда пытался найти в каждой Её. Но не признавал этого.       А когда решился, оказалось, что это последний день Её жизни.       Полу-крик, полу-стон разнесся по округе, заставляя подняться легкому ветру и растрепать Её локоны в путанном вихре. Он расстроено опустил взгляд на волосы, что отчаянно пытался уложить аккуратней. И снова беспорядок. Впрочем, так даже лучше. Так она выглядит собой, а не умирающей девушкой.       Какая же она волшебная!       Кожа, и без того бледная, с каждым мгновением становилась лишь белее. Земля будто высасывала все краски, впитывала в себя чужую жизнь, желая забрать скорее ещё одно тело.       В этот момент он ненавидил всё, что их окружало. Он ненавидил твёрдую, холодную землю, на которой она лежала. Ненавидел солнце, что безучастно пылало где-то вверху. Ненавидел ветер, что касался Её хрупкой кожи. Ненавидел воздух, который в этот момент был к Ней ближе всех и будет с Ней до последнего момента.       Он хотел закричать, разодрать свою кожу ногтями, чтобы почуствовать хоть каплю Её боли, он хотел сделать хоть что-нибудь, но не мог... Всё, что он мог делать в этот момент, это стоять и смотреть, как Она умирает. Что может быть хуже смерти родного человека на твоих глазах?       Рваный, слишком резкий выдох заставил его передёрнуться от страха. Не ожидая увидеть ничего хорошего, Он медленно перевёл взгляд на Неё и тут же упал на колени, не обращая внимания на сильную боль от удара о землю.       — Полу... Полумна...       Дрожащие пальцы коснулись Её лица, что исказилось жуткой гримасой боли. Видел ли он прежде Её такой? Нет. Никогда. Ни разу Она не поддалась своим ощущениям, прекрасно скрывая всё за маской жизнерадостности. Хотя это и не являлось маской. Пожалуй, Она единственная на планете так жаждала жизни и так желала видеть лишь улыбки на лицах людей.       По виску девушки скатилась единственная слеза, полностью убившая в Нём остатки мужества. Плечи темноволосого отчаянно задрожали, а голова безвольно опустилась вниз. Всё тело парня сотрясалось в беззвучных рыданиях, а губы беспрерывно шептали Её имя. Ветер, срывая слова с его уст, уносил их дальше, стремясь сообщить всем и каждому, кто Она.       Сколько прошло времени? Пять минут, десять, тридцать? Или больше? А может, и минуты не прошло? Слёзы на его щеках давно высохли, оставив на лице физически ощутимые солёные дорожки или даже горькие. Всё Его тело судорожно сжималось в неизвестном страхе. А таком ли неизвестном? Он боялся открыть глаза, боялся увидеть стеклянный, но всегда Лунный взгляд.       Раздался громкий хлопок. Тот, который Он надеялся услышать много часов назад. Который мог оповестить Его о том, что Луна будет спасена, что Она выживет.       — Мистер Поттер! Мистер Поттер!       Снова и снова хлопки. И множество обеспокоенных голосов разорвали давящую тишину, разрежая пространство вокруг. Чья-то тяжелая ладонь опустилась на его плечо, прилагая усилие, чтобы заставить парня подняться. Перед тем, как выпрямиться, Он всё же решился взглянуть на происходящее.       — Она мертва.       Одна лишь фраза, резко оброненная одним из прибывших, взорвала миллионы планет в Его голове. В зелёных глазах заискрился мутный, безумный огонек, не давший увидеть, как кто-то опустил ей веки, чтобы скрыть пустой взгляд. Боль, пройдясь от кончиков пальцев по всему телу, вернулась обратно и тут же уничтожающей волной вырвалась наружу.       Сильнейший выброс магической энергии не просто сбил с ног, а отбросил прочь всех, кто так запоздал с помощью. Его тело охватило безумие, а крик, так рвущийся на свободу, нашёл свой выход, разносясь по жгучему воздуху.       Спустя несколько минут ничто и никто не могли нарушить тишины. Место, предназначенное для теплого признания, превратилось в смертное ложе. Лишь земля осталась верна себе, забирая тепло из десятка тел, отданных ей во властвование.