Вот и первый звонок.
Телефон, откинутый в угол дивана, вибрировал. Надеялась, что экраном вниз упадёт, но нет – экраном вверх, на котором светилась улыбающаяся рожа Лепса. Когда-то безумно нравилась эта фотография, но сейчас вызывала приступ отвращения.
- Что ты лыбишься, урод? – в телефон полетела подушка, вытянутая за спиной. – Звони! Звони! Хоть, обзвонись! Хер тебе на постном масле!
Горящий экран резал глаза, привыкшие к темноте. Пыталась удобно устроиться на диване, но длинное платье не позволяло. Всё же устроившись кое-как, вытянула ноги, сбросив новые сапоги на пол. Щёлкнула зажигалкой и закурила.
Утром позвонил Лепс, мило разговаривал, почти ворковал, почти умолял:
- Что ты вечером делаешь? – начал издалека. – Земля слухами полнится, слышал, ты организаторов послала сегодня?
А нечего донимать! Если сказала «нет» значит «нет»!
Ещё со вчерашнего вечера названивали и зазывали на концерт, мол, без неё никак! Свет клином сошёлся! И концерт без императрицы не концерт! Чуть ли не дифирамбы пели, чуть ли к лику святых не причислили. А она не хотела видеть его (
уж точно будет!), поэтому и отказывалась. Сначала всё было культурно «нет, спасибо, дел вагон и маленькая тележка», а потом они позвонили в шестой раз, и пришлось популярно объяснить, куда им идти и зачем.
И организаторы решили действовать через Лепса, знали, что не сможет ему отказать, и воспользовались. Подивилась их наглости, даже рассмеялась в трубку.
- К тебе есть предложение.
К тебе тоже есть предложение – на хер пойти!
- Предлагаю спеть нашу песенку… Ну а что? Давно не виделись с тобой, поужинаем потом вместе, - голос заискивающий, почти мурлычет в трубку, как кот, своровавший сметану.
А не хочешь всё-таки на хер пойти?!
- В общем, - повеселел, услышав слова «ну-у-у не знаю». – Жду тебя!
Второй звонок.
Телефон ещё настойчивее звонил. Не сбрасывал. Ждал в надежде, что просто кинула в сумочку и не слышит.
Наивный грузинский мальчик!
В самый последний момент она согласилась, отправив сообщение «Жди, я приеду». Переступая через себя, решила всё же пойти. Долго выбирала, во что облачиться – быть сегодня строгой и не преступной или подчеркнуть все свои прелести, чтобы он захлебнулся? Перемерила все платья, откидывая их на кровать. Одно, второе… двадцать второе. Потом вовсе перестала что-то примерять. Разглядывала себя в зеркале.
Достала новый костюм. Чёрные брюки выгодно подчеркивали её ножки. Белая рубашка, застёгнутая на все пуговицы. Чёрный корсет. Чёрный пиджак. Образ для неё непривычный, но безумно понравившийся.
Всё дерьмо!
Костюм отлетел в угол.
Собралась. Последний раз окинула себя в зеркале придирчивым взглядом: чёрное платье в пол, открытые плечи, длинные рукава. Всё вроде бы прилично, но в то же время чертовски сексуально. Была готова выходить, но в дверях остановилась. Вспомнила ту проклятую фотографию в газете. Вспомнила, что ждала его, как идиотка, полтора часа…
А не пошел бы он к херам?!
Телефон оповестил короткой вибрацией о новом сообщении.
Осталась сидеть в противоположном углу, даже не шелохнулась. Сидела, поджав ноги, выкуривая пятую или шестую сигарету за короткое время.
Пусть хоть пятый том «Войны и мир» напишет!
Нужно было кофе сварить. Или взять с собой в гостиную бутылку вина. Хотелось уехать куда-нибудь далеко, желательно в поле. Выйти из машины и заорать на всю округу, даже если бы голос сорвала – плевать!
Третий звонок.
Назойливый телефон стал раздражать. Был бы чуть ближе – оказался бы в камине. Нужно найти распечатанные фотокарточки, запрятанные в шкафах и сжечь всё – гори всё синим пламенем! Её удивляло, что Гриша любил распечатывать фотографии, раскладывать в фотоальбомах и бережно хранить. Тогда, уезжая от него, Ирина забрала все фотоальбомы с их фотографиями. Приехала домой и забросила их на самую верхнюю полку, почему-то рука не поднялась избавить от них, но и ему оставлять не хотела. Поцелуи, ласки, секс тоже получилось «забросить» в самый дальний угол своей памяти. Вычеркнула из жизни эти три месяца, и всё вернулось на круги своя. Гришка всё так же приезжал раза три или четыре в месяц: они ужинали, долго разговаривали и выпивали бутылку вина, которую он привозил. Ни один, ни вторая, не вспоминали об их романе, который, как оказалось, никак не повлиял на их дружбу. Но он не переставал тискать её и целовать на публике, говорить, что «верный страж Императрицы».
Телефон продолжал вибрировать. Кажется, уже шестой или седьмой раз – сбилась со счёта. Как только звонок прекращался, он оповещал о низком заряде батареи.
Да вырубись ты уже!
***
Милый голосок в трубке сказал:
- Абонент выключен или находится вне зоны действия сети. Оставьте сообщение или перезвоните позже.
Чуть было не заорал в трубку «Ирка, какого хуя?!»
Запустив пальцы в свои кудряшки, «зачесал» их обратно, но они опять норовили залезть в глаза. Если бы сейчас оказалась в руках машинка для стрижки волос, налысо бы побрился, как в клипе «Крыса-ревность».
- Ну что, Григорий Викторович? – услышал за спиной голос одного из организаторов концерта, то ли Антона, то ли Андрея, то ли Анатолия.
Чёрт их разбёрёт! – Вас уже объявили.
- Не знаю, не отвечает, - сунул телефон в карман красного пиджака. – Телефон выключен.
- Тогда с Вас «Рюмка водки», - засмеялся молодой человек.
Сейчас раздражало абсолютно всё и этот дурацкий концерт, и этот парень, который улыбался и ни о чём не догадывался. И даже песня, которая стала его визитной карточкой. Сдерживался, чтобы не послать всех и не поехать к ней! Собственными руками снять ворота с петель, выбить дверь в дом и наконец-то добраться до неё! Был готов убить и закапать её в лесу!
Не приехала!
Обещала и не приехала! Согласилась, сказала, что сама доберется, что поужинает с ним, и не приехала! Не хотела ехать – сказала бы сразу или позвонила, предупредила. Так нет же, нужно молчать!
Кинула, как мальчишку!
Что? Съел? А ты думал приятно сидеть и ждать полтора часа? И оправдания, что всё же приехал – не в счёт!
Он ведь не просто так позвал! Хотел ведь спросить, о чём в тот раз хотела с ним поговорить! Волнуется ведь! Вдруг у неё проблемы какие-нибудь?!
Что-то позднее зажигание у тебя, Викторович, полторы недели уже прошло!
Спел песню. За кулисами кинул микрофон кому-то в руки. Разъяренный вылетел из здания и прыгнул в машину. На сиденьи обнаружил бутылку вина, которое так любила –
как кстати!
Водителю гаркнул:
- К Аллегровой! – закурил, сделал два больших глотка вина.
Мучил телефон, постоянно набирая её номер, и казалось, что голос девушки будет сниться в кошмарах. «Строчил» гневные сообщения.
Ещё один звонок и вот наконец-то пошел гудок, но трубку не брала.
- Убью!
Машина не успела полностью остановиться, как он выскочил, распахнув дверь, и ринулся к воротам.
***
- Давай, - с издевкой в голосе говорила, смотря в окно. – Сломай мне ворота – новые поставишь.
Свет в доме намеренно не включала, знала, что он приедет, и будет орать, дубася в двери. Сейчас дальше ворот пройти не смог – закрыты, поэтому стучал кулаком об железо. Телефон опять вибрировал на тумбочке возле розетки. Закурила. Впускать его не собиралась, пусть думает, что её дома нет. Пусть волосы на голове порвёт – может умнее станет.
Через пятнадцать минут всё стихло – уехал.
Что, поцеловал ворота? Езжай-езжай…
«Убью» - прочитала последнее сообщение.
Ухмыльнулась, расстегивая потаённую молнию платья. Вспомнилось, как он впервые раздевал её и шептал, покрывая поцелуями грудь и плечи:
- Давно хотел это сделать!
Встряхнула головой, отгоняя мысли. Снова перед глазами всплыла фотография из газеты и ностальгию, как ветром сдуло.
Покажу я тебе, какой заразой могу быть!
