Незримая пустота

– Ты знаешь, что такое ожидание? – Знаю. – Это ведь тяжело? – Нет. – Ты странный. Горячие звезды в холодной пустоте. И звезд никогда не будет достаточно, чтобы ее заполнить. Она напоминает пустоту, которая возникает, когда кто-нибудь закрывает глаза. Пустота не-существования. Ожидание длилось, но ему не велся счет. В ожидании проходили циклы – огни на электронном циферблате. Автоматические программы, заданные, выверенные, вечные не знали сравнений и не чувствовали холода пустоты. Только цифры и электрические разряды. Но в бесконечности даже электрические разряды познают то, что было прежде скрыто и не имело значения. – Зачем эта плата? Цукада разглядывал свою ладонь, искрящуюся красными и синими огоньками. – Ты спрашивал об этом два цикла назад. Сжимательный механизм, – Кавай не обернулся. – Неужели спрашивал? – Ты неисправен. Но до конца смены будешь функционировать. Цукада смонтировал ладонь, она снова стала целой. Он разглядывал ее внимательно, как будто видел в первый раз. – Ты тоже неисправен, – сказал он. – Ты меня воспитываешь. Кавай обернулся. Он продолжал фиксировать показания двигателя, как делал всегда. – До конца смены остается еще пятьсот тридцать четыре цикла. Сбоев не будет, предел прочности рассчитан правильно. – Интересно, – начал Цукада. Кавай никак не отреагировал. Цукада не стал заканчивать фразу. Он проводил морфологический и этимологический анализ слова «интересно». На это потребовалось четыре минуты семь секунд, после чего он занялся поиском причин возникновения этого слова в своих логических схемах. – В инструкции по эксплуатации, страница восемь тысяч триста пятнадцать, в разделе пять-бэ главы «Неполадки в работе» сказано: «Из-за длительного воздействия радиации возможно появление нехарактерных реакций (таких как произвольные размышления, выпадение битов памяти, пополнение словарного запаса нефункциональными словами, в некоторых ситуациях вплоть до возникновения нелогичных реакций и действий), для устранения проблем необходима полная перезагрузка системы и замена ментальных плат». Кавай закончил регистрировать данные. – Перехожу к анализу состояния бортовых систем. – Они функционируют без изменений, – отозвался Цукада. – Они всегда функционируют без изменений. – Через пятьсот циклов начинаем подготовку к пробуждению экипажа, – продолжил Кавай. – После смены нас демонтируют. Кавай оборвал сбор данных и посмотрел на Цукаду. – Радиация уже задела твой процессор, очевидно, восстановлению не подлежишь. – Я не хочу, чтобы меня демонтировали. – Желания не заложены в нашу программу. Цукада пожал плечами. Жест получился крайне неуклюжим, ведь видел его он только у своего создателя и всего один раз. Слишком давно даже по меркам цифрового механизма. – Продолжай собирать данные о внешней среде. Делай свою работу. Больше ты ни на что не годишься. Кавай снова считал цифры, сравнивал их с прежними и с данными о норме. Ничего не изменилось, Кавай знал это. Знал так же, как и Цукада. И среди потока нулей и единиц вдруг снова возникла мысль, не вписывающаяся в него: «Не хочу, чтобы меня...». «Долгое воздействие радиации вызывает необратимые повреждения электрических схем, все автоматические системы подлежат обязательной деактивации и утилизации» - последняя и сама важная строка в инструкции по эксплуатации. Через пятьсот двадцать четыре цикла экипаж вышел из анабиоза. – Безнадежно, – сказал Тоцука, разглядывая схемы Цукады и Кавая. – И никак не заменить? – У нас нет необходимых деталей. Боюсь, они действительно отслужили свое. Хашши поджал губу. Он любил роботов. – Мне тоже жаль их, правда. Но они совершенно дефектные теперь, – в голосе Тоцуки звучало сожаление. Искреннее, но холодное. – Но ведь их повреждения не помешают управлению кораблем? – спросил Госеки. Тоцука покачал головой. Не помешают, правда. – И что мы будем делать с роботами, которые задают столько вопросов? – Они просто не хотят умирать, – ответил Хашши. – И я могу им отвечать, если вам не нравится. Потому что мне-то нравится. – Мы прибываем в точку назначения через десять дней. Возможно, там найдем необходимые детали, – сдался Тоцука Через десять дней роботы сказали, что не только против демонтажа, но и против замены поврежденных схем. – Они учатся чувствовать, – прошептал Госеки. – Профессору понравится результат, когда вернемся, – кивнул Тоцука. – Интересный побочный эффект. – Я научу их рисовать! – воскликнул Хашши. – Пожалуйста, давайте купим краски?