Прощай, здравствуй!

Джослин сидела со шкатулкой в руках. Шкатулка была потёрта от времени, но все же с золотыми оттенком, а инициалы «Д.К» отзывались в голове именем сына. Сколько лет она так сидела, склонившись над шкатулкой, и представляла, как всё могло сложиться, не отдай она своего сына Валентину. Имя Валентина наводило на печальные мысли. Боль уже прошла, хотя, впервые за долгие годы, сердце всё же ныло, когда Джослин понимала, насколько далеко зашёл ее муж, и на сколько же он перестал быть похож на себя прежнего. Женщина провела большим пальцем по инициалам на крышке шкатулки. Мысли она так и не смогла собрать воедино. За последние несколько дней женщина, кажется, отстранилась от всех. Ее дочь, Клэри, была единственным лучиком, который помогал ей не сойти с ума. Из размышлений женщину вывел звук открывающейся двери. В комнату вошел Люк. Джослин подумала, насколько она ему благодарна, так как он ее поддерживал её, несмотря ни на что, и всегда был рядом. Женщина слегка улыбнулась. — Как прошло собрание совета? — спросила она. Сегодня было последнее общее собрание, где решалось, есть ли смысл продолжать искать её сына. Хотя, нет, Себастьян не был её сыном. Как бы не было больно думать об этом, но это не так. Тело Себастьяна сожгли, но у Конклава появились опасения. Хотя это и неудивительно. Однажды Конклав уже поверил, что Себастьян мертв, и дорого за это поплатился. Потеряв сотни нефилимов в темной войне с ним. Но все же, Джослин эта идея казалась бредовой, так как все видели, что Клэри пронзила Себастьяна мечём Геосфорос, и он умер у неё на руках. Люк пожал плечами. — Конклав пришел к выводу, что Себастьян мертв, и поиски прекратят. Ни единой вспышки демонической активности не обнаружено. Дело закрыто. Джослин вздохнула. — Я так и думала. Женщина подошла к столу и положила на него шкатулку, последний раз окинув комнату взглядом. Наверное, единственное, что осталось — раз в год брать шкатулку в руки, и горевать о сыне, которого у неё и не было.