Кредо Воинствующей Луны

* * *

Кровать была сухой и теплой. В небольшой комнате с нависающим низким потолком, в вытесанном каменном очаге горел настоящий огонь. Плотные стены, вымазанные снаружи глиной, не пропускали порывистый ветер, неистово свистящий за окном. Плотный матрас пах травами… Но Нивелин все равно не находила себе места. Она то и дело проваливалась в тревожный сон, но вскакивала от малейшего скрипа половицы за стеной. Пробовала лежать, но в пляске теней от горящего очага ей виделась стая галлитротов… посланная гвардейцами по ее душу. Хозяйка тах-аустана — небольшой ночлежки для караванщиков, коренастая немолодая женщина, с густой копной черных вьющихся волос, встретила ее неприветливо — скривилась, словно съела дольку лимона, когда Нив заговорила по-эльфийски, насторожилась и недобро зыркнула зеленоватыми глазами, принимая у беглянки красный рубин в качестве оплаты. Но другого варианта ночлега у Нив не было — запоздалая семья лавочника-брауни, с которыми Нивелин столкнулась на выходе из нижней дроги, когда те заканчивали чинить сломанное колесо телеги, знали только одно место для ночлега с приемлемыми ценами, куда направлялись и сами. Оказавшись в Дал-Риаде, несмотря на то что Уолдмур заверил, что ступив во владения гномов, для гвардий она окажется вне досягаемости, Нив не могла успокоиться. Все же Дал-Риада была и остается частью Сияющего Края, хоть и формально, но подчиняясь Эль… и всю ночь Нивелин металась по постели, ожидая, что хозяйка приведет к ее комнате гвардейцев, и только под утро, измотанная, она наконец забылась сном без сновидений. Проснулась Нивелин, когда день уже занялся. Живот крутило от голода, Нив выудила со дна рюкзака пару оставшихся сухарей, а заодно перебрала вещи и переоделась. Взглянув на свое блеклое отражение в маленьком оконном стекле, Нив увидела последнюю оборванку — не удивительно, что никто не верил ей, что она дочка караванщика, и с подозрением принимали у нее оплату. Торговцы, которые встретились ей по пути, были одеты в сшитую по фигуре одежду из лоснящейся ткани, и плащи, отороченные мехом. На Нивелин же была грязная и подранная больничная пижама, поверх которой она натянула такую же видавшую виды тунику, прихваченную веревкой вместо пояса. Разве что плащ и сапоги, предоставленные Уолдмуром, выглядели хоть сколько-нибудь прилично. По-хорошему, надо было бы купить что-то новое и менее бросающееся в глаза, но Нивелин не знала где… и хватит ли денег — из подаренных Уолдмуром рубинов у нее осталось всего пять. За комнату она отдала вчера один, и совершенно не представляла себе, хватит ли оплаты на одну ночь, или несколько… а поэтому нужно было как можно быстрее найти Ашкора. Никаких координат, и мест встречи орденец не оставил, только упомянул что-то расплывчатое о «деле» в гномьем храме. И этот храм был для Нивелин единственной зацепкой, которую ей предстояло проверить. По узкой деревянной лесенке, с низким потолком, который она то и дело задевала макушкой, Нив спустилась вниз. Хозяйка ночлежки была в главном холе тах-аустена, у большого стола, покрытого бежевой скатертью, протирала глиняные плошки и стаканы. Когда Нивелин показалась в зале, она смерила гостью недобрым взглядом. — Хало-ан-син, — пробормотала Нив заученное от караванщиков слово, означавшее на гномьем приветствие. Хозяйка в ответ буркнула что-то невнятное. — На сколько ночей хватит моей оплаты комнаты? — спросила она, вынужденная снова перейти на эльфийский. — Пять ночей, — с неохотой ответила хозяйка и, отложив полотенце, уставилась на Нив в упор. — Ты кто такая будешь? Откуда? — Я из Сумеречного Края, — ответила Нивелин, успев придумать поддельную историю своих злоключений в Элдарии. — Мы семьей перебрались в Селантрию, и… — Как тебя зовут? — Меня? — вздрогнула Нив. — Ну, я… — слова застряли в горле. Она никак не ожидала такого вопроса, и совершенно не подумала, какое имя будет называть. Свое? Но если гвардии объявили ее в розыск это чистое самоубийство. Нивелин судорожно начала перебирать в голове все знакомые ей имена, — Бриджит, Элен, Жаклин, — на ум, как назло, лезли только земные имена. Нив провела языком по губам и через силу улыбнулась. — Сонеко, — сказала она как можно невозмутимее. — Сонеко, — хмыкнула хозяйка, прокрутив ее имя на языке, словно пробуя на вкус, — Звучит по-нимфячи. — Так и есть, я…полукровка, — с готовностью подтвердила Нив. — Простите, а вы не знаете, как я могу найти здешний храм, — спросила она, надеясь перевести тему, а заодно узнать, что делать дальше. — А тебя зачем? — хозяйка снова подозрительно прищурилась. — Дела, — Нивелин слабо улыбнулась. — Это какие? — хозяйка отчего-то не доверяла ей, и Нивелин не понимала, чем, кроме своего вида оборванки, могла дать такой повод. — Чего тебя вообще сюда принесло? — Я… договорилась о работе, — ответила Нив первое, что пришло в голову. — Да ну? О какой же? — Какая вам разница? — Нивелин огрызнулась в ответ, сменив тактику и изображая подозрение. — Тут разной работы хватает, — сказала хозяйка, выходя из-за стола, — но если камушки с черного рынка ты получаешь именно за свою «работу», то всеми богами прошу — проваливай из моего дома, я и за ночь плату верну! Мне проблемы со стражей не нужны! Нивелин закусила губу и через силу улыбнулась. Хозяйка, вероятно, говорила о черном рынке Дал-Риады, месте, дурная слава о котором распространилась по всему Сияющему Краю. Все, что Нив слышала о нем — из разговоров лавочников на рынке Эль с котофеями, — сводилось к тому, что гвардии закрывают на него глаза, потому что найти управу на преступные гномьи кланы, подчинившие себе рудники и добычу драгоценных камней, было почти невозможно. А бизнес там вели сплошь грязный и противозаконный. — Моя работа честная, — заверила Нивелин хозяйку. — Я… алхимик. — Ха, — та лишь усмехнулась, уперев руки в бока. — Самоназванная, или лицензия есть? — Есть, — ответила Нив, и от радости, что это первое, в чем за последние сутки она не лжет ни капли, выхватила из-за пояса тубус со своим сертификатом и помахала им перед хозяйкой. — И кто тебя пригласил… на работу? — суровый вид хозяйки немного смягчился, и она принялась разбирать стоящие на лавке корзины с постиранным бельем, пока вбежавшая в залу пара низкорослых кобольдов начала мыть пол. — Знакомый отца, — ответила Нивелин, на ходу сочиняя свою новую историю. — Но, видите ли, я потеряла адрес… его лавочки. Помню только, что по разговорам она находится рядом с храмом. Вот, хочу попробовать его найти. — Как его зовут? Алхимика? — Венсиль. — Не знаю таких, — хозяйка вздохнула и пожала плечами. — Ладно, — она махнула рукой, видимо, потеряв к допросу Нивелин всякий интерес. — Храм — третий уровень, второй пролет.

* * *

Приветственная процессия была пышной, прием теплым. Хуан Хуа улыбалась, беспечно махала рукой жителям Эль, пожимала бесчисленные протянутые руки, обнимала бегущих навстречу смеющихся детей — словом, делала все, что подобает благодарному гостю, в ответ на такое радушие. Хотя после недели, проведенной в дороге, феникс мечтала наконец принять ванну и прилечь на кровать. Но было и еще кое-что, напрочь отбивавшее у Хуан Хуа мысль об отдыхе: Мико не вышла ее встречать. И на фоне отсутствия главы Эль в рядах встречающих, все эти сюрпризы, фейерверки, фонарики и радостные жители Эль, облаченные ей на радость в элементы традиционной одежды Рен Го, казались фениксу декорацией, что-то настойчиво скрывающей от ее взгляда. А может быть, это были всего лишь муки совести. — Хуан Хуа? — Фен Зифу коснулся ее руки. — Все в порядке? — Конечно! Я просто не ожидала такого теплого приема, — ответила Хуан Хуа, продолжая лучезарно улыбаться гвардейцам. — Клянусь, когда мне кажется, что я видела самый лучший прием в жизни, Эль находит, чем удивить меня! — она задорно подмигнула встречающим ее архивистам и наклонилась к советнику, тихо прошептав, — Зиф, я просто устала с дороги. Фен Зифу сделал вид, что поверил и, напустив на себя больше строгости, ускорил шаг, пробивая дорогу процессии сквозь восторженную толпу. Главы гвардий Эль встречали делегацию фенхуанов в зале с Кристаллом. Увидев Мико, Хуан Хуа почувствовала, словно чьи-то ледяные пальцы провели по нутру и вцепились в грудь, грозя выдернуть сердце прочь из тела. Кицунэ выглядела плохо. Даже слухи, обрывками долетающие до Нефритового Края, не могли подготовить феникса к тому, что сейчас предстало перед глазами: мечущийся, потухший взгляд, бледная кожа со впалыми щеками, и аура… Хуан Хуа слышала, что аура живого существа может поменяться со временем, но не так быстро, как у Мико… И не так кардинально. — Хуан Хуа из династии Рен-Фенхуанов, — проговорила глава Эль бодрым и лучезарным голосом, но феникс слышала фальшь в каждом завихрении интонаций. — Рады приветствовать тебя в землях Эль, надеемся… — Мико! — воскликнула феникс, улыбнувшись так широко, как только могла, и, недослушав приветствия, наплевав на правила приема, подхватила подол платья, стремительно вбежала по ступенькам к постаменту с Кристаллом и заключила Мико в объятья. Как бы и сделала не предавшая кицунэ Хуан Хуа. Глава Эль вздрогнула, нахмурилась, тряхнула головой и одернула ее смущенным бормотанием: «Хуан Хуа! Оставь это ребячество!». Как бы и сделала Мико. Прежняя, настоящая Мико, которая все еще была там, жива в переплетении жутких переливах чужеродной ауры. — Оставь эти свои церемонности, будто бы мы не знакомы столько лет, — сказала Хуан Хуа, ткнув Мико в щеку. — Госпожа, Хуан Хуа, — осторожно напомнил о себе, а заодно о правилах, Фен Зифу за ее спиной. — Знаю, — с досадой выдохнула феникс и спиной вперед отступила к своей делегации. — Мы рады быть вашими гостями и безмерно благодарны за такой прием, — сказала она с поклоном. — От лица Рен Го и земель Центрального Нефритового Края благодарим гвардии Эль за оказанную честь и выказанное доверие… учитывая, как складываются наши дела. — Мы приготовили вам лучшие комнаты, — продолжила Мико, безэмоционально улыбаясь. — Надеемся, что на время вашего визита вы будете чувствовать себя как дома, — глава Эль повернулась к сопровождающим процессию архивистам. — Хуан Хуа, ты уже знакома с Икар и Керо. Они будут сопровождать тебя по территории Штаба, расскажут все, что ты хочешь узнать о том, как изменилось Эль за последние несколько лет. «Я хочу знать, как изменилась ты, » — грустно подумала феникс, но улыбка не пропала с ее лица. — Надеюсь, меню, подготовленное Каруто, порадует тебя и твоих спутников, — добавила Мико. — Отдыхай, а вечером поговорим о делах. Икар и Керо проводят тебя в твою комнату. — А я так надеялась, что это сделаешь ты, — протянула феникс, по-ребячески подмигнув Мико. — Прости, у меня еще остались неотложные дела, — ответила глава Эль. Отстраненно. Холодно.

* * *

Нивелин пыталась найти подходящее сравнение, чтобы описать, что напоминает ей Каол т-ах-Летхен, но после часа прогулки по каменным улицам вынуждена была признать, что ничего похожего на этот гномий город она не видела — ни на Земле, ни в Элдарии. Каол т-ах-Летхен раскинулся у края крупного фьорда, и разместился между скал словно амфитеатр — на разных ярусах, восходящих к верху скалистого плато. И то, что на увиденной во сне карте показалось Нивелин обычным сплетением соседних улочек, на проверку оказалось коридорами разных ярусов или тоннелей, пробитых в отвесных скалах. Та небольшая гостиница, «тах-аустен» на гномьем, где Нивелин остановилась на ночь, располагалась на самом верхнем уровне, недалеко от Подземных врат. Нив пришлось спуститься почти на десять ярусов, пробираясь сквозь плотные торговые ряды, аккуратные каменные дома, дымящие мастерские. Народу было много — разных рас фейри, почти столько же, сколько в рыночные дни она видела в Эль. Толпа была настолько разномастной, что на Нивелин в ее лохмотьях уже совершенно никто не обращал внимания, и никто не сторонился. Временами она вылавливала в толпе кого-то, повыше, похожего на брауни, чтобы спросить дорогу к храму — кого-то, кто бы точно не зашелся ругательствами, услышав эльфийскую речь. Расспросы прохожих привели Нив далеко вниз, где на следующем ярусе, подходящему к самой воде, были, по-видимому, порт и верфь. Нивелин подняла голову и невольно поежилась — скалы, окружавшие фьорд, снизу выглядели так, будто бы угрожающе нависли над городом, готовые поглотить и перемолоть его в каменной пасти за считанные секунды. Гномий храм оказался вовсе не «храмом», каким Нивелин ожидала его увидеть — не массивной постройкой с большими стекленными окнами, а всего лишь расщелиной в скале, дышащей зеленоватым паром. Нив какое-то время стояла напротив входа, осматриваясь, останавливая взгляд на высоких прохожих, будто бы надеясь выхватить взглядом Ашкора, — но безрезультатно. И тогда она решилась войти. Стража, несущая караул с обеих сторон расщелины, обратила на нее не больше внимания, чем на других — видимо любопытные, явно не гномы, дварфы, цверги или кобольды, желающие просто поглазеть на реликвию, здесь не были редкостью. Осторожно ступая по слабо освященной выдолбленной в камне дорожке, Нивелин с трепетом думала, что никогда раньше не была в святилищах Элдарии, кроме зала с Кристаллом. Но все же Кристалл был для Элдарийцев отнюдь не «божеством», а воплощением самой жизни. Поэтому, как подобающе вести себя Нив не знала, поэтому просто тихо пристроилась за каким-то пожилым гномом и прошла внутрь. Внутри храм тоже не был похож на земной храм — никаких изваяний или алтарей, просто выдолбленная в скале спиральная лестница, воронкой уходящая вниз. И чем дальше вниз Нивелин проходила по дороге, тем жарче и душнее становилось, словно она приближалась к открытой печи. Нивелин прошла вниз, настолько, насколько позволяли легкие. Остановившись на крайней точке, где, хоть и с трудом, но она могла сделать вдох горячего воздуха, она уже смогла различить почти на самом низу воронки большой камень, издающий малахитово-зеленое свечение. К камню, судя по всему, и стремились «прихожане». Нив недолго постояла у стены, наблюдая, как гномы подносили в лучи зеленого света орудия, или самоцветы, что-то бормотали, или даже негромко пели. Ашкора не было. Когда стало совсем нестерпимо жарко, Нивелин вышла наружу, еще долго стояла у входа, делая глубокие вдохи свежего соленого воздуха. Отчего-то стало трепетно и страшно, хотя положение, конечно, еще не вышло из-под контроля и не было чудовищно плачевным… да и глупо было надеяться, что Ашкор будет ждать ее у входа в храм и день и ночь. Побродив еще немного по второму ярусу, Нивелин решила вернуться обратно в гостиницу. По дороге она влилась в самую гущу рынка, и еще один рубин ушел на пополнение припасов провизии. Даже не разбираясь, можно ли ей это есть, и не спровоцирует ли купленная еда новый приступ, Нив набрала круглых желтоватых лепешек — пресных и сухих, но половину которых она умяла уже по дороге, заедая медовыми фруктами. Также ее рюкзак пополнился чем-то похожим на вяленое мясо, отдающее ментолом, печеными клешнями краба, сушеными лунными фруктами, и чем-то, напоминающим сыр-косичку. С этим богатством Нивелин вернулась в придорожную ночлежку, намереваясь хотя бы в эту ночь нормально выспаться, а завтра еще раз попробовать исследовать город и снова попытаться встретиться с Ашкором у Храма. Когда она вернулась, во дворе тах-аустена было уже оживленнее. У ворот толкались грузные телеги, запряженные неведомыми ранее Нив фамильярами, похожими на переросших ящериц с каменными выступами чешуек; громко переговаривались возницы, звенели товары, скрипели колеса. Кое-как протиснувшись внутрь сквозь эту толпу, Нивелин снова оказалась в небольшом зале, где с утра разговаривала с хозяйкой. Внутри тоже было оживленнее, на обтесанных деревянных лавках за широкими столами сидели то ли постояльцы, то ли просто зашедшие отдохнуть и перекусить караванщики, а кобольды, суетясь, носились туда-сюда, разнося еду. Любопытной хозяйки не было видно, и Нивелин поспешила прямиком к лестнице наверх, не желая попадаться ей на глаза. — Эй, Сонеко! — громкий голос застиг ее по полпути. Нивелин остановилась, чертыхнулась про себя, и вернув лицу приветливую невозмутимость, обернулась. Из дверей с противоположной стороны зала с корзиной в руках к ней шла хозяйка, все же выследившая гостью с кухни. — Нашла своего алхимика? — спросила она громко. — Н-нет, — ответила Нив нерешительно, и покачала головой. «Вот Вам-то только какое дело?» — добавила она про себя, пока хозяйка, отдав корзину пробегающему мимо кобольду, жестом попросила ее подойти. Нивелин, осматриваясь, сделала один небольшой шаг вперед, готовая в любую секунду броситься бежать, а хозяйка уже ткнула в нее пальцем. — Вот, про нее я говорила! Двое сидящих за столом коренастых мужчин в темных плащах повернули к ней головы. Нивелин резко подалась назад, но налетела на пробегавшего мимо кобольда, потеряла равновесие и упала бы, но ухватилась за край массивного стола. Попытка бегства провалилась, даже не начавшись. — Нерасторопная, — хмуро сказал один из мужчин, которые оказались не гвардейцами, а такими же, как и хозяйка, гномами — коренастыми, плечистыми, с густой шевелюрой, и крупными круглыми лицами. У одного из них на правой стороне лица красовался монокль, отчего его глаз казался выпирающим и огромным. Нивелин поднялась, не спуская с них настороженного взгляда. — Если с работой не выгорело, — сказала хозяйка, встав за спины гостей, — тогда знакомься. Мой кузен — Тромвуд. А это, — она кивнула на гнома в монокле, — мастер О’Донокхилл. Тоже ищут себе помощника в мастерскую. — Не ищу я помощника, Мартхен, — зычно сказал Тромвуд на силантрийском диалекте, но с сильным акцентом, придирчиво оглядывая Нивелин. — Мне нужна чертова эльфийская бумажка, чтобы эти снюхавшиеся с подпольными эльфийскими бандами паршивые гхобхары меня не закрыли! Ну чего? — спросил он требовательно, пока Нив переводила непонимающий взгляд с него на Мартхен. — Не совсем понимаю, о чем Вы… — О том, что ваши чертовы остроухие приплачивают самому главе мэйрлеху! И теперь стража закрывает к чертям лавки алхимиков, если у них нет проклятой эльфийской бумажки! — Тромвуд, — одернула кузена Мартхен. — Я — алхимик лучше, чем все остроухие задавалы в округе. И их лицензию ни получать, ни покупать не буду, дело принципа! — отчеканил гном и вцепился взглядом в Нив. — Но! Плачу тебе пятерку в день за то, что ты не путаешься под ногами, а когда приходит комиссия, предъявляешь свою бумажонку, и говоришь, что зелья в лавке готовишь ты. По рукам? — А лицензия точно не подделка? — поправив монокль, спросил мастер О’Донокхилл. — А ну-ка покаж… Нивелин, подчинилась, все еще не до конца понимая, какого рода работу ей предлагают. И работу ли вообще… О’Донокхилл взял ее сертификат, покрутил в руках, а затем, не успела Нив и вскрикнуть, выхватил кинжал из-за пояса и воткнул в центр печати. Но пергамент остался цел, лишь золотистая рябь на несколько секунд пробежала по краям. — Глядите-ка, — довольно сказал гном, — а ведь не подделка! Настоящая, эльфийская. — Ну так что, — снова настойчиво спросил Тромвуд, зыркнув на Нивелин темными глазами. — Ну… я… — проговорила она, прикидывая, есть ли у нее выбор. Выбор был, но если она не найдет Ашкора, то ее будущее здесь под большим вопросом, и упускать такой случайный шанс глупо. Отказаться она сможет всегда. — Сколько, говорите, Вы платите? — спросила она, вернув голосу уверенность. — Пять маны в день, — ответил Тромвуд. — И торговаться не намерен. Пять маны. В десять раз меньше, чем платили гвардии… даже безродному человеку. — Согласна, — ответила Нивелин, и тяжелая гномья ладонь словно тисками сжала ее руку. — Четвертый уровень, пятый пролет. Лавка с зеленой вывеской, — сказал гном, прежде чем они с мастером покинули гостиницу. Нивелин еще долго смотрела им вслед, так до конца и не понимая, к добру или к худу согласилась.

* * *

— …и, судя по всему, вчера пересекла границу Дал-Риады, — сказал Невра, глядя в окно. Мико стиснула рукоять посоха. — Так пошли… — Уже, — прервал ее вампир. — Даже если придется перевернуть вверх-дом весь их гномий черный рынок, мы вернем Ниви в Эль, — заверил он. — А возможно, получим нечто большее… — А возможно, — Мико прикрыла глаза и покачала головой. — Мы просто разворошим осиное гнездо. И все из-за дурной… Звук распахнувшихся дверей зала с Кристаллом прервал доклад теневика, и глава Эль замолчала, уловив в толпе смех Хуан Хуа. — Ну так как, ты закончила? Свои дела? — спросила феникс, проходя ближе, но предусмотрительно оставив свою свиту за дверью. — Только что, — Мико жестом дала понять Невре, что они продолжат разговор позже, и вампир, лучезарно улыбнувшись фениксу, поспешил удалиться. — Поверить не могу, что ты бросила меня одну, — посетовала феникс, усаживаясь прямо на ступени постамента. — Хуан Хуа… — Прощаю! — тут же подхватила та, и, в миг приободрившись, подскочила, готовая снова заключить Мико в объятиях. — Я безумно соскучилась! Глава Эль в ответ лишь усмехнулась уголком губ. — Я тоже, — ответила она, и фениксу показалось, что лед в ее глазах тронулся. — Мне тебя не хватало. Ты даже не представляешь как… — Мико, — улыбнулась Хуан Хуа и тряхнула головой, отчего украшения в ее волосах мелодично звякнули. — Ты не меняешься. — А ты права, — осторожно кицунэ отстранилась от объятий, — я во главе гвардий десять лет, а мне все кажется, что все произошло вчера. И что я все еще такая же… маленькая, ничего не умеющая, — ее тон явно не располагал и дальше вести непринужденную беседу и придаваться светлой ностальгии о былых временах, он был полон серьезности и грусти, и Хуан Хуа вмиг сменила и свой. — Стоять во главе хранителей Сердца Элдарии — титанический труд. Даже я бы, наверное, справилась с трудом. Ты слишком строга к себе. — Нет, не надо, — Мико тряхнула головой и ее лицо вновь поменяло выражение, сделавшись суровым и отстраненным. — Я пригласила тебя не потому, что мне нужна понимающая жилетка. Дело очень серьезное, — кицунэ выдержала паузу. — Темное наследие… появилось в Эль. — Ты говоришь о… Неуспела феникс договорить, как Мико уже подошла к своему столу и достала из защищенного печатями футляра кинжал — с ярким лезвием и большим красным камнем на рукояти. Етис. Хуан Хуа непроизвольно попятилась. — Так вот почему, — проговорила она и закивала, потому что все для феникса стало в один миг ясно, как день: все, что происходило с Мико, и все, что происходило с гвардиями. — Но откуда? — Уже не имеет значения, — кицунэ тряхнула головой. — Я хочу, чтобы ты забрала ее, — Мико пристально посмотрела на подругу, но Хуан Хуа помолчала. — Что ж, понимаю, — кивнула кицунэ, верно растолковав ее молчание, будто бы была готова к такому повороту событий. — Но ты знаешь, как опасно держать ее здесь, возле Кристалла, — с нажимом добавила глава Эль. — Я хотела попросить ее спрятать. Но, судя по всему, придется… уничтожить. — Это очень опасно… то, что ты говоришь, — сказала Хуан Хуа, опустив глаза. Согласиться везти одну из пяти тварей прямиком в свой храм она не могла. Вероятно, Мико и не надеялась на ее согласие. Но что же тогда она задумала? Неужели и правда — уничтожить Етис? Но это чистое безумие! — Поэтому… ты и нужна мне, — сквозь холодную маску на феникса смотрели испуганные глаза подруги. Будто бы душа Мико в собственном теле была зверьком, загнанным в угол. — Но что я могу? — Хуан Хуа пожала плечами. Что вообще можно было сделать с темным артефактом такой силы? Мико ответила не сразу. Она отставила посох, а сама подошла к окну и отсутствующим взглядом уставилась на солнце, скрывающееся в макушках леса. — Возглавить Эль, когда я сделаю то, что должна. — Ты с ума сошла! — Хуан Хуа вздрогнула как от удара. — Мико! — Только тебе я могу доверять! Только ты можешь спасти Кристалл и Элдарию! — Не говори ерунды… — Не отрицай! С самого начала, во всем и всегда ты была и есть куда лучше меня! Ты не умеешь врать и лицемерить. Ты сама чистота и мудрость. — Я всего лишь… — феникс замотала головой, даже не веря, что все происходит с ней здесь и сейчас наяву, а не в дурном кошмарном сне. — Народ Эль и всей Элдарии — они любят тебя, — сказала кицунэ. — И они примут тебя. — Мико! Что за чушь! — снова воскликнула Хуан Хуа, не желая понимать, к чему ее склоняет Мико. — Глава Эль утверждается предшественником и благословляется Оракулом! Да без ее воли и думать нельзя, что… — Нет никакого Оракула… — громким шепотом прервала ее Мико. — Уже нет. И возможно, никогда не будет. — Что, прости? — Хуан Хуа пошатнулась и тряхнула головой, будто бы ее только что сильно ударили. — Нет никакого Оракула. И возможно, никогда не будет, — повторила глава Эль. — Мико, что ты… Эта вещь отравила твой разум! — она подскочила к кицунэ, выхватила Етис из ее руки и кинула на стол, — теперь позволь мне… Но Мико жестом прервала ее и покачала головой. — Это правда, Хуан Хуа, — сказала она, смотря подруге прямо в глаза. — Правда, которую мы скрывали, надеясь однажды найти решение. Но его нет. — Губы Хуан Хуа беззвучно разомкнулись, но феникс так и не смогла найти слов. — Сонеко всегда предрекала, что у меня не будет выбора. И когда Кристалл повредили, а Элдария оказалась на пороге уничтожения… я поняла, что у меня действительно не было выбора. — Я не понимаю… — Проклятье, которое мы использовали… которое, черт побери, Сонеко заставила меня использовать на ней самой! — с надрывом всхлипнув сказала Мико, и ее признание словно эхом отразилось от стен зала. — Оно защитило Кристалл, но отдачей — заперло его энергию. Заточило Оракула. И как бы я не старалась, я не могу ничего сделать. Не могу обратить его действие. — Но церемонии… — Просто инсценировки, — ответила Мико, сглотнув горький ком. — Церемония, которая должна состояться через неделю — фальшивка. Мы проводим ее, чтобы не допустить всеобщей паники и хаоса. Но свечения Кристалла — это не отказ Оракула выбирать нового Глашатая, это иллюзия. Кристалл давно будто бы мертв. А Оракул молчит. Хуан Хуа показалось, что мраморный пол зала стал жидким, и потек у нее из-под ног. Знал ли Натиен об этом ужасе? Наверняка знал… но ничего ей не сказал. Почему он ничего ей не сказал? Тупая боль ударила феникса в грудь, отчего стало тяжело дышать, а на глаза навернулись слезы. Он не сказал ей… — Прости, что… взвалила на тебя это знание, — скорбно проговорила Мико. — Прости меня, — она сама, казалось, плакала. — Я должна была нести это одна, но я не смогла. Они вымотали меня, — кицунэ подошла к Хуан Хуа и схватила ее за руки, — лишили сил. Они хотят забрать мое тело, и тогда все будет кончено! Для всей Элдарии кончено, понимаешь?! Поэтому ты должна… — Так, Мико! Подожди, прошу тебя, — она попыталась успокоить подругу, у которой, казалось, началась горячка — взгляд главы Эль метался, она говорила, заламывая руки, болезненно сжимаясь. — Возьми себя в руки! — Ты должна пообещать, что поможешь мне! Выполнишь мою последнюю просьбу! — Я обещаю! — с готовностью ответила феникс. Во всяком случае, защитить Кристалл и народ Элдарии это и ее долг тоже. Что же до Мико — могло оказаться и так, что они ближе друг к другу, чем сами предполагают… возможно, они и не соперницы, — а обмануты обе. Хуан Хуа прикрыла глаза, чтобы не выдать свою боль, которой у нее еще будет время предаться, оставшись одной в своей спальне. — Кто еще знает об этом? — Никто… — ответила Мико. — Кроме Лейфтана и Невры. А теперь и тебя. «А Натиен? Он знал,» — вопрос, который чуть было не сорвался с губ Хуан Хуа в порыве чувств. — Тогда сперва должны узнать и остальные… — тихо проговорила она. — Гвардейцы? — Все. На лице Мико отразился такой ужас, будто бы она увидела перед собой собственную смерть. — Невозможно, — кицунэ замотала головой. — Ты просила моего совета и содействия, так вот они: вы должны рассказать, что на самом деле происходит. — Нет… — Они имеют право знать, — с нажимом сказала Хуан Хуа, — все имеют право знать, это наш общий мир! Это касается всех! — Мико помолчала. Обхватила себя руками, потом хвостами. — Ты начала строить свое правление Эль на лжи. Это неправильно. Но никогда не поздно все исправить. Мико! Эль нужна не твоя жертва. Им нужна правда. Только так мы по-настоящему сможем сплотиться перед лицом общей опасности! — Ты права, — Мико закрыла глаза, и по ее щекам побежали слезы. — Ты абсолютно права, потому что тобой движет свет, а я, я скатываюсь во тьму, — сказала она дрожащим голосом. — И меня съедает животный страх от одной мысли, что я открою все после стольких лет! — Это не так страшно, — Хуан Хуа с силой выдавила улыбку. — Я буду с тобой. «Это не одно и то же, — уверяла себя феникс обнимая холодные плечи Мико. — Моя тайна — моя личная жизнь, и вовсе ее не касается.» — Не могу, — прошептала Мико, уткнувшись подруге в плечо. — Они уничтожат меня. Меня, гвардии, и все, что мы создавали с таким трудом! — Но сейчас ты рушишь это сама, — Хуан Хуа поймала взгляд Мико, — своими собственными руками. Поэтому ты сперва должна раскрыть правду. «Это не одно и то же, — все еще крутилось у нее в голове. — Моя личная жизнь, и она никого не касается.»