Кредо Воинствующей Луны

Часть 2. Амальгамация Глава 16. Хороший человек Школа с огромным веймарским орлом снова угрюмо показалась впереди. Снова не по размеру подобранная школьная форма, жмущие туфли и тяжелый портфель. Внутри у Нивелин все неприятно сжалось, но она продолжала идти, не в силах остановиться в общем потоке ребят. Кто-то толкнул ее в спину. — Опять ты? — Уходи! — Тебя не должно здесь быть! Нивелин беспомощно озиралась по сторонам, но никак не могла понять, кто разговаривает с ней. А поток ребят вынуждал ее двигаться к школе. Нивелин зашла в старинную классную комнату с аспидной доской и деревянными школьными скамьями, где уже рассаживались дети разных рас волшебных существ. Сев в самый дальний ряд, чтобы не привлекать внимания, Нив уткнулась взглядом в парту, пока по стихнувшему гулу не поняла, что что-то произошло. Она подняла глаза от парты и встретилась взглядом с вошедшей в класс молодой и высокой учительницей, одетой в строгий темно-серый костюм, белую рубашку, затянутую плотным черным галстуком. Губы учительницы шевелились, но до Нивелин не долетало ни звука. По классу прокатилась волна смешков, и ребята начали оглядываться на нее и показывать пальцем. Учительница продолжала что-то говорить, но Нивелин только беспомощно озиралась по сторонам. Рыжая девочка с пушистыми лисьими ушами, сидевшая слева от Нив, повернула к ней голову и презрительно поморщилась. — Не тратьте на нее время, фройляйн. Она Вас даже не слышит… — сказала ее соседка, а затем, встав из-за своей парты, подошла к месту Нивелин. — Борись, — и она выплеснула в лицо Нив стакан холодной воды. Будто бы вынырнув из пучины, Нивелин подскочила на кровати, машинально вытирая лицо рукавом. Сквозь мутную пелену она разглядела расплывчатые очертания небольшой деревянной коморки. Нив потерла глаза и несколько раз резко моргнула. В глазах немного прояснилось, и Нивелин смогла осмотреться. Темная, деревянная комната… каюта! Нивелин села на узкой койке, пытаясь восстановить в голове последние часы. Но то, что происходило на Тампиле после ее встречи с орденцами она помнила смутно. А потом... Как иглы в сознание принялись врезаться воспоминания: битва гвардейцев с рыцарями, трясущееся в конвульсиях тело, окутанное лиловой дымкой, раненный гвардеец, падающий со скалы, бег, дурнота, бег… чернота. А сейчас... Каюта… Шум океана за стеной и качка… — Выбрались… — прошептала Нив вслух. Это могло значить одно: они выбрались! Нивелин протерла лицо руками и вдруг подскочила на койке, ужаленная новой мыслью, — это точно не каюта Фелиситы! Каюта корабля Хольцтании была с иллюминатором, столом и обитая светлым деревом. Нивелин еще раз потерла глаза, но без толку. Рука по привычке потянулась к тумбочке, и замерла на полпути: в каюте не было ни тумбочки, ни очков на ней. Но от попыток вспомнить, где она потеряла очки Нивелин отвлекла мысль, что она не знает, где гвардейцы, и что с ними. Потянувшись и размяв затекшие мышцы, Нивелин вышла в небольшой коридор, а оттуда по лесенке поднялась на палубу. Лодку под белым флагом гвардии Эль Нивелин узнала сразу. И гвардейцы почти все были в эту минуту на палубе. Хром стоял, опираясь спиной на борт. Валькион что-то говорил ему, но волчонок каждый раз только тяжело вздыхал и отворачивался. Невра стоял почти на самом носу, отсутствующим взглядом смотря куда-то вдаль. Еще один гвардеец, по-видимому, эльф, стоял у хвостового штурвала. Эзарэля не было видно, но судя по привычке эльфа, он мог отсиживаться в каюте. Но самое страшное… Фелиситы не было видно. Нивелин еще раз обернулась вокруг себя, но горизонт со всех сторон по-прежнему был абсолютно чист. Сердце наполнилось тревогой. Нивелин спешно подошла к рулевому. — Привет… — С пробуждением, — кивнул ей эльф, едва различимо улыбнувшись. — Где… Фелисита? — спросила Нив. — Корабль капитана Солано. — У них другой курс, — гвардеец пожал плечами. Нивелин попыталась вспомнить, что произошло после того, как их подняли на борт, но в памяти было пусто. Мог ли Солано отправится прямиков в Хольцтанию? Мог... Но как же тогда фамильяры, которых хольцтанцы обещали вернуть в Эль? — У тебя потерянный вид, — сказал ей эльф. — Внизу есть еда и вода. В каюте, справа от лестницы. — Нивелин поджала губы и замотала головой. — Сколько мы уже плывем? — Три с половиной дня. — Три… дня? — Да, — протянул эльф, — это корыто не такое шустрое как шхуна Хольцтании. Справа от них Хром в очередной раз тяжело и громко вздохнул. Валькион по-братски хлопнул его по плечу, и волчонок, натянуто улыбнувшись, побрел вниз. Пройдя мимо Нивелин, он даже не поздоровался. — Хром… — неуверенно позвала Нив. — Не стоит, — спешно вмещался эльф. — Что случилось? — После возвращения на корабль, парень замкнулся в себе. Два дня просидел в каюте, ни с кем не хотел разговаривать, — ответил гвардеец. — Я не лезу, но… Хром похоже сильно переживает из-за того убийства. — Нив поежилась и отвернулась к океану. — Ты сама как? — спросил эльф. — Стараюсь не думать об этом, — ответила она, но взрывающийся в облаке лилового дыма орденец снова встал перед глазами. — Нас не представили друг другу, — отвлек ее эльф. — Лис, — сказал он, слегка склонив голову. — Вот это короткое и простое имя для эльфа, — воскликнула Нив вместо ответного приветствия. Но гвардеец, видимо, не обиделся, только подмигнул ей. — Мое полное имя Луирсарэль ма’тен Тульна на-Рен. Но клянусь, только услышав это, ты будешь звать меня Лисом до конца своих дней. Нивелин рассмеялась, но тут же пождала губы, — собственный смех показался ей безумно неуместным. Корабль плыл в тяжелой и мрачной атмосфере. — Прости, но ты прав, — сказала она со сдержанной улыбкой. — Нивелин. Разговор не заладился дальше, и Нив присела на одну из бочек в хвосте корабля, подставив лицо ветру. Вокруг были только яркое небо и искрящийся океан, — все такое спокойное и умиротворенное, будто бы и не было ничего. Ничего. Не было. Валькион прошел на хвостовой выступ, и проходя мимо Нив, коротко кивнул ей. — Ты очнулась. Хорошо, — в его голосе отчетливо слышалось: «Одной проблемой меньше». — Хочешь передохнуть? — спросил обсидианец, подойдя к Лису. Тот с радостью уступил штурвал, и, придерживая рукой перевязанный бок, побрел вниз. Но не успел Валькион взять руль, в пару шагов к хвосту подскочил Невра. — Давай лучше я, — предложил вампир. — Ты стоял всю ночь, — напомнил Валькион. — Все нормально… Мне надо занять себя. — Валькион вздохнул, но штурвал не уступил.— Вальк… — протянул Невра. — Знаю, какого тебе, — сказал обсидианец. — Да? — кисло спросил вампир, уставившись за борт. — Ты считаешь, что один виноват во всем. Что мог бы все исправить. — А я мог бы! — Невра сгоряча пнул бочку. — Если бы не дал этому гаду одурачить меня! Чувствую себя просто… — Ничтожеством? — Я даже не смог забрать его с собой… чтобы придать покою в землях Эль. — Думая об этом, ты не поможешь ни себе, ни делу, за которое вы боролись. — А о чем мне думать? — Невра мрачно глянул на обсидианца исподлобья. — О тех, кто остался… — спокойно сказал Валькион. — И кому сейчас нужна твоя помощь. — Кому? — Хрому. Невра вздохнул и взъерошил волосы. — Я говорил с ним… — продолжил обсидианец. — но боюсь, моих слов не хватило. Ты нужен ему. Как командир. Как старший. Как друг. Вампир снова провел руками по лицу и кивнул. — Я поговорю с ним. — он повернулся к лестнице. — О, привет, Ниви, — бросил он коротко и побрел вниз. Через какое-то время Нивелин тоже спустилась вниз, не найдя себе занятия на палубе. В каюте с едой она снова столкнулась с Лисом. — Итак, ты человек. — Меня выдала внешность, или запах? — спросила Нивелин, высматривая, что на столе выглядело бы аппетитно. После отравления есть не хотелось совсем, а от одной мысли о еде мутило.  — А может всему виную длинные уши, которые всегда слышат чуть больше, чем следует, — улыбнулся Лис. Нивелин удивилась, услышав, как эльф шутит о длинных ушах. — Слышал, как Эзаэль говорил о тебе. — Вот оно что... А где он сам? Отсиживается в каюте? — В этих каютах при всем желании не просидишь долго. Уж очень тесные и давящие, — ответил Лис,  — Эзарэль поехал продолжать вашу миссию. — Подожди… — Нивелин на секунду оторопела. — Так Солано на Фелесите не отплыл в Хольцтанию? — Нет, они поплыли к Лазурному архипелагу. — На перебитом корабле?! — Нив никак не могла уложить это в голове. — После всего, что произошло? — Как тебе сказать, — Лис пожал печами. — Именно после всего, что произошло. Есть… обстоятельства. Нив молча кивнула и уткнулась взглядом в стену, раздумывая, что же такого рассказали Эзарэлю, что после всего, пережитого на Тампиле, миссию пришлось возобновить. И связано ли это с нападением ордена? Почти наверняка… Толком ничего не съев, Нивелин прошла в отведенную ей каютку, и в коридоре натолкнулась на Невру и Хрома. — Потому! — Хром выглядел убитым. — Я же мог задеть им… еще кого-то! — Мог, — сказал Невра. — Но не задел. Нечего стенать о том, чего не произошло. Ты жив. Лис жив благодаря тебе. Поэтому заканчивай с самобичеваниями, и когда вернешься, просто скажи Лейфтану спасибо. Он дал тебе заговоренный меч, потому что беспокоился о тебе. Хром отвернулся. Невра хлопнул его по плечу и ушел наверх. Волчонок откинулся спиной на стену и тяжело вздохнул. — Он вовсе не обо мне беспокоился, — пробормотал он себе под нос убитым голосом. — Хром… — Нивелин подошла и осторожно тронула его за плечо. — А? — Хром вздрогнул. — Привет, Нив. Ты как? — Да… Ничего… Там еще осталась еда, — сказала Нивелин, не найдя больше слов. — Ага, — без интереса пробормотал Хром и пробел в каюту. Нивелин тоже ушла к себе. В каюте она кое-как вытащила из-под койки сундук со своими вещами и взяв книгу пошла наверх. — Care-tye quet-eldarin? — озадачил Нив вопросом Лис, оказавшись у нее за спиной. — Titta, — ответила она, смутившись. — Mana na- sina parma nia? — довольный, эльф уселся напротив нее. — Sa na-nia…* — начала отвечать Нив, но запнулась. — Нет, не настолько хорошо, — выдохнула она, помотав головой. — Это просто рассказы… про эльфов, — Нив повернула книгу, давая Лису разглядеть обложку. — А, про сидов**, — протянул он и махнул рукой. — Это не совсем эльфы. Это народец, который жил еще на земле, вместе с людьми когда из рас волшебного народа сильны были только драконы и демоны. Ничего общего с современными эльфами, имей в виду, — подмигнул ей Лис. — Разве, что интеллект. — Ну, в книге они пока только изобрели водяную мельницу, — сказала Нивелин, — и то… стащив чертежи у какого-то фермера-человека. — На то это и сказка! — сказал Лис, растянувшись в улыбке. — В реальной истории именно люди присвоили себе кучу достижений эльфов. — Неправда, — возразила Нивелин со всей серьезностью. — Мы ничего у вас не крали. — Я говорю не о воровстве, а о присвоении. После всего, что здесь видела, — Лис тоже посмотрел на нее серьезно, — ты можешь ручаться за то, что каждый ученый на земле был человеком? Вот например Аристотель был наполовину эльфом. — Что, прости? — переспросила Нивелин. — Клянусь! — кивнул теневик. — И это далеко не единственный пример. До переселения в Элдарию, на земле было много эльфов среди известных ученых. — До какого времени? — уточнила Нив. — У меня пока не получается сопоставить даты. — Ох, — Лис взъерошил волосы на затылке, — это действительно сложно. У нас разный подход к летоисчислению. Да и годовой цикл сильно отличается… Я видел несколько эссе по сопоставлению дат, но… та еще каша, если честно… — он задумчиво побарабанил пальцами по борту. — Думаю, что где-то после тысяча пятисотого года по исчислению людей, о волшебных существах на земле исчезают последние упоминания. — Раз так, — улыбнулась Нивелин, — то легко доказать, что эльфы попросту сдерживали науку на земле. В середине шестнадцатого века у нас начинается настоящий научный бум. — И что? В Элдарии научный бум случается чуть ли ни раз в десять лет. — И то, — с вызовом продолжила Нив, — после того, как эльфы убрались в Элдарию, люди открыли гелиоцентрическую систему, гравитацию и полетели в космос. Что-то о космодроме в Элдарии я не слышала. Лис громко рассмеялся. — Твоя взяла, — сказал он. — И про Аристотеля, признаюсь, я пошутил. В науке люди действительно ушли далеко вперед. Но зато мы здесь продвинули магию. — Верю, — согласилась Нив. — На земле магия — сплошное шарлатанство. — Еще бы, — усмехнулся Лис. — Кровь людей лишена маны. К магии вы практически не способны. — Даже фейлины? — Биологически фейлины все же не совсем люди. Но… — Они не наследуют способности своих волшебных предков. — Ммм… нет, — задумчиво протянул Лис. — Ты все немного путаешь. Попробую объяснить… Как у тебя с пониманием генетики? — На бытовом уровне, — Нивелин пожала плечами. Лис махнул рукой. — Сойдет. Едва ли я сам смогу объяснить это научно. Так вот, внешний облик фейлины действительно не наследуют. Так сложилось, что все гены волшебного существа — рецессивны по отношению к генам человека. Поэтому девяносто девять процентов фейлинов по фенотипу не отличишь от людей. Цвет кожи, форма ногтей, ушей, хвосты — все подавляется. — А тот один процент? — Закономерные мутации, — ответил эльф, — ничего сверхъестественного. — Ладно… — протянула Нив. — С магическими способностями, — продолжил Лис, — все как раз наоборот. Магические способности в принципе передаются только по наследству. И передаются всегда. — Каким образом? — Если очень просто, то это тип маны, ее устойчивость и концентрация в крови… То есть не способности в чистом виде, конечно, а предрасположенность к одному из видов магического пути, — Нивелин кивнула, давая понять, что поняла, и эльф продолжил. — Для примера: нереида никогда не обучится пути огня, которым пользуются кицунэ, и наоборот. — Потому что это заложено типом маны? — Вроде того, — кивнул Лис. — В этом случае, нельзя ли узнать расу фейлина по типу маны? — с нотами надежды в голосе спросила Нив. — В теории. — А на практике? — На практике магические способности тоже почти полностью блокируются человеческими генами. Заряд маны проявляется слабо и не явно. — Но я слышала, — сказала Нивелин растеряно, — что фейлины фей и спрайтов становятся магами куда сильнее, чем их волшебные предки. — А, ну так они проходят амальгамацию, — пояснил Лис. — Что проходят? — Амальгамацию. Это ритуал… Как бы так объяснить… Не знаю… убиения человеческой сущности. — Убиения? — Нив подавилась вдохом. — Мм… Может сказано сильно, но на генетическом уровне суть примерно в этом, — Лис задумчиво пожевал губу. — Скажем так, если обобщенно разделить всех волшебных существ по типу заряда маны и физической силе, мы получим четыре группы типов: физически сильный, но магически слабый тип, — это тролли, оргы, оборотни. Обоюдно сильный тип — единороги, фенхуаны, баньши. Обоюдно слабый — брауни, фейри. И тип, слабый физически, но сильный магически, среди которого как раз нимфы, феи и спрайты. Так вот, считается, что последней группе повезло меньше всех. У них огромный магический потенциал, который не может реализоваться в полной мере — слабое тело просто не выдерживает нагрузки продвинутой магии. Но еще во времена жизни на земле, феи и нимфы поняли, что дети, рожденные в браках с людьми вырастают намного сильнее и крепче. — Но их магический потенциал блокирован, — вставила Нивелин. — Да, — кивнул Лис. — Большей частью. И вот они и придумали амальгамацию. В ходе ритуала фейлин принимает амальгам — особое зелье, которое блокирует геном человека. А когда одна часть генома блокируется, то закономерно… — Начинает развиваться другая… — И очень бурно. И после ритуала получается весьма крепкая физически особь с огромным магическим потенциалом. — Выходит, — протянула Нивелин, осмысливая слова эльфа, — любой фейлин может пройти амальгамацию и стать… сильным магом? — Конечно нет, — сразу предупредил Лис. — Если фейлин произошел от волшебной расы сильной физически, то амальгамацию он может просто не пережить. Либо рискует сильно изуродовать себя. Одно время оборотни и вампиры пытались проводить «темную амальгамацию», но все закончилось крайне плачевно. В паре случаев фейлины просто превращались в бесконтрольных монстров. С тех пор в Сумеречном Крае амальгамация под запретом во всех странах. Правительство Песочного и Огненного Края придерживаются позиции, что если фейлин хочет себя уродовать или угробить — мешать они не станут, — Лис пожал плечами. — В Нефритовом Крае, мне кажется, всем тоже все равно. А вот в Сияющем амальгамация — вечный предмет этических и научных споров. — Почему? — Нивелин села поудобнее, прислонившись спиной к борту. — Потому что с фейлинами светлых рас амальгамация дает наибольший эффект. — То есть для амальгамации важно знать расу? — Естественно! — сказал Лис. — Ни один алхимик не возьмется готовить амальгам для фейлина непонятной расы. В Селантрии за это можно попасть под суд. — Последствия могут быть настолько опасными? — Никто не может на сто процентов предсказать эффект амальгамации, — эльф почесал подбородок. — Не факт, что даже у фейлина светлой расы амальгамация пройдет гладко и без последствий. Я как-то встретил парня, наполовину из плоти, наполовину… деревянного, с корягой вместо правой руки и ноги! Вот тебе и стал друидом… — Лис коротко хохотнул и развел руками. — Вот оно что… — протянула Нив. — Сейчас, хвала Оракулу, вопрос об амальгамации в Сияющем крае поднимается все реже… — Потому что Элдария все больше закрывается от людей, и фейлинов становится все меньше? — И это тоже. Но и не каждый фейлин даже задумывается об амальгамации. Все меньше фей хотят проходить этот ритуал. — Даже зная, что могут стать во много раз сильнее? — Нивелин удивленно вскинула одну бровь. — Сила — далеко не все, — сказал Лис. — Амальгамация для фейлинов сейчас больше вопрос нравственный. И сохранение двойственной природы — своего рода уважение к одному из родителей, и предкам по человеческой линии. Ведь пройдя амальгамацию… перестаешь быть человеком.

* * *

Темнота. Тело ломит и выкручивает, будто бы кости медленно перемалывают огромные беспощадные жернова. «Где ты, где ты, чертова смерть?!... Я так хочу, чтобы все это закончилось». Что-то холодное проникает в тело и наполняет изнутри. «Я хочу, чтобы все это закончилось». «Нет! Нет… Все будет хорошо», — тихий голос ласково шепчет на ухо. «Ты пришла за мной… Прости, что не справился, прости…» «Все будет хорошо, Ланс…». Невесомое касание теплой руки, снимающее боль. «Забери меня с собой…» «Все будет хорошо». Нежный, едва уловимый запах лаванды. «Я всегда буду помнить тебя». «Все будет хорошо». Исчезающее тепло. Обступающая темнота. «Мама…» Он открыл глаза. Темный потолок. Каменные стены. Слабый огонь тлеет где-то у стены, но нет сил даже повернуть голову. Ланс прикрыл глаза и неподвижно полежал какое-то время, затем попробовал сжать кулак. Потом другой. Руки с трудом, но слушались. Кто-то копошился возле него, — стягивал с его неподвижного тела разодранную броню и занимался его ранами. Какая-то женщина. Светлые волосы выбивались из-под белой, но запачканной шапочки с красным крестом. Эта аура… Человек? Ланс кое-как приподнялся. Женщина тут же повернулась к нему, и он отпрянул, простонав. Эта женщина определенно была человеком… когда-то давно. Сейчас же Ланс увидел перед собой лицо с остекленевшие голубыми глазами, мертвецкой, полусгнившей кожей, зашитым ртом. Пальцами, через которые проглядывались фаланги скелета она разматывала перевязку. Зомби… Женщина, что-то негромко промычав, принялась укладывать его обратно. Но обескураженный, Ланс зашипел и дернулся. — Не трогай! — прохрипел он сдавленно. — Пошла вон! А ну отцепись! — Ланс извивался, как уж, но раненное тело быстро обессилило. Зомби замычала сквозь зашитый рот, замотала головой, и не обращая внимание на сопротивление, продолжила расстёгивать его доспех, обрабатывая раны какой-то жгущей жидкостью. — Я сказал не трогай! Ты... — Ланс дернулся с новой силой. Зомби устало протерла лоб тыльной стороной ладони и раздосадовано замычала. — В чем дело, Катерина? Неблагодарный мальчишка грубит тебе? — низкий мужской голос раздался откуда-то из угла мрачной комнаты. В ответ зомби снова прокачала головой что-то грустно промычала. — Ну так оставь его, — сказал голос, но зомби замотала головой. — Оставь, говорю! — Зомби выдохнула с непонятным звуком. — Ранен? Подумаешь, беда великая… — Зомби возразила сдавленным мычанием. — Помилуй, дорогая, какая гангрена? Глянь только на него! Сам как гангрена, проймет, любого. Зомби качая головой встала с колен и все еще укоризненно мыча, отошла, волоча ноги. И Ланс увидел его. Он сидел от него в шагах пяти, на табурете, оперев локти на колени и положив подбородок на сложенные домиком руки. Побледневшая кожа на лице избороздилась морщинами, среди которых явственно выделялся глубокий шрам на левой щеке. Каменные глаза смотрели на пленника холодно. Изучающе. Не мигая. Он был таким, каким Ланс запомнил его. Каким он являлся ему в преследующих кошмарах почти двадцать лет. — Ты… — хрипло выдохнул он. — Я, — спокойно отозвался Ренгар. — Ты в аду должен гореть! — прохрипел Ланс, поднявшись рывком, но со стоном тут же опустился обратно. — Бывал и там, — так же бесстрастно сказал Ренгар, каменные глаза блеснули, поймав пламя свечи, которую зомби приволокла и осторожно поставила на небольшую столешницу рядом. — Тварь! Мало тебе! Я убью тебя! Сам убью тебя! — силясь подняться бормотал Ланс. Боль прострелила его тело снова, на этот раз от ключицы до поясницы. Ланс что было сил стиснул зубы, чтобы не простонать. — Не дерзи мне… юноша, — сказал Ренгар прохладно и устало. — Да пошел ты! — выдавил Ланс в ответ. Двое подошедших мужчин-зомби, одетых в подранную камуфляжную одежду в пятнах запекшейся крови, приволокли Ренгару тяжелый меховой плащ. Один из них что-то невнятно промычал, кивая на пленника. — А я, что говорил? — Ренгар кивнул и махнул рукой. — Молодёжь везде одинакова, — он поднялся, опираясь на массивную трость, и зомби помогли ему накинуть плащ на немного ссутулившиеся плечи. — А ты, — голем указал на Ланса концом трости, — не позорься перед моими гостями. Что, глядя на тебя, и слыша твое неуважение к тем, кто спас тебя, они подумают об Элдарии и элдарийцах? Хромая, Ренгар неспешно прошел вглубь комнаты. Он приблизился к небольшому столу у стены, возле которого копошились зомби, похожие на тех, что принесли Ренгару плащ. Передвигался голем нерасторопно, не лучше своих гостей, будто б каждое движение давалось ему с большим трудом. Так, по видимому, показалось не только Лансу. Та самая женщина-зомби в шапочке с красным крестом, что-то промычала, взволновано разводя руками. — Не бери в голову, милая. Всего лишь магия, — сказал Ренгар. — Она возвращается в мое тело, оно снова каменеет внутри. — Он взял со стола стакан с ярко-лиловой жидкостью, и выпил разом, поморщившись. Зомби промычала и покачала головой. — Да хоть бы и подагра, — ответил Ренгар. — Ни один ли черт? Ланс кое-как привстал на локтях и разглядел наконец, что лежит не просто на каменном полу, а в каком-то кругу. Внутри печати… — Куда ты еще притащил меня, выродок? — сдавленно проговорил он, и, возможно, на его счастье, Ренгар не услышал его. Голем что-то показывал группе зомби за столом, но стоял к Лансу спиной, и он не видел, что именно. Он еще раз осмотрелся вокруг, но кроме мрачных обшарпанных стен, оплетенных паутиной по углам, и скудной старой мебели в комнате ничего не было. Узкое оконце на стене справа зияло чернотой, судя по всему, сейчас была глубокая ночь… А потом Ланса осенило внезапной догадкой. Желтая цитадель! Убежище Ренгара, куда они с Лейфтаном пытались найти вход, но так и не преуспели… Пока Ланс взглядом следил за Ренгаром, зомби-медсестра приблизилась к нему почти крадучись, снова взялась за перевязку его раны. Ланс резко дернулся, едва заметил ее, и, извернувшись, все же сумел оттолкнуть. — Я сказал отцепись от меня, адское отродье! Ренгар, в два шага оказавшись рядом, пнул пленника носком ботинка, попав точно под ребра. В глазах заплясали ядовитые точки. Ланс до хруста стиснул зубы, но все равно сдавленно вскрикнул, зайдясь кровавым кашлем. — Я сказал: не дерзи, — холодно повторил Ренгар. — При жизни Катерина стала героем своей страны, вытащив из-под обстреливаемых окопов пятьдесят человек. Она не заслуживает оскорблений от такого мелкого негодника, как ты. — Ланс прожег Ренгара ненавидящим взглядом. — Она и все мои друзья пожертвовали свою плоть, чтобы вытащить тебя, и сейчас ты — в моем доме, мальчишка, — сказал голем сдержано, но сурово. — Относись ко мне, как хочешь, но не смей оскорблять моих гостей. Ланс сплюнул на пол сгусток крови. Ренгар покачал головой. — Уважай хотя бы себя и свою расу, — сказал он обойдя пленника, чтобы встать прямо перед ним. — Называешь себя драконом, присвоил имя, принадлежавшее герою… а ведешь себя как мелкий пакостник из подворотни. Ланс откинулся назад, чувствуя, как озноб начинает разбивать раненное тело, а по вискам стекает липкий пот. «Нет», — подумал он. — «Ни за что теперь не умру! Ни за что, пока не убью гада!» — он снова зашелся приступом кашля. — «Дотянуться бы до ножа в сапоге и встать… Вот тогда все будет кончено». Ренгар снова отошел к столу и группе зомби. — Да, их было двое, — ответил он на чье-то неразборчивое мычание. — Надеюсь хоть его брату гвардейцы вбили больше ума и уважения. — Мой брат давно мертв! — выдавил Ланс. — Он утонул… Не помнишь? Это ты убил его! — Еще и врет, — устало протянул Ренгар, обернувшись через плечо. Зомби в ответ что-то промычал. — Потому что, — ответил голем. — Чувствую. Как иначе я бы узнал, что этот мальчишка на грани смерти? — он повернулся к Лансу. — Ни стыда, ни совести. — У меня-то? — ядовито хмыкнул он. — Ты значит лучше? Твои друзья знают о твоем прошлом? О том, что ты устроил в Элдарии? — Ланс превозмогая боль поднялся и сел. — Не тебе судить о моем прошлом, — ответил голем. — Лучше убей, пока есть возможность. Потому что если я выживу, не успокоюсь, пока не порешу тебя! — Порешу, — Ренгар покачал головой. — Словечко из обихода ворья и сброда. Вот с кем ты водишь дружбу последнее время. Вот, кем ты становишься. — Не твое… собачье дело! — Ланс кое-как поднялся, но тут же осел на колено. — Ты окончательно утомил меня, — сказал Ренгар. — Предлагаю тебе посидеть и спокойно подумать над своим поведением. Голем схватил Ланса за ворот брони и потащил в черноту коридора. Тело тут же отозвалась ноющей болью. Ланс вцепился в руку Ренгара, бился, как раненый зверь, но так и не смог расцепить его стальную хватку. Из недр памяти нахлынули болезненные образы: та же рука, схватившая его. Такие же отчаянные, но бесполезные попытки вырваться. Крики. Огонь. Все смешалась в какую-то сплошную череду бессвязных образов. Камера. Хлопнувшая дверь. Чернота. * (квенья) — Ты говоришь по-эльфийски? — Немного. — О чем эта книга? — Она о… **эльфы в кельтской мифологии