Кредо Воинствующей Луны

Глава 15 Спроси их На закате Нивелин пошла в последний раз прогуляться по острову, а заодно пополнить запасы пресной воды перед отплытием. Вчера, после долгих обсуждений, с якоря решили сниматься ранним утром, чтобы при свете дня пройти рифовый барьер. Сегодня же почти весь день ушел на то, чтобы перевезти на корабли фамильяров и большую часть вещей. Гвардейцам оставалось только хорошенько отдохнуть и ждать отплытия. Нивелин прошла к берегу, любуясь бликами, оставляемыми красно-желтым небом на водной глади. Она остановилась у воды, всматриваясь в рифовый хребет, чернеющий на фоне яркого заката. Охваченная внезапным порывом, Нив запрыгнула на ближайший к берегу камень и прошла по цепочке рифов к морю, насколько это было возможно, не спускаясь в воду. Оказавшись на крайнем камне, открывающим вид на полотно океана, она увидела, что на самом дальнем и высоком рифе стоял Валькион и смотрел как красное солнце опускалось за горизонт. Гвардеец заметил ее присутствие, но ничего не сказал. Нив молча встала на соседний камень, украдкой посматривая на Валькиона, как отблески красного играли на его белых волосах. Нивелин отметила, что из этого вышло бы отличное фото, или даже картина — настолько Валькион к месту смотрелся в этом буйстве стихии: в мощных волнах, налетающих на черный камень, столпах разлетающихся брызг, порывах ветра и кроваво-красном солнце. В нем самом, как и в этой битве воды и земли не было изящных линий, а его тело как будто было наскоро высечено из камня. Валькион заметил ее пристальный взгляд и повернул голову. — Что? — Очень красиво, — ответила Нивелин, мгновенно поворачиваясь к закату. — В Элдарии такие яркие цвета. Я никогда не видела столько красок. Хотя… я и не так много путешествовала по Земле… — С твоего места не видно самого интересного, — Валькион кивнул влево, и сделал шаг назад, давая Нив возможность перейти на его камень. Нивелин перебралась на соседний риф и увидела, о чем он говорил: две скалы из белого камня, вытянутые и похожие на рога, утопали в красном море. В закатном солнце они переливались всеми оттенками желтого и бардового, и напоминали два горящих факела посреди воды. — Это просто потрясающе, — проговорила Нивелин. — Боюсь, я буду даже немного скучать по этому острову, — улыбнулась она. — Не уходи далеко от лагеря, — сказал Валькион, когда они в сумерках вернулись на берег, и обсидианец заметил, что Нив направилась в противоположную от стоянки сторону. — Я только набрать воды, — обернувшись ответила Нивелин, и похлопала ладонью по привязанным к поясу флягам. — Мы перевезли на Фелиситу наши основные запасы, в лагере осталось совсем мало. Валькион молча кивнул, а спустя несколько минут, догнал ее на берегу. — На счет воды ты права, — сказал он. Нив заметила, что обсидианец успел вернуться в лагерь и захватить свои фляги и небольшой походный кувшин, оплетённый защитным сухоцветом. — Все наши запасы на кораблях. С пляжа они свернули на протоптанную в зарослях тропу, ведущую к единственному найденному на острове источнику пресной воды. Валькион широким шагом шел впереди, осторожно отодвигая выпирающие на тропу ветви. Нивелин на всякий случай держалась позади, чтобы не получить ненароком по лицу веткой, которую Валькион просто не заметит, — в густеющих сумерках лично она уже видела с трудом. Порывшись в поясной сумке, Нивелин вынула небольшую алхимическую лампу, — стеклянную сферу, наполненную токсичной меренговой пылью. Она потрясла сферу, и вещество внутри активизировалось и засветилось, озаряя дорогу перед ней на пару метров впереди. — Дать тебе одну? — спросила Нив в спину Валькиона. — Не нужно, — ответил обсидианец, не оборачиваясь. — Я хорошо вижу. — Вот значит одна из твоих волшебных способностей? — спросила Нивелин, сама не зная почему, растянувшись в улыбке. — То есть? — Валькон немного обернулся через плечо, но шаг не замедлил. — Люди не видят в темноте, — пожала плечами Нив. — Может быть, — ответил Валькион, помолчав. Больше не разговаривая, они дошли до источника, бьющего из-под выступающей скалы. Нив встала на камень посреди ручья, по очереди подставляя фляги под небольшой водопад. Ледяные капли, попадая кожу, обжигали холодом, и на руках и ногах проступила гусиная кожа. — Эй! — раздалось у нее за спиной. Нивелин вздрогнув, обернулась, но увидела всего лишь вышедшего на поляну Хрома. — Что это ты бродишь без дела, да еще после заката? — строго спросил Валькион. — Ты должен быть в лагере. — Я вообще-то разведывал, — тут же насупился Хром. — Я… заметил кое-что странное на этом острове. Вчера заприметил тут неподалеку большое дерево. Пришел сегодня к нему с веревкой, чтобы забраться наверх, но его не было! Дерева не было на месте… Да не смотри так на меня, — обиженно сказал волчонок, — я не вру! — Ты мог ошибиться дорогой. Уверен, что пошел правильно? — Конечно уверен! Я же разведчик, я хорошо запоминаю дорогу и ориентируюсь на местности! — На самом деле… — неуверенно сказала Нив, — Мне тоже иногда казалось, будто б деревья сегодня растут не на тех местах, что вчера… — И до сих пор молчала? — возмутился Хром. — А что я должна была сказать? — Ты даже не нашла свое открытие странным? — Я разговариваю с парнем с волчьими ушами и хвостом, — иронично сказала Нивелин, скрестив руки на груди. — Вот, что мне кажется странным! — Вернемся в лагерь, — сказал Валькион, прерывая их перебранку. Гвардейцы пристегнули наполненные фляги к поясам, и вышли на тропу. То, как обсидианец, нахмурившись, окинул взглядом поляну отнюдь не успокоило Нивелин. — То есть это не нормально, что в Элдарии деревья или камни…двигаются? — спросила Нив, поравнявшись с Хромом на тропе. — Конечно нет! — фыркнул он. — Как тебе это могло прийти в голову? — Я слышала, как Солано однажды говорил, что этот остров живой… — возразила она. — Остров не может быть живым, — Хром закатил глаза. — Тогда что это? — Этого мы никогда не узнаем, — с досадой протянул волчонок. Когда они вышли на берег, увидели, что Эзарэль и Солано уже разожгли в лагере костер. Нивелин взяла предложенный капитаном печеный овощ, по вкусу напоминающий кабачок, села напротив огня, и, скинув сапоги, подставила ближе к пламени босые ноги. Через какое-то время подошел Хром и уселся рядом. — И все же, жаль, что мы уезжаем так рано, — в очередной раз пожаловался он. — А я вот несколько не жалею, — сказала Нив, и, отставив руки назад, запрокинула голову к темному небу. — Кажется, я убить готова за одну единственную ночь на мягкой кровати. — Это все, что тебя интересует в жизни? Комфорт? — кисло проговорил Хром, надув щеки. — Это риторический вопрос? — спросила Нивелин, повернув к нему голову. — Мне вот интересно исследовать новые места, в которые меня отправляют на задания, — волчонок лег на спину, закинув руки за голову. — Если бы я смог разгадать загадку этого острова… — Тогда бы что? — Да ничего, — отмахнулся Хром, помолчал, а потом добавил. — Гвардии Света пришлось бы засунуть их претензии себе куда подальше, вот что! — В гвардиях тебе приходится несладко? — Пфф… Они не верят мне, не видят, на что я способен, и заставляют заниматься ерундой! — Хром рывком сел на песок. — Но я им еще покажу! Нивелин не смогла найти подходящих слов, и они какое-то время просидели в тишине, слушая прибой и потрескивания костра. — А ты рада, что возвращаешься в Эль? — Хром снова нарушил тишину. — У меня особо нет выбора, — Нив пожала плечами. — Но в каком-то смысле… Я даже успела соскучиться… по Керо, по Икар, по Эвелейн и медсестрам. — Ты должна ненавидеть гвардии, — серьезно произнес волчонок. — Должна? — удивилась Нив. — Я слышал, что с тобой сделали, — Хром обхватил колени и уставился на пляшущие языки пламени. — Тебя схватили, заставили работать на гвардии… Ты, наверное думаешь, что элдарийцы просто звери. — Ну… — протянула Нивелин. — Не скрою, мне обидно, потому что лично я не сделала вам ничего плохого, а, кажется, отвечаю за каждого человека, которого встречали в Элдарии. — Это не правда! — с жаром ответил Хром. — Ты куда лучше людей, которых мы видели. — Наверно, поэтому мне грех жаловаться, — Нив потянулась к куче наломанных веток, и подкинула несколько в огонь. — Для чужака со мной хорошо обходятся. — Ты думаешь? — Я… пытаюсь понять вас, — Нивелин пожала плечами. — Ты считаешь, что можно… понять и оправдать насилие? — без иронии спросил Хром. — Не знаю… — Нив подняла глаза на небо. — Слишком сложный вопрос, и я не могу ответить однозначно. Когда дело касается тебя лично, то любой косой взгляд кажется несправедливым и непростительным. Всегда проще судить других и… судить о других. — Это точно, — вздохнул Хром. — Знаешь, — начала Нивелин, после короткого молчания. — Когда я училась на третьем курсе, то летом в составе команды Юнисефа, ездила волонтером в Самали, — сказала она задумчиво. — Самали — это страна на Земле, дикая, бедная… А Юнисеф — организация, которая пытается помочь детям по всему миру. — Как гвардии? — хмыкнул Хром. — Не совсем, но может и так… Моя мама тогда была в истерике, — улыбнувшись продолжила Нив, — не хотела отпускать меня, хотя наша команда должна была всего лишь раздавать одежду и медикаменты в пунктах гуманитарной помощи. Так вот в этой стране… Насилие в порядке вещей. Родители меняют детей на овец! — она поджала губы. — И это… чудовищно, да… но это их способ выжить, — она посмотрела на Хрома. — В общем, я вернулась и хотела только забыть весь этот ад, который я там видела. Мне хотелось думать, что мы в цивилизованном европейском обществе не такие… Но тогда я поняла одно… нет ни хороших, ни плохих. Просто каждый в определенных условиях может стать животным. Поэтому для меня вопрос не в оправдании жестокости к тебе, или жестокости вообще. Я не хочу ее оправдывать. Я хочу понять, как столкнувшись с насилием самому не стать животным, — Нив помолчала и добавила. — Не смотря ни на что.

* * *

Целый день Лейфтан будто бы наблюдал свою жизнь со стороны. Это вовсе не он ходил, говорил, занимался делами. Тело двигалось по инерции, а разум был заперт где-то внутри. Лишь вечером, выбравшись на побережье, и оставив позади эту треклятую суету, он попытался уложить в голове и осознать события дня. Едва обстановка в зале с кристаллом накалилась, Хамон подошел к нему и попросил привести охрану гарнизона, чтобы держать ситуацию под контролем. Лейфтан был готов к такому исходу и намеренно держался ближе к огру, чтобы именно его отправили за подмогой. И дело было бы сделано — никаких подозрений… и никакой помощи. Но возникший рядом Керо в планы Лейфтана не входил, а когда архивист еще в искреннем порыве увязался следом, — и вовсе начал представлять угрозу плану: честный и наивный Керо, конечно же помчится прямо к гарнизону и уж точно успеет привести охрану. Решения приходилось принимать быстро. Лейфтан и Керо спешно вышли из зала с кристаллом. Едва дверь закрылась, гвардейцы переглянулись. Керо был бледен как полотно, на его лбу и над верхней губой проступили капли липкого и холодного пота. Лейфтан же как казался спокойным, и только сжатые скулы выдавали его напряжение. Керо судорожно провел языком по губам, что-то пробормотал и рванул вперед, но спотыкнулся сам не понимая обо что, и распластался на полу. Его тонкие очки слетели с переносицы, и Керо сам ненароком сломал их, пытаясь встать. — Керо! — Лейфтан оказался рядом в ту же секунду, подхватывая архивиста за плечо. Тот оперся на его руку, но в попытке встать, охнул и резко осел вниз. — Нет-нет, оставь! — тут же заверещал Керо, мотая головой. — Ты слышал, что сказал Хамон! Нужно позвать охрану гарнизона. Лейфтан, ты это сделаешь? — Тише, — ответил Лейфтан негромко и сухо, — тебя не должны услышать, иначе, мы посеем панику. — Давай, осторожно, — сказал он уже громче, когда к ним подбежали гвардейцы, чтобы помочь Керо подняться. — Все нормально, правда, — с вымученным оптимизмом сказал архивист, но встать так и не смог. — Кажется ты вывихнул ногу, — ахнула Риноа. — Это все домовые фейри! Они не закрепили край половицы, и ты… — Ему нужно в лазарет… — прервал ее причитания Лейфтан, подхватив Керо под руку, и архивист смог наконец встать. — Нет, я… — он попытался шагнуть, но завалился на плечо Риноа. — Мне помогут. Лейфтан… — сказал он. — А ты… Ты знаешь, что должен делать. Лейфтан кивнул. Конечно, он знал, что должен делать. Ничего. Он вышел в утреннюю прохладу, неспешно прошел к убежищу и обернулся у первых домов. Белый шпиль штаба нависал над ним будто б в немом укоре. Но губы Лейфана лишь тронула усмешка. «Вот и прощай… дом» — подумал он. — «Завтра ты будешь…» И тут землю встряхнуло, будто б ударной волной. Лейфтан оглянулся по сторонам, пытаясь понять природу удара, но следом началась тряска, будто бы в Эль пришло настоящее землетрясение. И среди всего всплеска криков, суеты и паники, возникших вокруг него, Лейфтан ощутил, как что-то тяжелое повисло в воздухе. Тяжелое, чужеродное и темное. Ненавидящее все вокруг… Едва толчки прекратились, и он снова обрел опору, Лейфтан стремительно рванул обратно. Прорываясь через толпу взволнованных гостей, столпившихся в холле штаба, он прошел до коридора гвардий. А произошедшее дальше не укладывалось в его голове… Лейфтан сжал в руке камень, а затем с силой запустил в воду. Гулкий всплеск нарушил идиллию ночного пляжа. «Чертовы ублюдки!» Галька, подбираемая с песка полетела в воду, и всплески воды пронзали ночь как маленькие взрывы. Но Лейфтану этого было слишком мало, чтобы выпустить весь его гнев. Раз за разом прокручивая события дня в голове, он никак не мог понять, — в какой момент, и как в считанные минуты Мико удалось перевернуть ситуацию, снова завладеть расположением эмиссаров и… будто б запугать их. Что она им сказала? Что сделала? И что за чертовы подземные толчки…? По углам в тот же вечер расползлись сплетни, — от просто невозможных до невероятных, исключающих всякий здравый смысл. Хамон сказал, что эмиссары своим неуважением оскорбили дух кристалла. Но если бы Оракул проснулась… нет, он бы это почувствовал… Лейфтан не понимал, что происходит, потерял контроль, и теперь у гвардий есть чертов Альянс. Альянс, который однажды уничтожил Р’ха на-Дол. Альянс, чьи тени и мечи без жалости преследовали южан уже века. Вернувшись в комнату, Лейфтан еще долго со злостью бил кулаком стену. Амайя сначала, поджав хвост спряталась под кровать, а когда он без сил, с отбитыми и окровавленными пальцами рухнул в кресло, и ему так необходимо было тепло живого существа, обнаружил, что паналулу, улучшив момент, умыкнула в открытое окно. Бросила его. А может быть к черту? Все эти привязанности, которыми он обрастает несмотря ни на что? Может быть в этом слабость, и поэтому сегодня ему не удалось прекратить это безумие? Не удалось воспрепятствовать воссоединению Альянса, и зло объединилось вновь, — коварное, не знающее жалости ко всем, кого назвало врагами. Даже к детям. Зло, карающее любого, кто посмеет встать на пути. Карающее за доброту и сердечность. И называющее это священной войной. Потому что правду устанавливают победители. И в эту минуту Лейфтан как никогда желал смерти этому миру. Горы. Ненавистные горы сомкнули кольцо. Обступили со всех сторон и играли с ним, как хищники играют с жертвой, — путали дороги, сыпали под ноги колючую каменную крошку, заманивали под обвалы. А преследователи шли по пятам, холодная сталь дышала в спину. Он не помнил лиц, окружавших его, и с каждым днем их становилось все меньше и меньше. Запомнил лишь смутно черты женщины, нежно держащей его за руку и согревающей горячим дыханием его пальцы холодными ночами. Но потом и она канула куда-то, а очередном водовороте крови, стали и бега. Очередная бессонная ночь завела его в обшарпанный деревянный дом. Внутри было темно, ночной свет едва проникал сквозь небольшое оконце. Пахло сушёными травами, опилками и залежалыми фруктами. Осмотревшись, Лейфтан увидел корзину с паягой на круглом столе у стены, и от вида сочных фруктов желудок болезненно сжался. Не помня себя, и забыв от голода про осторожность, он бросился к корзине, но споткнулся… Зацепил ногой какую-то палку, и в следующую секунду, сваленные у стены поленья, с грохотом осыпавшись, покатились в угол сарая. Лейфтан сжался, когда снаружи послышались шаги. Нужно было бежать…но сил больше не было. Шаги приблизились, и полумрак сарая пронзило пламя спиртовой лампы. — А ну, кто здесь? — требовательно и строго спросила женщина, оказавшаяся на пороге. Одной рукой она поднимала над головой лампу, а другой сжимала палку, подобранную, видимо, во дворе. Лейфтан сощурился и втянул голову в плечи, когда спиртовая лампа осветила его полностью. Руки все еще сжимали украденную паягу. Женщина замерла на пороге, и когда его глаза привыкли к свету, Лейфтан смог рассмотреть ее: невысокого роста, и по виду не очень сильная; сиреневые глаза, тугая коса почти до пояса. Округлый живот говорил о том, что она, вероятно, ждала ребенка. А значит, она едва ли погонится за ним. Нужно лишь оттолкнуть ее и проскочить к выходу… — Ты откуда здесь такой взялся? — спросила она, опустив палку. Лейфтан приготовился сделать бросок. Вот сейчас… — Мама! — синеглазый мальчик ворвался в кладовую вслед за женщиной. — Во дворе солдаты… — крикнул он, и они оба уставились на Лейфтана. Они все поняли, он это знал, — видели его потрепанные крылья, сбитые ноги, изодранную и грязную одежду. Но смотрели без ненависти и страха. Снаружи послышался лязг доспех и тяжелый топот. Женщина скинула с себя шерстяной плед и накрыла Лейфтана с головой. — Есть здесь кто? Выходите! — требовательно раздалось снаружи. Рука подтолкнула его под спину на улицу, и так и осталась заботливо обнимать за плечо. — Это дом общины, господа, — сказала женщина вломившимся солдатам. — Уберите оружие. — Приказом бургомистра, — сказал один из них грубым голосом. — Мы ищем беглецов. — Здесь только я и мои дети, — отвела хозяйка, толкая Лейфтана себе за спину. — Ищите в другом месте. Солдаты недоверчиво осмотрели небогатый двор, и также спешно ушли. — Закрой ворота, Нат, — сказала женщина, когда звуки шагов стихли окончательно. Мальчишка убежал, а женщина повернулась к Лейфтану и сорвала с него плед. Он приготовился бежать, но рука цепко ухватила за рог. — Ишь, шустрый какой, дьяволенок! — Что вы со мной сделаете? — спросил он, закрывая голову руками. Он съежился и ждал удара, но хватка разжалась и он оказался свободен. Женщина скрестила руки на груди и осмотрела его с ног до головы еще раз. — Пожалуй, сначала хорошенько вымою, — сказала она, улыбнувшись.

* * *

Нивелин проснулась, когда угли в костре еле теплились, а с океана дул прохладный ветерок. Она приподнялась на локтях и осмотрелась, — в лагере все еще спали. Нив не сразу поняла, что именно ее встревожило и разбудило. Холод? Дурной сон? Внезапно она отчетливо услышала тихий шорох, чем-то похожий на глухой и вкрадчивый шепот. Казалось, что звук исходил от зарослей. Нивелин встала, подошла к костру и раздула тлеющие угли, чтобы разглядеть хоть что-то. Шорох послышался снова, и Нив испуганно подскочила. Тревога липкими пальцами провела по спине, и стало жутко и не по себе. Закусив губу, Нивелин обернулась по сторонам, думая, что делать. Разбудить кого-то? А если ей кажется… Поколебавшись, Нив решила, что безопаснее всего будет растолкать Хрома, — в худущем случае, волчонок просто нашипит не нее. — Хром, — сказала она громким шепотом, слегка тронув его за плечо. — А? — он тут же подскочил, рассеянно озираясь по сторонам. — Нив? Чего тебе не спиться? — Я что-то слышу. Какой-то шорох… Хром тряхнул головой, сел и прислушался, навострив уши. — Это прибой. Море разволновалось, — протянул он, снова откидываясь на подстилку. — Извини… — тихо сказала Нивелин, и вернулась на свой настил, как вдруг таинственный шорох раздался снова, и теперь он был громче и отчётливее. Хром мигом вскочил на ноги, — теперь он тоже услышал. Нив увидела, что Солано, Эзарэль и Валькион открыли глаза. Гвардейцы зажгли факелы и осмотрели берег, но у лагеря не было видно ничьих следов, кроме их собственных. Забрезжил рассвет, и таинственные шорохи исчезли вмести с солнцем. — Черт знает что! — ругался Солано. — Давайте уже убираться из этого чертового места. Внезапно землю тряхнуло. Никто не успел понять, что точно произошло, но в один миг пляж будто б подпрыгнул, и команда оказалась на песке. — Что это? — спросила Нивелин с опаской вставая. — Такого раньше не… — Корабли! — крикнул Хром, хватаясь на голову и обескураженно таращась в океан. — Корабли исчезли! Все повернулись к морю и едва не ахнули, — ни «Фелиситы», ни лодки грардии, на которой приплыли Хром и Валькион, не было. Не было даже их шлюпки, все это время стоящей на берегу. — Три тысячи морских дьяволов! — выругался Солано и сплюнул в песок. — Наши корабли! — протянул Хром со стоном. — Их украли? — до сих пор не веря своим глазам спросила Нив. — Вряд ли, — сквозь зубы сказал Солано. — Там моя команда… И… будь я проклят, никакие воры не смогли бы отплыть ночью и не размазаться о камни! — Если кто-то украл корабли, то прихватил с собой и рифы, — сказал Эзарэль. Все повернулись к эльфу, а затем перевели взгляд на море. Нивелин поняла, о чем он — рифов стало меньше! Только те, что ближе к берегу, а те, что были дальше — исчезли. И еще, излучина острова, которая закрывала обзор на скалы-рога исчезла, и две скалы теперь были видны прямо с берега. — Тампиль… решил не выпускать нас, — мрачно сказал капитан. — Три тысячи дьяволов! Он вел себя тихо все эти две недели! — То есть? — Про остров ходит много слухов… — ответил Солано. — Не самых приятных. Однажды здесь высадилась команда из двадцати матросов, а вернулись пятеро. Они сказали, что попали в каменный лабиринт, который пожирал их. Сюда вернулись с экспедицией и обнаружили на месте острова только россыпи рифов. Другая команда проплывала здесь по дороге к Лазурному архипелагу, и сутки пытались обогнуть возникший на маршруте остров… но все время оказывались лишь с одной его стороны. — Остров кружил в океане? — спросил Валькион. — Типо того… — ответил капитан. — Есть еще с полсотни разных слухов. Не знаю, что из этого правда, но лично я могу сказать одно — остров живой! И это я вам твержу с самого начала! А сейчас он будто бы проснулся! Но мы не проходили к центру острова, не могли потревожить его… Или… кто-то проходил? — черные глаза Солано въедливо скользнули по гвардейцам. — Сейчас это уже неважно, — сказал Валькион. — Как нам вернуться к кораблям? — Хороший вопрос! — ответил капитан, криво усмехнувшись. — Но мы же просто развернулись в другую сторону, разве не так? — спросил Валькион, переводя взгляд с Солано на Эзарэля. Эльф кисло скользил глазами по берегу. — Боюсь, что все хуже… — начал он. — Посмотрите на побережье… — Рисунок береговой линии другой, — подхватила Нивелин, поняв его мысль. — Часть острова поменяла положение?! — воскликнул Хром. — Вполне может быть… — неуверенно заключил Эзарэль. — Но как? — волчонок все еще непонимающе водил головой вдоль берега. — Меня больше волнует, что наши корабли могут оказаться с какой угодно стороны, — протянул Солано. — Не будем терять времени, — решительно сказал Валькион. — Разделимся и пойдем по берегу. Встретимся у кораблей. — А ты уверен, что можно обойти остров? — Эзарэль скептически скрестил руки на груди. — Раньше берег обрывался скалистым обрывом, — сказала Нивелин. — Нет надобности рыскать по побережью, — прервал их Солано, и кивнул на солнце, поднимавшееся из-за горизонта. — Все дни, что мы здесь торчали, солнце садилось вон там, — он указал на рогатые скалы. — Слева. Сейчас оно восходит в той же точке. Судя по всему, мы с северо-запада переместились на юго-восток. И самое простое — пройти через остров. — Вы же говорили, что идти к центру острова…опасно, — напомнил Эзарэль. — Как и вообще оставаться здесь! Кто-то, или что-то уже потревожил Тампиль. Пока он не выкинул что-то еще, нам нужно убираться отсюда. — Пройти через центр будет сложно, — сказал Хром, — раньше заросли за нашей спиной упирались непроходимые джунгли… — Значит, придется пробиваться, — уверенный голос Валькиона закончил спор. Гвардейцы спешно собрали лагерь, и распределив оставшиеся вещи между собой, двинулись в заросли по дороге, которую сами протоптали до источника пока та резко не оборвалась, открывая гвардейцам плотный тропический лес. — Разделимся, — сказал Солано. — Учитывая здешнюю природу, тут запросто можно упереться в обрыв или скалу. Кто первый найдет выход к морю, сигналит остальным. — Он достал из плаща свитки с сигнальными печатями. — Всего три… — заметил Эзарэль. — А нас пятеро. — Эти, — капитан кивнул на Нивелин и Хрома, — одни не пойдут. — Но почему? — возмутился волчонок. — Я уже опытный разведчик, и выполнял даже одиночные миссии! — Если тебя сцапает плотоядная лиана, нужно будет, чтоб хоть кто-то вырвал у нее твои останки, — совершенно серьезно сказал Солано. — Здесь растут плотоядные лианы? — скривился Хром. — Ага, и еще кусачий плаун — ухмыльнулся Эзарэль. Нивелин не была уверена, что это шутка.  — Один идет с тобой, другой с Валькионом, — сказал капитан, кидая главам гвардий по свитку. Нивелин первая смекнула, чем это грозит обернуться. — С Эзарэлем идешь ты, — сказала она Хрому и быстро отступила за спину Валькиона. — Эй, нет! — обиженно воскликнул Хром. — Это не честно! Он твой командир, тебе и терпеть его! — А ну замолчите! — рявкнул Солано. — Пошли, Хром, — сказал Эзарэль, поворачиваясь на юго-запад. Нивелин почувствовала себя неловко, за то, что они с Хромом разыграли такую детскую сцену, но утешила себя тем, что Эзарэль виноват сам, что с ним не хотят иметь дело, и ему будет полезно получить взгляд со стороны на свою неимоверно важную персону. — Держи, — Солано выдал ей нож наподобие мачете. — Я надеюсь, мы встретимся у кораблей, — сказал он, обращаясь ко всем и шагнул в высокую траву. — Идем, — хмурясь сказал Валькион, и Нив поплелась за ним.

* * *

Ветер, несущийся с моря обдувал лицо, и будто бы намеревался сбросить Ашкора с неровного выступа скалы. Самого дракона волновал не сколько ветер, сколько Натиен, пропавший черт знает где. На рассвете он притащил их команду к пещере у скалы в глубине острова, скрытой в зарослях черного рододендрона. Едва они приблизились, черная расщелина дыхнула на незваных гостей затхлостью и плесенью. Черт знает что Нат намеривался там найти, но Ашкор только рявкнул, чтобы лунатик лез в эту клоаку сам. Зилан, Гевор и Шин, три голема, сопровождавшие их остались у входа, а он сам поднялся на выступ скалы осмотреться. Его взгляд зацепился за огромное дерево, возвышающее в самом сердце острова. Здоровый и мощный ствол был толщиной навскидку обхватов двадцать, а поверх кроны высился огромный цветок, похожий… в прочем, название Ашкор вспомнить не смог. Из цветов он безошибочно угадывал только лаванду, — ярко лиловые соцветия, нанизанные на стебель словно бусины. Мать любила лаванду… Терпкий и душистый запах ожил в памяти, вызвав прилив боли и злости. Ашкор бросил на древо остова последний хмурый взгляд и спустился вниз. Зилан и Шин по-прежнему ждали у пещеры. — Шин спустился вниз, — доложил Зилан, кивая на зияющий чернотой вход. — С Натиеном мог снова случиться припадок. Ашкор кивнул, про себя подумав, как было бы проще, если бы Нат все же сломал себе шею там, в потемках. Он и не разбитый припадком казался последние дни невменяемым как никогда. Уже двое суток из лунатика с трудом можно было вытащить что-то, кроме несвязного бормотания. Дальнейший план Ашкор построил, рассчитывая только на себя, хотя чувствовал, что идет по тонкому лезвию в кромешной темноте. «Да гори все огнем», — подумал дракон в очередной раз. — «Лишь бы игра стоила свеч». Чтоб продвинуться дальше, ему нужен ходящий, а после года бесполезных поисков, Ашкор был готов уже на все. Когда они с Натиеном заварили эту кашу, он даже не ожидал, что найти ходящего обернется такой проблемой, учитывая, что в мятежных странах Сумеречного Края способностью проходить через измерения мог похвастаться каждый третий… Но на деле же, не каждый из них был готов не просто, надышавшись дурмана входить в транс, или путешествовать во снах, а выполнять работу в Междумирье, где нерадивых путешественников могут на раз-два сожрать аватары. А еще не каждый называл вменяемую плату — за работу и за молчание. А те, кто сначала казались заинтересованным, после пары часов с Натом слали их, куда подальше. Так поиски и обернулись полным провалом. Ашкор бы занялся ими сам, но ни черта не понимал в тонкостях хождения по сумеречному миру, куда всем потомкам детей Солнца путь закрыт. Зато Лейфтан понимал в ходящих намного больше, не зря же жил в семье лореалетов добрых шесть лет. Казначей Эль организовал им знакомство, и в обмен на помощь Ашкора Лейфтан согласился поспособствовать… Но последний год Ашкор бегал по его поручениям, а его собственное дело не двигалось с мертвой точки. И вот, почти три месяца назад Натиен вернулся в логово взбудораженным и воодушевлённым. Смеялся, говорил много, сбивчиво и несвязно… В его нелепой болтовне Ашкор различил только «нашел», «самого малыша», «связь», «Сонеко». А утром лунатик уверено повторил, что нашел в Эль ходящего, который поможет осуществить их план. «Она как Сонеко», — сказал Нат, уходя взглядом вглубь себя. Заявление звучало многообещающее, и Ашкор на какое-то время вновь почувствовал, как фортуна повернула к нему свой капризный лик. Если верить слухам, способности сестры этого ненормального были выдающимися. Когда сам Ашкор только прибыл в штаб и осваивался в гвардиях, имя Сонеко еще звучало по углам, хотя к этому моменту она была давно мертва. Те же слухи, правда, говорили, что характер ее был дрянь, но за годы в наемниках Ашкор научился договариваться даже с самыми паршивыми стервами. Главное — назвать правильную цену. А хотели такие девицы всегда одного: мести и денег. Очень редко — защиты, почти всегда — скользких услуг. Он достаточно навидался женщин, отдававших кучу денег, лишь бы с бросившим их любовником встретились и «пообщались» в темной подворотне. Когда Натиен сказал, что знакомство с ходящей состоится на Тампиле, Ашкор удивился, но решил в итоге, что найденная девчонка такая же как большинство ей подобных — себе на уме и любительница эффектных появлений. К их нелепым выходкам он привык, поэтому и не заподозрил неладное, решив, что она сама назначила встречу черте где… Но два дня назад Ашкор увидел гвардейцев на острове… А вчера Нат, придя в сознание всего на четверть часа, сказал, что нужно подумать, как убедить «Нив» встать на их сторону… Ашкор почувствовал себя одураченным. Он взбесился и чуть было снова не избил лунатика, но вовремя остановился, и только схватил Ната за лацкан кафтана и хорошенько встряхнул. — Ты, черти тебя дери, говорил, что ты нашел ходящую, согласившуюся содействовать нам. — Я сказал, «которая поможет нам», — спокойно ответил Натиен, — я не говорил, что она уже согласна. Ашкор выругался и отпустил его. Лунатика можно было убить, был бы от его смерти хоть какой-то прок. То ли он тогда бредил, как предупреждал Лейфтан, то ли Ашкор сам услышал лишь то, что хотел. — Я не провидец, — сказал Натиен, поправляя одежду, — я не могу видеть будущее в деталях. Я вижу лишь отдельные картины — как вспышки в ночи, — он взял кривую палку, и начертил ее концом на песке точки. — Иногда картины случайны и не последовательны. Я вижу их, но не знаю, как эти картины воплотятся в жизнь — когда, и в каком порядке. — Ты не видишь момента, где я отрываю твою чертову башку? — ядовито бросил Ашкор. Лицо Натиена сделалось непроницаемым. — Три месяца назад я увидел, что появилась способная ходящая, которая поможет тебе. Сейчас я вижу чуть больше, но будущее меняется каждую минуту. Ты должен работать ради него. Ты же не думаешь, что можешь просто сесть и ждать, когда желаемое приплывет к тебе в руки, лишь потому что кто-то это пообещал? — Конечно нет, — сквозь зубы сказал Ашкор и ушел с берега, устало проводя руками по лицу. Смысла продолжать разговор с полоумным уже не было. Результат все равно один. — Они застряли черте где, и кинули своих союзников. Ашкор даже не хотел думать, что завтра в Эль будет этот треклятый совет делегаций, а он здесь, а не помогает Лейфтану его сорвать. И ничего уже не сделаешь. Можно было рискнуть использовать печать-телепорт, но черт знает, хватит ли ему энергии на перемещение отсюда до логова. А разлететься на куски посреди дороги ему хотелось меньше всего. Хотя разорвать его на куски вполне мог и Лейфтан… — Ты сомневаешься, или боишься? — догнал его вслед голос Ната. — Тебе жизнь твоя надоела? — бросил Ашкор, обернувшись, и побрел прочь с пляжа. А к черту бы все! В конечном счете, он Лейфтану не мальчишка на побегушках. Этот недодемон первый нарушил их уговор. Сказал, что найдет ходящего, а когда такая появилась в штабе, узнал Ашкор об этот от Натиена. Лейфтан же на вопрос о девушке ответил, что Нат вероятно бредит, а Ашкор не разбирается и верит ему. — Девушка — обычная землянка, попавшая в Элдарию по нелепой случайности, — сказал Лейфтан во время очередной встречи. — Твой друг заблуждается, или… дурит тебя, — он дернул плечами и усмехнулся сквозь свою маску доброжелательности. — Способности такого уровня всегда оставляют след, не заметить невозможно. Чтобы скрыть это, нужен мастерский контроль над мыслями и телом. А в определенный момент этого не смогла даже Сонеко. — Лейфтан помолчал, а потом продолжил. — Я проверял, поверь мне, способностей у Нивелин нет, а если и есть, то в самом зачатке. Глубже своих снов зайти она не может. И то, что тебе нужно, она не сделает. Может, надо было поверить ему? Но на фоне эмоциональных заявлений Ната, что они теряют время, еще немного, и ни на какую помощь они уже могут не рассчитывать, доводы Лейфтана утрачивали убедительность. Но Натиен мог ошибаться. А Лейфтан мог недоговаривать. И что же на самом деле? Почему Ашкор из них двоих поверил именно лунатику? Может, потому что устал от бесконечных поисков. Или из принципа — показать свою независимость Лейфтану, который все чаще путал договоренности и приказы. Осталось только понять… Из размышлений Ашкора выдернул мощный подземный толчок. Остров будто подпрыгнул, и Ашкор едва устоял на ногах. Когда тряска успокоилась, он поднял голову… но его взгляд уперся в бескрайнюю синеву океана. Ашкор опешил: ни дерева, ни джунглей… — Какого черта это было? — спросил повернувшись к спутникам. Те только поднялись с земли. — Началось, — вместо големов ответил Нат, выходящий из пещеры. Его довольный и собранный вид, впервые за пять дней сфокусированный и осознанный взгляд не предвещали ничего хорошего. — Нам наверх, — сказал он. — Она ждет нас.