Неизменяем

Я не изменюсь, не проси. Я устал от твоих тщетных попыток, хотя иногда они и кажутся забавными. Ты пыталась изменить меня до нашего сближения, пытаешься и после. И я бы хотел, честно, хотел быть твоим идеалом, хотел бы быть принцем из твоих сказок, но я не могу. Может потому, что твои нелепые рассказики слишком глупы для реальности, а может потому, что я все-таки со своими заскоками. Как бы ты не пыталась, я всё равно буду доставать тебя своими вредными словечками, которые ты так не любишь и кисло морщишься, когда я их произношу. Такие как "харэ", "ихний", "ложить". Я буду доставать тебя, обзывать, подкалывать, а потом грубо успокаивать, когда ты разревешься. Грубо, со словами: "Ну и какого хрена ты ревешь", с закатыванием глаз. Только так и умею. Когда твоя любимая книга потеряется, я не помогу тебе ее искать, ибо искренне не понимаю смысла в этих старых, пропахших плесенью бумагах. Услышав это, ты обязательно надуешься и обзовешь меня бесчувственным болваном. Как я люблю твои попытки меня оскорбить, у тебя это получается так по-детски наивно. Маленькая девочка старается обидеть большого дракона, гихи. Я фыркну, проходя мимо Люси, обзову ее болельщицей, и не важно, что она твоя лучшая подруга. Мы с ней всегда будем не в ладах, а ты продолжай втирать Люси, что я очень хорошо к ней отношусь. Обе же знаете, что это не так. И твоих придурков-партнеров (тут ты снова стукнешь меня по голове) я перестану чмырить, только если водопад вдруг потечет вверх. Ну как можно быть настолько тупыми? Тебе давно пора сменить команду!! И железки всякие твои кухонные я буду есть всё равно, как бы ты не возмущалась и не корила меня за это. Знаю же, что с глубоким вздохом ты наколдуешь мне железное слово и спрячешь подальше все ложки и ножи от меня, которые я в скором времени опять найду. А что насчет твоих просьб не называть тебя больше мелкой... Хаха, нет, я не послушаюсь. И раз за разом буду выводить тебя из себя, произнося эти шесть букв. М-Е-Л-К-А-Я. Уже слышу твой гнев, направленный в мою сторону. Как бы ты не старалась, я только хмыкну и скажу что-то черствое, из моих заготовленных фраз, которые я тщательно придумываю день ото дня. Если ты специально для меня разоденешься и намалюешься, как истинная болельщица, я только ухмыльнусь и заставлю тебя стереть этот кошмар с твоего и так милого лица. И заставлю никогда больше не краситься, сука, как эта треклятая Люси! И ты еще сотню раз поведешь меня на свои психологические лекции, чтобы показать, как это интересно, как нам это нужно. А я всё так же буду лежать на парте и громко шептать на всю аудиторию о том, как это скучно. В итоге, в следующий раз нас с тобой даже не пустят на порог. Я расхохочусь, сказав, что это даже к лучшему, а ты фыркнешь, пообижаешься, но всё равно простишь меня. Сколько еще раз мы будем устраивать громкие скандалы в твоей общаге, до боли в горле от криков и до биения посуды? Ты будешь стучать своими маленькими кулачками в меня, вкладывая в удары всю силу, но я буду только ухмыляться, закидывать тебя к себе на плечо и под твою ругань (несвойственную для миниатюрной волшебницы) и нести тебя куда-нибудь, лишь бы ты успокоилась. А потом все соседки-волшебницы будут с упреком смотреть на меня и с жалостью - на тебя. И причитать: "За что ей досталось такое недоразумение?" И фотоаппарат твой с надоедливым щелчком я бы тоже сломал к чертям, лишь бы ты не снимала меня в самые неподходящие моменты. Ох, как ты любишь это делать! И потом так едко хихикаешь, приговаривая, что нашим детям будет что показать. Да не будет у нас детей! К черту этих нытиков. Скажу это - и твоя обида не заставит себя ждать. О, как ты любишь меня и как ты хочешь от меня мелких карапузов! А я ведь садист, я порождение зла, адская фурия, которая громит все на своём пути, сметает дома, города с карт. И ты знаешь, я уверен, что мы подходим друг другу. Да-да. Я слишком неидеальный, а ты слишком рвешься искать изъяны. - Гажил Редфоркс, сын Металликаны, я ненавижу тебя! - в очередной раз произнесешь ты, топая ногой по полу. - Я тебя тоже люблю, Мелкая, - ухмыльнусь я и потянусь за моим поцелуем. И миллионы раз, сотни обид, тысячи проступков потонут, останутся позади этого волшебного момента, когда я снова прикоснусь к твоим губам.