Все могло быть иначе

С утра Андрей чувствовал себя отвратительно. На щеке красовался живописный синяк, перевязанная рука ныла от боли, а голова раскалывалась от недосыпа и похмелья. Но пуще всего отравляли воспоминания о вчерашнем дне. В глубине души он как ребенок надеялся, что утром все станет как прежде: родители похвалят его за работу, он поедет в «Зималетто», отчитает Машу за опоздания, а в родном кабинете увидит Катю. Но в чудеса после всего случившегося верилось с трудом. Единственное, что сейчас грело ему душу, и почему он спешил не опоздать на собрание – это хрупкая надежда, что сегодня он увидит и вернет Катю. В 11.10 в конференц-зале собрались уже все акционеры, кроме Кристины, которую, впрочем, никто и не ждал. Павел сидел в кабинете президента и звонил юристу. Катя уже поздоровалась с женсоветом и спешила в конференц-зал. Но туда она пошла через кабинет Жданова в надежде застать там Павла и порешить все дела с ним наедине. Уж очень ей не хотелось видеть акционеров, испепеляющих ее ненавидящим взглядом и слушать их выпады в ее сторону. Кате повезло: - Пал Олегыч! Здравствуйте, простите, что немного задержалась. - Здравствуйте, Екатерина Валерьевна. Рад, что вы пришли. Пройдемте в конференц-зал? - Э… подождите. Пал Олегыч, если можно, я бы не хотела встречаться с акционерами. Я подпишу документы здесь, в вашем кабинете и уйду. Павел вздохнул и впервые позволил себе бросить сердитый взгляд на Катю. - Наломали дров, а теперь в кусты? Катя покраснела от стыда и опустила голову. - Ну что ж, понимаю. - Я вас очень прошу, - пролепетала Катя. - Хорошо, придется несколько минут подождать нашего юриста. Оставайтесь тут, я сейчас вернусь. Павел вышел в вестибюль, оставив Катю одну. Ей было тревожно и страшно, потому что от акционеров ее отделяла всего лишь тонкая дверь. Там сидел Андрей. Украдкой Катя бросила взгляд на полуоткрытую каморку и увидела перекошенный стол, сломанную лампу. Она хотела зайти внутрь, но тут появился Павел и юристы с обеих сторон. В конференц-зале стояло напряженное молчание. Кира была в паршивом настроении и кидала беспокойные взгляды на Андрея. Малиновский мусолил в руках колпачок от ручки. Александр, которого Кира посадила на самый дальний угол стола подальше от Андрея, был на удивление молчалив, лишь иногда заговаривая с сидящей рядом Кирой. Андрей не обращал на него никакого внимания. Он облокотился на судорожно сжатый кулак и стучал каблуком ботинка по полу. Отсутствие Кати его нервировало. Он пытался сосредоточиться на том, что скажет ей после совета, но не мог привести ни одну мысль в порядок. В какой-то момент он, было, рванулся к двери, но Маргарита остановила его. - Сядь Андрюш, сейчас все начнется. Не серди лишний раз отца, - сказала она тихо. Спустя десять томительных минут вошел Павел и юрист. - Ну что, Паш? Где Пушкарева? – слегка удивленно спросила Маргарита. - Она только что подписала бумаги в моем кабинете и ушла. На собрании Екатерина Валерьевна предпочла на этот раз не появляться. - Как? – ошарашено спросил Андрей. - А я не удивлена, - насмешливо сказала Кира. – После такого позора... Не успела она договорить этой фразы, как Андрей резко сорвался с места: - Я… я сейчас. Его даже не успели остановить. Андрей летел к лифту со всех ног. Все катилось к чертям. Будто вчерашний день вновь решил повториться. Он столько раз представлял себе в голове, как поговорит сегодня с Катей, и вот сейчас он может с ней вообще не увидеться. Андрей чувствовал, что нельзя упускать момент. - Маш! Ты не видела, Катя проходила мимо? - Да, только что попрощалась со мной и спустилась на лифте. - Господи! Только бы успеть! Андрей в нетерпении щелкал по кнопке лифта. - Э! Андрей, ты куда? – возмущенно завопил Малиновский. – Меня за тобой послали, без тебя не начинают! - Начинайте без меня! – крикнул раздраженно Андрей сквозь закрывающиеся дверцы лифта. – Я скоро! Выпрыгнув из лифта, Жданов рванул к выходу и там наконец-то нагнал Катю. Она прощалась с Потапкиным. Андрей оттащил Катю в сторону от дверей, схватил за плечи и, задыхаясь от бега, лихорадочно заговорил: - Катя, нам… нам нужно поговорить. Я ждал тебя на совете, надеялся, что ты придешь. Ты из-за меня не захотела придти? - У меня много причин не появляться там. Отпустите меня, мне надо идти, - равнодушным тоном проговорила Катя. - Катя, я прошу у тебя прощения за все, что я сделал. Я знаю, моему поступку нет оправдания, но я раскаиваюсь, - слова давались тяжело, хотя он долго и упорно продумывал свой монолог. – Но я знаю, Кать, что ты любишь меня. Иначе ты бы потопила меня на вчерашнем совете. Кать, я люблю тебя. Прошу тебя, дай мне один последний шанс, и мы начнем все сначала. Я прошу тебя! Глаза Кати округлились. Она не знала, как воспринимать эти слова. Ее возмутило, с какой наглой уверенностью он рассуждал о ее чувствах, не говоря уже о втором шансе. - Начать сначала? Вы смеетесь, Андрей Палыч? Неужели вы думаете, что после всего, что вы сделали, у меня остались к вам какие-то чувства, кроме ненависти и презрения? - Да, я так думаю. И чувствую. Она резко дернулась из его рук. - Не питайте иллюзий, Андрей Палыч, я спасла вас исключительно из жалости и нежелания очернять себя из-за ваших промахов. Андрея задели эти слова, но он не отступался. - Неужели ты никогда не простишь меня? Она молчала. - Кать, я ради тебя перевернул вверх дном свою жизнь. Вчера я порвал с Кирой, сегодня стою здесь с тобой, вместо того, чтобы быть на собрании. Судьба фирмы решается, а мне все равно, Кать. Ты для меня стала важнее всего в этом мире. Я не знаю, что со мной будет без тебя, Кать. Андрей говорил нежно, страстно. Он слегка коснулся лбом ее волос. Ему казалось, что Катя смягчилась, что с ее губ вот-вот слетит благословенное слово прощения: - Не беспокойтесь за компанию, Андрей Палыч, - прозвучал все тот же холодный голос, - я подписала все бумаги. Компания полностью в ваших руках. С этими словами она медленно начала высвобождаться из его рук. - Нет, Катя, не уходи, - в отчаянии зашептал он. - И не звоните мне больше домой, не беспокойте отца. - Не уходи так, Катя. Пожалуйста! - Прощайте, - бросила она и, полностью освободившись от его рук, быстро побежала к автобусной остановке.