Да тыквится имя твоё!

      — Встань правее и поверни голову. Не туда. Да... в другое право!.. Хотя нет, вернись, как было. Подожди… Так голова не влазит в кадр.       — Щелкни без головы, — меланхолично сказала Сэльвана, позируя на фоне статуи Сильваны в Брилле. По случаю праздника на последнюю надели ведьминскую остроконечную шляпу и украсили ее постамент огромными тыквами со свечами.       — В голове же вся фишка, — возразил Дартаниор. — Давай еще шляпу тебе такую же купим?       — Иди в жопу.       — Я учту твои пожелания… Трупотыр!.. Нет, Сэль, не поворачивайся, вот сейчас отличный ракурс. Трупотыр, фу, не жри это!.. Короче, замри и не шевелись, женщина, я сейчас!       Рыцарь смерти бросил увесистую камеру С.Е.Л.Ф.И. с любопытством наблюдающему за действом упырю и побежал разбираться. Его вурдалак издал вопль раненого попугая и скрылся за углом. Добравшись туда, Дарт воровато оглянулся через плечо на жену и внимательно оглядел переулок, в котором оказался. Трупотыр выжидательно присел под рукой хозяина.       — Хороший зомби, — рассеянно потрепал его по плешивой черепушке некромант. — Теперь нам нужно найти торговца.       — Пст! — раздалось из-за телеги с гнилой соломой. — Музыкой интересуешься?       — А то, — негромко проговорил Дарт, с оглядкой заходя за телегу. — Большой фанат «Чумного Вепря», знаешь ли.       Отрекшийся — согнутый, лысый, с низко нависающим над желтыми глазками лбом — придирчиво осмотрел мертвого эльфа и прошептал:       — Последний альбом — сто золотых.       — За сраную пластинку?! Да она и десятки не стоит!       Торгаш зашипел и схватил рыцаря за шипастые наплечники, оттаскивая поглубже в тень.       — Знаешь, что бывает с теми, кого поймают со звукописцем на концерте?!       — А с теми, на кого настучат? — белозубо улыбнулся Дарт.       — Я тебе ничего не показывал. Нет доказательств — нет проблем.       — Мой вурдалак тебе голову откусит.       — Что ж, упокоюсь с миром, — пожал плечами мертвяк. — А у кого ты новые пластинки будешь покупать, меня не волнует.       — Зараза, — подумав, резюмировал Дарт. — Скинь хоть половину. На следующей Ярмарке сможешь спрятать звукописец в мое поганище.       — Скину десятку. Плати — или вали отсюда, длинноухий.       — Ладно, в конце концов, на сумочку из яка я угрохал больше… — проворчал Дарт, отсчитывая нужное количество монет. Это заняло некоторое время. Со стороны площади раздались какие-то крики. Вурдалак заинтересованно повернул голову.       — Готовьтесь, презренные, гибель все ближе! Спасайте скорей стариков и детишек! — задорно прокричали откуда-то сверху. — Гремят над землей грозовые раскаты! Пощады не будет, настал час расплаты!       — Комедианты, что ли?       — Ага, клоун. Давай уже золото!       — Я только до семидесяти дошел… Тьфу, сбился!       — Давай-давай, — заторопился отрек, бросая взгляды на небо. — Так и быть, сделаю тебе скидку в честь праздника…       — Правда? — воодушевился Дарт, пересыпая монеты в подставленный мешочек. Отрекшийся наклонился и вытащил из груды мусора коробку, из которой вынул большой бумажный конверт с корявой надписью на всеобщем.       — На. Все, вали отсюда. Я тебя не знаю, ты меня не видел… — мертвяк зажал коробку под мышкой, прикрывая полой плаща, и поспешил через узкий проулок.       — Имей в виду, петь не будет — я тебя найду и вурдалаку скормлю! — крикнул Дарт напоследок и пошел было в другую сторону.       — Дарт! Где ты есть, блядь?! — раздался недовольный женский голос.       — Проклятье… — он замер за телегой и панически заметался взглядом. — Ну почему я оставил Слизнерыга дома…       Сунув, в конце концов, конверт с пластинкой в солому, Дарт вышел из своего укрытия.       — Трупотыр, нам понадобится еще один отвлекающий маневр, — прошептал он, похлопывая вурдалака по черепушке. — Мы здесь, милая!       — Где тебя носило? — Сэльвана встала у входа в переулок и сложила руки на груди. Дарт подошел к ней с в меру покаянным видом.       — Трупотыр погнался за чьей-то дохлой кошкой. Я испугался, что он отравится. Извини.       — Твой упырь сумел сфотографировать меня быстрее, чем ты, гребаный перфекционист.       — Наверняка криво, — проворчал Дарт уязвленно.       — Мне понравилось, — Сэльвана показала ему моментальный снимок с запечатленной собой в остроконечной шляпе и статуей Сильваны без головы.       — Ладно, не пили меня. Хочешь, пойдем ловить яблоко из кадки… Артасовы подштанники! — воскликнул Дарт. — Что здесь происходит?!       Центральная площадь была охвачена огнем. Пламя цвело на дощатых крылечках, праздничных лотках и даже черепичных крышах. Вокруг бегали Отрекшиеся и немногочисленные представители других рас с ведрами, пытаясь потушить пожар. Попечительница сирот в сбившейся на затылок маске суматошно собирала вокруг себя детишек, радостно вопящих и указывающих в небо пальцами.       — Именно поэтому я решила тебя разыскать, — сказала Сэль.       Над их головами раздался заливистый смех, мелькнули светящиеся зеленой гнилью лошадиные копыта.       — Разгорайся костер, да поярче гори! Твое время настало: смирись и умри!       Вечернее небо расцветил яркий огненный шар и врезался аккурат в телегу, за которой пару минут назад была провернута сделка с музыкальным пиратом. Солома вспыхнула рыжим пламенем, взметнувшимся выше крыш.       — Твою мать! — воскликнул Дарт, бросившись обратно. Но перед лицом ревущего костра понял, что спасать что-то из него уже поздно.       — Если ты собрался сохранять местную архитектуру для потомков, сначала возьми ведро с водой, — посоветовала Сэльвана. Дарт попятился от жара, машинально проводя рукой по длинным волосам — не подпалить бы.       — Пусть же проклятый город сгорает дотла! Истекает мой срок, и меня ждут дела! — продекламировали сверху. Удаляющееся лошадиное ржание свидетельствовало о том, что поджигатель действительно покидает горящий Брилл. На прогоревшую телегу с соломой опрокинулось ведро воды от подоспевшей на зачарованной метле троллихи.       — Сука, — с чувством выругался Дарт. Троллиха обложила его матом на зандали и улетела. Упырь и вурдалак с заискивающим урчанием присели рядом с понурым хозяином.       — Я не думала, что ты такой сентиментальный, — заметила Сэльвана. — Неужели тебе нравится этот городишко?       — Мне… — он поморщился, придумывая, что бы соврать. — Мне праздник испортили, Сэль. Я хотел швырять упыря в кадку с яблоками, жрать конфеты и купить костюм Лича. А в итоге что? Куда эта падаль полетела?       — На северо-восток.       — Отлично. Пойдем его упокоим.       — Ты серьезно? — приподняла бровь Сэль.       — Более чем, — Дарт кровожадно оскалился. — Этот урод испоганил мой Тыквовин. Я хочу убивать!       Совсем рядом громко пискнули. Рыцари смерти повернули головы на звук. Из переулка со всех ног улепетывала маленькая отречка.

***

      Они уже час шли по восточной дороге в сгущающих сумерках.       — И почему было не взять Снежинку… — проворчала Сэльвана.       — Снежинке надо сухожилия на зиму менять. Я старые снял, а тут Могрейн такой — иди отнеси Кадгару Убер-Мега-Важную Хреновину!       — Это было две недели назад.       Дарт поморщился.       — Таксокрылы были вполне приемлемым вариантом, пока нам не пришлось тащиться куда-то дальше Брилла.       — И кто же это нас потащил? — съязвила Сэль и в очередной раз оглянулась. — Эта троица так и идет за нами от самого города.       — Вурдалака на них натравить?       — Это же дети, Дарт, — она посмотрела на мужа с упреком.       — Ну да… Дети могут вурдалака испортить. А поганище я не взял…       — Дарт!       — Эй, мелюзга! — он остановился и повернулся к спрятавшейся за куст троице. — А ну-ка идите сюда! Вам что надо?       Из-за куста высунулось поочередно три головы. Маленькие преследователи переглянулись и решительно вышли на дорогу. Это были белокурый эльф крови в шляпе вестфальского шерифа, крепко сбитый орчонок в маске дворфа и девочка-Отрешкаяся с раскрашенным лицом и в платьице из мешковины.       — Вы хотите убить Всадника без головы! — запальчиво пискнула она, ткнув в супружескую чету костяным пальчиком.       — А вы его друзья, что ли? — Дарт попытался грозно нахмуриться.       — Нет. Мы — отряд Мстителей. А вы хоть знаете, где искать Всадника? — снисходительно поинтересовался эльфенок.       Рыцари смерти переглянулись.       — На северо-востоке, Дарт…       — А ты знаешь, мелкий?       — Розетта знает, — похвастал орчонок, стараясь басить.       — И где же?       — А я не скажу, — заявила отречка и показала черный язык. — Я отвести могу, если вы обещаете взять нас на битву!       — Нет уж, — категорично отрезала Сэль. — Всадника мы найдем сами, а вы сейчас…       — По рукам, мелкие.       — Дарт! — возмутилась она. — Это же дети!       — Да-да. Я прослежу, чтобы они не поломали моих мальчиков, — Дартаниор приобнял вурдалака и упыря за головы и улыбнулся. — Показывай дорогу, черепушечка.       Воодушевленные детишки немедленно обогнали их и замахали руками, призывая следовать за ними.       — Муж мой, ты идиот, — прошипела Сэль. — Они же теперь от нас не отцепятся. А кто будет объясняться перед попечительницей, если с ними что-то случится?!       — Брось, — Дарт закатил глаза и потрогал висящую за спиной боевую косу. — Что с ними может случиться? Это же дети!       И, взяв жену под локоток, он беспечно зашагал по дороге вслед за гомонящими сиротками.       Вскоре они свернули в лес, чтобы срезать угол. Это немертвые поняли, выйдя через некоторое время на старый тракт, одним концом соединявшийся, как они знали, с восточной дорогой. Но задерживаться на нем дети не стали, снова углубившись в рощу на другой стороне. Двое рыцарей последовали за ними, бдительно поглядывая по сторонам. Хотя вряд ли в Тирисфале водилось что-то, что двое акеритов не упокоили бы походя. Даже сумеречницы и чумные медведи, обитающие здесь в больших количествах, не рисковали показываться на глаза рыскающим вокруг разношерстной компании некромантским миньонам. Особенно после того, как Трупотыр поймал одну сумеречницу на лету и прыгал, размахивая торчащими из пасти кожистыми крыльями.       Постепенно местность пошла вверх, деревья сменились глинистыми холмами.       — Я поняла, куда они нас ведут...       — Я тоже, — кивнул Дарт.       В этот момент они как раз вскарабкались на склон холма, и перед ними открылся вид на монастырь Алого Ордена.       — Я не попрусь с детьми в оплот алой мертвечины, — воспротивилась Сэль. — В коридорах монастыря полно потайных нор. Что-нибудь оттуда высунется и сожрет их — мы даже не заметим.       — А нам не надо внутрь, — фыркнул эльфенок. — Вы что, не слышали историю сумасшедшего Томаса?       — Он живет на кладбище, — прогудел маленький орк.       — Поэтому мы и не пошли по главной дороге, отсюда ближе, — отречка протянула ручку, указывая на кованую ограду.       Все пятеро вместе с упырем и вурдалаком приблизились к забору монастырского кладбища. Черные пики с острыми стрелками на концах протыкали сырой осенний воздух. По ту сторону было тихо. Белела засыпанная гравием дорожка и заросшие могильным мхом и остротерном надгробия, за которыми давно никто не ухаживал.       Первым перескочил упырь. Дартаниор вскарабкался вслед за ним, поставив ногу на поперечную перекладину ограды, и перемахнул через хищные пики на ту сторону, где встал, страхуя Сэльвану. Вурдалак ухватился за прутья внизу и, поднатужившись, раздвинул их под восхищенные хлопки детей.       — Тихо там, — шикнул Дарт. — Вы, короче, прикрываете нам тыл и не отсвечиваете.       Сэль вышла на широкую гравийную дорожку.       — Ну и где он? — вопросила она в пространство. — Эй, выходи, безголовый сукин сын! Мы пришли надавать тебе по тыкве за твою дерьмовую поэзию!       Ей никто не ответил. Детишки протиснулись через сделанную вурдалаком дыру и со смешавшимися страхом и любопытством осматривались. Кладбище хранило следы былых пожарищ: среди могил и прямо на дорожке чернели кучи, в которых можно было различить обуглившиеся конечности и черепа. Сажа и ржавые пятна темнели на стенах обвалившегося склепа. Но не слышно было ни звука, кроме их собственных шагов и голосов. Заброшенное кладбище было как будто спокойным.       — Всадника без головы надо вызвать, — авторитетно сказала Розетта. — На его могиле.       — Если он вообще здесь, а не разоряет какую-нибудь еще деревню, — скептически заметила Сэль. — Ночь Тыквовина коротка, а старых поселений вокруг много. Как там его звали? Томас?       — Томас Томсон, — важно сказал эльфенок. — Он был паладином, пока не сбрендил.       — Я всегда говорил, что от паладинов одни проблемы… — проворчал Дарт.       — Томас То… Та… Тальсон. Гребаные хуманы без фантазии…       — Я нашла! — объявила отречка, склонившись над могилой с разросшейся тыквой.       Остальные подошли к ней.       — И что нужно сделать? — спросила Сэль. — Пнуть тыкву?       Дети переглянулись и решительно взялись за руки.       — Всадник, восстань! — торжественно начала Розетта.       — Приходит твой час… — подхватили мальчишки. — Смерть ты познал… Так умри еще раз!       Тыква лопнула. Тишину кладбища расколол взрыв заливистого хохота. Дети с визгом брызнули прочь от могилы, рыцари смерти схватились за оружие.       — Несчастный! Ты достиг конца пути! Судьба решит, кому вперед идти!       Всадник не вырвался из могилы, как все ожидали, а появился откуда-то из-за крыши склепа, попирая небеса копытами мертвой лошади. За его плечами темными крыльями бился широкий плащ, шлем, вопреки имени, сидел на плечах и скалился мертвенной зеленью в прорезь в виде гротесковой клыкастой улыбки.       — Заткнись, — сказала Сэль и выдернула его из седла хваткой смерти.       Всадник мешком шмякнулся на гравиевую дорожку. Такого он явно не ожидал. Но, стоило отдать ему должное, немедленно вскочил на ноги и замахнулся мечом на прыгнувшего к нему вурдалака. Зависший в небе конь растаял дымом.       — Вот мое тело, красиво и смело! Черные души карает умело!       — Не трожь деток, ублюдок! — рявкнул Дарт, парировав клинок лезвием боевой косы.       — Не лезь под клинок, блядь, — рыкнула на него Сэльвана, оттирая мужа плечом.       Рыцарь-некромант подвинулся, заходя противнику в тыл, чтобы дать жене пространство для клеймора. Всадник успешно отбивался от них обоих, танцуя и уклоняясь, хотя сам своим коротким клинком тоже мог достать разве что лезущих под ноги миньонов.       — Восстаньте, слуги, устремитесь в бой! Пусть павший рыцарь обретет покой!       — Ты со мной некромантией будешь мериться?! — Дарт отступил от противника, избегая лопавшейся под ногами земли, из которой что-то лезло.       — Дарт!..       Но тот уже поднял к небу ладони, в которых лиловыми сполохами бились разряды от чудовищной волны высвобождаемой силы. Они были на кладбище. Земля здесь, жадная до некромагии, хранила в себе десятки трупов и сотни костей. Нечестивая власть вытаскивала их из уютных могил, сращивала в скелетов и чудовищ и тащила на поверхность. Воздух наполнился низким гулом, и почва брызнула комьями грязи и щебня.       — Дарт, ебаные тыковки!       Сэльвана отбила меч всадника клеймором, едва удержав равновесие. Ее ноги плотно обвили ползучие стебли, и вообще место сражения с Всадником сейчас больше походило на огород. Проросшие вокруг рыжие бугристые тыквы поднимали головы с резными лицами. Мертвая эльфийка зарычала и, наплевав на защиту, вогнала руническое лезвие в грудь противнику, пробив старый проржавевший панцирь, как яичную скорлупу. Всадник вздрогнул от удара и занес руку с мечом. В этот момент ему в висок врезался обух косы, начисто снося голову.       — Детишки, фас, — с мрачным торжеством отдал приказ Дарт, и его костяное воинство набросилось на осевший безголовый труп и оживших тыквенных големов. Сэль перерубила спутавшие ее лианы и остервенело разнесла ближайшей тыкве тыкву. Дарт уже вовсю орудовал косой, как заправский фермер. Но тут что-то чувствительно ударило его по макушке, и пропал свет. Он инстинктивно дернулся назад и чуть не поскользнулся на куске разбитого тыквоголема.       Раздался детский визг. Дарт, наконец, нащупал бока насадившейся ему на голову тыквы и снял ее. Вокруг стало неожиданно светло. Небо рассекали то ли огненные шары, то ли горящие тыквы, поджигая сухие кусты и взрываясь вместе с надгробиями. Одна такая, похоже, только что разнесла кучу горелых трупов, за которой прятались сиротки. И теперь к ним, гогоча и сверкая зеленой улыбкой, прыгал снесенный с плеч Всадника шлем.       — Да сраная же грядка! — Сэль рванулась всем телом. Ее доспехи подернулись алой дымкой, делающей всю фигуру эльфийки какой-то прозрачной и бесплотной. Кровавый призрак высвободился из навязчивых лиан, снова становясь телесным. Сэль выпростала руку, с которой сорвалась ломаная темная молния, устремляясь в шлем Всадника. Тот замедлился, будто увязнув в воздухе на пару секунд, поднатужился — и порвал аркан.       Маленькая Розетта снова завизжала. Орчонок в маске дворфа заслонил ее собой, сжав кулаки. Рядом эльф зашарил по земле в поисках хоть какого-нибудь оружия. Его руки наткнулись на сломанный побег остротерна. Мальчишка поднял его, оцарапавшись о крупные шипы, и замахнулся, как дубинкой, на находящийся уже всего в паре ярдов от них шлем.       Раздался свист воздуха, хруст и глухой удар в землю. Голова Всадника замерла перед детьми, пригвожденная к земле зазубренным клювом боевой косы. Улыбка и глазницы погасли.       — Делов-то… — выдохнул Дарт и потрогал носком сапога омертвевшую тыкву под ногами.       Магия Всадника исчезла, и его големы теперь осыпались на дорожку, раскатившись по ней обычными плодами. Дарт оглянулся на собственных замерших мертвецов и отпустил их, позволив развалиться костями и прахом. Остались только Трупотыр и Реброхват. Рыцарь смерти подошел к пронзенной точным броском голове Всадника и выдернул косу из земли, спихнув с нее разбитый шлем. Детишки, глядевшие на него, как зачарованные, выдохнули и зашевелились.       — Не стоит благодарности, — самодовольно усмехнулся Дарт дернувшимся в его сторону сироткам, но те, вопреки ожиданиям, не бросились к нему с восторгами и объятьями, а рванули мимо — к поверженному телу Всадника без головы.       — Можно, я возьму его меч? — орчонок без стеснения вынул из руки мертвеца оружие размером почти с него самого. — Смотрите, я теперь настоящий воин! Лок’тар Огар!       — Розетта, хочешь кольцо в виде тыквы?       — Лучше идите скорее сюда! — закричала отречка, исследовавшая в это время тыкву на могиле Томаса Томсона. Она зачерпнула из треснувшего сухого бока горсть конфет и отправила одну в рот.       — Они же наверняка протухшие… — только и успела сказать Сэль.       Розетта превратилась в маленького призрака. Бегущие к ней мальчишки резко затормозили. Призрак покрутился из стороны в сторону, как будто посмотрел на замерших друзей — и снова обернулся отречкой. Все трое рассмеялись и набросились на зачарованные конфеты.       — Дети… — вздохнула Сэль, наблюдая, как троица перебирает облики под заливистый смех друг друга.       Дарт подошел к оставленному в покое телу Всадника и тоже присел перед ним на колени.       — Кольца хлам… Доспехи — старье… — пробормотал он. — А это что?       Из-под треснувшей кирасы показался круглый медальон на кожаном шнурке. В центре поблескивал крупный зеленый кристалл, по краю же шла гравировкой руническая вязь. Дарт осторожно провел по ней пальцем, и руны откликнулись слабым свечением.       — Смотри, не огреби проклятием в лоб, — остерегла Сэль, опустившись рядом с ним. — У меня и так достаточно чокнутый муж. Если ты еще стихами начнешь разговаривать, я повешусь.       — Повисишь и слезешь, тебе первой надоест, — рассеянно пробормотал он, пытаясь разобраться в сильно стилизованных символах и природе силы. — Еще ни одна побрякушка не сумела меня проклясть. Я был лучшим чарователем Луносвета, между прочим.       — Кто бы сомневался, что ты был лучшим, — хмыкнула Сэльвана.       В этот момент амулет осветился полностью. От камня пошел тонкий черный дымок. Дарт поднялся на ноги, отводя подальше руку с медальоном. Дымка повисла в воздухе, собираясь в силуэт, уплотняющийся и уплотняющийся, пока, наконец, перед рыцарями смерти ни предстал мертвый скакун Всадника.       — Ух ты, как интересно… — промурлыкал некромант и осторожно приблизился. Убрал косу за спину и свободной рукой потянулся к лошадиной морде. Конь стоял как вкопанный, а на лице Дартаниора растянулась улыбка. Он повесил амулет на шею и уже уверенно положил ладонь между горящих зеленью глаз, обошел скакуна сбоку и взобрался в седло. Ударив пятками в бока, рыцарь пустил коня с места в галоп, проскакал по дорожке до самых кладбищенских ворот, а затем натянул поводья. Проклятая лошадь заржала, прыгнула — и взвилась в небо, высекая копытами зеленые искры из воздуха. Дарт сделал над кладбищем кружок, оглашая окрестности своим дробящимся смехом, прежде чем вернуться к жене.       — Ну что, похож я на полудурка без головы? — хмыкнул он.       — На полудурка похож, — кивнула Сэльвана.       — У всадника должен быть шлем! — заявил эльфенок. Детишки прервали свои магические изыскания и тоже, оказывается, наблюдали за его полетом.       Дарт посмотрел на пробитый шлем Всадника, так и валяющийся рядом с дорожкой, а затем — на останки тыквенных големов. Улыбка его стала еще шире.

***

      Герберт по прозвищу Пройдоха поднял голову, в очередной раз оглядев переулок. Пожары на Тыквовин для Брилла были обычным делом, и уже через пару часов праздничные гуляния продолжились, несмотря на наступление ночи. Что мертвецам сон? Многие только сейчас возвращались из руин Лордерона, где жгли плетеного человека. У него самого торговля шла ни шатко, ни валко, но Герберт привык. В его деле важна была осторожность, и покупатели, как правило, находили его только по рекомендации.       На глаза попался знакомый вурдалак, и Пройдоха недовольно поводил плечами. Вот тому, кто его рекомендовал нахальному акериту, он бы язык отрезал. Встречаться с этим длинноухим второй раз Герберт не хотел, и уже тихонько потянул коробку с пластинками из кучи мусора, чтобы сразу скрыться, если хозяин вурдалака появится.       — Готовьтесь, презренные, гибель все ближе! Спасайте скорей стариков и детишек! — разнесся над Бриллом потусторонний голос.       Герберт мысленно застонал. Проклятый Всадник решил изменить правила и явился второй раз за ночь. Торговлю можно было сворачивать.       Лошадь со светящимися копытами возникла над крышами. Мелькнул огненный росчерк — и пламя, оставляя за собой искристый хвост, упало на крышу уцелевшей торговой палатки. Раздались крики. Герберт вытащил свою коробку и собирался привычно нырнуть в щель между домами, но у него на дороге встал вурдалак.       — Пшел отсюда, — прошипел отрек. Царапнуло нехорошее предчувствие. У Герберта всегда был качественный товар, иначе бы его давно сдали. Но глупый эльф мог сам испортить пластинку, а теперь предъявит претензию. — Скажи хозяину, я на сегодня все. Кыш!..       Позади что-то глухо стукнуло о землю. Герберт обернулся и грубость застряла у него в горле. Черная лошадь с горящими зеленью глазами дохнула могильным холодом ему в лицо и, заржав, встала на дыбы, взбивая воздух копытами-гнилушками. Герберт попятился и чуть не упал, споткнувшись о проклятого вурдалака.       — Конфета или жизнь? — усмехнулся Всадник, наклоняясь в седле.       Пройдоха впервые видел его так близко. На темных доспехах повсюду скалились черепа. На груди поблескивал крупным изумрудом круглый медальон, на одном плече сидел упырь, пялясь единственной желтой зенкой, а между мощных наплечников с шипами едва умещалась оранжевая тыква с вырезанным злобным лицом, освещенным изнутри зеленоватыми огнями. Эта тыква зловеще улыбалась на Герберта кривым ртом, словно собиралась перегрызть ему глотку кривыми ненастоящими зубами.       — У меня нет конфет! — жалобно пискнул Герберт, отгородившись коробкой. — Вот, возьми это, только не сжигай!       Всадник протянул руку. Пройдоха зажмурился. Пальцы в перчатке удивительно ловко перебрали пластинки и выхватили одну. Герберт рискнул открыть глаз. Всадник передал бумажный конверт с надписью «Чумной Вепрь» упырю и прищелкнул пальцами. Мимо трясущегося от страха отрека прыгнул вурдалак, вцепившись в изодранный плащ тыквовинского духа. Лошадь снова заржала и оттолкнулась от земли, исчезая над крышами.       А на главной площади в это время попечительница из приюта пыталась собрать разбегающихся с веселыми криками деток, мешающихся под ногами у жителей с ведрами. Пожар в этот раз был совсем несерьезным, но из-за того, что Всадника уже не ждали, в городке случилась настоящая паника.       — Эй, — услышала она дробящийся эхом женский голос и дергано обернулась к седой эльфийке-рыцарю смерти в остроконечной ведьминской шляпе. Оружие у той было в ножнах, а рядом с ней толпились маленький эльф крови, орчонок в маске дворфа и отречка. Каждый — с полой тыковкой, набитой конфетами.       — Розетта, Датри, Бом! — всплеснула руками пожилая орчиха. — Я с ног сбилась вас искать!       — Прошу прощения, — ровно сказала мертвая эльфийка. — Они увязались за мной по дороге к Подгороду. Я подумала, что ничего страшного не произойдет, если дети посмотрят, как жгут плетеного человека и побалуются конфетами.       — Мы остальным тоже принесли, — гордо сказал эльфенок.       — Спасибо тебе… — искренне поблагодарила попечительница.       — Пусть же проклятый город сгорает дотла! — перебил ее летающий над крышами Всадник. — Истекает мой срок, и вообще ждет жена!       Мертвая лошадь над площадью нырнула почти к самой земле. Седую эльфийку сорвало с места, и уверенная рука Всадника поймала ее за горловину кирасы, чтобы усадить боком перед седлом. Розетта, Датри и Бом радостно кричали, не слушаясь пытающуюся спрятать их за собой попечительницу, и махали руками вслед улетающему скакуну.       — Муж мой, ты придурок, — сообщила Сэльвана, придерживая шляпу.       — Я тоже тебя люблю, — кивнул Дартаниор. — А теперь сними с меня ебаную тыкву, в ней ни беса не видно.       Сэль освободила мужа от вырезанного сиротками шлема-тыквы, сбросила ее вниз и покачала головой.       — Кому-то придется сегодня помыться.       — Я знаю, что заставит тебя забыть об этой глупой идее. Реброхват!       Упырь протянул эльфийке отвоеванный у торгаша бумажный конверт. Сэль нахмурилась и попыталась прочитать кривую надпись. Ее брови поползли вверх.       — Святые червяки, это же последний хит «Чумного Вепря»! — воскликнула она, растеряв всю свою невозмутимость. Прижав подарок к груди, Сэльвана полезла к мужу обниматься. Тот довольно усмехнулся и крепко стиснул ее свободной рукой. Пластинка между их нагрудниками хрустнула.       — Блядь, — с чувством сказал Дарт.       Сэль вынула из конверта два черных кусочка и вздохнула.       — Я все равно тебя люблю. Сводишь меня на их концерт в следующем месяце.       — Точно?       — Точно.       — Точно свожу?       — Да, — ее голос зазвенел металлом.       — Ладно, — согласился Дарт. — Свожу.       Сэль стянула шляпу и прильнула к его груди.       — Знаешь, Саргерасу в жопу этот Акерус с владыкой и Могрейном, и всех демонов Легиона туда же. Правь домой.       Бескровные губы Дартаниора снова тронула улыбка, и он натянул поводья, разворачивая скакуна Всадника к Чумным Землям.