Ты звучишь, как сентябрь

— Это так странно, — задумчиво произносит Соня, поглядывая в окно микроавтобуса. Слегка ёжится и молчит ещё минуту, пока собеседник, тепло которого она ощущает каждой клеточкой тела, терпеливо ждёт. — Год назад я сидела на подоконнике и смотрела на сентябрь. Вдыхала его запах сквозь открытое окно, слушала его песню, барабанившую по стёклам. Сейчас я здесь, а сентябрь всё тот же. Как будто оболочка другая, а всё остальное прежнее. — Любишь сентябрь? — Нет, за сентябрьской песней всегда стоят слёзы и разочарование, — невозмутимо констатирует девушка. — Не люблю. Она старается не смотреть ему в глаза. Боится обжечься, как обжигалась каждый раз, когда их взгляды встречались. За эти секунды рушился весь мир. И собирался снова. Она проклинает "Битву" за то, что встретила его. "Битва" потеряла всякий смысл, когда он не ответил взаимностью. Она проклинает себя. За то, что потеряла голову. За то, что видела, как он самоутверждается каждый раз, когда она смотрит на него влюблёнными глазами. За то, что знала: она лишь игрушка на время "битвы". Потешить самолюбие, не больше. — Ты пахнешь, как май, — почти шёпотом. Константин, касаясь её хрупких плеч, медленно проводит рукой по спине. — Я люблю май. Очередная игра. В которой ей снова отведена унизительная роль. Почувствовав на себе нежное прикосновение, Соня резко отпрянула, испугавшись близкого, но такого желанного контакта. Она не знает, что ответить. Молчание, длившееся, казалось, целую вечность. — А я июльский, — чтобы сгладить неловкую тишину. Соня обернулась, словно не поверив в услышанное. Их взгляды встретились. Теперь она не опускает глаза. Её интересовало, что же за чувства таятся у него там, где он их так умело прячет. Есть ли эти чувства? Соня тщетно пытается разглядеть хотя бы что-то. От досады и обиды всё внутри разрывается, разлетаясь на осколки, каждый из которых болью отдаётся в сердце, нещадно в него впиваясь. Она смотрит на него, пытаясь сосредоточить всю злость в своих глазах. Она смотрит. Не отводит взгляд. Сжав ладони в кулак, девушка ощущает, как ногти впиваются в нежную кожу, раздирая её до крови. Она смотрит. Смотрит. И сдаётся под натиском его силы, вновь одурманившей её. — Странно, — будто непринуждённая усмешка. — Ты звучишь, как сентябрь. — Отчего же? — ровный, размеренный тон, в прочем, как и всегда. — Помнится мне,ты говорила про разочарования и слёзы. Уголки её губ слегка приподнимаются. Саркастическая ухмылка. То ли от раздражения, то ли от обиды. Соня с отчаянием понимает, что разговор, к которому изначально не стоило питать надежд, медленно заходит в тупик. — От того, Гецати, — голос набирает силу, но дрожащие губы выдают волнение. — Что я для тебя очередная игрушка. Так, на время. Наиграешься и оставишь. К чему всё, что было сейчас? Тебе нравится играть с человеческими чувствами? Нравится ловить на себе восторженные взгляды? Конечно, сильный, красивый, брутальный. Самец! Сегодня я, завтра другая? Зачем всё это, если ты заведомо знаешь, что не можешь мне дать ничего больше? Зачем ты подходишь каждый раз, когда я отхожу? Прикасаешься каждый раз, когда я пытаюсь выкинуть тебя из своей головы? Что это, чёрт возьми, за аттракцион чувств?! Соня, кажется, задыхается от собственных слов. Тяжело выдохнув, она бросает на него усталый взгляд и спешит выйти из микроавтобуса.

***

— Перед тем, как отрыть этот чёрный конверт, — Марат, как и всегда, делая интригующие паузы, беспощадно тянет время. Заметив на себе взгляд ведущего, Соня понимает, что наступило её время. — Я знаю, Вы, Соня, хотели что-то нам сказать, верно? Вдох. Девушка поправляет волосы, чем выдает своё напряжённое состояние. Выдох. — Да, действительно. Я хотела сказать, что, — нервно сглатывает подступающий к горлу ком. — Когда я шла сюда, я была уверена в себе и своих силах. Это правда. Но сейчас я для себя приняла решение покинуть "битву" и уступить место более сильным участникам. — Для нас это очень неожиданно, — признаётся Башаров, усиленно жестикулируя. — Сейчас Вы не уверены в себе? Что-то случилось? Есть определённая причина? — Нет, то есть, — вопрос ведущего ввёл девушку в тупик. Вместе с тем, она с тревогой замечает возмущённый взгляд Гецати. — Скажем, по состоянию здоровья. Дальше всё происходило, как в тумане. Аплодисменты, прощание с участниками, интервью — всего этого Егорова уже не замечала. Или отказывалась замечать. Накинув на плечи лёгкую куртку, она спешила покинуть это чёртово здание. Меньше всего ей хотелось выяснять отношения. Меньше всего ей хотелось видеть его. И слышать. И чувствовать. И знать, что вот он — Константин Гецати — мужчина, из-за которого всё пошло не по плану. Не по её плану. Мужчина, который разрушил её цели, её желания, но вместе с тем подарил чувства, которых она так желала. И от которых бежала. — Соня! — знакомый бархатистый голос. Она прибавляет шаг и не оглядывается. — Соня! Резкий рывок назад. Её запястье в его руке. Куртка спадает с её плеч и беспорядочно ложится на холодный асфальт. Соня не спешит её поднимать. Она чувствует, как от его хватки становится больно. — Отпусти, — вырывает руку. — Что ты ещё хочешь от меня услышать? — У тебя проблемы со здоровьем? — игнорирует её вопрос. Смотрит прямо в душу, от чего Егорову бросает в дрожь. — Не поверишь, — язвительный тон. И ещё одна тщетная попытка уйти. — С недавнего времени — да. Дождь усиливается. Зажигаются фонари, которые напоминают о позднем времени суток. Всё, чего желает Соня — оказаться дома. Забиться в угол кровати, и укрывшись тёплым одеялом, остаться наедине со своими мыслями. И свободным временем, так внезапно появившимся. — Почему ты уходишь? — он снова касается её холодной руки. — Ты совершаешь ошибку. Для чего? Кому ты пытаешься что-то доказать? — Почему ухожу? А что ты хочешь услышать? — глаза в глаза. — Что? Ты так хочешь, чтобы я это сказала? Ты же этого добивался всё это время? Сказать, что люблю тебя? Это тебе нужно? Самоутвердиться? Потешить самолюбие, что ты крутой, мачо, да? Молчание. Он слышит её сбившееся дыхание. Слышит и молчит, зная, что она права. — Да, люблю, — уже тише произносит девушка и дрожащей рукой откидывает волосы назад. — Люблю! Ты доволен? Счастлив? Соня отстраняется. Делает несколько шагов назад и спешит отдалиться от злополучного места. — Победы не желаю, — Константин слышит удаляющийся голос. — Мы оба знаем, что она твоя. Константин видит тёмный силуэт, бегущий по тротуару. Константин видит, как девушка растворяется в пелене дождя. Константин видит синюю куртку, одиноко лежащую на мокром асфальте. Константин медленно поднимает её и видит, как с неё стекают крупные капли дождя. Константин вдыхает её запах, и снова подмечает — она пахнет, как май.

***

—«В Москве на первом Басманном переулке неизвестный пилот мотоцикла сбил девушку. Личность не установлена. По предварительным данным, девушка двадцати пяти лет, — Константин отодвигает чашку кофе и делает звук громче. — Водитель мотоцикла скончался на месте, а пешеход получила серьезнейшие травмы и была госпитализирована в клиническую больницу №6 на Новой Басманной 26. Как стало известно, инцидент случился около десяти вечера. «Девушка лежала без движения в 10 метрах от мотоцикла. От удара слетела обувь, – прокомментировал один из очевидцев.» По предварительным данным, девушка пыталась пересечь проезжую часть в зоне пешеходного перехода, когда был оранжевый, предупреждающий сигнал светофора. На скользкой дороге мотоциклисту затормозить, увы, не удалось. Девушку быстро доставили в одну из ближайших больниц. Медики оценивают ее состояние как крайне тяжелое. По неофициальным данным, пострадавшая находится в коме. Очевидцы рассказали, что она потеряла много крови.» Гецати не помнит, как набирал номер Сони. Но помнит женский голос, сообщающий, что "аппарат абонента выключен, или находится вне зоны действия сети". Картина событий воссоединилась в один момент. И в этот же момент, казалось, разрушился мир. Десять минут, и Костя уже в машине. Отчаянно сигналит, как будто этот оглушающий звук сможет разогнать вереницу машин. Вечер пятницы как синоним к слову «пробка». Впервые мужчина не знает, что делать. Глаза блестят от удушающего бездействия. Стискивая зубы, Гецати ударяет кулаком по рулю автомобиля. Ещё пятнадцать минут. Свободной дороги не видно. Константин чувствует, как теряет время. Время, в котором каждая секунда, как вечность. Время, которое сегодня имеет слишком дорогую цену. Цену жизни. Не в силах больше ждать, Константин выходит из машины. Он не помнит, что не заблокировал двери. Он не помнит, как возмущались водители авто, стоящих позади. Он бежит. Стена дождя заслоняла дорогу. Крупные капли стекают с его лица. Бывает, теряя драгоценные минуты в пробке, понимаешь, что опаздываешь на работу. А бывает, что опаздываешь на жизнь. К Соне. К его Соне, несмотря ни на что.

***

— Девушка. К вам поступала девушка после ДТП, — на одном дыхании произносит Гецати, вбегая в приёмное отделение. — Где она? В какой палате? — Ой, мужчина, прошу прощения, но Вы, скорее всего, уже опоздали, — слова женщины за регистрационной стойкой, как в тумане. — Я слышала, у неё нет шансов. Родственникам уже сообщили. Девушку отключают от аппаратов жизнеобеспечения, туда уже направили соответствующих работников. Семнадцатая палата. Вы, конечно, можете... Дальше мужчина уже не слышал. К сожалению или к счастью, он врач, и он знал, о каких работниках шла речь. Минута, и он на втором этаже. Белый коридор. Еще один. Дверь с цифрой семнадцать. Уже нет страха. Нет волнения. Ничего нет. Главное — успеть. — Ну, что, — поворачивает ручку и слышит женский голос. — Отключаем. — Стойте! Нет, — отчаянный крик. И тишина. Тревожная, холодная. — Не надо, не отключайте, я прошу вас. Женщина медленно убирает руку от монитора. Минутный ступор. Двое мужчин в белых халатах не сводят с Гецати глаз. Молчание, которое с периодичностью прерывает звук кардиомонитора. — Ей двадцать восемь, молодая и красивая. Вы собираетесь её убить, не предприняв попыток сделать хоть что-нибудь? — его голос предательски дрожит, когда он подходит ближе и всматривается в окровавленное лицо Сони. — У неё красивый голос. И улыбка. А ещё... Еще её волосы пахнут сиренью. И ты, — поворачивается к одному из мужчин, тыкает в его плечо и практически кричит. — И ты собираешься накрыть её этой белой тряпкой? Константин указывает на простынь в его руках и вырывает её, сосредоточив всю силу, всю боль и злость в этот рывок. И снова предательская тишина. — У вас три минуты, — Гецати слышит дрожь в голосе этой женщины. — Это всё, чем мы можем помочь. Простите. Соня и Костя. Наедине. Он медленно подходит к кровати и садиться перед ней. Он касается её руки и чувствует тепло. Он всматривается в её лицо и ощущает страх перед её закрытыми веками. Он прикасается к её волосам, небрежно спадающим на плечи, и вдыхает запах. Он пытается найти хоть маленький неповреждённый участок кожи на её лице, чтобы прикоснуться. Он ёжится, когда видит трубки, идущие к её венам. — Прости, — шёпотом. — Я люблю, Соня, люблю. Я знаю, что говорю это слишком поздно. Звук кардиомонитора, как саундтрек его боли. Константин смотрит на её веки в надежде, что одна ресничка дрогнет. Он касается её ладони в надежде, что она сожмет слабой рукой его руку. — Не умирай, я умоляю, не умирай, — всё расплывается, когда мужская слеза бесшумно падает на её запястье. — У меня осталась твоя куртка. Кто будет носить её, если не ты? Скажи мне, кто? Мужчина слышит, как двери в палату открываются. Он не оборачивается, но чувствует присутствие врача спиной. — Уже пора, Вы сделали всё, что могли, — женщина тревожно поправляет халат и не смотрит Гецати в глаза. — Нам надо освобождать палату. Всё. Время вышло. Чудо не произошло. Сейчас она нажмёт одну кнопку, и всё закончится. Лишь одно нажатие, и минус одна жизнь. Сейчас сердце Сони прекратит качать кровь, и в палате станет тихо. Тихо. И холодно. До мороза по коже. — Соня, — крик. Отчаянная попытка изменить, предотвратить, возродить. — Но ты же пахнешь, как май. В мае же не умирают. Слышишь,не умирают! В мае всё оживает, цветёт, преображается. В мае живут! Слышишь? Не умирают! Вздох. Трубка дёргается. Страшный сон держит девушку за горло, отказываясь отпускать. Она пытается вырваться, но кошмар словно затягивает её в чёрную воронку. Девушка почти не видит света. Он там, где-то далеко, ослепляет своим манящим бликом. Ещё одна попытка убежать от удушающего сна. Ладонь превратилась в кулак. Рывок. И свет. — Соня, — воздух в лёгких заканчивается, когда Константин видит светло-зелёные глаза, которые так долго скрывали свинцовые веки. — Соня. — Костя, — усталая улыбка. Слова даются непросто. Она чувствует неприятно пересохшие губы. Девушка проводит рукой по его волосам и ощущает холодные капли. — Почему ты такой мокрый? — Дождь, — тихо констатирует Костя, вглядываясь в бледное лицо. — Сентябрь поёт. Соня молчит, вслушиваясь в песню дождя. — Может, теперь, — Гецати улыбается. — Я звучу для тебя как-то иначе? — Нет, — устало смеётся. — Ты — моя сентябрьская мелодия. — Такая же дождливая и холодная? — Теперь сентябрь звучит для меня по-другому, — улыбается, проводит рукой по его щеке и ощущает на ладони нежное прикосновение его губ.