Лекарство для Карлайла

Я и он сидим в автобусе. Не могу сказать, что мне не страшно. Впереди мексиканская граница, а я знаю о трудностях ее прохождения. — Не думай ни о чем, — он наклоняется ко мне так близко, что у меня перехватывает дыхание, — паспорта очень высокого качества, по сути, это не подделка даже, просто фотографии другие. По ее стоимости можно было бы купить неплохую машину. — Прости, что спрашиваю, но хватит ли нам денег? Мне очень стыдно, но никаких запасов своих у меня нет. Мне правда очень стыдно, но выбора нет. Карлайл оглядывается по сторонам. — Достаточно на несколько жизней. Я залез в тайник, о котором мало кто знал. — Никогда не думала, откуда вы берете такие огромные деньги, имея пусть и достаточно высокооплачиваемую специальность, но этого ведь недостаточно для того, чтоб купить порше в качестве подарка к рождеству. Карлайл усмехнулся. — В свое время Вольтури презентовали мне несколько предметов искусства, кое-что нажил и купил сам, я всегда тяготел к подобному. Тратить мне было особо негде и не на что, ибо еда всегда водилась в ближайшем лесу, а дома у меня долго не было. Затем продал что-то, вложился в парочку начинающихся проектов, купил какие-то акции, где-то открыл выгодные вклады. Знаешь, многие предприятия, которые сейчас гремят и имеют многомиллионные прибыли, имели в своем начале меня в качестве инвестора. Потом я выводил свою долю, опять же открывал вклады, позже этим занялась Эсми. Я не миллиардер, Белла, не обладаю огромным состоянием, но на какое-то время хватит. Семья не будет ни в чем нуждаться. Я смотрела на его бледное лицо. Автобус сильно заносило на поворотах, и я то и дело касалась его то боком, то локтем, хотя старалась этого не делать. Только сейчас до меня дошло, что я совсем не знаю Карлайла. — Эдвард никогда мне этого не говорил. — Эдвард далек до мира финансов, как ты далека от, например, врачевания. Он был наследником неплохого состояния. Да и, в общем, никогда не привык находиться в бедности. Он, как Розали, Эсми, возможно даже Элис и Эметт, выходец из аристократической семьи, довольно безбедной. — А ты родился в семье священника? — Совершеннейшего простолюдина, что уж сказать. — Наверное, у нас с тобой больше общего, чем у меня с Эдвардом. Карлайл промолчал и отвернулся. Я же, как упертый баран, продолжила. — И ему стоит найти девушку, которая ближе к нему по статусу. — Это все ерунда, Белла. Я пожала плечами, смахнула слезу, поправила волосы. Жаль, резинки, которые я купила в магазине, были совершенно никудышными. Рвались буквально в руках, мне так хотелось сейчас убрать волосы, которые стали липнуть к мокрому лицу. — Расскажи мне что-нибудь о своей жизни, ведь я ничего не знаю. — А надо ли? — он улыбнулся грустной улыбкой. Мне так не хватало его золотистых, искрящихся на солнце глаз... — Надо. Мы были семьей два года, а я не знаю о тебе ничего. Только то, что ты рассказал мне в одну из первых встреч. — Чтоб поведать о своей жизни, мне надо будет много часов, но вряд ли ты найдешь в ней что-либо интересное. — Не глупи. Я уверена, что ты интереснее всех пассажиров этого автобуса, вместе взятых. — Лучше спроси меня о чем-то, и я расскажу. Странно... Ты первая за очень много лет, кто спрашивает меня о моей жизни. Последним был Эдвард. Я не хочу думать, почему семье Калленов было абсолютно плевать на ее главу, поэтому выпаливаю первое, что приходит в голову: — Сколько языков ты знаешь и какое образование имеешь? — Мне всегда казалось, что ты не очень озабочена образованием, Белла. Прошу прощения, что так плохо думал о тебе. Если бы не его искренне раскаяние, что я читала в его глазах, я бы обиделась. К тому же, этот разговор был единственным способом отвлечься от мыслей об Эдварде. — Латынь, итальянский, немецкий, древнегреческий, немного греческий и испанский, португальский меня совершенно не заинтересовал, японский. Еще турецкий и совсем чуть-чуть французский. — Знаешь, хоть ты и назвал меня полной деревенщиной, мне бы хотелось знать хоть чуточку того, что выучил ты. — Если выживем, я порекомендую тебе парочку книг, почитаешь. Не все Бронте же листать. Он увернулся от попытки пихнуть его в бок и рассмеялся. Его смех был грустным, а глаза холодными, но я порадовалась, что Карлайл смог отвлечься. — Что не так с Бронте? — Все так, если не читать ее по десять раз, Белла. Одной жизни слишком мало, что перечитывать книги... А образование. Знаешь, я много учился медицине, слушаю лекции по судебной медицине — чтоб разбираться в тонкостях. По психиатрии и психологии, посещал факультет юриспруденции, но это все было недолго. В начале своего пути у меня не было денег и желаний в общем-то тоже не было. Я был неплохо образован для того времени, так как был сыном священника, но этого недостаточно. К сожалению, я слишком поздно понял, что вечная жизнь может стать неплохой возможностью познать этот мир. Я тогда просто себя жалел. — Эдвард говорил, что ты изучал многие науки, — попыталась возразить я. — Эдвард всегда был идеалистом, который никогда не мог бы подумать обо мне плохо. На самом деле во мне осталось очень много человеческого. Например, лень и умение жалеть себя. Я мог работать много больше, изучать самые разные сферы, стать втрое лучше, не затеять эту историю с лекарством... — Прекрати. У меня нет сил этого слушать. В этом никто не виноват. — Белла, не идеализируй меня, как Эдвард, не надо. Я разрушил твою жизнь, пора бы тебе это принять и начать ненавидеть меня. — Я не буду этого делать. Хватит ненависти. Хватит воспоминаний. Я хочу забыть его. Я хочу жить... Я хочу, чтоб он жил... Карлайл снова ничего не ответил и отвернулся. Я будто видела, как он страдает. Сил глядеть на это не было совсем, и я попыталась заснуть. Границу проходили долго. Местные таможенники и полиция долго шерстили по автобусу с собаками, даже заставили показать вещи. Проверяли документы, в этот момент пыталась держаться поближе к Карлайлу, но он выглядел совершенно спокойным, и я задумалась о том, сколько раз он пересекал таким образом границу. Затем еще одна остановка. Там со мной разговаривали пограничники, задавая самые разные вопросы, начиная от безобидных и заканчивая теми, что вгоняли в краску. Сама ли я решила поехать в Мексику, пробовала ли я когда-нибудь наркотики, цель поездки... Я отвечала односложно, стараясь не привлекать излишнего внимания. Скоро нас отпустили, и всем пассажирам было позволено вернуться в автобус, который продолжил свой путь. Мексика... Страна, что находится на стыке двух Америк. Одной, которая является одним из самых развитых континентов в мире и второй, что часто является самой отстающей. Здесь много земли, воды, полноводных рек, джунглей, людей, не разговаривающих на английском. Все это мне поведал Карлайл, ибо я сама не сильна была в географии. До Мехико ехали долго и почти не разговаривали. Когда вышли из автобуса, почти сразу были остановлены местной полицией, которая обшарила наши вещи, проверила документы, но таки отпустила. Местный колорит мне почти не запомнился, ибо сил не было. Карлайл раньше в Мексике не был, поэтому ориентировался, спрашивая на неплохом испанском о месте, где можно было бы переночевать. Мексиканцы отвечали охотно, но требовали награду за свою разговорчивость, и Карлайл оплачивал их труды долларами. Американская валюта шла в ход превосходно. Мы добрались до местного клоповника, который назывался гостиницей, затемно. Пару раз нас пытались обворовать, но Карлайл здорово пресекал все попытки. Без него я бы не справилась. Номеров свободных не оказалось. — Что будем делать? Карлайл вздохнул и покачал головой. — Понятия не имею. Нужно попробовать поискать, где есть еще гостиницы. Нам нужно выспаться. Тебе нужно отдохнуть, Белла. — Когда самолет? — Если ничего не изменилось, завтра вечером. Летим до Касабланки. Но до этого времени нужно где-то переночевать... До утра мы просидели в местном захудалом кафе, где нам подали кофе и что-то отдалено напоминающее сэндвичи. Ими-то Карлайл и отравился. До утра мы вдвоем провели в туалете кафе, где его безудержно тошнило, а я то и дело бегала за водой и на ломаном испанском просила официантку принести какие-то таблетки Она лишь пожимала плечами. Карлайл скоро прекратил мои попытки найти ему лекарство и попросил заказать крепко заваренного чая. — Четыреста лет мне не было так плохо. Странно, но сейчас я чувствую себя по-настоящему живым, — попытался пошутить он, выпивая кружку за кружкой. У меня болели глаза от недосыпа, но я ухмыльнулась на его шутку. — Как думаешь, нам стоит сегодня лететь? — Я выдержу, — он поморщился и со вздохом выпил остаток чая. Мне было больно смотреть на бледное осунувшееся лицо. Кое-как он смог оклематься к полудню, и мы ушли из проклятого круглосуточного кафе. В итоге мы выкупили две койки в хостеле, на который наткнулись совершенно случайно. Только для того, чтоб помыться. Я лежала на своей койке в комнате на 4 человека, где не было больше никого, когда вернулся Карлайл. Он вытер свои волосы полотенцем, которые нам выдали в хостеле и залез в свой рюкзак, вытащив из него стопку одежды, что протянул мне. Я развернула ее, обнаружив длинную тунику и шарф небесно-голубого цвета. — Марокко — мусульманская страна. Мы будем там совсем недолго, но не стоит привлекать внимание. Мне оставалось только удивляться его предусмотрительности. *** Последний раз я летала в свое свадебное путешествие, о котором сейчас хотелось забыть. Тогда мы гостили на острове Эсми, а после Эдвард меня обратил. Теперь это прошлое казалось слишком далеким. Мне уже совершенно точно не побывать на острове Эсми, не оказаться в объятиях Эдварда. Теперь я постепенно привыкала к мыслям об этом. Таможня прошла нормально. У нас проверили документы и билеты, багажа с собой не было, поэтому мы с относительным комфортом разместились на местах у окна в эконом классе. Карлайл по-прежнему выглядел плохо, но перед отлетом он выпил какие-то таблетки, который приобрел с большим трудом в местной аптеке. Я волновалась о нем, но не решалась что-то сказать. С нами никто не сел, и я смогла расположиться удобно. Карлайл расположился у окна. Самолет постепенно заполнялся пассажирами. — Нам лететь почти двенадцать часов, приготовься. — Думаю, для тебя двенадцать часов — это совсем недолго, — ответила я Карлайлу. Он накинул на меня свою куртку и снова отвернулся. Мне была приятна его забота. Стюардесса местных авиалиний на хорошем английском поприветствовала нас на борту лайнера, рассказала о правилах перелета и о времени ожидания скромного обеда, которым нас должны были покормить. У Карлайла были серьезные проблемы с пищеварением, я переживала за него, поэтому теперь усиленно думала, насколько пища в самолете подойдет для бывшего вампира. — Как ты думаешь, возможно ли найти антидот к лекарству? — спросила я у Карлайла. — Не знаю, Белла. Думаю, нет. Логичней предположить, что у нас всего одна попытка обратиться в человека, а вампиром во второй раз точно не стать, — он говорил тихо, но я прекрасно слышала его. Самолет набирал высоту, я отстегнула ремень безопасности. Перестало закладывать уши. Я думала о том, что сказал Карлайл. В душе я уже давно потеряла надежду на то, чтоб снова стать вампиром. — Что же дальше? Я имею в виду не после того, как мы сядем. А делать что дальше? — А что ты бы хотела? Я посмотрела на него. Он сидел, прижав руки к животу, который наверняка болел, но не смотрел на меня. Под глазами были багряные круги, лицо осунулось, а щеки ввалились. Выглядел он крайне болезненно. — Карлайл, ты не думаешь, что твой организм просто не усваивает пищу? — Нет. Все в порядке. Просто я не думал, что это путешествие, это бегство будет таким тяжелым. А по поводу того, что дальше... Не знаю. Я думал попытаться найти антидот, но на это уйдут годы. Лучше не высовываться, чтоб Вольтури не могли нас найти, хотя у них везде ищейки. — Я не хотела бы бегать до конца жизни. Я... — Возможно стоит попробовать жить человеческой жизнью. — Я бы хотела выучиться и осесть где-нибудь, — я не осознавала, что этого хочу, пока не сказала это вслух. Я хотела получить образование, работы и не зависеть от Карлайла материально. До момента моего обращения в человека в моей жизни был только Эдвард, о нем я и мечтала. Мы были в браке два года, до того момента еще довольно долго встречались, наши чувства не успели еще остыть, и я мечтала только о нем. Мысли о будущем не заботили меня, я не получала образования, а просто наслаждалась мужем, живя на севере Канады, справляясь с жаждой. Что я делала все эти годы? Фактически ничего. Мы наслаждались близостью друг друга, охотились, я справлялась с жаждой. Бессмысленность существования... Но я любила Эдварда и хотела его любить еще больше, а перед нами были годы и годы, а теперь времени осталось слишком мало. — Ты можешь со временем завести семью, — его глаза были печальны и грустны. Даже мысль об этом казалась мне до ужаса неприятной. Семья? У меня уже есть семья. — Это ты моя семья, другой мне не надо. Я встала и пошла в туалет, не дожидаясь его ответа.