***
В пещере было темно и очень холодно. Сталактиты свешивались с потолка ледяными копьями. Ветер завывал в расщелинах заупокойные песни и продувал до самых костей. Пахло снегом, морем и смертью. Сигюн сильнее закуталась в плащ, озираясь по сторонам. В руках она держала магический факел, освещая стены пещеры в поисках указательных рун. Локи не лгал. Дорожка из следов по пыли и праху, оставленная девушкой, вела в сердце лабиринта. Сигюн сразу поняла, что достигла цели, войдя в огромный зал, по легенде вырубленный в гранитной скале великанами. Благодаря флюоресценции подземных растений здесь было довольно светло. Но внимание Сигюн привлекли не они. В центре пещеры лежал огромный зверь, скованный массивной цепью, по которой пробегали фиолетовые искры. Светло-серая шерсть гигантского волка была покрыта тем же серебристым пеплом, как и все вокруг. Скалы рядом хранили длинные глубокие отпечатки его когтей. Девушка слышала, как резонирует воздух, когда сделала шаг навстречу существу. Сама природа дрожала от его присутствия. — Я чую тебя, ас! — прорычал волк и резко поднялся на лапы, представ во всей красе. Сигюн даже не шелохнулась, с восторгом изучая хитросплетения волшебных сетей, что могли удержать подобное создание под землей. Знаменитая цепь Глейпнир. — Зачем ты здесь? — Я пришла говорить от имени твоего повелителя, — произнесла девушка громко, и эхо повторило ее слова. Волк напряг все мускулы и словно приготовился к прыжку: — Один мне не хозяин, одна из асов! Жду не дождусь, когда путы лопнут, и я сомкну челюсти на его шее! Сигюн не ответила и медленно сняла с плеч походную сумку. Вытащив артефакт, она широко улыбнулась. Лезвие меча отражало свет пещеры и играло сиянием магических письмен. Когда волк увидел легендарный предмет в ее руках, весь зал заполнился голубым свечением, а вместо скованного зверя на плите сидел молодой юноша. Обернувшись в человека, он растерянно молчал, распахнув удивительно зеленые глаза. Путы по-прежнему сковывали все его тело. От Сигюн не скрылось то, насколько он напоминал Локи в период отрочества. Девушка почувствовала, как болит душа, но ничего не могла с этим поделать. «И если час уже пробил, и всем мирам суждено погаснуть, я буду рядом. Даже, если ты не прав, и впереди — расплата... Я разделю этот Рагнарёк на двоих.» — Ты не дослушал меня, Фенрир, — с укором произнесла Сигюн, радуясь произведенному эффекту. — Я пришла от имени твоего отца. Он просил передать тебе кое-что…Рагнарёк на двоих
5 ноября 2017 г. в 20:34
Сигюн никогда не забудет тот день. Когда названный брат мужа вбежал в покои, ставшие темницей, схватил ее за руки, непреднамеренно причиняя боль, и говорил так быстро, что не успевал дышать. Сигюн молчала, не в силах пошевелиться, невидящим взглядом впиваясь в светло-голубые глаза Тора. Сбивчивые оправдания и клятвы ничего не могли исправить. В тот день Сигюн узнала, что ее супруг погиб.
Много воды утекло с тех пор. В Асгарде время тянется странно, запутываясь в золотых дубовых рощах и спускаясь переливами ручьев и водопадов. Мир и покой царят здесь, витают в воздухе, попадают в кровь и разносятся по телу. Обманчивое, дурманящее спокойствие вишневых садов. Сладкий пряный яд, выжимка из несбывшихся снов. Хорошее лекарство в умеренных дозах. Смертельно, если переборщить. Так любила говорить Фрейя.
Перед глазами возник расплывчатый образ женщины в нежном кремовом одеянии. Так она выглядела, когда благословляла выбор младшего сына, и торжественно венчала невесту собственноручно сделанным амулетом. На удачу. Сигюн отвлеклась от вышивки и дотронулась дрожащими пальцами до холодного желтого металла. Магия, заложенная в золото, вспыхнула перламутром и пошла по спирали украшения. Тепло жемчужины согревало кожу. Сигюн грустно улыбнулась и вновь взяла в руки иголку с ниткой. Великая мать Фрейя всегда умела поддержать. Сигюн очень ее не хватало, особенно сейчас.
Полотно под пальцами быстро превращалось в сказочный узор. Три кроваво-красные линии на белоснежной ткани и сапфировая колибри в сердце — случайный поток эмоций. Сигюн любила кропотливую работу. Склонившись так, что золотые пряди ниспадали на ткань, она полностью погрузилась в процесс, стараясь потерять ощущение времени. Тягучего и столь невыносимого. Шум водопада за окном навевал ненужные воспоминания о далекой юности. Когда Сигюн, дочь уважаемого воина, по ночам убегала в вишневые сады при дворце, чтобы гулять до утра с младшим принцем Асгарда. Терпкие, но такие счастливые времена первой любви.
Локи. От одного имени по телу пробегали мурашки. Локи. Девушка была готова убить ради него, что и делала. Но даже за долгие годы, проведенные рядом, Сигюн не могла быть уверенной, что знает его полностью. Контраст черных волос и неестественно-бледной кожи отличал его от большинства асгардских юношей. Пронзительные зеленые глаза, казалось, смотрели прямо в душу и скрывали тайны, о которых лучше не знать. Ласковые, но всегда прохладные руки. Тихий, вкрадчивый голос. Локи прочно укрепился в сердце девушки уже давно, заменив и друзей, и погибшую в сражениях семью. А сейчас и правители, и обычные солдаты имели вольность утверждать, что он умер. Погиб. Исчез навсегда. Сигюн строптиво повела плечами, стряхивая нахлынувшее наваждение. Это просто невозможно. Локи проворачивал подобное не раз, он наверняка скрывается в ожидании лучшего момента.
— Верить и ждать, — пробормотала девушка вполголоса, как заклинание. Слова Фрейи постепенно утрачивали силу. Она-то всегда была хорошей женой, но что с ней сейчас? Кругом одна смерть. Неожиданно иголка соскользнула с пальца, и вгрызлась тонким острием в кожу. Моментально проявилась кровь. Сигюн поднесла руку на уровень глаз, позволив капле наполниться до предела и повиснуть. Красная. Упав на шитье, она слилась с цветом лилий. К горлу подкатил неприятный клубок слез. У Локи кровь была черной.
В дверь негромко постучали, заставив Сигюн вздрогнуть от неожиданности. Ей потребовалось время, чтобы прийти в себя.
— Войдите, — произнесла она после минутной передышки. Слова с непривычки казались чужими, а голос неправильным.
Девушка встала с кресла, отложив вышивку, отчего длинные тонкие цепи, сковывающие ее запястья, зазвенели. Волшебные оковы, что удерживали ее в пределах комнаты. Реальность врывалась в тесный мирок с каждым поворотом ключа в замочной скважине. Еще с момента побега Локи, Сигюн заперли в собственных покоях, как пособницу. И хоть история считалась закрытой, Праотец никак не находил время определить ее дальнейшую судьбу. Иногда девушке казалось, что ее попросту забыли, отдав на растерзание одиночеству. Справившись с засовом, пара стражников распахнули двери и почтительно отошли в сторону, позволив высокой фигуре войти внутрь. Глаза Сигюн изумленно распахнулись. Закрыв вход в покои изнутри и не забыв про барьерное заклятие, сам Один шагнул ей навстречу.
— Сигюн, — произнес он в легком поклоне, и девушка присела в ответ, не спуская глаз с удивительного гостя. Именно Один распорядился, чтобы ее посадили в золотую клетку, как пленницу. И неужели правитель Асгарда вот так просто решил нанести визит вежливости предательнице трона?
Что-то определенно было не так. Сигюн ощущала это на уровне инстинктов. Напрягшись, она до боли в пальцах сжала тонкую ткань изумрудного платья, вспомнив про кинжал, оставленный под подушкой. Один, тем временем, по-хозяйски обошел комнату и остановился подле кресла, на подлокотнике которого алела ткань. Сигюн видела только его спину, но слышала, как тот едва слышно усмехнулся. А затем произнес, совершенно иным голосом, знакомым до безумия.
— Кровь? Как расточительно. Тебе следует быть осторожнее, Сигюн.
Девушка хотела ответить, но словно сам дар речи покинул ее измученную душу. Она сделала глубокий вдох и зажмурилась. Прохладные пальцы коснулись ее щеки, и Сигюн открыла глаза. Иллюзия развеялась, и перед ней стоял он, улыбаясь одними кончиками губ.
— Локи! — выдохнула Сигюн и замерла, не в силах больше произнести ни слова. Горло словно сдавило невидимой цепью, мешая говорить. Теперь по-настоящему.
— Тише, моя дорогая, — голос Локи был холоден, как ветра Йотунхейма. — Мы же не хотим, чтобы нас услышали, верно?
Сигюн отрицательно замотала головой. Она не понимала, что происходит. И пусть сердце всегда подсказывало ей, что супруг не мог погибнуть так просто, неведение подогревало злость. Локи заметил перемену в синих глазах, где искрящаяся радость встречи уступила место решительности и вызову. Его это рассмешило.
— Знаешь, я горжусь тобой, Сигюн, — Локи провел рукой по светлым волосам жены. — Столько дней в заточении, а энергии тебе не занимать.
Девушка сменила гнев на милость и легко улыбнулась, поддавшись лести. Как никак, а она оказалась права, и ее супруг жив. Остальное — детали и правильно расставленные шаги. Склонив голову набок, Сигюн терпеливо ожидала разъяснений. Это было так в характере Локи — вершить планы, известные лишь ему одному. Но он не пришел бы к ней просто так. Никогда не приходил.
— Время моего так называемого брата подошло к концу, — Локи говорил тихо и четко, внимательно всматриваясь в лицо жены. — Скоро у меня будет достаточно сил, чтобы свергнуть его раз и навсегда. Вслед за Праотцом. Но для этого, Сигюн, мне понадобится твоя преданность.
Словно из ниоткуда в руке Локи оказалось яблоко, и он поднес его на свет. Купаясь в лучах закатного солнца, кожура плода переливалась всеми тонами красного. Поймав недоверчивый взгляд жены, Локи пожал плечами и откусил кусок сам.
— Мидгардское. Не отравлено, — с улыбкой заверил он, протягивая фрукт.
Сигюн подчинилась, не прерывая зрительный контакт. Сладко, сочно. С горла словно сняли замок, и девушка осознала, что может говорить. Локи отошел к маленькому зимнему саду на балконе, опершись руками на перила.
— Помнишь время, когда мы были детьми? — вдруг спросил он, разглядывая цветастый витраж на окне. — Ты обещала, что всегда будешь верить мне. Рад, что некоторые вещи не меняются.
— Я скучала, — призналась Сигюн, осторожно обнимая супруга сзади. Редкая близость казалась невероятным сном, и страшно было вдруг очнуться. — Но причем тут яблоки? Тот свет не особо знаменит плодородными садами.
— Ты же знаешь, я люблю все проверять сам, — шутливо протянул Локи, оборачиваясь. Но взгляд у него был совершенно серьезен. — Если бы ты решила меня предать и переметнуться к ним, то умерла бы от заклинания. Старый проверенный метод.
— Ясно, — коротко ответила Сигюн, наслаждаясь теплом. Жестокая проверка неприятно задела самолюбие, но девушка понимала всю необходимость. Или это жалкое оправдание своей слабости? Сигюн отогнала мрачные мысли прочь. К тому же, ей едва ли было, что терять. Будь, что будет.
Локи осторожно приподнял ее подбородок и сдержанно поцеловал в лоб:
— А сейчас мы обсудим то, что ты должна сделать, дорогая Сигюн… Слушай внимательно.