Праздничные хлопоты

— Так, так, так, юные джентльмены. Что это вы тут делаете? — Дородная розовощекая миссис Сойер сурово хмурила брови, но губы ее против воли расплывались в доброй улыбке. Непоседы-малыши — близнецы Джон и Уильям — взвизгнув, бросились врассыпную, заливаясь смехом. Оба мальчика были вымазаны в белой сахарной глазури, которую кухарка приготовила для праздничной выпечки. Щечки и носы были украшены сладкими каплями, а маленькие ладошки оставляли липкие пятна, когда безобразники, хохоча, цеплялись друг за друга, убегая от кухарки. — И где, позвольте узнать, мисс Уилсон? Да стойте же наконец, бесенята! Миссис Сойер не без труда изловила сорванцов, не отметивших еще третий день рождения, и принялась вытирать перепачканные детские личики чистой салфеткой. — Как вам не стыдно, джентльмены, — с упреком говорила она, обмакивая льняную ткань в миску с теплой водой и вытирая донельзя довольную мордашку Джона, — разве мало вам сладостей надарили отец и мистер Торнтон? Разве миссис Торнтон не привезла вам апельсинов и сахарного печенья? Что это вы вздумали хулиганить? Малыши переглянулись, нисколечко не обманутые сердитыми нотками в голосе кухарки, и беззаботно захохотали, как могут смеяться только горячо любимые и всеми балуемые дети. — Экое наказание, — продолжала ворчать миссис Сойер, оттирая щеки и белокурые локоны Уильяма. — Что на это скажет ваш отец, молодые люди? Мальчики только заулыбались еще шире, хитро переглядываясь. — Вот как? — кухарка притворно нахмурилась и, тяжело вздохнув, проговорила нарочито серьезным тоном. — Придется, верно, сообщить о вашем поведении миссис Торнтон. Малыши снова переглянулись и дружно замотали головами. — Неть, бабуське тойка не гаваи. Мы абисяи хаясо себя вести. — Джон обнял ее за шею и горячо зашептал в самое ухо, щекотно тыкаясь носиком под накрахмаленный чепец. — Мы хотейи тойко попйобовать, самую капейку. — А она такая вкусная, — прижался с другой стороны Уильям, щекоча светлыми кудряшками ее лицо, — сйовно снежок, тойко сйаденькая. Каков на вкус предрождественский снежок, малыши узнали буквально накануне. Редкое для здешних мест похолодание принесло снежную тучу и за один день укрыло голые ветви парка белой сверкающей пеленой. Детей тотчас же вывели на прогулку, и те от души повеселились, играя в снежки с отцом и мистером Торнтоном. Кто бы мог подумать, что всегда такой сдержанный, гордый и немного высокомерный мистер Торнтон может так хохотать. Кухарка улыбнулась, вспоминая невиданное зрелище. Объединившись со своим маленьким тезкой, мистер Торнтон взялся обстреливать снежными комками сэра Фредерика и юного Уильяма. В разгар этой возни миссис Сойер, вернувшаяся из Бата, куда ездила за продуктами к рождественскому столу, и вошла во двор. Остановившись перекинуться парой слов с Мэгги Уилсон, няней маленьких сорванцов, она увидела все сражение от начала до конца. Дети хохотали и носились по двору, сгребая снег, поскальзываясь, падая на газон, и тут же кто-то из джентльменов подхватывал малыша на руки, отряхивал и вновь возвращал в игру. После получаса снежного боя, когда дети порядком устали и уже вручались няне на попечение, юный Уильям и улучил момент, чтобы сунуть горстку снега себе в рот. Немедля за братом тоже самое повторил и Джон. Весь вечер после сего происшествия юные джентльмены провели у себя в детской с кружками горячего молока с медом. Хорошо, что обошлось без простуды. Ну да мальчики здоровьем пошли в отца, а не в почившую леди Энн, упокой Господь ее душу. Миссис Сойер закончила вытирать личики близнецов и, улыбаясь, взяла их за руки. — Пойдемте-ка я отведу вас к няне Уилсон. Она верно уже с ног сбилась, разыскивая вас. Перепуганная Мэгги встретилась им на пороге кухни. Бедная женщина обежала половину дома в поисках непоседливых детей. Она увела мальчиков в детскую, на ходу тихо выговаривая им за непослушание. Миссис Сойер вернулась в кухню и взглянула на часы. Проверив огонь в большой чугунной плите, она подбросила немного дров и, взяв полотенце, прошла в дальний угол, где за неприметной дверцей располагалась еще одна плита с большим котлом. Обычно в нем кипятили белье, но сейчас, в канун Рождества, миссис Сойер готовила в нем пудинги к праздничному столу. Она втайне очень гордилась большими медными формами в виде высоких фигурных башенок, оставшихся в Киллинч-холле еще со времен покойного владельца поместья сэра Уолтера, помешанного на всем красивом и изящном. Еще несколько часов и пудинги будут готовы. Останется лишь щедро полить их бренди да поджечь перед тем, как торжественно подавать к столу в окружении голубых язычков пламени. — Помнится мне, на борту «Стремительного» тоже готовили «Пятнистого Дика», — рассказывал как-то сэр Фредерик, нынешний хозяин поместья. — Однако наш кок, Роджерс, делал простое «пушечное ядро» фунтов на десять каждое. Однажды пришлось отмечать рождество на экваторе, — продолжил он, отдавая должное десерту, — ни запеченного окорока, ни индейки с клюквенным соусом тогда в праздничном меню не случилось. И команде пришлось довольствоваться солониной, пудингом и бренди. Но не припомню, чтобы кто-то жаловался. Он залихватски подмигнул сидевшему напротив мистеру Торнтону и расплылся в широкой мальчишеской ухмылке. Миссис Сойер покачала головой и вышла из каморки в кухню. Известное дело – яблочки от яблоньки недалеко падают. Понятно, в кого пошли молодые джентльмены веселостью нрава и непоседливостью. Отец избороздил считай все моря да океаны на службе Его Величества короля Вильгельма, да и сейчас на месте не сидит. Вот и вчера уехали с мистером Торнтоном на рождественскую ярмарку в Троубридж, а вернулись уже затемно — хмельные и веселые. Миссис Сойер вспомнила, как накрывала накануне поздний ужин в кабинете сэра Фредерика вместо прихворнувшей служанки, исподтишка наблюдая за хозяином и его другом. Оба джентльмена удобно расположились в глубоких креслах у самого камина. Языки пламени мягко играли на резных боках пузатых коньячных рюмок у них в руках. Сэр Фредерик что-то рассказывал мистеру Торнтону — верно, опять вспоминал что-то забавное из своей военной жизни — а тот внимательно слушал, и легкая улыбка то и дело скользила по его тонким, обветренным до красной каймы губам. Миссис Сойер вдруг вспомнилась молодость. Она тоже любила это время перед Рождеством. Карусели на ярмарочной площади, имбирные пряники, яблоки в красной карамели за 3 пенса пара. Танцы и веселье, поцелуи украдкой на холодном ветру с тогда еще будущим мужем, ее Джереми. Эх, молодость… Кухарка достала из кладовой завернутый в пергамент рождественский кекс и, выложив на стол, принялась осторожно разворачивать. По кухне поплыл густой и тягучий запах специй и бренди. Пришла пора украсить его сахарной глазурью и веточкой остролиста с алыми ягодами. Рождество-то уже завтра.