Мать моего ребенка

Через несколько секунд она уже сидела на краю ванной, заливаясь слезами. — Джулия! — стоя у закрытой двери, Сафронов не знал, как ему утешить девушку. — Не плачь. Все еще получится. Надо стараться. Ответа не последовало. Это был конец. Мягко говоря. Полный. Теперь ничего не будет. Ни ребенка. Ни его. Да. Теперь ему нет смысла находиться рядом. Черт возьми, как же больно. Но нужно сказать ему об этом. Нет смысла держать его здесь, мучая бесконечными… Хотя ему, наверное, понравилось. Да какая разница? Наконец она пулей вылетела из ванной, закрывая руками, лицо, красное от слез. — Уходи. Слышишь. Не надо! — не своим голосом кричала женщина, буквально выталкивая его из квартиры. — Как же, Джулия? Мы что, зря старались? У нас еще есть время! — нет, он не из тех, кто сдается без боя. Но и Ванг ему ничуть не уступала. — Нет. Продолжать нет смысла. Уходи. Все кончено. Все пропало. Все кончено! Больше ничего не будет. — Я не могу уйти. Видишь ли, это моя квартира. Бросив мужчине взгляд, полный отчаяния, Джулия опустилась на край тумбочки в прихожей, закрыв лицо руками. — Ну что ты? — усевшись рядом, он провел рукой по платиновым волосам. Казалось, он был готов на все, чтобы она перестала плакать. Даже сам родить этого ребенка! — Не плачь. Главное, я люблю тебя. Мы все переживем. Не успев осознать, что сказать Сергей ощутил на себе ее взгляд — полный неверия и почти детской радости. — Это правда? Вместо ответа он крепко-крепко прижал ее к себе. Наконец услышав слова, повергшие его в абсолютную степень счастья. — Я тоже тебя люблю, — влажными от слез губами, произнесла девушка. — А насчет ребенка, — не парься. Время еще есть, — подмигнул рыжий, увлекая ее в сторону ванной. Ванг не сопротивлялась. Казалось, ей было плевать. Во всяком случае, она больше не убивалась так, как прежде. Он любит ее. А значит, все будет хорошо. Она верила ему. Знала. *** — Как там с Духом Хаоса дела? — спросил Андрей во время очередных посиделок. — Пока не родила? — привычно вздохнул рыжий, отпивая пива из горла. — Эй, ты, поаккуратнее. Ванг же. Да не парься ты. Бабы они ж такие. Непредсказуемые. В любой момент могут сюрприз преподнести. — Да нельзя в любой момент. Надо, чтоб залетела до Нового Года. А уже одиннадцатое января. Поздно. Юлька никакая. Не знаю, как ей помочь. — Ну, так это… ЭКО надо было сделать. Надежнее, как-никак. — Не факт. И когда было делать, если мы нормально общаться числа двадцать четвертого? Не в этом же дело. Она еще говорит, что хана нам всем в следующих жизнях. Я конечно не особо верю. Хотя останешься тут скептиком, когда с тобой «нечто» говорить начинает. — Да уж. Пора списывать тебя за профессиональную непригодность, — усмехнулся братец. — Да я сам уйду, наверное, — нахмурился Сергей. Пронзительная трель звонка прервала их беседу. — Алло? В следующую минуту глаза рыжего наполнились невероятным счастьем. — Ванг беременна! — воскликнул он, подрываясь с места и заключая его в объятия. — Ну что, поздравляю, — близнец радостно похлопал его по плечу. — Ванг так обнимать будешь. — Неужели. Доставай шампанское! Ну, сейчас же можно! «А че ж не коньяку. С тебя, алкаша, станется» — этот проклятый голос спустил мужчину с небес на землю. Как. Неужели он зря обрадовался? Неужели все зря? Порывом северного ветра, Сергей понесся в сторону дома, даже не попрощавшись с братом. Он должен быть рядом. Должен быть с ней. Может, он еще успеет. *** Сафронов, несся со скоростью ветра. Нет, он любил быструю езду. Но так не лихачил никогда — даже, когда рождались двое его предыдущих детей. Вот, наконец это белое здание с красным крестом. Длинный, будто бы бесконечный коридор. И вот наконец-то. Та самая палата. Она. Такая незнакомо милая и нежная. С маленьким свертком в руках. — Ну как ты, солнышко? — подарил ей поцелуй рыжий, горя нетерпением лицезреть свой «шедевр». — Мальчик. Четыре триста. Хотя родился на две недели раньше срока. — Богатырь. Наша порода! — воссиял Сафронов, осторожно беря сверток в руки. — Сынок. Не зря мы так старались. Почем зря. Исходя из анализов, сделанных еще в далеком январе, они поняли, что момент зачатия произошел в последнюю неделю декабря — то бишь, в первых числах их близости. Сынок решил поиздеваться над ними на славу. Столько нервов и сил было потрачено впустую! «И ничего впустую. Зато ты признался ей в своих чувствах. Все для твоего же блага». Рыжий мотнул головой, наткнувшись на взгляд серых, по-детски наивных глаз — таких же, как у него. Да. Показалось.