Ещё повоюем

Это был обычный рейд. Плевое дело — подумаешь, вновь объявилась парочка Пожирательских недобитков. Ничего удивительного, учитывая, что сбежало их тогда немало. В Аврорат до сих пор периодически поступали такие сообщения. Да, Волдеморт давно мертв, но что делать, если некоторым его сподвижникам неймется, дай только погулять вволюшку — попить маглам кровушки… А заодно и Гарри Поттеру, поклявшемуся упечь их всех до единого в Азкабан или же… Ну это как получится, в общем. Бывало, что и до суда дело не доходило, хотя, видит Бог, Гарри старался… Тем не менее, своё дело Поттер делал хорошо. Настолько хорошо, что вскоре многие стали сравнивать его с Грозным Глазом Грюмом. Поначалу пресса даже была в восторге, наперебой восхваляя героя, легко забывая о том, как некогда с удовольствием мешала его с дерьмом, но затем… Всё изменилось, как только они поняли, что он не спешит почивать на лаврах. Время шло — мир забывал о войне, история Волдеморта постепенно превращалась в детскую страшилку. Люди не желали больше вспоминать об этом, для них периодически объявлявшиеся у маглов недобитые Пожиратели казались всего лишь далеким эхом прошлого. Ещё бы! Ведь к ним-то они не заявлялись — боялись доблестных авроров. И потому Гарри Поттер с его неоконченной войной одним своим существованием нарушал их уютный, сбалансированный мирок. Он был пережитком прошлого, вечно твердящим о том, что расслабляться нельзя, что зло может вернуться… Однако ему уже никто не верил — точнее, не хотел верить. Пресса сперва просто иронично проходилась по помешавшемуся на борьбе со злом герою, который никак не мог угомониться… Затем их стало интересовать, что будет делать Поттер, когда Пожиратели кончатся? За кого он тогда примется? Его начали бояться… И не зря. Работы и впрямь становилось с каждым годом всё меньше и меньше, и это, вопреки здравому смыслу, делало Гарри всё несчастней и несчастней. Он исполнил своё предназначение, дал этому клятому миру больше, чем он заслуживал, пора было уже остановиться и пожить для себя. По крайней мере, так говорили ему друзья, жена… Джинни. Каким чудом она ещё оставалась с ним, Гарри не знал. Он изменился и, наверное, сам бы себя нынешнего не вынес… А она всё так же продолжала нести этот крест, пыталась, как могла, удержать его от превращения во второго Грюма и даже преуспела в этом. Вот только когда он наконец решил ради жены и друзей попытаться сделать над собой усилие и зажить-таки нормальной жизнью, случилось это. Впервые за несколько лет Гарри взял отпуск, рванул с Джинни на море, отдохнул там и сердцем и душой, практически не вспоминая о работе и о вбитом себе в голову предназначении спасать мир от любого зла... Лишь только во снах Поттер по-прежнему видел перед собой красные глаза Волдеморта, его гнусную змеиную рожу, разбитые маски Пожирателей, запах крови и гари, что преследовали его с самой Битвы за Хогвартс. Нет, такое не забывается… Но всё же рядом с Джинни воспоминания блекли, становились почти призрачными... Ему… им было хорошо... И тогда Гарри даже почти поверил, посмел понадеяться, что сможет забыть, что есть другая жизнь — счастливая, а не та, к которой он привык, с которой сроднился… К концу отпуска Поттер расслабился, взял передышку — короткую, но всё же… Он забыл о постоянной бдительности. Не почувствовал нависшей угрозы, не заметил, не захотел замечать, поддавшись грёзам… Он дал слабину и поплатился за это сполна. Это был обычный рейд. В первый же день после отпуска… Он не мог совсем оставить Аврорат, все же это было его призванием, но пообещал Джинни больше времени уделять ей и… их будущей семье. Вот только когда он вместе с небольшой группой захвата вошёл в дом, над которым зияла Метка, вместо замученных маглов там обнаружилась зависшая на потолке… Джинни с перепачканными в крови рыжими волосами… Не помня себя, Гарри побежал к ней, готовый голыми руками разорвать ублюдков, посмевших причинить ей боль… Группа захвата осталась далеко позади, их было пятеро, совсем юных, словно нарочно отобранных вчерашних стажеров. Они замерли — к такому их не готовили, они и Пожирателей-то видели только в кандалах на экскурсии по Азкабану. Впрочем, Поттера это не волновало — весь его мир сузился до Джинни, на заостренном носе которой сейчас как никогда отчетливо выступали веснушки… Веснушки, которые он ещё вчера целовал, нежась с ней на белоснежном песке под пальмами… Пожиратели… Их было много. И откуда только взялись? Даже если бы все они, недобитки, вдруг объединились, чтобы отомстить ему, столько бы их всё равно не набралось… Ведь согласно данным Аврората, их оставалось всего ничего, пара человек… Вот только это было сейчас последним, что волновало Поттера. Кровь шумела в висках, ему было плевать, сколько их здесь — трое, семеро или больше. Реальность рыжими пятнами света расплывалась перед глазами. Ярость затмевала разум: он упокоит их души, раз они покусились на его Джинни! Яростный взмах палочкой — короткий крик тут же обрывается — одним ублюдком на земле меньше, ещё взмах, и магловские обои с чудаком в красно-синем трико и рыженькой девицей на его руках обагрила темная кровь, ещё… Однако следующий удар он нанести не успевает — не до этого. — Гори в аду, Поттер! — странно знакомым голосом кричит ему один из Пожирателей, лицо которого спрятано маской, так что и не разглядеть, что мразь за ней скрывается… — Гарри, нет! — тут же надрывно, явно из последних сил кричит ему Джинни, когда ублюдок, что удерживал её заклинанием под потолком, резко отпускает палочку… Но Поттер не внял предупреждению, он бежит, чтобы поймать, чтобы спасти… И понимает, что это западня, лишь когда порядком изломанное тело жены оказывается у него на руках, и яркая вспышка света от незнакомого ему медальона на ее тонкой шее ослепляет его…

* * *

«Гарри Поттер мёртв!», «Герой Магического Мира погиб, сражаясь со злом!», «Пожиратели Смерти, убившие Поттеров, задержаны и ждут суда.», «Убийцы Поттеров приговорены к поцелую дементора», «Министр объявил, что Магический Мир может спать спокойно — больше Пожирателей Смерти на свободе нет». — Ну да, как же… — хрипло смеётся над заголовками пыльных газет тот, кого молва, поспешив и, очевидно, забыв, с кем имеет дело, вычеркнула из списка живых. Он же Гарри, чертов Поттер. Мальчик-который-выжил… Нет, скорее — человек-который-никак-не-помрет. Какой уж из него мальчик, да и это свидание со Смертью у него было далеко не первым… Джинни мертва — сгорела в Адском пламени, вплетенном в медальон тем умелым ублюдком, а он… Он жив. Словно клятый феникс, он восстал из пепла, вновь поднялся с земли… Не понимая, почему, зачем он ещё дышит, когда все, кто ему дорог, умирают…. На этот раз не было никакого вокзала Кинг-Кросс, ни Дамблдора с его душеспасительными речами… Ничего. Только яркая вспышка света и отпечатавшиеся в сознание ярким огнём слова: «Не сегодня, Поттер. Твой бой продолжается. И тебе не убежать от войны, она внутри тебя…» А после была лишь боль, жуткая боль, заполнявшая каждую клеточку его заново восстанавливающегося тела, не сравнимая ни с какими Круциатусами… И только появившаяся на его груди метка дала понять, что произошло… Почему он вновь выжил. Знак Даров — вот что оставила ему Смерть в напоминание, словно расписку о том, что сделка заключена… Его жизнь и возможность отомстить в обмен на возвращение проклятых вещиц, хозяином которых он невольно стал. Жаль лишь мантию — вот только зачем она ему теперь… Теперь, когда для всего мира он всего лишь призрак… И это ему на руку. О да, Поттер воспользуется этим последним шансом, он встанет и, стиснув зубы, пойдет дальше. Он не станет жить прошлым — Джин бы этого не хотела… Он возьмет этот клятый мир за глотку, отомстит… И, Моргана вас всех подери, наведет тут порядок! Никто не подарит ему другую жизнь. Он — Гарри Поттер, и его удел — вечно спорить с судьбой, бороться за жизнь свою и других. Это его предназначение, и этого у него не отнять. Он погубил Джинни, позволив себе поверить в возможность другой судьбы. Больше он такой ошибки не повторит. Больше из-за него никто не умрёт. Он ещё повоюет.

* * *

За убийство Поттеров было осуждено четверо Пожирателей, однако Гарри не нашел среди них того, кто пожелал ему гореть в аду, как и не нашел того, кто мог зачаровать медальон. А это значит, что дело пахло заговором — не просто так же в тот день ему отрядили одних лишь вчерашних стажеров, неслучайно всё произошло именно в первый день после отпуска, и… Не верилось Гарри, что Джинни могла сдаться без боя. В их квартире он не нашел никаких следов борьбы, а это может значить только одно — их предали. Причем предали свои. Кто-то, кому Джинни доверяла, кому открыла дверь и, наверняка, пригласила пить чай со своим фирменным вишневым пирогом… А этот кто-то подло из-за спины оглушил её… На то, чтобы собрать все кусочки мозаики воедино, ушёл не один год. Ни Рон, ни Гермиона, ни кто-либо другой не знал, что Гарри жив. Не потому, что он не доверял им, нет… Скорее наоборот, он отчаянно не хотел подвергать их жизни опасности — нельзя было потерять ещё и их. Незримо он был рядом с ними, оберегал, как мог. На Рона никто не покушался, а вот Гермиона… Вокруг стремительно движущейся вверх по карьерной лестнице талантливой сотрудницы отдела правопорядка сплетались прочные нити чьего-то заговора, и он должен был их разорвать. Впрочем, кое-кто о Поттере знал. Всё же в политике он был не силен. Ему нужен был кто-то, кто варился в этом котле достаточно долго, чтобы понимать, что к чему, кто-то, кого было не так жаль потерять, но при этом это должен был быть тот, кому он мог доверять. Этим кем-то оказался Перси Уизли, также не поверивший в случайность смерти Джинни и ни с того ни с сего так хорошо организованных Пожирателей. Вопреки расхожему мнению о себе, Перси всё же нашел в себе силы пойти против тех, кто был куда сильнее его. И сделал он это ради единственной младшей сестрёнки, ради безутешной матери, схоронившей уже двоих детей ради искупления своего давнего предательства. С его помощью Гарри распутал этот дьявольский клубок, в самом центре которого он обнаружил того, кого рассчитывал узреть меньше всего... Кингсли Шеклболт был его другом, наставником, человеком, сделавшим для Победы и Ордена так много, что Поттеру становилось жутко… Он думал, что знал Кингсли, он верил ему, рассчитывал на него почти как на Дамблдора… Как же он ошибался… Как же он не учел того, что власть порой меняет людей… Или же Кингсли изначально был таким — отличным актером, игроком, обманувшим всех… Кингсли мог носить серьгу в ухе и магловскую одежду, но менее чистокровным он от этого не становился, а о том, что творилось у него в душе, и вовсе никто не знал… А ведь Поттер ещё раньше недоумевал, как легко тот нашел общий язык с чистокровными семьями, забыв о том, что сами Шеклболты были одними из них. Ведь стоило Гарри Поттеру умереть, как из тени выползли на свет Малфои. Сначала Драко получил незаметный пост, а затем и Люциус попал под амнистию… Словно в насмешку объявленную в честь годовщины Победы. Против Нарциссы Гарри ничего не имел, против мелкого змееныша, пока он не лез в политику, тоже, но Люциуса он ни за что бы не выпустил! Вот так и нашлись ещё одни участники заговора — хозяева проклятого медальона. О, Люциус пожалел, что не сгнил заживо в Азкабане… Пожалел о том, что не умер в Выручай-Комнате, и Гойл, оказавшийся тем самым обладателем знакомого голоса. Последним в списке Поттера был Кингсли — с ним поквитаться оказалось сложнее всего. И дело было вовсе не в его министерской неприкосновенности, а в армии телохранителей и собственных недюжинных способностях. Однако у Гарри было время, чтобы найти брешь в охране, и был Перси, вновь выбившийся в помощники министра. Он получил, что хотел — честный поединок, в котором он с трудом, но вырвал победу. Джин была отомщена, злодеи наказаны, однако что делать дальше, Гарри не знал. Ведь даже обезглавленная большая паутина не исчезла — она застыла в ожидании появления нового паука. Этого Поттер допустить не мог, поэтому пришлось в конечном итоге подсунуть им «своего» паука. Так Перси Уизли стал министром, Гермиона — главой Отдела магического правопорядка, и только тогда миру явился вновь оживший Гарри Поттер, занявший пост главы Аврората на долгие-долгие годы вперед. И пусть все остальные живут в мире, пускай… Ведь главное предназначение Поттера — удерживать его на своих плечах. Поэтому для него война не закончится никогда… Он не Аластор Грюм — Гарри другой, где-то он лучше, а где-то хуже… Пускай его за это и проклинают, и благословляют, но Поттер такой, какой есть. Ему плевать, главное — уберечь тех немногих, кто у него остался, даже если они сами боятся того, в кого он превратился ради них… И только когда он заходит проведать Тедди, и тот искренне радуется его приходу, когда малышка Рози улыбается ему, доверчиво глядя на него глазами Джин, только тогда становится ясно, что прежний Гарри ещё жив… И он ещё повоюет.