Странники в ночи

      Вереница машин тянулась по всей протяжённости дороги. Яркое солнце, в последние дни лета, обливало Калифорнию теплом и дарило её жителям бессонные ночи.       Я боялась застрять в пробке. И как это бывает по закону подлости, такси остановилось, а вместе с ним, кажется, и время. Мимо проехал мотоциклист, я задумалась на минуту: почему нельзя сделать такси из мотоциклов? Я понимала, что это опасный вид транспорта, но его мобильность… Дальше эта мысль не пошла из-за взгляда водителя. Он смотрел на меня в стекло заднего вида.       Радио вещало новости. Голос ведущей смешивался с городским шумом. Речь стала совсем неразборчивой, и седовласый мужчина сделал звук громче. Он отвлёкся от созерцания меня в коротком платье, и я успела спрятаться за его сидением, придвинувшись ближе к окну.       В соседней машине я заметила маленькую девочку. Светловолосая, она выглядывала из окна, крепко держа шоколадный рожок с мороженым. Она едва касалась его губами, а я уже чувствовала тот, слегка обжигающий холодок — лёгкий мороз по коже. Побежали мурашки. Дрожь.       Дневная жара спадала. Город мог облегченно выдохнуть — мы пережили этот день. Почти. На самом деле тепло здесь любили, но временами температура заставляла чувствовать себя жареным цыплёнком. Приправами служили гели, спреи для тела, дезодоранты, крема и духи. Дополнением ко всему шла одежда, которая тоже имела свой вкус и, порой, специфический запах.       Посреди центра города, в автомобильной пробке, у меня снова появился вопрос: смог бы здоровяк-людоед съесть на ужин человека, приправленного «благоухающим» букетом из химических специй? Разумнее всего дать положительный ответ. А если людоед страдает аллергией или просто брезгливый, избирательный в еде. Что тогда?       Я закрыла глаза, отбрасывая мысли. В действительности их стоило немедленно записать, а позже как следует проработать. Выработанная привычка оказалась сильнее лени.       Я достала из сумочки блокнот, который держала на случай внезапных наваждений, и записала идею будущего рассказа. С тех пор, как я решила связать жизнь с творчеством, прошло не слишком много времени, но полезные навыки, всё же, появились, а вместе с ними и жить стало проще.       Таксист, явно расстроенный, что я сдвинулась с его обзорной точки, переключил радио на музыкальную волну, прокашлялся. Я сделала вид, что не обратила внимания.       — Вы были в пятницу на чтении в детской библиотеке, — пробасил он.       Я отложила ручку и ещё раз взглянула на запись. Мужчину я прекрасно слышала.       — Да. Вы тоже были на этом мероприятии?       — Моя жена с дочерью, — признался он. — Я позже приехал, чтобы забрать их.       Мне стало неловко. Возможно, он смотрел на меня, потому что я казалась ему знакомой, а вовсе не для того, чтобы развлечь себя пошлыми мыслями.       — Вы подписали им книгу, — добавил он.       Я выглянула из-за спинки сиденья, посмотрела ответно в зеркало, где видела уже не такое беспокоящее меня лицо. Он был порядочным семьянином, любящим жену и дочь. Об этом говорили его серые, добрые глаза.       Конечно, это тоже мог быть обман, но такие мысли предпочла оставить на обочине пыльной дороги — слишком часто я обманывалась благодаря хорошему воображению и вере во что-то лучшее. Даже если бы я стояла на этой самой дороге в постапокалиптическом мире, то всё равно искала положительные моменты.       Я улыбнулась, кивнула ему, показывая, что помню. На самом же деле всё прошло на автомате, и я не успела заметить как, что и кому подписывала.       — Да, это было волнующе, — произнесла я. — Как думаете, эта пробка надолго? Мне хотелось бы к пяти часам приехать на место.       Водитель посмотрел на встроенном дисплее карту, покачал головой.       — Сказали бы раньше — проехали через дворы. Дольше, но точно без пробок.       Я лишь кивнула. Вечеринка начнётся в семь, но к ней мы должны были подготовиться.       Заглушённый несколько минут назад мотор снова завёлся, и процессия из разноцветных машин тронулась с места, стремясь добраться до горизонта.       — Как по заказу, мисс.       В такие моменты я чувствовала душевную расслабленность, внутреннюю раскрепощённость, которой частенько не хватало.