Полоумные деньки

Сложно жить с наступлением весны, когда воздух становится дрожащим от неловкого смеха и душным от ненароком брошенных взглядов. Когда вся школа погружается в легкое забвение, словно пребывает во сне, мечтательном и сладком. Девушки грезят на уроках о любовном зелье. Наматывают, задумавшись, локоны на пальцы, кусают губы от сомнений, опускают глаза, и, почему-то, выполняют домашние задания реже. Парни смеются громче, как будто удивительное время года придает им сил, но на деле лишь скрывают неловкость. И среди всего этого помешательства, граничащего с настоящим безумием, время от времени пробивается здравый смысл. Кричащее и вопящее слово «экзамены», на которое всё-таки становится плевать, если ты, как и другие, погружен в весеннюю идиллию. Полумне не пришлось долго вникать. Она всегда пребывала в собственном мире, немного другом, не совсем настоящем, каким-то весенним. Она искренне радуется и вместе с влюбленными напевает под нос тихие песни, при этом влюбленной не являясь. Коридорами она не ходит, передвигается прыжками, которые заставляют почувствовать себя легкой, словно пушинка, даже если на плече тяжелая сумка. Немного наивно, по-детски, но никому нет дела. Улыбается всем вокруг, даже натыкаясь на угрюмые лица. Но голова девушки забита не только глупостями. Она устраивает иногда охоту на нарглов и ведёт мысленный подсчет количества мозгошмыгов в каждом встречном человеке. Считать не сложно. Их так много, что видно невооруженным взглядом. Когда на встречу вышел профессор, мрачно глядящий перед собой, Полумна только улыбалась, уставившись в потолок, уже зная, что маленьких существ в его голове не меньше, чем полдюжины! В коридорах много людей, но её обычно обходят стороной, не задевая, лишь время от времени врываясь туда, где заканчивается мир обычных людей, и начинается мир Полумны. Такая себе черта. Какой-то первокурсник вихрем проносится мимо, практически коснувшись грани хрупкого мирка, но в последний момент огибая его, и её обдает одуванчиками и ромашкой. Свежестью улицы. Мечтательная улыбка появляется на её лице, и она растворяется в собственных мечтах до последней капли, погружаясь в размышления все глубже. Отвлеченная прекрасной и волшебной весной, Полумна даже не поняла, как натолкнулась на простую, но немного взбалмошную преграду в лице Джорджа Уизли. Это было неожиданно. Её руки просто коснулись тёплого и мягкого свитера впереди, после чего по инерции, не успев вовремя затормозить, она в него врезалась. Ну, так, не сильно, но невидимую черту он перешёл и зашёл так далеко, что дальше казалось невозможно. Девушка замерла так, ощутив легкое касание на своих плечах, видимо, он не хотел, чтобы она ненароком упала. Его руки были такими теплыми… И они замерли. Словно фарфоровые статуи в саду, неспособные пошевелиться и даже осознать происходящее. Ну, или, возможно, всё это происходило только лишь в воображении Полумны, так как, когда она очнулась, он уже не был похож на неподвижную статую. Наклонился так, чтобы их лица были примерно на одном уровне и тихо спросил с лёгкой беззаботной улыбкой: — Ты в порядке? Она наконец-то смотрит на него. Ищет мозгощмыгов, но их нет. Есть только его большие голубые глаза и тихий шелестящий голос, который похож на шепот ветра. Вместе с тем, девушке показалось, что мозгошмыг-таки завелся. Да только не у рыжего, а у нее… — Всё нормально. — Уверена? — он так странно заботлив с ней, практически незнакомой ему девчонкой… — Да. Думаю, это всё весна, — Полумна улыбается, поправляя на шее ожерелье из пробок. — Весна? Хм, — он быстро бросает взгляд на её странный оберег и снова на лицо, — Ну, ладно. Гляди под ноги, а то я заметил тебя в самый последний момент. Она кивает, они расходятся, и каждый уносит с собой отпечаток это странной встречи. Он ещё долго не может забыть её улыбки, а Полумна его весёлых, и при этом почему-то грустных, глаз.